Читать книгу Безумное наследие - Ярославия Кузнецова - Страница 4

В этот раз Марта сразу сориентировалась, где же она находится, как только открыла глаза. Те же самые больничные стены, правая нога, закатанная в гипс от пятки до бедра, и постоянный серый шум в голове. Она в оплаченной Эриком (скорее всего, именно им, больше некому платить за её удобства) больничной палате. Там, куда её направили после того, как Айлин снова не смотрела на дорогу, надеясь на мастерство встречных водителей, маленькая дурилка. Марта определённо злилась на неё. Как можно было попасть в такую глупую аварию, зная, что в машине сидит еще один человек, чья безопасность на совести водителя? Марта лежала с закрытыми глазами и мысленно репетировала речь, которую она выскажет Айлин в лицо после того, как сможет самостоятельно добираться до туалетной комнаты, а не вызывать медсестру с поста красной кнопкой на подлокотнике кровати.

В платной палате, несомненно, были свои плюсы. Одиночество, которое так ценила Марта. В детстве она часто лежала в инфекционных отделениях, умудряясь подхватывать кишечную палочку буквально из приоткрытой форточки. Тогда, раньше, она не так сильно ненавидела холодную перловую кашу на ужин и подъем в шесть утра в процедурную комнату на уколы, как ненавидела огромное количество народу. Каждый из них общался друг с другом исключительно на больничные темы. Десятилетняя Марта в такие моменты всегда чувствовала себя женщиной глубоко пенсионного возраста в очереди к терапевту. Так и хотелось спросить: «Девочки, вам, вообще, нормально делиться степенью жидкости своего стула? Больше тем для разговоров не нашлось?».

Удобная койка была несомненным следующим плюсом платной палаты. Одна из тех, которые обычно показывали по вечерам в её любимом сериале про врачей. Тогда Марта с удивлением про себя отмечала очевидный промах реквизиторов, которые, по всей видимости, никогда не лежали в настоящих провинциальных больницах, где плетеная проволока с металлическим скрежетом провисает до самого пола, останавливаясь на расстоянии в пяти сантиметрах от него. Но сейчас она сделала новый вывод, что сериальные реквизиторы, похоже, лежали только в платных палатах, где койки были исключительно ровными. С жесткими ортопедическими матрасами, которые оказывают благотворное влияние на позвоночник и корректируют осанку. С кнопкой вызова на уровне запястья. И с вращающимися рычажками по краям, регулирующими высоту положения тела.

А еще здесь расторопные медсестры, не брезгующие выносить даже переполненное судно. Марта вспоминала, как однажды лежала в травматологии, где соседи по палате ухаживали друг за другом, несмотря на то, что каждому из них было не больше пятнадцати лет. Такой взаимопомощи и взаимовыручки, как тогда, в «травме», Марта больше не встречала нигде за всю свою жизнь. Никто ни разу так не сморщил нос, вынося судно за лежачими соседями. Всё делалось весело, с шутками и компанией. Во взрослых отделениях всё было иначе. Медсестер обычно сложно было дождаться. Санитаров не было вообще. Здесь Марта ожидала увидеть то же самое. Но, с удивлением, раз за разом отмечала, что находится в палате повышенной комфортности.

И, конечно же, еда. По сравнению с той ледяной застывшей перловой кашей из детства, сейчас Марта питалась как в лучших ресторанах Европы. Её кормили понемногу и очень аккуратно, соблюдая рекомендации лечащего врача. Как ни странно, кормил её сам Эрик с ложечки. Он делал это молча. Вообще, он ухаживал за ней молча. Без эмоций. Без лишних слов. Без каких бы то ни было выражений на лице. Поначалу Марта пыталась задавать ему вопросы, но он ответил, что доктор запретил ей разговаривать, поскольку нужно восстанавливать силы и ни в коем случае не волноваться.

Он был всё время рядом, не считая работы. Те две недели, что он брал в счет отпуска, чтобы ухаживать за больной женой, давно закончились. Сейчас Эрик отсутствовал каждый день строго с восьми до шести. Потом приходил в неизменном белом халате, небрежно наброшенном на плечи, и улыбался так тепло, словно просил прощения за свою бестолковую вторую половину.

– Привет. Как ты?

– Спасибо, уже намного лучше, – вежливо отвечала Марта, стараясь сглотнуть колючий ком в горле, из-за которого голос становился хриплым, будто от крепких сигарет.

– Ты сегодня кушала?

– Да. Эр, почему ты навещаешь меня?

– Потому что эта авария произошла по моей вине. Не купи я машину, всё было бы совсем иначе.

Айлин. Следующий вопрос должен был звучать о ней. Но каждый раз всё внутри замирало, когда Марта пыталась задать его. Слова застывали прямо позади колючего кома, застрявшего в горле. Вопрос оставался не заданным снова и снова. В данном случае неведение гораздо лучше знания, считала Марта. Она не хотела плакать об Айлин сейчас, в платной палате городской больницы. Тяжесть этого горя не для больничных стен. Это горе должно быть осознано в одиночестве, в темноте домашней обстановки. А если она жива, то Марта еще выскажет ей всё, что думает. Потом двинет её подушкой изо всех сил, чтобы у Айлин остался синяк, как напоминание о запредельной злости подруги. А затем они пойдут в бар и напьются. Марта обнимет её так крепко, как не обнимала еще никогда, и будет рыдать в плечо, не стесняясь собственных слез и эмоций.

– Ты овца тупая! – скажет она ей. – Ты понимаешь, что я чуть не потеряла тебя?! Как ты могла быть такой беспечной? Обещай, что вернешь ключи от авто Эрику и будешь передвигаться исключительно на такси!

И не отпустит её до тех пор, пока она не пообещает, звонко смеясь.

Ей хотелось думать, что там рядом, за стенкой, такими же короткими, но уверенными шагами к выздоровлению движется Айлин.

– Спорим, что мне гипс снимут быстрее, чем тебе, старая развалина? – хотелось Марте заглянуть в палату к Айлин, чтобы поднять той настроение и подтолкнуть к ускоренному выздоровлению.

– Купишь мне месяц массажа, если я заживу быстрее тебя, – ответит ей Айлин.

– А ты мне мультиварку, чтобы я не стояла у плиты на полусросшихся ногах, – подтвердит ставки Марта.

И тогда они закрепят свой спор чашкой чая с малиновым вареньем и обменяются порциями таблеток, которые разносят медсестры по вечерам в пластиковых контейнерах, подписанных фамилиями пациентов.

На такие темы больше всего любила фантазировать Марта, глядя на свою подвешенную на вытяжку ногу, закатанную в несколько слоев гипса.

– Ты собираешься спать?

Этот вопрос вытаскивал Марту из мира мечтаний почти каждый день.

Эрик выглядывал из-за своего планшета, в котором доделывал чертежи, не оконченные во время рабочего дня. Айлин рассказывала, что он очень много работает, чтобы обеспечить ей безбедную жизнь. Обычно Марта не воспринимала эти рассказы всерьёз. Но сейчас она наблюдала каждый день, что мужчина любимой подруги действительно с головой находится в работе, ни на минуту не отвлекаясь на посторонние дела.

– Почему ты всегда работаешь? У тебя больше нет никаких интересов?

Эрик удивленно приподнял брови, выглянув из-за своего планшета.

– К чему вопрос?

– Ни к чему. Просто ты или на работе, или работаешь после работы. Ты ничем не увлекаешься?

– А должен?

Девушка своими вопросами заинтересовала его настолько, что он отправил планшет в спящий режим и отложил его в сторону.

– Не думаю, что должен. Просто странно. Почему бы после работы не заниматься тем, что тебе интересно по – настоящему?

– Например?

– Футбол. Или зал. Или, быть может, какие-то тренировки.

– Ты же знаешь, что нам всегда не хватало денег.

Не хватало. Он произнес это в прошедшем времени. Марта уцепилась за это слово так, что кончики пальцев похолодели от ужаса. Не хватало. Им не хватало денег. А теперь хватает? Почему он сказал «не хватаЛО»? Потому что теперь он остался один?

По спине пробежали обжигающе ледяные мурашки. Марта больше не могла держать этот вопрос в себе. Она очень хотела. Но он вырвался у неё помимо воли.

– Эрик, скажи, Айл жива? Что с ней?

Сжав руки в кулаки, Марта наблюдала за реакцией супруга подруги. И она испугала так сильно, что аппарат, к которому подключено её переломанное тело, неистово запищал, напоминая, что такой уровень пульса для Марты является критическим.

Эрик медленно приподнялся со своего кресла и подошел к ней вплотную, как в те моменты, когда кормил с ложечки. Приложив руку к её лбу, он обеспокоенно заглянул в глаза девушки.

– Айли? С тобой всё хорошо? Мне позвать доктора?

Марта рефлекторно отпрянула, несмотря на то, что движения причиняли ей практически невыносимую боль.

– Почему ты называешь меня Айли?

– Ты не помнишь? Айлин – это твоё имя.