Читать книгу Unpersönlich: Фальшивые - Юлия Алексеевна Гусарова - Страница 2

– Какие дела могли помешать Николасу быть сегодня с нами? – озадаченно спросил Осборн. Раньше подобного не случалось. Николас был неизменным третьим на их традиционном ужине. И почему герцог в ответ на все его расспросы просто-напросто отмахнулся? Или Михаэль что-то знает, но предпочитает молчать? Несомненно что за всей кажущейся непринужденностью и вкрадчивой вежливостью хозяина, скрывается что-то из ряда вон выходящее. Михаэль в это время, пока его спрашивал Осборн, рассматривал «Chabot Armagnac», который медленно переливался в большом круглом бокале.

Он не стал отвечать на вопрос Осборна из-за девушки служанки, только что вошедшей в столовую его дома. Та вошла тихо и незаметно как мышка, начав собирать уже пустую посуду.

Осборн решил также подождать когда выйдет служанка. И как только бежевая дверь с серебряным узором закрылась, он поставил свой бокал на обеденный стол, покрытый чистой белой скатертью и – быстро, даже резко, заговорил:

– Ну что, я думаю, хватит играть в бестолковую недосказанность. Пора открыть карты.

Михаэль опустил недокуренную сигару в бронзовую пепельницу, окруженную бронзовым спящим змеем и настороженно ответил: – Уточни, Осборн, о каких картах идёт речь.

– Николас, конечно! Вот уже два года, мы втроем собираемся на ужин в первый вечер моего приезда. А сегодня, когда я спросил о нем, ты мне так запросто заявил, что он не придет, будто в этом нет ничего особенного. Почему он не пришел? – деликатный тон Осборна понемногу начал переходить в раздражение.

– И в самом деле, почему? – эхом отозвался Михаэль. Пальцы его сверху вниз прошлись по худому лицу. – Я его приглашал. Сказал, что ты приехал сегодня утром. Но он отказался почтить нас своим вниманием.

– Может быть, он заболел?

– Нет, насколько мне известно, с ним все в полном порядке.

– Тогда, может быть, у него свидание, которое нельзя отложить, или сверхсрочная работа. Или что-нибудь еще не менее важное, что заставило его отказаться от нашей компании в такой момент. Но подобные моменты не часто бывают. И он мог бы нас не игнорировать, хотя бы сегодня.

– Совсем наоборот. Сегодняшний вечер он проводит один. Конечно, он извинился как подобает, сказал, что хочет отдохнуть. Он, кажется, над чем-то работает… по слухам над неким исследованием.

– Исследование? А ты случайно не в курсе что наш друг исследует? – нахмурился Осборн. – Никогда прежде не ставил он подобные вещи выше нашего общества. Это уже попахивает гниловатым запашком. Когда ты его видел в последний раз?

Михаэль неопределенно покачал головой, как бы говоря что не в курсе какое исследование проводит их друг. Сам же ответил: – Около трёх месяцев назад.

– Что? Михаэль, я не ослышался? Ты сказал что вы виделись три месяца назад? – слегка опешил Осборн.

– Примерно так. – подтвердил Михаэль.

– Просто невероятно! А сейчас послушай меня, – Осборн помрачнел и подался чуть вперед, сложив ладони вместе на столе, – не поссорились ли вы?

Михаэль отрицательно покачал головой:

– Если бы тебе, Осборн, было столько же лет, сколько мне, и ты как и я не имел детей, и если бы ты встретил двух молодых людей в которых есть все то, что тебе бы хотелось видеть в своих сыновьях, – смог бы ты тогда поссориться с кем-нибудь из них?

– Нет, конечно. Но три месяца – не три недели и не три дня, особенно, если привык видеть своих друзей каждые несколько дней. Все это не укладывается в моих мозгах… И ты, кажется, что-то знаешь, но молчишь. Тебе что-то известно, Михаэль? – не унимался Осборн, чуя здесь некий подвох.

В ясных шафрановых глазах герцога Бехайма, благодаря которым его взгляд становился проницательным, вспыхнул таинственный огонек. – В том-то все и дело, – неспешно начал он, – мне ничего не известно.

–Ты боишься, что Николас попал в переделку? В отвратительную и скверную переделку? Или тебе обидно, что с тобой он об этом не стал разговаривать? – выдохнул Осборн.

Герцог Бехайм также облокотился о стол и вперил пристальный взгляд на Осборна: – К кому же ему еще обращаться, как не к одному из нас? А ты – в это время шатаешься по миру.

Осборну показалось что герцог его слегка упрекает, он расслабил руки и пальцами правой руки забарабанил по столу: – Может быть, он сообщил что-нибудь Лео?

– Отпадает. Всю эту неделю мы работали вместе в архиве Мемориальной церкви кайзера Вильгельма. Лео помогал мне. И вместе с нами работала Анат Кэссиэн. Они ничего не знают. Они не видели Николаса с Хэллоуина. Тогда он останавливался у них. Привез двадцать коробок с игрушками для малышки Долорес.

– Похоже на него, – позволил себе иронически усмехнуться Осборн. – И как я упустил, что если у вас было время навестить этого ребенка, то мои скудные подарки Долорес точно не заметит…

Михаэль натянуто улыбнулся: – К моему сожалению, я все больше прихожу к выводу что Николас попал в переделку. Иначе он с нами так себя не повел.

– И что же с ним могло такого произойти? – Сжав кулак, Осборн едва сдержался чтобы не жахнуть им по столу. – Просто не могу представить, что он от нас скрывает.

– Деньги, —предположил Михаэль, – я думаю это как раз то, что его неустойчивая натура не позволяет выносить на всеобщее обсуждение.

– Я так не думаю. – возразил Осборн, – Я очень высокого мнения о финансовых способностях Николаса. Ты же знаешь, я управляю солидной частью наших вкладов по эту сторону. Уж будь уверен, если бы он прогорел, мы бы узнали об этом в первую очередь. Сдается мне, он двинулся немного на почве прекрасного пола.

– Нет, – не спеша произнес герцог, – влюбленный мужчина все равно приходит к друзьям. Ищет одобрения или сочувствия, в зависимости от того, как разворачивается роман. Женщина исключена.

Несколько минут собеседники молча смотрели друг на друга поверх невысокой вазы из «Муранского стекла» с сусальным золотом в составе, из которой тянулись вверх бело-розовые орхидеи. Осборн – воплощение мужества и силы, по своему привлекательный, с лицом человека, который одной своей улыбкой может очаровать любую даму. По правую руку от Осборна – Михаэль – человек хрупкого телосложения, похожего на мраморную статую, среднего роста с гибкими изящными руками и головой, носящей безукоризненно белую шевелюру. Его благородное лицо не выказывало ни малейшей слабости. Его орлиный профиль, высокий лоб и белые дьявольские брови, казалось были взяты с портрета безымянного художника, пристально смотрящего с противоположной стены. Обычно Михаэль одевал по такому случаю черный траурный костюм, но сегодня он был облачен в карминовый смокинг с атласными отворотами, что придавало ему еще большее сходство со средневековым Мефистофелем.

Внезапно Михаэль нарушил тишину странным вопросом: – А ты, Осборн, не слышал о некоем господине Эбенезере Риблисе?