Читать книгу Серые камни. Часть 2 - Юлия Цыпленкова - Страница 6

Река, огибавшая холм, на котором гордо возвышался замок Бьен, носила странное название – Гадюка. Впрочем, столь неблагозвучному названию имелось объяснение. Во-первых, тело ее извивалось на всем протяжении от истока до устья, а во-вторых, несмотря на относительно небольшую ширину и неспешное, на первый взгляд, течение, Гадюка была коварна. И коварство ее заключалось в иллюзии, обещавшей небольшую глубину неосторожному путнику. И тот, уверовав в наличие брода, вскоре понимал, как обманулся. Гадюка была глубока, и течение у дна было стремительным. Бедолагу затягивало вниз и несло навстречу его гибели. Редко кому удавалось вырваться из ловушки. Местные жители относились к Гадюке с настороженностью и уважением, а род Дин-Бьен не скрывал к ней своей любви. Именно она не раз спасала замок во время осады. Впрочем, уже лет двести захватчики не забирались так далеко на земли Эли-Борга, но ведь до этого бывало всякое! И риоры со своими людьми, стоя на крепостной стене, наблюдали, как враги исчезают под речной водой, сами захваченные в плен холодными водами Гадюки.

Сейчас не было врагов, но мост через реку всё равно был поднят, и на стенах стояли стражи, вглядываясь вдаль. Нежданный гость риора Дин-Бьена был важной персоной и нуждался в защите. А после его повествования хозяин замка приказал:

– Без моего ведома замка никому не покидать, и никого не впускать, пусть даже пришелец угрожает именем лиори.

Друг и советник покойного лиора был верным слугой своего господина, и исчезновение его дочери и новой повелительницы Эли-Борга переживал, как личную трагедию. Он давно отошел от дел и покинул Борг, как только лиори встала на ноги и утвердилась в своей власти, но от этого не перестал быть верноподданным. И когда перед воротами замка объявился маленький отряд, во главе которого ехал Тиен Дин-Таль, риор Олафир лично вышел встретить адера, как только услышал имя гостя. Высокородный ожидал добрых вестей, но то, что он услышал, потрясло его.

– Вы мне не верите, – невесело усмехнулся Дин-Таль, глядя на то, как хозяин замка постукивает пальцами по поверхности стола, за которым они вели беседу.

Слуги уже унесли яства, но остался кувшин с вином, и Олаф сам наполнял кубки. Кроме них двоих в трапезной никого не осталось. У дверей снаружи стояли литы, и можно было оставаться уверенными в том, что риоров никто не подслушает. Впрочем, об этом Дин-Бьен не переживал, его слуги не были любопытны. Все они служили своему хозяину много лет, и новых лиц в Бьене не было, если не считать адера с чародеем лиори и ее литов.

– Я понимаю, – продолжил Тиен. – Даже те, кто знал меня много лет, не спешат доверять мне. Я не в обиде. Признаться, и я не до конца доверяю вам, потому что сейчас невозможно понять, кто друг, а кто враг. И все-таки я приехал к вам, чтобы получить совет и поддержку.

Олаф медленно кивнул, но отвечать не спешил. Он смотрел на адера и невольно раздумывал над словами Бриара, сказанными когда-то об этом молодом мужчине. Тогда риор Дин-Бьен в душе был не согласен с другом и господином, считал, что он недооценивает парнишку, и тот в своем усердии и прилежании намного серьезней своего шального дружка, даже радовался, когда Альвия возвысила Тиена. Но сейчас, когда перед ним сидел, может и не сломленный, но растерянный мужчина, Дин-Бьен осознал – лиор Эли-Борга не ошибался. Дин-Таль оказался не способен принять самостоятельного решения, ему нужен был советчик, и он выбрал того, кто некогда был первым советником. Жаль, лиор не смог разглядеть Дин-Кейра…

Коротко вздохнув, Олаф сказал:

– Значит, в Борге засел сподвижник Тайрада.

– Да, – кивнул адер. – Он там и продолжает плести свою паутину. Правда, до тех пор, пока не будет обнаружено тело нашей госпожи, или же не пройдет необходимого времени, чтобы признать ее погибшей, кукла Тайрада не сможет занять трон. Даже если советники примут необходимое Эли-Харту решение, соседние риораты откажутся признавать ставленницу горца.

– Да, это не в их интересах, – согласился Дин-Бьен. – Но если Эли-Харт уймет свою жадность и решит поделиться куском сытного боржского пирога, соседние лиоры признают лейру Дорин раньше положенного законами срока. Эли-Борг растащат на части, и боржцам останется покориться, потому что отстоять их будет некому.

– Ирэйн не глупа, – заметил Дин-Таль. – Наивна в силу своего возраста, но не глупа. Со мной неплохо придумала, это я вынужден признать, даже несмотря на всю силу моей неприязни. Согласитесь, составить свой собственный заговор под носом двух Перворожденных, это показатель отнюдь не глупости. Не знаю, насколько ей бы удалось убедить меня в целой цепи случайностей, которые свели бы меня с ней на дороге, но идея была хороша. Однако она не учла двух вещей. Первая – Тайрад ни за что не отпустил бы ее в Эли-Борг до тех пор, пока не было бы принято решение о приглашении последней Борг, если бы ему удалось задуманное, а значит, и наша «случайная» встреча откладывалась настолько, что Стин уже уморил бы меня. А вторая – сам Стин. Он верен хозяйке, но слишком болтлив в силу возраста и одиночества. Я быстро дознался до правды. Простодушный дуралей, думая, что помогает хозяйке, только выболтал все ее секреты. Но к чему я веду… Лейра успела выкрикнуть в темнице, куда явилась ко мне, что не собиралась быть куклой Тайрада. Отсюда я делаю вывод, что у нее были собственные намерения, которые не учел Эли-Харт. Впрочем, к ней приставлен чрезвычайно красивый риор, так что, думаю, Тай не просто так отправил его телохранителем с супругами Дорин. Скорей всего, ему отведена роль любовника лейры и ее пут, которые будут держать девчонку под строгим надзором. Но Ирэйн, как я уже говорил, юна и наивна. У нее нет жизненного опыта, чтобы сделать нужные выводы, так что, несмотря на свой ум, она запутается в сетях Тайрада и собственные намерения так и останутся намерениями.

– На месте Эли-Харта я бы дал ей родить, а после убрал с дороги, – усмехнулся Олаф. – Это самое разумное. Тогда при младенце останется его отец до тех пор, пока малыш не достигнет необходимого возраста, чтобы взять бразды власти в свои руки.

– Дин-Дорину никогда бы не позволили управлять, – отозвался Дин-Таль.

– А этого не нужно, – Дин-Бьен наполнил кубки. – Во-первых, в управлении Эли-Боргом уже есть соратник Тайрада, а во-вторых, воспитать младенца ярым приверженцем Эли-Харта совсем несложно. К тому же поменять всех верных лиори людей труда не составит. И, когда во главе риората встанут выкормыши горца, он заполучит Эли-Борг без всякой крови и лишних сложностей.

– Не считая соседей, – усмехнулся адер.

– И этот вопрос решается просто, главное, пережить муки врожденной жадности Эли-Харта.

– Но Альвия жива, и она возвращается, – неожиданно резко произнес Тиен. – Им не удастся провернуть всю эту мерзость. Ферим чувствует ее, но не может определить, где находится лиори.

– И это лучшая новость, которую вы могли принести, – Олаф откинулся на спинку своего стула и поднял кубок со стола. – Пусть Боги не оставят нашу госпожу в ее долгом и опасном пути домой. Если у нее есть помощник, я желаю, чтобы милость Всевышних досталась и ему.

Дин-Таль устремил взгляд в камин. Он некоторое время рассматривал пляску огненных языков, но перед внутренним взором адера вставало иное видение. Юный риор, чьи волосы на солнце отливают задорной рыжинкой. Его нрав такой же буйный, как ревущее пламя. Он мог разжечь общее веселье так же легко, как искра, упавшая на сухую солому. Его взгляд, полыхающий жаром затаенного чувства. И когда этот взор касался черноволосой девицы, в ее глазах начинало плясать пламя, отражающее силу костра, распаленного ею в душе юного риора.

– Да, у нее, несомненно, есть помощник, – чуть хрипловато произнес Дин-Таль. – Без его помощи ей не удалось бы освободиться. Наша госпожа – прекрасный воин, но и ей не под силу одолеть весь Эли-Харт.

– Знать бы еще, кто он, – задумчиво ответил Олаф. – Неожиданно, но приятно, что у лиори нашелся союзник там, где всё кишит врагами. Хвала Богам, – и он поставил опустевший кубок на стол.

Адер поднял взгляд на хозяина замка и вымучено улыбнулся:

– Разве вы не знаете его имени, риор Дин-Бьен? – тот вопросительно приподнял брови, и Тиен усмехнулся: – Отбросьте сомнения, мой дорогой риор, и взгляните в глаза истине.

Олаф поджал губы и потер подбородок, после подался вперед и вопросительно заглянул в глаза Дин-Таля. Тот покачал головой и вздохнул.

– Неужели вам никто не приходит в голову?

– Признаться, нет, – ответил тот немного раздраженно. – Мне подумалось, что это кто-то из шпионов лиори, живущих при дворе Эли-Харта, но откуда мне знать их имена? Это, скорей, в ведении Дин-Вара, но не бывшего советника на покое.

Тиен хмыкнул и подался навстречу Дин-Бьену, уместил руки на столе и сложил ладони.

– Вы просто не желаете видеть очевидного, – произнес адер. – При дворе Эли-Харта только один боржец настолько близок к Тайраду, что смог бы вмешаться в его планы и не дать убить нашу госпожу. Вы прекрасно знаете его, риор Дин-Бьен.

Олаф с минуту сверлил тяжелым взглядом Дин-Таля, наконец, глаза его полыхнули гневом, и ладонь тяжело опустилась на стол, вынудив кубок дрогнуть.

– Невозможно! – хозяин замка мотнул головой. – Этого не может быть. Убийца и изменник не станет спасителем преданной им лиори. Его хозяин приказал убить отца, так почему же продажная тварь станет щадить дочь? А если он это сделал, то только для того, чтобы присвоить себе женщину, которую потерял из-за предательства. Впрочем, я уже давно не верю в искренность его любви. Пес сумел обвести вокруг пальца Бриара, и обмануть наивную девочку ему ничего не стоило тем более. Нет, Тиен, это не может быть он.

Дин-Таль вдруг ощутил, что начинает злиться. Опять! Опять слепец, который не увидел дальше того, что ему показали! Сейчас, когда Тиен снял с глаз шоры, взглянул в глаза правде и признал неприглядную суть всего произошедшего с ним, он отказывался понимать эту жгучую ненависть к юнцу, который всегда был на глазах, который рос и наливался силой рядом с теми, кто после осудил его. Хорошо, Альвия была ослеплена горем, она не успела уверовать в любовь своего избранника и усомнилась в ней. Но это неискушенная девица, потерявшая обожаемого отца! А где были глаза и разум первого советника? Как он позволил закрыть себе взор туманом ложного обвинения?! И адер не выдержал.

Он поднялся со стула, едва не уронив его на пол, прошелся по трапезной, стараясь взять себя в руки, наконец, порывисто обернулся к Дин-Бьену и воскликнул:

– Да кто вам сказал, что Райв предал?!

– Доказательства были неоспоримы! – не менее резко и категорично ответил бывший советник. – Госпожа приняла их, и никто не смог опровергнуть! Да и некому было это сделать, – уже тише продолжил Олаф. – Предатели действовали вдвоем, а если у них и был сообщник, то он бы и не стал себя открывать.

Тиен несколько мгновений сверлил тяжелым взглядом Дин-Бьена, после заставил себя не горячиться и вернулся за стол. Он отпил из кубка, чтобы промочить горло и собраться с мыслями. Затем отставил его и вновь сложил руки на столе.

– Хорошо, пусть так, – кивнул адер. – Предположим, что Райверн помог Ройфу провернуть это гнилое дельце и убил господина. Но теперь задайтесь вопросом – зачем ему было предавать лиора? Его любовь к Альвии не может подлежать сомнению, и это говорю вам я – ее второй избранник и жених, я – вечный соперник Райва Дин-Кейра. Он не сводил с нее глаз в детстве, бредил ею в отрочестве и в молодости грезил лишь ею. Он отгонял от лейры Борг каждого, кто смел смотреть на нее с интересом, охранял, как цепной пес сокровище хозяина. Уже исходя из этого, ответьте, зачем ему убивать отца своей возлюбленной, понимая, что тогда потеряет всякую надежду?

– У него не было уверенности в том, что он окажется избран лиором. Все-таки Перворожденная не простая лейра, к которой может посвататься каждый.

Дин-Таль медленно выдохнул и криво усмехнулся:

– Он знал точно, что будет избран, – произнес Тиен, глядя в глаза бывшему советнику. – Мы оба это знали, потому что случайно подслушали ваш разговор с господином, когда он сказал, что выбрал для Альвии Райва. Я видел его взгляд, там не было ни досады, ни высокомерия, ни гордости, только мечтательность и счастье. А после этого он поспешил к Альвии. В тот день не только отец, но и дочь дали риору Дин-Кейру крылья. Он летал, а я готов был перегрызть ему глотку за его счастье. И теперь скажите мне, Олаф, зачем счастливейшему из смертных нужно было рыть себе могилу?

– Он не ожидал, что его застанут, – возразил Олаф, – и тем более не ожидал, что это окажется сама Альвия.

– Зачем?! – прогрохотал адер. Он приподнялся со стула и навис над столом. – Зачем ему было убивать своего благодетеля и отца возлюбленной?! Ройф был обижен на лиора, он считал, что тот обделил его милостью. Его измена закономерна, но зачем Райверну смерть господина?

– Возможно, он надеялся так быстрей прийти к власти. После смерти отца трон должна была занять Альвия. Мне была известна последняя воля Бриара, лиори с радостью бы приняла ее и вышла замуж за Кейра. И он бы стал не мужем лейры Борг, а супругом лиори Эли-Борг. А это большая разница, Тиен. Может, он и не был связан с Тайрадом, но воспользовался Ройфом, чтобы приблизить правление своей будущей жены.

– И это не возвысило бы его больше, чем при жизни лиора, – устало ответил адер, вновь опускаясь на стул. – Он получил бы должность адера, принимал бы участие в Совете, что при господине, что при госпоже.

– Но Альвия могла бы больше прислушиваться к своему мужу…

Тиен ощутил почти бессилие. Бывший советник легко опровергал его доводы, и даже сам Дин-Таль начал задумываться о том, что мог ошибиться. Однако мотнул головой, отгоняя сомнения. Они могли завести на прежний ложный путь, а адер был уверен, что предательство Райверна – это тупик, и он ни за что не хотел вновь уткнуться в него. Нужно было решение и, чтобы подойти к нему, необходимо очистить взор Дин-Бьена от прежней мути. Набравшись терпения, Тиен улыбнулся.

– Ну, хорошо, Олаф, вы упорно не желаете видеть очевидного. Тогда зайдем с другой стороны, со стороны свидетельства в пользу Райверна Дин-Кейра, которого не состоялось восемь лет назад. – Нет, ему не хотелось сознаваться в собственной слабости, но от этого зависело намного большее, чем его честь, и Дин-Таль решил не быть малодушным. Хотя бы сейчас… – Итак, риор Дин-Бьен, я свидетельствую в пользу изгнанного риора, признанного предателем. – Взгляд хозяина замка стал вопросительным. – Вы не ослышались, я – свидетель невиновности моего друга и побратима, оставленного мною в трудную для него минуту. И пусть это свидетельство запоздало на восемь лет, но лучше уж поздно, чем никогда. Тот вечер мы провели с ним вместе, и Ройф явился, когда мы разговаривали. Появление опального риора, которому надлежало покинуть Эли-Борг, стало неожиданностью для нас обоих. При мне Ройф уговаривал Дин-Кейра испросить у лиора позволения принять его. Уговоры длились долго, больше четверти часа. Райверн отказывался, Ройф умолял. Он был настойчив, вцепился, как клещ, и, наконец, вынудил Кейра дать согласие. Впрочем, Райв согласился лишь узнать, готов ли вообще господин разговаривать с изгнанником, и велел дожидаться на улице. Уходил Райверн один, Ройф оставался со мной, но, когда Кейр отошел, тот поспешил за ним. Я видел, как стража пропустила предателя, наступавшего на пятки своему посланнику, должно быть, решили, что они вместе. Что было дальше, я не знаю, но могу уверить, что на лице Кейра была лишь досада, когда он согласился сходить к господину.

Дин-Бьен не спешил ответить. Он поднялся из-за стола, приблизился к камину и подбросил туда подготовленные дрова. После обернулся и посмотрел на адера.

– Это не доказывает невиновность Кейра. Стражи у покоев были убиты. Их было двое, убийц тоже двое. Лиор доверял Райверну, потому легко подпустил его к себе. Они могли разыграть перед тобой уговоры и досаду, после же воссоединились и вошли в покои, чтобы убить господина.

– Или стража в дверях усадьбы была подкуплена, – глухо произнес Тиен. – Вы забываете, что предатель прошел несколько постов в то время, когда Кейр находился рядом со мной. Ройфа провели в угодья, направили к тому, кто пользовался благоволением лиора, и использовали, зная, что мальчишка парит в облаках. После прикрылись, как щитом, выставив виновным…

– Если бы он был невиновен, он бы вернулся, а предатель побежал прятаться к своему заступнику…

– Он возвращался, – оборвал Олафа Дин-Таль, и бывший советник с удивлением посмотрел на адера. Тот болезненно покривился, сам налил себе вина, выпил его залпом и продолжил: – Еще один мой грех. Райверн писал мне, как только его раны позволили ему передвигаться. Он ждал меня в Боргграде, но мне не хватило ни смелости, ни благородства подойти к нему. Вместо этого я отправил к нему прислужника из Борга, чтобы тот передал Кейру кошель с деньгами. Старик вернул мне кошель, отдав Райву всего несколько монет. Слуга посчитал риора за нищего бродягу, за увечного калеку-попрошайку. Только после этого Кейр ушел к Эли-Харту.

Дин-Бьен подошел к столу, оперся на него одной рукой, второй сжал подбородок и устремил взгляд себе под ноги.

– Почему же он не явился в Борг, если на нем не было вины? Мы бы выслушали…

Издевательский смех оборвал хозяина замка на полуслове. Он поднял удивленный взгляд на Дин-Таля, и тот воскликнул:

– Вы уверены в этом?! Его отец уверовал в вину родного сына, как только услышал, что лиори верит в предательство его отпрыска! Когда Райв пришел в Боргград, он уже был объявлен убийцей и изменником. Никто не пожелал разобраться, никто не хотел его слушать. Поэтому он обратился ко мне, надеясь на помощь, но вместо нее получил унизительное подаяние. – Тиен шумно выдохнул и усмехнулся: – Я много думал обо всем этом и понял, что истинный предатель использовал Райва, чтобы отвести от себя подозрения. Паук остался рядом с лиори и продолжил плести паутину, в которой запуталась Альвия и едва не погибла, как того желал Тайрад. Но она жива, и я уверен, что спас ее именно Кейр. Он не забыл ее, и это ясно показал, когда прибыл в Борг с посольством. Если до оглашения моего имени, как избранника, он еще как-то держался, то после сорвался. Это Райверн утер нос Тайраду и отнял обреченную жертву, теперь я в этом даже не сомневаюсь. Только он на такое способен, больше некому.

– Значит, не забыл, – вновь задумчиво протянул Дин-Бьен. – Тогда лиори может находиться в его замке…

Дин-Таль бросил насмешливый взгляд на бывшего советника и не удержался от вопроса: