Читать книгу 30 дней - Юлия Цыпленкова - Страница 3
ОглавлениеГлава
2
. День второй
Это был странный сон. Мне снился черный замок, объятый огнем. Пламя ревело, словно обезумевший зверь, бесновалось, металось, прорезая тьму заревом. На воротах и на стенах не было стражи, на башнях лишь дозорные птицы, чья суть – огонь. Они равнодушно взирали на смертоносные языки, лижущие древние стены. Мне вдруг пришло в голову, что они почернели однажды от такого же точно пожара.
Шагнув к границе, рядом с которой начинали потрескивать волосы, грозя вот-вот вспыхнуть факелом, я остановилась, и огонь вдруг опал, пополз к ногам, словно истосковавшийся пес. Языки пламени преданно лизали руки, лицо, босые ноги, не причиняя вреда. Я шагнула в черный зев ворот. Прошла знакомым двором, пустым и безжизненным. Зашла в проход, когда-то скрытый тяжелыми дверями, ныне лежавшими пеплом под ногами. Я вошла в замок и не узнала его. Великолепное убранство было выжжено дотла. Все пространство заполнилось запахом гари, от которого запершило в горле. Глаза защипало от едкого дыма, но я упрямо прошла дальше, сопровождаемая ластящимся огнем.
Поднялась к зале, где стоял каменный трон, пролезла сквозь покосившиеся двери и остановилась. Сам воздух показался мне густым и тяжелым. Судорожно вздохнув, я осторожно прошла дальше, с затаенным страхом поглядывая по сторонам.
– Вайторис, – шепотом позвала я.
Неожиданно послышался шорох, и из-за перевернутой глыбы трона поднялся тот, к кому я взывала. Он развернулся ко мне, и я вскрикнула, прикрыв ладонью рот. Никогда он еще не выглядел таким… смертным. Бледный, распущенные пряди спутались, даже на вечно гладком лице появилась щетина. Он приблизился ко мне. И каждый шаг моего Господина отдавался в груди гулкими ударами сердца. Казалось, если он остановится, то остановится и сердце.
– Игнис.
Нависнув сверху, он вгляделся в мое лицо с неожиданной жадностью. Вишневые глаза почернели, став провалами, в который бесновалась Тьма. Голодная, ждущая, манящая. Я сглотнула и покачнулась. Ладони накрыли плечи Вайтора, пальцы сжались, комкая рубашку в кулаках.
– Что здесь произошло? – сипло спросила я. – Где все?
– Здесь нет никого, кроме меня, – ответил он, чуть помедлил и, мазнув губами по моему виску, царапнул слух хрипотцой в голосе: – И тебя.
Я облизала вмиг пересохшие губы, ладони скользнули на широкую грудь Вечного.
– Они все… сгорели?
– Здесь нет никого. Только я и мое пламя, – с нажимом повторил Господин, и я вдруг поняла:
– Это другая реальность!
– Можно сказать и так… – кривовато усмехнулся Вайторис, накрывая мою талию горячей ладонь, притяну к себе, зарылся пальцами второй руки мне в волосы, и наши губы встретились.
Что-то изменилось. Я распахнула глаза и увидела, как одна реальность сменяется другой, стекая вокруг нас, словно расплавленный воск по свече. Стены складывались, открывая звездное небо, безмятежный луг, прохладу летней ночи. На смену ревущему пламени-убийце пришло умиротворение ночного луга. Стопы обожгло холодной влагой, покрывшей траву алмазными капельками. Короткий вдох, когда уста разомкнулись, и вновь воск реальности потек, меняя ночной луг на знакомые стены.
– Вайторис, – простонала я и откинула голову назад, подставляя шею под горячие мужские губы.
Он целовал меня, рисовал губами незримые узоры на коже, обжигал касаниями языка. Я смотрела сквозь ресницы на завораживающую игру пламени в разверстой пасти чудовищного зверя – камине, стоявшего в спальне Господина, нашей с ним спальне. Огонь… Он горел неправильно, не так, как обычно. Тягуче, медленно. Языки пламени переплетались, касались друг друга, ласкались… совокуплялись.
– Вайтор, – хрипло выдохнула я, когда серое платье служанки слетело с меня клоками пепла.
– Мое пламя, – шептал он, укладывая меня на ложе.
Я вслушивалась в его шепот, не понимая слов. Кажется, Вайторис говорил на незнакомом мне языке. Красные пряди скользнули по плечу, сорвав с моих губ новый протяжный стон. Я выгнулась ему навстречу, подставляя тело под ласкающие губы, и всё слушала незнакомые слова, лишь иногда узнавая свое имя.
– Игнис…
Я порывисто села, толкнула Господина на спину и нависла сверху, вглядываясь в голодную черную бездну его глаз.
– Верни мне мою силу, Вайтор, – взмолилась я, отмечая краем сознания, что он больше не выглядит потерянным. Вновь безупречный, прекрасный и… родной.
Он скинул меня с себя и навалился сверху. Губы заскользили по моему лицу, и я разобрала срывающийся от тяжелого дыхания голос:
– Не могу… Цепь предначертанных событий… Разорвана на изначальном витке… Всё изменилось… У меня нет… власти… повернуть вспять.
– Но я хочу вернуться!
– Хочу вернуть… Нужна… Моя Игнис…
Всё это он говорил, не прекращая ласкать меня, и последние слова я едва ли поняла верно, погруженная в омут желания. Неожиданно ласки прервались, и Вайторис вновь навис сверху и произнес:
– Покажи мне.
В этот раз реальность сменилась так стремительно, что я едва успела заметить, только вдруг оказалась в теплой, почти горячей воде. Резкий рывок, и Вайтор развернул меня к себе спиной, прижал к каменному бортику. Я закусила губу и глухо застонала, ощутив, как возбужденная мужская плоть прижалась к ягодицам. Он откинул с моей спины волосы, провел ладонями до бедер, словно заново изучая мое тело. И, вновь развернув, впился в губы.
Я обняла его за шею, так и не открыв глаз. Оттолкнулась от дна и оплела талию ногами. Огонь? Что вы знаете об огне? Вы ничего о нем не знаете, если не становились им. А я была огнем, полыхавшим в объятьях воды, показавшейся едва ли не ледяной, когда кожа горела от испепеляющих ласк, и хотелось лишь одного:
– Возьми меня…
– Игнис! – оглушающий рык Господина обрушился на меня, словно ледяная глыба. – Нет, Игнис! Не смей!
Веки дрогнули, и я уставилась в полубезумные, хмельные от вожделения синие глаза водника. Потемневшие от воды пряди прилипли ко лбу и скулам. С приоткрытых губ срывалось тяжелое частое дыхание. Он сделал шаг, вновь прижал к каменному бортику. Еще мгновение…
– Не смей!!!
– Ах, – задохнулась я, когда опустилась на возбужденную мужскую плоть…
Я дернулась и… скатилась с лавки на пол, ошалело озираясь вокруг себя. Бедро обожгло огнем боли, и я зашипела, скривилась. После уселась на скамью, продолжая морщиться. Боль не проходила, она продолжала разъедать бедро, вгрызалась в плоть, царапала клыками кость. Не выдержав, я задрала платье, чтобы взглянуть на место удара…
– Нет! – вскрикнула я, глядя на то, что творилось на моем теле.
Цветок, еще прекрасный и свежий вчера, вновь появился на поверхности кожи. Но он больше не цвел. Лепестки сохли и скручивались у меня на глазах. Стебель уродливо изогнулся, листики скользнули по ноге. Еще мгновение и цветок разлетелся хлопьями Тьмы, оставляя леденящий осадок в душе. Схватилась за цепь, дернула и вскрикнула, когда ошейник впился в кожу.
– За что?! – воскликнула я. – Что я сделала?!
И тут же в ушах зазвучал рык Вайториса, и низ живота скрутило от жара, когда воспоминания принесли миг единения с водником, которому я… отдалась?
– Бесконечный Хаос! Но это же сон! – заорала я, с силой ударив кулаками по скамейке. – Это всего лишь проклятый сон! Я была с тобой! Я думала, что я с тобой, Вайторис! Тьма! Тьма! Тьма! Несправедливо!!! Да какого…
Я вскочила, пнула скамью, перевернув ее, добежала до столика и пнула его тоже. Купальня наполнилась моей ожесточенной бранью и грохотом. Я металась, насколько позволяла цепь, рычала, взвизгивала, не зная, как еще выплеснуть ярость. Наконец, остановилась и снова заорала в потолок:
– Значит, забрать меня ты не можешь, вернуть свои дары не можешь, а проследить и отнять то, что вернулось, запросто?! За что?! Разве я не служила тебе верой и правдой? Разве у тебя есть более преданный слуга, чем я?! Разве я предала тебя? За что ты так со мной? А-а-а!!!
Мой визг стал завершающей точкой, и я упала на каменный бортик бассейна, в котором отдалась своему похитителю… Во сне, Вайторис!!! В сердцах ударив ладонью по теплой воде, я, наконец, перестала буйствовать. Подтянула колени к животу, обняла их руками и прижалась щекой. Проклятый водник, как он-то оказался в моем сне? И почему сменил Господина, только что ласкавшего меня… Стоп!
Я перевела взгляд на бассейн, после огляделась по сторонам и мотнула головой. Очень захотелось разобраться со своим сном. Задумалась, глядя на водную гладь, исходившую слабым парком. За что же все-таки меня наказал Господин? Чем была последняя часть моего сна? Еще одной фальшивой реальностью, сотканной затаенными мыслями, или…
– Хватит, – буркнула я сердито. – Какие еще затаенные мысли?
У меня была лишь одна мысль – вернуться в черный замок. Потребность воссоединиться с Вайторисом уже начинала ощущаться, и сон лишь вновь раскалил тлеющие угли. Тоска всколыхнула душу, и я, подняв лицо к потолку, тихо всхлипнула…
– Что? – возглас был полон неподдельного изумления.
Что я сделала?! С неверием потрогала щеки, но они были сухи. Выдохнула шумно, с облегчением. Глупость какая! Я не плачу, никогда не плачу. Слезы – это боль, печаль, любовь, тоска. Ничего подобного я не чувствую уже несколько сотен лет. Гнев, страсть – то, что созвучно огню, вот мои чувства. А нехватку остальных, я восполняю, поглощая их. Этот дар Вайторис сделал на мой день возрождения.
«Тебе скучно, Игнис», – отметил он, наблюдая, как я верчу в пальцах кубок.
В день возрождения никто не смеет мешать нам с Господином. Он и я – его создание, остаемся вдвоем. В этот день Вайторис позволяет себе и мне немного больше, чем обычно. Иногда мы, прикрывшись иллюзией, появляемся на землях светлых, там, где есть праздник. Развлекаемся среди магов и простых смертных, ничем не выдавая своей сущности. Иногда гуляем по землям Господина, просто бредем, взявшись за руки и молчим, потому что слова оказываются лишними. А бывает, что путешествуем в Гранях, наблюдая иные вариации реальности. Это бывает забавным, бывает скучным, когда как повезет.
В тот день возрождения не повезло и ничего любопытного нам не попалось. Впрочем, ложе с лихвой восполнило пустой день, здесь скучно не бывает, но вот после… После я крутила в пальцах кубок и смотрела в окно, за которым сгустилась ночь.
«Тебе скучно, Игнис».
«Да».
«Тебе не понравились мои подарки?»
«Они великолепны, Господин. Каждый твой дар бесценен».
«Тогда я сделаю тебе еще один. Чего бы тебе хотелось, Игнис?»
Я пожала плечами, у меня не было желаний.
«Тогда я сделаю тебе дар на свое усмотрение».
Его губы дрогнули в едва заметной улыбке. Взгляд темно-вишневых глаз остановился на мне, и расширившийся зрачок отразил всполохи огня в камине. Я уже не могла отвести глаз, зачарованно наблюдая, как разгорается пламя. Следила за игрой извивающихся лепестков, наполненных обжигающей силы. Невольно подалась вперед и уловила странный аромат. Потянула носом сильней и захлебнулась в сплетении терпкого, с изысканной горчинкой запаха силы Господина. Вдохнула полной грудью, и разум взорвался. Кажется, я потеряла сознание на короткое мгновение, или это реальность сжалась вдруг вокруг меня, окончательно погрузив в мир Вайториса. А пришла в себя сидя у него на коленях, когда слизывала этот запах с кожи. Рвала на нем одежду, чтобы добраться до тела. Пила его и никак не могла насытиться.
Вино? Какое вино? Я забыла о нем, пьяная от аромата Вайтора, сгустившегося от желания, уже бежавшего по его венам. Не помню, когда закончилась та ночь, она растворилась в стонах и бессвязном шепоте, в томных ласках и жестких толчках любовника внутри моего тела. Я плавала в его аромате, тонула в нем, жадно вдыхала и боялась упустить хоть каплю. И когда, полностью обессиленная, лежала на его груди, пытаясь восстановить дыхание, единственное, что я смогла произнести хриплым полушепотом, было:
«Спасибо».
Это действительно был бесценный дар, после которого жизнь заиграла новыми красками. Я научилась различать запахи силы, чувств, улавливать оттенки и нюансы, а после и использовать их. Даже когда дар различать правду и ложь подводил, затаенный запах страха и волнения выводил лжеца на чистую воду. Отныне для меня не было тайн. Правда, с того момента меня всё чаще называли шавкой, ищейкой, гончей… сукой, всё зависело от обстоятельств. Я не обижалась. Мне вообще не свойственна обида, особенно на тех, кто брызжет ядовитой слюной у моих ног. Это вызывает усмешку. Моя преданность Господину неоспорима, и всё, что делаю, я делаю во имя его.
– Во имя твое, Вайторис, – прошептала я, прикрыв глаза. Затем распахнула их и с новым приливом ярости воскликнула: – Тогда почему ты отнимаешь то, что сам подарил?!
– Г-г-г… гос… госп-п-п-п…
Я резко обернулась к дверям, но успела лишь заметить выпученные от страха глаза служанки. Она пискнула, и дверь захлопнулась. Зло усмехнувшись, я полностью развернулась к входу в купальню и велела:
– Войди.
За дверью зашуршали, завозились, словно мыши в норе, почуявшие кота, сидящего снаружи. Невнятные голоса бормотали, кажется, спорили.
– Живо! – рявкнула я и, странное дело, но дверь открылась, и три служанки влетели в купальню, глядя на меня огромными испуганными глазами.
Я уже порадовалась, что властность моего голоса осталась прежней, но…
– За какой Тьмой ты разгромила мою купальню?
Ко мне пожаловал сам хозяин замка. Сразу стало понятно, кто на самом деле загнал трех дурех в мои «покои». А еще было заметно, что водник зол, как сама бушующая Тьма.
– Привести в порядок, – чеканно велел он служанкам.
Женщины были бледны и явно собирались упасть в обморок немедленно, но…
– Живо! – гаркнул воин, невольно повторив мой недавний приказ. От его тона вздрогнула даже я. Голос водника оказался наполнен силой. Признаться, не ожидала…
Он повернул голову в мою сторону, одарил хмурым взглядом. После посмотрел на бассейн, тяжело сглотнул и рявкнул:
– Уйди оттуда.
Я изумленно приподняла брови, хмыкнула и не смогла не полюбопытствовать:
– С чего вдруг? Разве не для того я сижу в этой купальне, чтобы могла пользоваться водой? Помыться…
– Ты больше не будешь сидеть в купальне, – ледяным тоном произнес водник.
– А где я буду сидеть? В твоей спальне?
Честно, хотела договорить про то, что мне придется любоваться на его утехи, но глаза моего похитителя вдруг сверкнули ярким бликом, словно речная гладь, отразившая всполох света, затем синева стремительно потемнела до черноты, и вода, только что мирно заполнявшая бассейн, взметнулась вверх, закрутилась толстым жгутом и ринулась ко мне. Обвила кольцами, подобно змее, сдавила так, что затрещали ребра. Я вскинула на водника ошеломленный взгляд, он ответил тем же. Похоже, мы оба были удивлены его возможностью придавать воде форму и плотность. Обычно водники такого не делали. Бесконечный Хаос! Он создал существо из воды, которое пялилось на меня белесыми голодными глазами!
И все-таки первой в себя пришла я, скрыв оторопь за насмешкой:
– Что дальше?
Глаза воина вновь сверкнули уже знакомым мне бликом, и он рублено произнес:
– Прочь!
Не могу сказать точно, что произошло в следующее мгновение, но водяной змей мгновенно раздулся, скрыв меня в огромном пузыре. Я уставилась на водника сквозь толщу воды, осознавая, что воздуха здесь нет. Сколько я продержусь? И продержусь ли? Вода давила на меня со всех сторон, подобно прессу. Прикрыла глаза и начала отсчет до своей смерти: «Один, два, три…».
Пузырь лопнул, вода хлынула в разные стороны, а я, повалившись на холодные камни, умудрилась извернуться, встать на четвереньки, и отчаянно закашлялась. Колени и ладони, конечно, отбила, но боль ощутила не сразу. Некоторое время ушло на то, чтобы прийти в себя. После уселась в лужу, покривилась от ссадин, но усмехнулась:
– Заодно и помылась.
После огляделась. Великая Тьма, темница! Настоящая! Соломенный тюфяк в углу, кособокий стол у стены и один грубый стул, на котором восседала крыса.
– Брысь.
Крыса спрыгнула со стула и деловито удалилась, всем своим видом показывая, что место хозяйки уже занято, и я всего лишь временный гость в ее жилище. Хотелось ответить, что мы еще посмотрим, кто тут гость, а кто хозяин, но как-то вовремя опомнилась и спорить с крысой не стала. Ну ее, лучше уж она, чем я. А меня бы лучше на свободу.
Я поднялась на ноги, доковыляла до отвоеванного стула и уселась на него. Неожиданно вспомнила об одной немаловажной детали. Пощупала шею, но ошейник был на месте, а вот цепь болталась. Я с любопытством осмотрела последнее звено. Его словно разрезали пополам. Похоже так и случилось, когда пузырь сомкнулся, поймав меня в ловушку. Хорошо еще, что я не додумалась высунуть руку или ног. Еще неизвестно, что стало бы с ними… Передернув плечами, я задрала подол, осмотрела разбитые колен и, подняв лицо к потолку, от души пожелала:
– Чтоб тебя перекорежило, изверг.
Изверг появился спустя четверть часа… наверное. Громыхнул засов, дверь открылась, и вошел мрачный водник.
– Живая? – спросил он, заметил мой задранный подол, разбитые колени и поморщился: – Прости, я… не хотел. Не знаю, как это вышло.
– И что дальше? – спросила я, немного забыв, чем в прошлый раз закончилось мое любопытство. – В чем вообще я провинилась? Лавки и стола стало жалко?
– Нет, – хмуро ответил он, а мне вдруг пришла в голову забавная мысль.
После этой ночи меня как-то многого лишили разом. Вайторис забрал свой дар назад, воин отправил из купальни в темницу. И что, спрашивается, я такого сделала, что не угодила сразу двум мужчинам? Ну ладно Господин, он видел, как я позволяю…
– Бесконечный Хаос, – выдохнула я, тут же помотала головой и протянула: – Не-ет… Не может быть… Нет!
– Что – нет? – насторожился бывший пленник.
И я растерялась. Поняла, что не знаю, что сказать. Спросить, что ему снилось, или прямо: «Дорогой, не совокуплялся ли ты со мной этой ночью?». Да нет… Как?! Одно дело Вайтор. Во мне его кровь, его огонь, я принадлежу ему… Кровь? Нет, ну, нет же! Если его затащило в мой сон на самом деле, тогда Вайторис взбесился, выходит, не зря, а значит, я и водник… Великая Тьма, нет, нет и нет! Ничего не было. Не было!
– Ты плакать собралась?
– Обойдешься, – буркнула я, перестав страдальчески кривиться. – Меня будут кормить? Я уже чистая, можешь пощупать.
– Пощупать, – эхом отозвался водник, вдруг зло сплюнул и стремительно покинул темницу, бросив на ходу: – Сейчас накормят.
– Пощупать, – повторила я и замотала головой: – Ну, уж нет, никаких щупать.
Вскоре к раздражению и злости на свой необдуманный поступок прибавился холод. В моей темнице было сыро, холодно и мрачно. И даже маленькое окошко под потолком не радовало скудным дневным светом, проникавшим внутрь, потому что кроме решетки на этом окошке ничего не было, и прохладный воздух гулял мерзким сквозняком, обещая мне скорую простуду.
Какой дар я ждала теперь? О нет! Не дар имени Господина, с ним встречаться мне как раз резко расхотелось. Оказаться рядом с ним, зная, что он увидел в странной реальности, сотворенной сном или им самим, мне совсем не хотелось. Испытать силу его гнева, будучи смертной? Вот уж нет, увольте. Пусть сначала перебесится. А если умирать, то хотя бы с гордо поднятой головой, а не стоя на коленях. Так что пересижу бурю у водника, целей буду.
А вот дар огня мне бы совсем не помешал. Зубы уже выбивали дробь, меня трясло, как в лихорадке, и согреться не удавалось, сколько я не прыгала по своему узилищу то на одной ноге, то на второй. Да и прыгала я босая, потому что обувью меня снабдить вчера забыли, а каменный пол, и без того ледяной, был еще и покрыт водой из лопнувшего пузыря. Убирать ее никто не спешил, а иначе исчезнуть воде было некуда. Ни стока, ни тепла.
– Н-н-ненавижу в-вод-д-дника, – отстучала я зубами и забралась на стол с ногами, чтобы хоть так сбежать от воды.
Протяжно вздохнув, я прислушалась к себе. Нигде пока не зудело, не кололо, не жгло. Только холод. На злость и размышления сил уже не осталось, все мысли сосредоточились вокруг одного желания – согреться. Ничего так не хотелось, как сменить одежду, завернуться в теплое покрывало и усесться подле камина с кружкой горячего травяного настоя.
Ш-ш-ш. Я вскинула голову, вглядываясь в сумрак. Вода на полу шла рябью, больше ничего подозрительного не наблюдалось. Но рябь могла появиться от ветра, врывавшегося в окошко, и особо значения этому я не придала. Подтянула колени к груди, натянула сверху подол, обняла их руками и сжалась в комочек, ища хоть какого-нибудь тепла. Перед глазами стояла спальня Вайториса и огромный камин в виде головы чудовища с беснующимся пламенем в распахнутой в оскале пасти…
–
Ш-ш-ш…
– Покажись! – громко произнесла я. Постаралась, чтобы окрик казался властным и угрожающим, но мне всего лишь хотелось скрыть неприятный испуг, скользнувший по позвоночнику стайкой мурашек.
Вода заволновалась сильней…
– Бесконечный Хаос! – вскрикнула я, отползая к самой стене, у которой стоял стол.
Волнение воды продолжалось, оно становилось сильней и сильней, пока не появилось течение. Всё ускоряясь, оно двинулось по кругу. Вода, отделилась от стен, поднялась в воздух, задела меня, и я едва не слетела со стола от неожиданной силы. А вскоре посреди темницы кружил настоящий вихрь, закручиваясь в спираль. Уплотнился, сузился, и вот уже по стенам, по потолку, по полу хлещет жгут воды. Он метался, словно объятый агонией, и мне пришлось скатиться со стола, чтобы не попасть под мощный удар. Жгут задел стол, и он отлетел, грохнул об стену и рассыпался на части. Я забилась в угол, не в силах даже пискнуть. Слишком давно я не ощущала паники и даже сразу не поняла, что трясет меня уже от нее, а не от холода. О последнем я забыла, как только поняла, что в любое мгновение меня может расплющить и изломать, как убогий стол.
Я видела, как на верхнем конце жгута вытягивается морда с уже знакомыми белесыми глазами. Наконец водяной змей шлепнулся на пол и уставился на меня, приоткрыв прозрачную пасть, а в его чреве отчаянно билась захваченная в ловушку крыса. Это было жуткое зрелище. И, несмотря на всю мою толстокожесть, равнодушие и цинизм, я вдруг ощутила забытое – жалость.
Сделала осторожный шаг из своего угла, змей остался неподвижен, только, не отрываясь, смотрел на меня. Я выдохнула, поджала губы и боком протиснулась к стулу, упавшему, но чудом выжившему в том безумии, что недавно творилось в темнице. Перехватив свое оружие, я выставила его перед собой ножками вперед. Змей, поворачивая голову, следил за мной, но по-прежнему ничего не делал.
– Что смотришь, тварь? – спросила я.
Змеиный хвост, дернувшись, зашуршал по полу, но вновь создание водника не пыталось напасть. Лишь следило, не отводя глаз. Я перевела взгляд на тело змея. Крыса уже почти не боролась. Зверек вяло шевелил лапками, наконец, совсем замер и медленно поплыл по прозрачному телу. Загнала страх поглубже, одарила водяное чудище надменным взглядом, он не шевельнулся, и я рванула к тому месту, где виднелась несчастная крыса. Размахнулась, насколько позволили силы смертной, умноженные испугом и гневом, вернувшегося ко мне. На Вайториса, на воина, на проклятое порождение, на себя, в конце концов.
– Сдохни! – заорала я и опустила стул на тело змея.
Белоглазая голова взметнулась вверх, издав булькающий звук, а затем я услышала рев. Кажется, ему стало больно от того, что тяжелый стул перерубил водяное тело. Крысу вынесло потоком к моим ногам. Я подхватила зверька и бросилась назад в свой угол. Прижала крысу к себе не столько желая согреть, сколько от страха, потому что тварь вновь бесновалась, мотаясь от стенки к стенке.
И пока голова билась в агонии боли, вода, разлившаяся из разорванного тела, начала стягиваться ручейками, латая образовавшуюся прореху, вновь собирая змея в единое целое. Я отупело смотрела на происходящее, осознавая невероятное – водник создал сущность. Не морок, не тварь, наполненную магией на время, пока от нее что-то требуется, и которая исчезнет, как только выполнит свою задачу. Нет, водяной змей не был кратковременным порождением, он был именно сущностью, способной ощущать боль, восстанавливаться и воссоздавать себя из бесформенной лужи. Только, похоже, мой похититель создал эту сущность неосознанно, слишком красноречив был его ошеломленный взгляд. Вновь шалости крови Вайториса, наполнявшей меня? Но… Но! Бесконечный Хаос, кровь Разрушителя не создает жизнь, она ее отнимает! Уж не знаю, как ему удалось вернуть меня к жизни, и это то, о чем он говорить отказывается, но все его создания, за исключением меня, такие же временные, как и у обычных магов.
Змей полностью восстановился и, шлепнувшись на каменный пол, как-то устало взглянув на меня. Я сильней прижала к себе крысу и сузила глаза, готовая дать отпор, если он броситься. Не знаю какой, но сдаваться без боя я не собиралась. Однако тварь вновь смотрела на меня, но не двигалась с места. Только издала обиженный бульк и замерла. Я осторожно выдохнула. Опустила взгляд на тельце крысы и встретилась взглядом с черными бусинками-глазами. Выжила. Все-таки выжила. Я опустила зверька на пол, но крыса проковыляла мне за спину и там осталась, спрятавшись от змея. Кажется, она посчитала меня своей защитой.
– Великая Тьма! – воскликнула я, вдруг поняв, что рада тому, что крыса не сдохла. Захотелось свернуть ей шею, или откусить голову, чтобы ощутить на языке вкус горячей крови и вспомнить, что я не знаю жалости и не радуюсь чужому спасению, и уж тем более никогда и никого не спасаю, но вместо этого стиснула кулаки и чуть сдвинулась, давая крысе устроиться поудобней. Это вызвало нервный смешок. – Я сплю, Бесконечный Хаос, я точно еще сплю!
Змей шевельнул хвостом и сдвинулся с места. Только не в мою сторону. Он повернулся в сторону двери. Я тоже перевела туда взгляд, а через несколько мгновений громыхнул засов, и в темницу вошел водник. Водяная тварь метнулась к нему, обвила ноги и забулькала что-то жалобное. Мой похититель опустил на него взгляд, протянул ладонь и погладил по гладкой змеиной голове. А затем произнес:
– Обидела? Эта может.
То есть змей еще и жаловался на меня?! Мне показалось, что за моей спиной возмущенно завозилась крыса. Впрочем, мы обе промолчали. Я вглядывалась в лицо водника цепким взглядом, отмечая его растерянность. Кажется, что-то его изумляло, и отчего-то мне думалось, что оторопь бывшего пленника была того же рода, что и у меня и сейчас ластилась к хозяину, продолжая булькать, то ли радуясь, то ли ябедничая на меня, то ли всё вместе.
– Что было в том вине? – спросил водник, продолжая поглаживать водяную тушу, жмурившую белесые глаза. На меня он не смотрел. Точней, бросил один взгляд и больше не поворачивал головы.
– Моя кровь, – машинально ответила я, наблюдая за мужчиной.
– Я никогда не делал ничего подобного, – вдруг сказал воин. – И… я вижу его глазами. Ты спасла крысу. Неожиданно.
– Видишь? – переспросила я.
Он кивнул и все-таки повернулся ко мне. Взгляд синих глаз скользнул по моему лицу, опустился ниже, и я увидела, как у него дернулся кадык. Водник облизал губы, но мотнул головой и поглядел уже сердито:
– Прекрати, – велел он. – И затяни шнуровку.
– Что? – не поняла я, проследила за мужским взглядом и хмыкнула.
Шнуровка расползлась, открыв мою грудь. Не полностью, но простор для фантазии появился.
– Прекрати гладить себя, – в его голос вернулась та сила, которая удивила меня еще в купальне.
– Я глажу? – переспросила я и поняла. Да, поглаживаю правую грудь, потому что…
Нет, шнуровку я не затянула, я рванула ворот в стороны, окончательно ослабляя его, после стянула платье с плеч, не обращая внимания на свою наготу, ее я стесняться перестала с того момента, как укоренилась в спальне Господина. Кстати, там я всегда была единственной. Остальных своих женщин Вайторис навещал в их покоях, а после уходил, никогда не оставаясь ни с кем до утра. Но не об этом. Я с жадностью осматривала себя, потому что, занятая змеем и его хозяином совсем не заметила, что почесываю себя. Зуд был пока ненавязчивым, едва ощутимым, потому не встревожилась.
– Ты ударилась, – бесцветно произнес воин, глядя на темное пятно, сейчас напоминавшее синяк на правой груди. – Я позову целителя…
– Обойдусь, – грубо оборвала я. – Мне бы сухую одежду и горячую еду. Ты обещал.
– Обещал, – кивнул мужчина.
Он поджал губы, отвел глаза, и я с неожиданной ясностью поняла, что меня оставят в темнице. Даже если мой перенос сюда произошел в порыве гнева водника, то теперь сиюминутное решение укрепилось, потому что… потому что его голодный взгляд был слишком красноречив, а желание, которое почему-то так и не исчезло, мужчина изо всех сил старался подавить. Это тоже было понятно по тому, какими злыми стали его глаза. Плевать. Совокупление с ним в мои планы тоже не входило. Подобная глупость могла мне слишком дорого стоить.
– Долго будешь тут торчать? – раздраженно спросила я.
– Я хотел понять… – Водник снова мотнул головой, повернулся в мою сторону и одарил тяжелым прямым взглядом. – Ты получишь всё необходимое. Тебе подготовили комнату, но я передумал, ты останешься здесь. Скоро одежду и еду принесут сюда. На этом пока всё.
Он развернулся и направился к двери, змей остался на месте, и я вскочила на ноги:
– Эй!
Тварь, сотворенная из воды, бросилась мне наперерез, не позволив приблизиться к хозяину. Пасть угрожающе распахнулась, обнажив воронку в его горле.
– Эй! Ты!
– Чего тебе, Игнис? – воин обернулся.
– Забери свою тварь, – потребовала я. – Здесь и так слишком мало места…
– Змей тебе не помешает, – ровно ответил мужчина.
– Эй!
Он сделал шаг к двери, но резко обернулся и отчеканил ледяным тоном:
– Меня зовут Скайрен из рода Аквеев. Понимаю, что такая мелочь как мое имя тебя никогда не интересовала, но оно у меня все-таки есть.
– Я запомню, Скайрен Аквей, – с усмешкой ответила я.
– Ты невероятно мила, Игнис Сиел, – с издевкой произнес водник и покинул темницу.
Его змей отполз к дальнему углу, я вернулась в свой. Присела на корточки, и мне на колени вскарабкалась крыса. Я опустила взгляд на обнаженную грудь, «синяк» еще налился чернотой. Вздохнув, натянула обратно платье и закрыла глаза, чтобы не видеть белесый взгляд змея, вновь пялившегося на меня. Правда, когда я приподняла веки, он уложил голову на пол и теперь глядел на стену. Я вздохнула с облегчением.
Прислуга явилась не менее чем через полчаса после того, как ушел Скайрен Аквей. На меня косили с опаской, кривились при виде крысы, сидевшей на моих коленях. Зверек расставаться со мной не желал ни в какую, а я не гнала. Животное сейчас было единственным, кто, кажется, решил не оставлять меня в одиночестве. Змей не в счет, его я старалась не замечать, поняв, что атаковать меня он не будет. Но его взгляд, устремленный на меня с того мгновения, как появилась прислуга, нервировал. Аквей следил за мной глазами своей твари, должно быть, опасаясь, что я могу навредить его людям. И я обязательно наврежу, когда ко мне вернуться силы, потому что после выходки водника что-то изменилось.
Опаска осталась, но прежнего животного страха не наблюдалось. Наверное, увидев, с какой легкостью их господин справился со мной, служанки уже успели потрепать языками, потому что на змея смотрели с заметным уважением и восхищением. Ничего, когда проснется огонь, мы еще поглядим, сможет ли устоять замок…
Мысли об огне подстегнули зуд в правой груди. Стиснула зубы, чтобы не чесаться на глазах челяди, как блохастая дворняжка, но зуд нарастал, и терпеть становилось всё сложней. Мерзавцы, прислуживавшие Аквею, словно чувствуя мое нетерпение, шевелились еле-еле, убирая останки старого слова, разбитого змеем, ставили новый. Потом накрывали его, потом сменили тюфяк на узкую жесткую кровать, застелили ее. Затем притащили лохань, наполнили ее горячей водой, положили на кровать сухую одежду. Шептались, изумляясь щедрости господина. Бросали на меня взгляды украдкой, снова шептались. До меня долетали слова: проклятая, поганая сука, злобная тварь, убийца…
Их эпитеты мало волновали меня, тем более подтвердить их я собиралась, как только вернуться мои силы. Но цветок продолжал пробиваться, и зуд уже сводил с ума. Я повернула голову к змею, таращившему на меня свои бельма, и сказала, обращаясь к его хозяину:
– Убери их. Бесят.
Змей повернул голову в сторону замершей прислуги, после посмотрел на меня и замер. Прислуга, застывшая изваяниями под взглядом водяной твари, вдруг встрепенулась, расправила плечи. Их взгляды, осторожные, но уже таящие насмешки, обратились ко мне. Я склонила голову к плечу, посмотрела в глаза худенькой женщины с ярко-рыжими волосами, и та, охнув, спряталась за широкой спиной бородатого мужика.
– Что вытаращилась, тварь? – с вызовом спросил он.
– Запоминаю, – ответила я.
– Ты ничего не можешь нам сделать, – чуть визгливо воскликнула черноволосая служанка. – Наш господин защитит нас.
– Уверена? – спросила я, чуть приподняв брови.
Женщина замолчала, бородатый сделал шаг в мою сторону, сжав кулаки. Крыса спрыгнула с моих колен, юркнула под подол, я осталась неподвижна.
– У меня давно чешутся руки, свернуть твою шею, – произнес бородач.
– Не выйдет, – усмехнулась я.
– Мне все только спасибо скажут, – ответил мужик, подступая еще ближе.
– Давай, Тернес! – взвизгнула черноволосая женщина. – Если бы могла, она бы уже испепелила нас!
– Точно! – оживилась рыжая. – Ее Господин отвернулся от нее. Где ее огонь? Где ее черная сила? Наш господин пленил эту тварь и бросил в темницу.
– Два дня уже здесь. Темный повелитель не идет за ней, и сама сбежать не может, – подхватил белесый детина.
Дураки, но ума все-таки хватило осознать очевидное. Кажется, моя жизнь осложняется… И все-таки я осталась сидеть, переводя насмешливый взгляд с одного говорящего на другого, уже не обращая внимания на зуд и на шевеления моего подола, под которым возилась крыса. Зато бородач окончательно воспрянул духом и устремился ко мне подстрекаемый остальной челядью.
– Ты не сможешь добраться до меня, – произнесла я с улыбкой.
– Посмотрим, – мрачно ответил тот, засучивая рукава, и…
Змей метнулся мужику наперерез. Движение это оказалось столь стремительным, что я невольно отпрянула, несильно приложившись затылком к стене. Голова твари нависла над бородачом, и он шарахнулся в сторону, избегая встречи с раскрытой пастью создания водника. Неожиданно завизжала рыжая. Мой взгляд оторвался от змея и устремился к служанке.
– Уберите! – визжала она. – Уберите эту мерзость!
Моя крыса стремительно подбежала к ней, оттолкнулась от пола и прыгнула на грудь. Рыжая открыла рот, вереща во всё горло, и крыса вцепилась ей в губу. Кровь потекла по подбородку, по шее, запачкала платье, и черноволосая, наконец, отмерла. Схватив веник, она бросилась на помощь подруге, размахнулась… но крыса уже спрыгнула на пол, и удар веником пришелся по лицу заходящейся в крике рыжей.
Я протянула руку, и мой зверек забрался на ладонь, пробежался по руке и спрыгнул снова на колени. Змей стремительно развернул голову в мою сторону. Пожала плечами:
– А я просила их убрать.
Змей булькнул что-то в ответ, обернулся к челяди и неспешно пополз на них, выпроваживая из темницы. В глазах людей, пятившихся к дверям, сплелись ненависть и страх – моя любимая смесь. Вот так они всегда смотрят на меня, пусть так остается и впредь. А мое время еще придет. Не стоять этому замку. И назовут место, где останутся обугленные развалины, проклятым. Да, именно так.
Выпроводив прислугу, змей развернулся ко мне, угрожающе качнулся, но я отмахнулась:
– Можешь не пугать. Я нужна тебе целой и невредимой. Будешь охранять меня, как верный пес. Охранять и… – я посмотрела в глаза змея, потянула шнуровку, и платье расползлось, приоткрыв грудь, – и желать. Ты ведь думаешь об этом, Скайрен Аквей? – тварь снова качнулась и уползла в свой угол. Там змей свернулся клубком, опустил голову на пол и замер, уже не глядя в мою сторону.
Положив крысу на ладонь, я поднялась с пола и направилась в первую очередь к лохани. Вода остывала быстро, сейчас пар, шедший от нее, был едва заметен.
– Последи, чтобы этот, – кивок на змея, – не подглядывал.
Крыса спрыгнула с ладони на пол и поднялась на задние лапки, не спуская со змея глаз. Усики ее забавно топорщились, и я хмыкнула, глядя на своего бдительного стража. Водяная тварь из угла что-то пробулькала и свернулась еще больше, демонстративно отвернувшись от меня. Я скинула мокрое платье и залезла в лохань. Конечно, о том, чтобы вытянуться в ней в полный рост, речи не шло, пришлось сидеть, подтянув колени к груди, но теплая вода все-таки была неимоверно приятна.
Я поплескала на себя, прикрыла глаза, наслаждаясь маленьким удовольствием. Купель в купальне Господина я постаралась не вспоминать. Немного согрелась, волнение, все-таки накрывшее меня во время всплеска злости у слуг, немного отпустило, и пальцы заскребли по груди. Зуд, словно решив, что о нем забыли незаслуженно, резко усилился. Я заскребла сильней, зашипела. Тут же запищала крыса. Я обернулась и встретилась взглядом со змеем.
– Не подсматривай! – рявкнула я.
– Брль-буль, – ответил змей, отворачиваясь.
– Умница, – похвалила я крысу. – За верную службу нарекаю тебя Искрой.
Зверек пискнул и вновь замер столбиком. Я опустила взгляд на свою грудь, бутон уже имел четкие очертания, от него змеился наметок стебля. Он соскальзывал с груди и прятался где-то под ребрами. Похоже, скоро…
– Хоть бы огонь, – шепнула я и вновь почесала цветок.
Крыса пискнула, змей булькнул. Мой верный страж зорко следил за глазами Скайрена Аквея. Я потянулась к Искре, осторожно провела пальцем между ушей, грызун чуть дернулся, но своего поста не покинул. Это вызвало невольную улыбку, а вслед за этим…
– Бесконечный Хаос, – пробормотала я, наконец, отвлекаясь от цветка и своей мольбы.
Почему она слушается меня? Хорошо, после того, как я не дала крысе погибнуть, умный зверек остался рядом, решив, что рядом со мной безопасно, но всё остальное? Нападение на рыжую, слежка за змеем… Дара говорить со зверьем у меня никогда не было, как-то в голову не приходило, что их можно использовать, справлялась своими силами. Или это…
– Вайторис, – шепнула я в отчаянной надежде, что он, как и водник, нашел себе соглядатая.
Искра никак не отреагировала, похоже имя Господина для нее было пустым звуком.
– Водник? – с сомнением спросила я у пустоты.
Крыса оповестила писком, что змей снова смотрит на меня. Похоже, уловил, что я помянула его хозяина… Интересно, а Аквей как-то слышит происходящее здесь? Не может же он постоянно следить за мной, все-таки владелец обширных земель, дел у него и без меня немало. А если я позову через его порождение, водник явится? Только зачем он мне? Впрочем, узнать о том, что происходит с ним, любопытно, но на разговор я не настроена, да и не время. Цветок вот-вот раскроется.
Закончив плескаться и оттирать кожу, я выбралась из лохани, стараясь не поворачиваться к змею передом. Нет, не строила из себя скромницу, и целомудренность во мне тоже не проснулась, просто не хотелось посвящать его в свою маленькую тайну. Пусть думает, что я совсем лишена сил, если, конечно, он так думает. Потом будет «приятная» неожиданность.
Вытерлась холстиной, лежавшей вместе с одеждой. Побыстрей оделась, потому что холод вновь накинулся на меня, как только я вышла из воды. В этот раз мне принесли сорочку из простой ткани, кофту из шерсти и юбку. Про обувь вновь забыли, поэтому по полу я пробежалась на цыпочках, залезла на стул вместе с ногами и принялась за еду. Разумеется, она уже успела остыть, но голод был безумным, несмотря на холод, темницу и зуд.
– Искра, – позвала я.
Крыса, принюхивающаяся к запаху еды, наполнившему темницу, как только я сняла крышку с тарелки, наконец, опустилась на все четыре лапки и поспешила ко мне. Запрыгнула на стол после моего кивка, и я выделила ей кусочек от птицы, приготовленной на вертеле. О слугах нужно заботиться, особенно о верных. В углу заворочался змей. Он несколько раз булькнул и как-то несмело подполз ближе. Взгляд белесых глаз мазнул по столу, по мне, по Искре, опять по мне, и змей… гулко сглотнул.
– То есть тебя еще и кормить надо? – возмущенно вопросила я.
Змей сглотнул повторно. Я с сомнением оглядела его прозрачное тело в поисках хоть чего-нибудь, чтобы напоминало органы, не нашла, пожала плечами и вновь вернулась к еде.
– Буль, – напомнил о себе змей.
– А не пойти ли тебе к твоему хозяину? – проворчала я, откусывая мясо с ножки.
– Буль… брль-буль.
Искра ухватила свой кусок и отбежала на другой край стола. Там, усевшись спиной ко мне и водяному созданию, возобновила трапезу. Я хотела последовать ее примеру, но… Но! Наглая морда с бельмами вместо глаз несильно толкнула меня в плечо, не позволяя забыть о себе. Я фыркнула, поднесла ко рту следующий кусочек, и толчок повторился. Да такой, что я едва не свалилась со стула.
– Великая Тьма! – взъярилась я и заорала, глядя в глаза змею:
– Аквей!
Змей обиженно заморгал и отполз назад в свой угол, однако взгляд его так и не отрывался от меня, мешая сосредоточиться на еде. Мне кусок в глотку не лез под этим укоризненным взглядом! Выругавшись, я развернулась к наглой твари и вонзила зубы в крылышко… змей сглотнул. Я зарычала от злости и швырнула в водяное чудище куском с блюда. Он ловко поймал подачку на лету, и я теперь наблюдала, как кусок неспешно плывет по змеиному телу, но вскоре водяное брюхо подернулось туманом, и кусок птицы исчез. Водяной мерзавец снова подполз ближе.
Свирепо швырнув надзирателю остатки еды, я злая и голодная перебралась на постель, забралась под теплое одеяло и отвернулась к стенке. В это мгновение счет к хозяину замка значительно вырос, его я собиралась убить собственными руками, даже если Вайторис вознамериться сделать это лично. Ох, Вайторис… Мысли о Господине вернули тоску, обиду и негодование. Увидеть его хотелось и не хотелось одновременно. А еще было страшно снова попасть к нему во сне. Гнев Господина, наверное, еще кипит, и получить наказание не хотелось до зубовного скрежета.
Я сдвинула ткань на груди, и посмотрела на бутон. Его чашечка еще была сомкнута. Зуд перешел в жжение, и я стиснула зубы и закрыла глаза, выжидая, когда всё закончится. Жжение всё усиливалось, заставляя меня шипеть в подушку. Искра крутилась на полу, ее писк был похож на тревогу. Змей ворочался в своем углу, несколько раз подползал и снова отползал, стоило крысе на него броситься. Мой страж продолжал охранять меня. Только мне сейчас было не до верной крысы, и не до водяной твари, время от времени булькавшей из угла.
– Ну же, – простонала я, откинув одеяло, и порывисто селя на своем жестком ложе. – Ну, давай же, давай!
Не выдержала и, содрав с себя кофту, я упала животом на холодный пол. Прижалась грудью, почти блаженно застонав, когда жжение немного отступило.
– Что это, Вайтор? – прошептала я. – Еще один виток наказания за неосмотрительный поступок с пленником, или наказание за то, что произошло ночью? Но если ты можешь и дальше наказывать меня, почему не можешь вернуть? Что означают твои слова про разорванную цепь предначертанных событий? Почему не можешь почувствовать меня? Ты же говорил, что мой огонь приведет тебя даже под землю, если я буду там… Бесконечный Хаос! У меня нет огня, ты лишил меня его…
В это мгновение я почти ненавидела своего Господина. Злилась на него и не понимала. Просто совсем ничего не понимала. Что мешает всемогущему Вечному отыскать меня? Где его ищейки? Почему бездействует, если я ему нужна? Разве не знает, где находится замок Скайрена Аквея? Я вскинула голову и встретилась взглядом с Искрой, застывшей напротив меня. Но изумление от очередной ошеломляющей мысли так и не успело захватить меня, потому что бутон щелкнул, и цветок начал выпускать лепестки. Один за другим, совсем как вчерашний. Жжение прошло, сменившись неимоверным облегчением, и я вернулась на кровать.
Сил на то, чтобы рыться во всех дарах Господина у меня уже не было. Измотанная болью, я мгновенно уснула. А проснулась от жара, охватившего всё тело. Это не было огнем. Мои глаза слезились, нос хлюпал, горло нещадно драло. Я откинула одеяло, и меня мгновенно затрясло, укуталась, трясти не перестало, но тело пылало всё сильней.
– Что со мной? – сипло спросила я.
– Всего лишь обычная человеческая лихорадка, – неожиданно ответил знакомый голос. – Ты слишком хрупкая для Мирового Зла.
– Скайрен Аквей, – пробормотала я.
– Он самый, Игнис Сиел, – усмехнулся водник и поднял меня с кровати.
– Я тебя потом всё равно убью, – сказала я, проваливаясь в забытье, и где-то на границе реальности услышала:
– Спорное утверждение.
Больше я не слышала ничего, и какой дар проснулся, так и не успела понять.
