Читать книгу 30 дней - Юлия Цыпленкова - Страница 6

Как давно я не спала под открытым небом? Лет четыреста тридцать пять точно. Не знаю, лежала ли вообще когда-нибудь под звездным небом, глядя на красоту бриллиантовой россыпи над головой. Не помню, засыпала ли у костра, в котором так уютно потрескивал хворост. Под треск поленьев в камине много раз, а вот в горах, завернувшись в плащ и подглядывая сквозь ресницы за тем единственным, на кого не могла не смотреть, ни разу. И под крик ночной птицы я тоже не засыпала. Но, странное дело, мне понравилось засыпать не в окружении каменных стен, возле потрескивающего костерка и подглядывать за синеглазым водником, ловя его ответные взгляды, брошенные украдкой.

Великая Тьма, в кого я превращаюсь? Что за жижа в голове? Сердито фыркнув, я отвернулась на другой бок и уставилась на чернеющие стволы деревьев. Ко мне вернулась возможность видеть в темноте так же ясно, как при свете дня, и я этим беззастенчиво пользовалась, теперь разглядывая кабана, затаившегося за дальними кустами. Мой шестой дар распустился в то мгновение, когда меня окружали люди. И чтобы спрятать зуд, мне пришлось разыграть целое представление с обмороком и падением с лошади. Зато то, что я после этого начала постоянно тереть плечо, уже не выглядело ни смешным, ни забавным.

А произошло это так. Когда зуд стало невозможно не замечать, я приостановила коня, пожертвованного мне Аквеем, пересадила искру на холку, и, успев сгруппироваться, съехала с седла на землю. Съехала красиво, лично я считаю именно так. И когда я растянулась на изумрудной траве, один из негодяев, ехавших в отряде произнес с затаенной надеждой:

– Сдохла что ли гадина?

– Своим ядом отравилась, – подхватил второй.

– Такие быстро не дохнут, – мрачно возвестил третий, а четвертый предложил:

– Может ее палкой потыкать?

Эти четверо живо напомнили тех служанок, что приходили в мое первое узилище – купальню. Мне даже стала любопытна степень родства обитателей замка, но, конечно, я всё еще лежала в своем красивом обмороке, и вместо меня ответил Скай. Кратко и весомо он произнес только одно слово:

– Молчать! – и этого хватило, чтобы отряд затих.

Он сам подошел ко мне, склонился и… потыкал, правда, пальцем. Потыкал подло и глумливо, под ребра, и как я не взвизгнула до сих пор не пойму, потому что впервые в жизни мне стало щекотно. Водник присел на корточки и негромко позвал:

– Игни-ис, долго будешь плащ пачкать?

Но и на это я не поддалась, хотя тут же захотелось располосовать плащ Эйволин на лоскуты. Полежала еще немного для порядка, и затем с тихим стоном открыла глаза, растерянно посмотрела на Аквея и пожаловалась:

– Голова закружилась, – сразу скривилась и, впившись пальцами в плечо, с наслаждением его потерла. – Кажется, ударила плечо.

– Дай посмотрю, – Скай потянулся ко мне, но я, отведя его руку в сторону, гордо сообщила:

– Выживу.

– Очень жаль, – буркнул тот воин, который уповал на мою мгновенную кончину.

Такая несусветная глупость, но мне вдруг захотелось показать ему язык и гаденько похихикать. Разумеется, ничего подобного я делать не стала. Поднялась с помощью Ская, и леор Лицемер с видом легкой обреченности, «сделал мне одолжение»:

– Садись на моего жеребца. Твой великоват и слишком норовист. Этот спокойней.

В это мгновение я поняла, что Аквей умеет пользоваться ситуацией. Мы с понимаем посмотрели друг на друга и обменялись конями. Он вернулся на громадную зверину, я на конягу поменьше. Водник тронул поводья, и отряд последовал за ним. Скай довольно похлопывал своего жеребца по шее, я с таким же довольным видом почесывала «ушибленное» плечо. Искра оставленная мною во время падения на холке коня, была торжественно возвращена мне. Венн, удостоверившись, что все живы, унесся вперед, а когда вернулся, по счастливой морде было видно – кого-то сожрал. Оставалось надеяться, что этот кто-то был не особо против стать кормом для нашего малыша. Впрочем, людей, судя по всему, на этой дороге не было.

После того, как мы покинули замок Аквея, дорога вывела нас к водопаду, который Вайторис обнаружил в моих воспоминаниях. Скай первым подъехал к берегу озера, в которое падал водопад, поднял руку, и вода, забурлив, поднялась и распалась на две стороны, открыв нам проход прямо к водопаду, вдруг прекратившему свое течение и нависшего над головой жутковатой искрящейся на солнце глыбой, готовой обрушиться сверху и придавить своей мощью. Однако мы свободно прошли по образовавшемуся проходу и лошади шагнули под округлый свод пещеры. И тут же движение воды возобновилось. Гулко ударился о дно озера водопад, обдав роем брызг тех, кто не успел отойти подальше. С шумом сошлись воды озера, а вскоре все прочие звуки затихли, и только плеск подземной речушки под копытами лошадей, был слышен под сводами пещеры, освещенной мхом-светилкой, росшим в темных и влажных местах.

А вскоре мы свернули в ответвление, где мох устилал и каменный пол, вновь приглушив лошадиный цокот. Оценив все эти ухищрения, я подумала, что браннеры никогда не почуют это след. Вода и мох скрыли нас от взоров и носов тварей Вайториса. Меня подмывало спросить, когда Скай успел продумать все эти предосторожности, потому что отход прислуги и хозяев из замка был явно хорошо подготовлен.

За всё время, пока мы пробирались подземными галереями, в отряде царило молчание. И даже когда мы вышли на берег небольшой речушки и перешли ее вброд, никто так и не произнес ни слова. Ехавший впереди Скай, молчал и, казалось, совсем забыл о том, что за ним следуют люди. Молчал любитель поцелуев, ни разу не решившись заговорить со мной. То ли предостережение Аквея о переломах произвело на него впечатление, то ли не хотел злить товарищей своим расположением ко мне. В любом случае, я без его намеков и подмигиваний не скучала.

В отличие от мужчин я наслаждалась прогулкой. И солнечными лучами, и запахом цветов, наполнившим воздух, и ветром, и шелестом листвы на деревьях, и даже смешными коленцами Венна, резвившегося на воле, как малое дитя. Впрочем, кем еще была эта случайно созданная водяная сущность? Для него это мир был в новинку. Но самое любопытное, что и для меня каждый лошадиный шаг оказался открытием. И совсем забывшись, я скинула с головы капюшон, мешавший мне смотреть по сторонам, задрала лицо к небу и зажмурилась, мечтательно улыбаясь, когда яркие лучи ослепили даже сквозь сомкнутые веки. С ума сойти! Почему я раньше не замечала, что простая зелень может быть такой красивой? Почему видела совершенство лишь в лепестках пламени, когда каждая травинка, каждый цветок, каждый корявый ствол идеален по своей сути?

Я подняла ладонь, и бабочка, опустившись на нее, пощекотав мне пальцы лапками. Несколько мгновений я рассматривала легкокрылое создание, после шепнула:

– Лети, – и она, вспорхнув, умчалась от меня.

И пока бабочка летела, я с улыбкой провожала ее взглядом, удивляясь тому, как прекрасен этот незамысловатый полет. А когда она скрылась из вида, я тряхнула головой, накинула обратно капюшон и затихла, подавленная осознанием происходящего. За какой Тьмой, как говорит мой водник, со мной творится? Идет всего лишь седьмой день без Господина, а я начинаю сходить с ума и любоваться на полет бабочки. Неужели это связь с Аквеем лишает меня разума?

Вскинула на него взгляд, и Скай обернулся, будто ощутив, что я думаю о нем. Он ответил полувопросительным-полузадумчивым взглядом, затем отвернулся и больше не вспоминал обо мне до самой темноты, встретившей нас на маленькой лесной поляне. Это был первый привал с того момента, когда мы выехали из ворот замка.

– Спешиться, – приказал Аквей.

В этот раз Войтер мне не помогал. Я сама слезла с коня, забрала с холки Искру и с удовольствием потянулась. Цветок в этот раз долго не мучил меня, он распустился, когда еще не начало темнеть, и то, что скоро наступает ночь, я поняла из негромких разговоров, потому что темноты я не заметила. Впрочем, когда этот дар появился у меня в первый раз, я тоже потерялась, но быстро научилась различать разницу между тем, как я вижу днем, а как ночью. Сейчас мне лишь оставалось вспомнить об этом.

Искра спрыгнула с моего плеча и исчезла в траве. Я ей не мешала, крыса тоже устала от долгого перехода. Зато Венн теперь крутился рядом, не позволяя никому приближаться ко мне. Правда, приближаться как раз никто не спешил. Даже Скай, хоть и поглядывал, но не подходил. Только когда было готово простое грубое варево, он принес мне миску с похлебкой, ложку и присел рядом, внимательно вглядываясь мне в лицо.

– Устала? – спросил водник.

Я пожала плечами и подняла глаза к небу, уже заполненному звездами.

– Ты раньше это видел? – я указала взглядом наверх.

– Сто тысяч раз, – усмехнулся Скай.

– А я ни разу, – ответила я и взялась за ложку.

Аквей еще некоторое время рассматривал меня и хотел уже отойти, больше ничего не сказав, но я остановила его.

– Скай.

– Что? – он снова присел рядом.

– Господин снова будет звать меня, – сказала я. – Если он захочет, я покажу, где мы прошли.

– Показывай, – пожал плечами водник и отошел от меня.

Я нахмурилась, пытаясь понять безразличие Ская, но вскоре махнула рукой. Если Вайторис все-таки нагрянет, меня может и не тронуть, а Аквей со своими людьми пусть разбираются сами. Впрочем, я еще надеялась, что смогу сбить Господина со следа, выдав ему ложные воспоминания за настоящие. Удается же мне не показывать ему то, что происходит между мной и водником. И значит, нужно всего лишь заранее продумать свои воспоминания, и пусть Вайтор любуется на них. «Реальность – это то, во что ты веришь, Игнис». Вот именно, мой Господин.

Больше я на мужчин внимания не обращала, занятая созданием в своей голове ложной реальности. А когда Скай указал мне на лежанку у костра, опустилась на нее без разговоров, собираясь сладко уснуть, но еще долго лежала, прислушиваясь и подглядывая из-под ресниц, и думала об очаровании ночи.

И когда сон принял меня в свои объятья, налив веки тяжестью, я снова вспомнила прошедший день. Но не тот, который я прожила, разглядывая красоту летнего дня, а тот, где мне связали руки, накинули на голову мешок и, перекинув через седло, везли в неизвестном направлении. Я слышала звук воды, слышала щебет птиц, но из запахов чувствовала лишь один – запах пыли от грязного мешка. Вот такая я бедная и несчастная, пожалей меня, Вайтор. Ах да, ты же не знаешь жалости, тогда просто не наказывай, а лучше возьми снова, и я посмотрю на то, каким равнодушным умеет быть Скай Аквей…

– Тьма, – выдохнув, я распахнула глаза.

И только собралась отругать себя за лишнюю последнюю мысль, как забыла обо всем, о чем вообще думала, потому что я стояла на берегу бурной широкой реки. Ни моста, ни переправы, только пороги и оглушающий грохот воды. И всё бы ничего, что только во сне не привидится, но на другой стороне реки стоял черный замок, объятый огнем, и перейти к нему не было никакой возможности.

– Игнис… – долетел до меня едва слышный шелест голоса Господина. – Игнис…

– Вайторис, – прошептала я и увидела его перед воротами замка.

Он смотрел на меня, и взгляд его прожигал раскаленным прутом. Господин ждал, и я послушно шагнула к реке, думая о мешке на голове, о пении птиц и голосах воинов, обсуждающих, удавила ли меня веревка, перетянувшая мешок на горле, или нет. А еще думала о том, как тоскую по своему Господину, и как хочу к нему перебраться, но река такая широкая и быстрая, и вода в ней такая ледяная, что я вряд ли доберусь даже до середины.

– Игнис! – рокот голоса Вайториса перекрыл грохот воды на перекатах.

Вскинула голову и с мольбой посмотрела на него, простерла руки, показывая, что я хочу к нему, но… Слишком широкая река, слишком стремительная. Я не смогу ее перейти. И как только зайду в нее, меня подхватит течением. Унесет далеко-далеко, где не будет ни моего дорого Господина, лучшего из живущих, ни самой жизни, потому что я захлебнусь и умру. Я ведь такая слабая и смертная.

– Вайторис, – с мукой в голосе повторила я, прижала ладони к груди и в бессилии свесила голову на грудь, печалясь о том, что сегодня Господин не подарит мне своих ласк. Ведь только они имеют для меня смысл. Только Он способен доставить мне радость наслаждения.

Снова подняла голову, чтобы посмотреть на Вайтора. Он уже стоял на самой кромке воды, и волны, словно взбесившиеся псы, бросались на него, в одно мгновение намочив его одежду, лицо и волосы. И всё равно он был прекрасен, мой Господин, и я с гордостью любовалась тем, как он без страха делает шаг в пучину. Но течение так стремительно, что способно подхватить даже Вечного и унести, так и не дав мне прижаться к его груди. О, мой Господин, мой Повелитель и Создатель. Я преклоняюсь перед твоей силой и боготворю твой образ. Я не устану благодарить тебя за то, что ты обратил на меня свой взор.

Но только река бежит так быстро, что Он не сможет устоять и упадет под натиском ледяных волн. И даже если сможет плыть, его всё равно снесет течением.

– Игнис, не смей! – закричал Вайторис, когда волны все-таки подхватили, закружили и понесли по течению. – Прекрати!

– Господин! – надрывно заорала я и бросилась по берегу следом.

Но река так быстра, что мне не догнать Его. Мой Господин исчезнет из виду раньше, чем я добегу до того утеса.

– Господин!!!

Красноволосая голова показалась среди яростного течения, освещенная бушующим огнем со стен горящего замка, и исчезла еще до того, как я добежала до утеса, нависавшего над рекой. Я остановилась и горестно вздохнула. Сегодня я так и не смогу обнять своего Хозяина и не скажу ему, как сильно тоскую без него…

И всё исчезло. Река, черный замок и грохот перекатов. Теперь я стояла на вершине невысокой горы и смотрела на каменный дом в два этажа. Он не были ни беден, ни богат, но чем-то знаком мне. Этот дом не защищали высокие стены, не стояли стражи. Рядом не было других домов, словно обитатели неприметного домика хотели уединения. Вокруг царило умиротворение и тишина, нарушаемая лишь перезвоном ручейка, спрятавшегося где-то недалеко в траве.

Я неспешно спустилась с горы, осторожно приблизилась к дому и остановилась, отчего-то не решаясь заглянуть в единственное освещенное окно. Однако любопытство переселило, и я все-таки сделала несколько шагов, что отделяли меня от маленького окошка, где плясали отсветы огня. Судорожно вздохнув, я приложила ладони к стеклу и заглянула внутрь.

Это была гостиная, где горел камин, играя безобидными лепестками пламени. Возле камина, спиной ко мне, стоял мужчина. Он был не особо высок, но статен. Черные волосы мужчины были заплетены в длинную косу, достигавшую его поясницы. Никакой вычурности в одежде, бедности, впрочем, тоже не ощущалось. И вдруг, словно ощутив, что на него смотрят, мужчина порывисто обернулся, и я встретилась взглядом с темно-зелеными глазами. У мужчины были правильные приятные черты. Прямой нос, четко очерченные не полные губы, упрямый подбородок с ямочкой. Он склонил голову к плечу, рассматривая меня, и жест этот мне показался слишком знакомым, чтобы не обратить на него внимания. Губы мужчины дрогнули, и на них заиграла приветливая улыбка. Он поманил меня, приглашая зайти в дом, но я шарахнулась от окна, вдруг ощутив приступ настоящего ужаса, развернулась и бросилась прочь, туда, где звенел невидимый ручей.

Трава цеплялась за мои щиколотки, словно пыталась удержать. Из земли вырвался корень дерева, стоявшего неподалеку. Зазмеившись по траве, он бросился мне в ноги, но я перепрыгнула его, спеша сбежать подальше от одинокого дома. Отмахнулась от стайки мотыльков, преградивших мне путь, и остановилась, вслушиваясь в водный перезвон, как в свое спасение.

Ручеек обнаружился всего в двух шагах от меня. Я в последний раз обернулась и вновь встретилась взглядом с черноволосым мужчиной. Он стоял на склоне, скрестив руки на груди, и укоризненно качал головой.

– Я тебя не знаю! – истерично заорала я и перешагнула ручеек…

Изумленно огляделась, не обнаружив ни горки, ни мужчины, ни домика. Теперь я стояла на каменной площадке, нависшей над пропастью. Где-то гремел невидимый водопад, но я всё равно услышала, когда кто-то за спиной произнес:

– Я буду стремительней ветра.

Резко обернулась, но никого не увидела. Я была совершенно одна, и лишь далекий огонек костерка манил меня приблизиться. И я точно знала, что в этом огне нет угрозы. Всего лишь маленькое пламя, разожженное для того, чтобы согреться. Еще раз оглядевшись, я охнула – вокруг меня был лес, и только плеск неспешного течения узкой реки, слышался где-то совсем рядом.

Уверенно направилась к огню, и когда подошла, то увидела спящих воинов Скайрена Аквея, но самого его у костра не было. Пустовала и моя лежанка. Я зевнула и уселась на нее, радуясь тому, что я, наконец, усну. Улеглась, завернувшись в голубой плащ Эйволин, еще раз зевнула и провалилась в сон, в этот раз без всяких сновидений. Так что, когда меня потрясли за плечо, я проснулась бодрой и отдохнувшей.

Чего нельзя было сказать о Скае, присевшим рядом со мной на корточки. Глаза его были красными, лицо уставшим, и весь он выглядел каким-то взъерошенным и вымотанным. Он посмотрел на меня хмурым взглядом и кивнул в сторону от лагеря:

– Надо поговорить, – сказал водник.

– Почему не здесь? – мне было всё равно, где разговаривать, но не хотелось идти следом в покорном молчании.

– Потому что там, – весомо ответил Аквей.

Я пожала плечами, поднялась со своего жесткого ложа и потянулась. Плащ скользнул по телу вниз, Скай протяжно вздохнул, проследив за мной, и тоже поднялся на ноги.

– Идем, – велел водник.

– Как скажешь, милый, – хмыкнула я.

– Прекрати, – отрывисто произнес Аквей. – Моего имени для обращения вполне достаточно.

– Фу, какой злюка, – насупилась я. – Не буду с тобой разговаривать.

Водник был совсем не в духе, поэтому сжал мое запястье и рывком дернул на себя, поймал, развернул в сторону ближайших деревьев и несильно подтолкнул в их сторону.

– А еще светлый, – я покачала головой, но спорить и заводить и без того злого мужчину больше не стала.

Вскоре Скай обогнал меня и направился туда, где я ночью видела кабана. За кабаньими кустами обнаружилось поваленное дерево, туда-то меня и усадил водник. Взъерошил еще больше свои волосы, став похожим на сердитого сорванца, одарил меня пристальным взглядом синих глазищ и вопросил:

– И что это было?

Почесав пальцем кончик своего носа, я недоуменно пожала плечами.

– Иногда твои вопросы ставят в тупик, – доверительно сообщила я. – Если ты добавишь в свой вопрос еще хотя бы пару слов, возможно, я и смогу ответить.

– Что произошло ночью… в этом проклятом сне с рыжим и его замком, – сразил меня пояснением Скай, неуважительно понизив Вечного до рыжего. – Я хочу понять, Игнис. Пока я лишь знаю, что смог преградить тебе дорогу, последовав за тобой.

– Еще немного пояснений, – попросила я, опешив еще больше от того, что говорил водник. Прошел за мной? Преградил путь? Как?!

– Что там пояснять, когда ты и так ты всё знаешь? – раздраженно ответил Аквей и, упав рядом со мной на поваленный ствол, ожесточенно потер лицо. – Он шагнул в воду, и я понял, что не смогу удержать его. А потом… Тьма, потом я просто ощутил силу, словно кто-то вливал ее в меня. Правда, дальше стало хуже, но некоторое время мы были с ним равны. Это ведь ты мне помогла, больше там никого не было. Только я никак не могу разобраться во всем этом мороке.

– Да как бы я посмела идти против Господина, – ответила я, нервно покусывая кончик ногтя на большом пальце.

– И все-таки, – проницательный взгляд поймал меня в ловушку, не давая увильнуть.

Кривовато усмехнувшись, я поднялась на ноги, не удержалась и пригладила взъерошенные светлые волосы, расчесав их пятерней. Водник смотрел на меня снизу вверх, ожидая ответа, а мне до зубного скрежета хотелось прижать его голову к своей груди и постоять так немного, ни о чем не разговаривая. И словно в ответ на мои мысли, ладони Ская сжали мою талию, притянув ближе. Он сам уткнулся лбом мне в грудь и негромко напомнил:

– Так что ты сделала, Игнис?

– Ничего, – улыбнулась я. – Реальность, Скай – это то, во что ты веришь. Я просто верила тому, что видела, вот и всё.

Он вскинул на меня голову и прищурился:

– То есть…

– То и есть, леор Аквей, – ответила я, высвобождаясь из объятий, потому что за спиной уже слышались чьи-то шаги. – Я просто очень доверчивая. Но, – я склонилась к его лицу и быстро шепнула, – не вздумайте поверить в то, что этот закон одинаков для всех реальностей. В мире предначертанного силой веры и мысли изменить ничего нельзя. По крайней мере, я бы пытаться не стала.

Водник вдруг сжал мое лицо ладонями, провел большим пальцем по губам, задержал на них взгляд и произнес севшим голосом:

– Убери свое наваждение.

Я сжала пальцами мужские запястья и отвела его руки в стороны, невесело усмехнулась:

– Если бы я знала как, то уже освободилась бы от тебя, Скайрен Аквей.

– Нужно найти способ, – уже более твердо ответил водник. – Это невыносимо.

– Правда? – я понизила голос, потому что еще невидимый нарушитель нашего уединения остановился за кустами. – Невыносимо прекрасно?

– Скорей, просто бесит, – ответил Аквей и повысил голос, не сводя с меня взгляда: – Войт, выходи, я тебя слышал.

Ах, вот кто у нас такой любопытный… Обернувшись, я с любопытством взглянула на второго водника, раздвинувшего руками кусты. Он мазнул по мне взглядом и больше не замечал, я не возражала. Отошла в сторону и отвернулась, прислушиваясь к разговору двух мужчин.

– Завтрак готов, Скай, – оповестил Аквея Войтер.

– Мы сейчас подойдем, – ответил мой водник.

– Скай, – Войт понизил голос, – ты слишком долго находишь с ней наедине. Люди волнуются.

От смешка мне удержаться не удалось, но влезть в разговор не успела. За меня ответил Скайрен, да еще как ответил… Он не произнес ни слова, даже пальцем не шевельнул, но с травы вдруг взмыли капли росы и замерли в воздухе, словно застывший дождь. Лучи утреннего солнца, пробившиеся сквозь листву, отразились яркими бликами, ослепив, а еще через мгновение воздух заполнился ослепительными росчерками, когда капли сорвались с места и бросились ко мне, подобно рою взбесившихся светлячков. А когда они вновь застыли в воздухе, я оказалась накрыта прозрачным кубом, не имевшим ни одной бреши. Однако он состоял из воды, и я, ухмыльнувшись, протянула руку, собираясь показать всю ненадежность такой темницы, но рука ударилась в ледяную твердь, так и не сумев пройти сквозь стену куба. Постучала двумя ладонями, поджала губы и с силой стукнула в стенку локтем. Тут же взвыла и затрясла рукой, возмущенно глядя на синеглазого водника.

Скай ответил невозмутимым взглядом, и куб пошел трещинами, развалился на части, но вода вновь поднялась с травы. Потекла вертикально вверх, собираясь в две фигуры, и когда они обрели плотность, за моей спиной стояли два прозрачных стража. От них шел неприятный холод, я передернула плечами и собралась отойти, но в предплечья мне вцепились холодные пальцы.

– Акве-ей, – ядовитой гадюкой зашипела я, глядя на водника уже со злостью.

Скай не обратил на меня внимания. Он повернул голову к моему притихшему поклоннику.

– Ты удовлетворен, Войт? Можешь передать остальным, что я в полной безопасности.

– Д-да, – запнувшись, кивнул второй водник. – А-а…

Он так и не договорил, что хотел и, скрывшись за кустами, направился к отряду. Аквей проводил его взглядом и с неожиданной яростью ударил ладонью по поваленному стволу, с которого так и не поднялся. Мои стражи разлетелись брызгами воды, а мне достался сердитый взгляд синих глаз.

– Что? – я всё еще была возмущена и даже обижена.

– Видишь, до чего ты довела? – менторским тоном вопросил Аквей.

– Я?!

– Они переживают за меня, за мужчину, оставшегося наедине с женщиной, – всё тем же тоном продолжал отчитывать меня Аквей. – Думаешь, они сомневаются в моей силе? Никому в голову не придет назвать меня беззащитным, дураков и самоубийц нет. Но, зная с кем я, мужчины-воины начинают переходить грань и унижают меня своей заботой. Тьма! Игнис, разве женщина должна внушать ужас? Разве должна она быть бездушным чудовищем, чьим именем пугают детей?

Я с минуту изумленно таращилась на наглеца, вздумавшего меня учить, открыла рот, чтобы ответить, но водник взметнул вверх ладонь, останавливая меня жестом. Поднялся с бревна, подошел ко мне вплотную, подцепил пальцем подбородок и заглянул в глаза:

– Как он сделал из тебя зверя, Игнис? – негромко спросил Скай. – Как ты попала к нему? Почему он выбрал тебя? Что было до Вечного? Кто ты такая, Игнис Сиел? И таково ли твое настоящее имя?

И мне вдруг стало страшно от его вопросов. Чего боюсь, не понимала, но паника, зародившаяся комом в груди, все росла и ширилась, превращаясь в ледяную пустоту, заполнившую меня целиком. Несмотря на теплой утро, похолодели пальцы на руках. Стало зябко и неуютно… и жутко. Жутко думать о том, что на эти вопросы водника могут быть ответы.

– Ну, хоть что-нибудь ты помнишь?

– Зачем? – сипло спросила я. Голос сорвался, и я откашлялась. – Зачем тебе знать всё это? Зачем МНЕ искать ответы?

– Хотя бы для того, чтобы звезды перестали быть для тебя в диковинку, – сухо ответил Скай и отошел от меня. – Или для того, чтобы не радоваться, как дитя, глядя на летящую букашку. Кто ты, Игнис?

– Я… – мне пришлось вновь откашляться. – Я – верная слуга моего Господина. Служба ему – великая честь. Это мое единственное призвание и назначение.

– Тьма, Игнис, ты хоть слышишь себя? Ты понимаешь, что повторяешь зазубренный урок? Ты похожа на прилежного ученика, но не на того, кто говорит то, о чем думает.

Я развернулась и стремительно зашагала назад к отряду. И плевать, как будут глядеть на меня воины. Плевать на то, что скажут. Не хочу я слушать проклятого водника. Не хочу и не буду! Зачем мне память о жизни, в которой не было Вайториса? Лишь он один имеет значение. И я вернусь к нему, как только почувствую, что моей жизни ничего не угрожает. Вернусь и буду вновь преданной слугой и верной наложницей.

– Игнис!

– Отстань, – не оборачиваясь, сердито отмахнулась я.

– Ты бежишь не от меня! – снова крикнул Аквей. – Ты бежишь от себя, но от себя убежать невозможно, и однажды ты сама себе задашь все эти вопросы. Игнис!

– Гори в огне, Аквей, – буркнула я и остановилась, как вкопанная, неожиданно обнаружив, что по щекам бегут слезы. Я зло стерла их, с недоумением рассмотрела мокрые пальцы и сжала кулаки. Бесконечный Хаос, верни мне разум, о большем не прошу. Встретилась взглядом с Войтом, напряженно следившим за мной, и передернула плечами, вновь беря себя в руки. – Тьфу, на вас на всех.

Вздернув подбородок, я прошла к своему жеребцу. За спиной зашуршало, до слуха донесся крысиный писк. Я склонилась, подняла Искру, погладила по голове Венна, уже тершегося о мое бедро носом. На Аквея, успевшего вернуться к отряду, я не смотрела, продолжала злиться на него. Ни за что больше не буду с ним разговаривать. Особенно наедине. Выслушивать и дальше глупости, которые говорит водник, я не собиралась. Приняв решение хранить молчание, я немного успокоилась, а когда отряд тронулся в путь, пришло чувство покоя и прежняя уверенность в себе.

Закончив завтрак, отряд сразу тронулся в путь. Мы двигались к какой-то цели, но о ней не знала только я. Впрочем, именно меня она и не интересовала. Я всего лишь тянула время до своего возвращения в Черный замок. И куда бы Аквей не вел своих людей, я там надолго не задержусь. Я даже не хотела спрашивать, куда мы направляемся, да и вряд ли Скай просветил бы меня, теперь зная, что я не смогу это скрыть от Вайториса.

Вайторис… Прикрыла глаза и вызвала в памяти образ своего Господина. Мне хотелось ощутить всю силу тоски по нему, хотелось почувствовать боль разлуки, возможно, желание при воспоминании о ласках. Еще хотелось ощутить, как меня терзает раскаяние за то, что мой взгляд помимо воли упирается в спину Аквея, по-прежнему, ехавшего впереди отряда, и за то, что ночью выстроила цепь событий, отправив Вайтора искупаться в полноводной реке. Мне хотелось почувствовать себя прежней: цельной, равнодушной ко всему, кроме моего Господина. Но с ужасом поняла, что… не тоскую! И раскаяния нет, и даже в замок я не хочу возвращаться… пока не хочу. Не хочу снова стать пленницей среди стен из черного камня. Не хочу видеть в окне сумрак, который не в силах прорезать солнечный луч. Хочу полной грудью вдыхать чистый воздух, наполненный светом и жизнью. Хочу смотреть, как мимо пролетает птица, хочу ощущать кожей дуновение ветра и слышать шорох травы под лапами зверя, спешившего обойти человеческий отряд стороной.

Вновь воскресила в памяти лицо Вайториса, каждую его черточку. Глаза, нос, скулы, губы, подбородок. Я столько разглядывала его, что могла бы нарисовать по памяти, если бы захотела, но рисунок не смог бы передать ни силу, исходящую от него, ни величие Вечного. Ты прекрасней всех в этом мире, мой Господин. Нет равного тебе в могуществе и власти. Ты – хранитель Граней, и только твоя воля имеет значение. Только ты царишь в моей душе, только ты…

«Сними свое наваждение». Я распахнула глаза и встретилась взглядом с синими глазами, в которых сверкнул солнечный блик. Аквей развернул коня мне навстречу и теперь восседал на нем, удерживая за повод моего жеребца. Вязкая тишина разлилась вокруг, поглотив все звуки. Ничего не осталось, кроме меня, водника и переплетенья наших взглядов. Что за проклятая магия таится в его взгляде? Отчего грудь сдавливает в тиски, и каждый новый вдох становится пыткой?

– Дыши, Игнис, – шепнул Скай, и воздух послушно хлынул в горло.

– Что… тебе нужно, Аквей? – с трудом выговорила я, пытаясь усмирить бешеный бег сердца.

– Поговорить, – ответил он, продолжая смотреть на меня.

– Я не хочу разговаривать с тобой?

– Почему? Я заставляю тебя думать?

Я отвернулась, разрывая зрительную связь. Аквей неопределенно хмыкнул, тряхнул головой и, наконец, отпустил поводья моего коня.

– Игнис Сиел – одна из самых жутких легенд нашего мира всего лишь маленькая трусишка. – Не без ехидства отметил Скай, развернул своего жеребца и, пришпорив его, умчался от меня.

Я некоторое время смотрела ему вслед, борясь с желанием догнать наглеца и высказать ему, что думаю о его подначке. Высказать со всем высокомерием и насмешкой, на которые способна. Все-таки не выдержала. Пришпорила своего коня и помчалась вдогонку слушая за спиной дробный перестук копыт лошадей всего отряда.

– Скай! – крикнула я, в одно мгновение забыв о недавно принятом решении не разговаривать с нарушителем моего покоя. – Скайрен Аквей, немедленно остановись и повтори, что ты сейчас сказал! Скай, Тьма тебя дери!

– Что? – он натянул поводья, подняв коня на дыбы.

Позади заржала еще одна лошадь, кто-то крепко выругался. Кажется, люди водника приходят всё в большее недоумение от поведения своего господина. Только самому господину, похоже, было на все плевать. И на недоумение, и на хмурые взгляды, которые теперь достались и ему. Он восседал на своем громадном зверюге, поглядывая на меня с ленивым любопытством… высокомерно и насмешливо. Тьма…

– Лейда Сиел решила нарушить обет молчания? – иронично вздернул бровь водник.

– Чтоб тебя пожрал Хаос, Скайрен Аквей, – ответила я, останавливаясь рядом.

Он выжидающе смотрел на меня, а я пыталась понять, зачем вообще бросилась вдогонку, и что именно я собиралась высказать ему? Еще семь дней назад я бы просто послала вслед воднику огонь и смотрела, как он гибнет. Пила бы его боль и ужас, постанывая от удовольствия, но ведь у меня нет сейчас ни огня, ни возможности чувствовать чужие эмоции, и значит, нужно сказать что-то такое, что могло бы заменить огонь и просто получить удовольствие от смятения на лице Аквея, но пока смятение, должно быть, читалось на моем лице, потому что я молчала, лишь сверлила мужчину взглядом исподлобья.

– Это всё, что ты хотела мне сказать? – полюбопытствовал водник.

– Нет, – мотнула я головой и выпалила: – Я не трус! И если осмелишься еще раз оскорбить меня, сильно пожалеешь.

– И что же ты можешь мне сделать, Игнис? Быть может, оглушишь визгом или выцарапаешь глаза?

Мне показалось, что меня сначала макнули в ледяную воду, затем обдали кипятком. Жар разлился по телу, опалил щеки, и желание броситься на Аквея с кулаками я удержала лишь усилием воли. Кое-как справившись с ненужными эмоциями, я заставила себя вздернуть подбородок и холодно ответить:

– Значит, такова великая мораль добра – ударить безногого калеку по оставшимся культям? И чем твой Свет отличается от моей Тьмы, Скайрен Аквей? Хотя знаю, я бы не стала терзать, убила бы сразу. Но ты можешь продолжать глумиться, наверное, это и называется милосердием.

Хотела развернуть коня и вернуться на свое место, но Скай перехватил поводья, и теперь иронию в его глазах сменила злость. Он подался ко мне и произнес тихо, но в этом негромком звуке его голоса зазвенел металл:

– Ты хочешь рассказать мне о милосердии? Проводишь параллели? Тогда ответь мне, умница Игнис, почему ты просто не всадила нож в сердце Эйвилу? Зачем ты заставила его корчиться на полу, орать и рыдать, словно малое дитя? Зачем держала меня в темнице и терзала столько времени? Почему не приказала стражнику снести мне голову, как бедняге Лайнсу? – Я открыла рот, но не нашла, что ответить. Сказать с усмешкой: «Я же темная»? Так не я ли сама только что утверждала, что убью сразу? – Разве я лишил тебя силы, чтобы сейчас ты злилась на меня? Не твой ли обожаемый господин превратил тебя в беззащитного младенца? И за что? Постой! Я вспомнил – за твою собственную затею. То есть ты обиделась на меня за то, что решила опоить своей кровью, едва не отдалась мне, нарушив запреты Вечного, а после получила заслуженную кару, а я случайно напомнил тебе о твоей неосмотрительной выходке? Ах, мерзавец, да как я смел?

– Случайно? – взвилась я. – Ты ударил намеренно…

– Не суди по себе, – оборвал меня Скай. – У меня не было намерения обидеть тебя. Наш утренний разговор расстроил тебя, и твой несчастный вид…

– Несчастный вид?! С чего ты решил, что у меня несчастный вид?

– Да ты бы видела себя, – немного повысил голос водник. – В глазах тоска, потерянная…

– Да ты ополоумел, светлый? – издевательски рассмеялась я. – С чего бы мне быть потерянной? Я твердо знаю, кто я и что мне нужно от жизни…

– И поэтому со слезами сбежала, как только я задал неудобные вопросы…

– Ты говорил чушь! С чего бы мне рыдать? Если только от жалости к тебе…

– Разумеется, чушь, – теперь издевательски хохотнул Аквей. – А глаза у тебя слезились от ветра…

– Да что тебе дались мои слезы?! Какое тебе вообще до меня дело?

– Да не было никакого, пока ты не вздумала опоить меня!

– Господин…

– Что?! – мы со Скаем одновременно обернулись к подъехавшему воину.

– Вы слишком громко кричите друг на друга, – мужчина поежился, но все-таки решился продолжить: – Мы уже въехали на земли тригов. Не сочтите за дерзость, леор Аквей, но нам бы шуметь поменьше.

– Тьма, – выругался сквозь зубы Скай. – Я услышал тебя, Раф.

Я нахмурилась, вспоминая, кто такие триги. О том, что мы с водником орали друг на друга на глазах его отряда, я постаралась не думать, уж больно это напоминало семейный скандал, жуть какая. Мотнув головой, я вернулась к таинственным тригам.

– Полулюди, полузвери, – словно услышав мои мысли, произнес Аквей. – С них ничего не возьмешь, так что вряд ли ими интересовался твой рыжий. У них и разум-то как у младенцев. Живут по звериным законам. Есть вожак – сильнейшая особь в племени, все самки принадлежат ему. Так что если на нас нападут, ты уже заведомо его женщина.

– Дикость какая, – я передернула плечами.

– Ну, конечно, – усмехнулся Скайрен. – Ты это им и объяснишь, если нас уже ожидает засада. Твои вопли разве глухой не услышал.

– А ты у нас тихий ручеек, – язвительно ответила я, – и не драл тут глотку, словно раненный в зад медведь.

– Отлично, мы переходим на новую ступень взаимоотношений, – с пафосом воскликнул водник, воздев руки к небу, и закончил тише и ворчливо: – Этого еще не хватало.

– Вот и помолчи, – фыркнув, я накинула на голову капюшон и показала, что разговор окончен.

Отряд возобновил путь. Теперь я оказалась в его центре. На меня старались не смотреть, и это мне тоже было понятно. Оружия мне никто давать не собирался, и не потому, что я женщина, а как раз потому, что обращаться с оружием я умела. Не доверяли мне водники, и, в общем-то, я их за это не осуждала. Знай я, что Вайторис встретит меня с распростертыми объятьями, и имей возможность добраться до него, глотки бы перерезала всем, кто пытался меня задержать, без сожаления и жалости. Но пока над моей головой висело новое наказание, которое я, возможно, не переживу, я по-прежнему собиралась оставаться хорошей девочкой. А хороших девочек принято защищать, вот и пусть защищают. И пускай воины воротили от меня носы, но приказ господина нарушать не осмеливались. Меня это вполне устраивало.

Скайрен вывел своих людей к широкому лугу, остановился на его кромке, поднял вверх руку и замер, явно прощупывая пространство. После свернул налево и направил коня к рощице, росшей на берегу широкого оврага. Здесь он снова остановился, мотнул головой и показал, что мы возвращаемся.

– Пожри их Тьма, – выругался рядом Войт.

Я повернула к нему голову, и мой поклонник, бросив на товарищей быстрый взгляд, все-таки пояснил:

– И на лугу засада, и в овраге. Но на поле особей меньше, раз Скай ведет нас обратно.

– Триги обладают магией? – спросила я.

– Нет. Они не чувствуют токов магии, – ответил Войтер.

– Тогда в чем дело? С силой Ская, плюс вы, положить зверье недолго.

– Чего еще ожидать от убийцы, – проворчал один из воинов, ни к кому не обращаясь.

Я сделала вид, что не слышу, но взгляд от Войта не отвела, ожидая пояснений. Он коротко вздохнул, однако ответил:

– Триги – существа не магические, применять против них магию – преступление. Это как обидеть младенца. Если нам доводится с ними встретиться, мы сражаемся оружием. Если эти существа были сотворены Создателями, значит, мы не имеем права уничтожить племя под корень. Мы ведь не убийцы, Игнис.

– Зачем тратить столько слов на ту, кто привык отнимать жизнь даже у тех, кто не может себя защитить? – произнес еще один воин.

Мне стоило промолчать, но слова мужчины вдруг царапнули, и я ответила, не оборачиваясь к нему:

– Я исполняю волю моего Господина. Я его разящий клинок…

– Ну да, – усмехнулся третий воин, – о чем думает дубина, когда ее опускают на чью-то голову?

– А ни о чем, – хмыкнул четвертый, – нет у дубины разума. Хозяин махнул, дубина ударила.

– Верно, – я поправила капюшон, неосознанно натягивая его глубже, – дубина не думает, но раскроить череп может, лишь когда ее направляет верная рука. Мой Господин велик и могущественен. Он не ошибается, нанося удар, и если я вершу его суд, значит, он справедлив. Это истинно.

– Стало быть, лейда Сиел, – вклинился еще один воин, пожалуй, самый зрелый из всех, – вы всего лишь слепое орудие? Вам всё равно, кого и за что вы разите? Темный спустил тетиву, и вы помчались, чтобы нанести удар.

– Сука, она сука и есть. Натравили, побежала, – не скрывая презрения и злости, подал голос тот, кто заговорил первым.

– Прекратите. – Голос Ская прозвучал негромко, но его услышали все.

– Верные суки бесценны, – я обвела воинов надменным взглядом.

– Игнис! – Аквей обернулся ко мне. Я фыркнула, но замолчала. – Кто еще вздумает сейчас подать голос, будет молчать до конца перехода. Касается всех. – Водник раздраженно тряхнул головой и закончил: – Если триги нападут, не думайте, что я не узнаю, кто ударил ножом пленницу, так что смысла валить на шальной удар смерть Игнис нет. Карать буду без жалости. Осознали? Теперь всем внимание, засада слева. Скорей всего, нас пропустят, но встретят позже. Не расслабляться.

Воины молча кивнули, похоже, ни у кого не возникло сомнения в словах Аквея. Я молчала тоже, и не только потому, что не хотела проверять, насколько Скай готов исполнить угрозу, но и потому что наедине с собой мне не нужно было претворяться. В глубинах капюшона вся надменность слетела, как осенняя листва. Я закрыла глаза и судорожно вздохнула, призывая себе на помощь извечное равнодушие.

Бесконечный Хаос, почему меня задели слова, которые я до этого слышала бесконечное количество раз и смеялась над ними? Что нового сказали воины? Ничего! В чем винят меня? Над чем насмехаются? Над тем, что я была предана моему Господину и исполняла его приказы, не ведая жалости? Так разве же не о таких слугах мечтают правители всего мира? Разве же не ищут себе верных псов, не награждают их за преданность? Всё, что я совершила, я совершила во славу Вайториса и во имя его. На моих плечах не лежит тяжесть вины за то, что я делала. Я знаю, что права во всем. Права! Тогда почему мне так тошно, словно в мою душу выплеснули ведро помоев?

Не думать! Не смей думать, Игнис. Вайтор велел превозносить его, а ты никогда не перечила своему Господину. Нет повода изменять себе и вступать в бессмысленный спор с людьми, не способными понять ни Его величия, ни твоей преданности ему. Есть твой Господин и ты, все остальные лишь краткий миг на пути вашей Вечности. Так всегда говорил мне Вайторис, и я безоглядно верила ему. Да, именно так.

Выдохнув с облегчением, я расправила плечи и погладила Искру кончиком пальца. Крыса пискнула и спрыгнула на холку коня. Встала столбиком, усики ее зашевелились, хвост дернулся. Крыса почувствовала опасность и теперь напряженно следила за лугом. Венн полз рядом с конем Ская. Я видела, что змей косится влево, иногда дергается в сторону, но негромкое от хозяина:

– Не смей, – и Венн вновь смотрит только вперед.

И вновь непонятное мне благородство. Если враг опасен и известно, что нападения не избежать, почему не упредить удар и не уничтожить угрозу? Я прикрыла глаза и ощутила пять особей, залегших в густой высокой траве в пятнадцати шагах от нас. Совсем близко и так мало… Один направленный удар и этот терпкий аромат чужой боли, умноженный пятикратно…

– Великая Тьма, – простонала я, вспоминая вкус, покусывающий язык.

Откинув назад голову, невольно сбросила капюшон. Прикрыла глаза и облизала губы. Невероятное наслаждение. Пожалуй, по этому дару я соскучилась больше всего. Сколько остроты могут дарить чужие переживания, когда лишен своих собственных. Я тряхнула головой и распахнула глаза. На меня смотрели. Кажется, все воины, ехавшие рядом, сейчас следили за мной. Войтер гулко сглотнул и спешно отвернулся, как только я взглянула в его сторону. Кто-то шумно перевел дыхание, и мужчины вновь закрылись в броне хмурого безразличия.

– Не расслабляться, – донесся до меня напряженный хрипловатый голос Аквея. – Мы въезжаем в лес.

Я накинула капюшон на голову, прячась от водников. Их слова всё еще не отпускали меня и нечто жуткое, вязкое, ледяное, словно дыхание смерти, на мгновение коснулось разума осознанием ответа на брошенные обвинения, но я испуганно охнула и отогнала от себя то, что на короткое мгновение вселило ужас. И я вновь твердила свое заклинание: всё, что есть в моей жизни, даровано моим Господином. Нет никого более великого, чем он. Моя душа – отражение его души, моя жизнь – продолжение его жизни. Мой огонь лишь искра от его пламени, и я преклоняю колени перед мощью безудержной стихии, которой повелевает мой Хозяин. Лишь его слова – истина, лишь его мысли – верный путь. Каждый удар моего сердца – это его имя. Вайторис…

– Следите за пленницей, – слова Ская вернули меня на лесную тропу, по которой ехал отряд.

Я отвела в сторону край капюшона и огляделась. Неприятное местечко. Вокруг тропы кусты и деревья, спрятаться есть где, но мое внутреннее чувство не уловило ничьего присутствия. Пожав плечами, я коротко вздохнула и собралась уже вернуться к своим мыслям, когда мой взгляд зацепился за странное дерево. Таких я еще не видела. Толстое, явно старое, с низкой плоской и широкой кроной, словно огромный зонт. С его ветвей, словно тонкие змейки, свешивались отростки нежно-зеленого цвета. Кое-где виднелись небольшие цветы белого цветы, чья хрупкая красота очаровала меня, и я не сводила взгляда с дерева, пока подъезжала к нему.

Из-за ширины тропы мы теперь ехали друг за другом, и никто не мешал мне любоваться хрупким очарованием на фоне древнего гиганта. Воины, кажется, совсем не обращали внимания на дерево. Они объезжали его, ни на мгновение не остановив взгляда на этом простеньком, но чуде. Я повертела головой, раздумывая спросить, что это за дерево, или нет. Но на меня никто не смотрел и разговаривать явно не собирался, а Скай был где-то впереди, и кричать ему не имело смысла.

Приблизившись к дереву, я протянула руку и мягко коснулась побега.

– Лейда Сиел… – услышала я, но голос, позвавший меня, оборвался, так и не договорив, словно воина кто-то одернул.

Я пробежалась кончиками пальцев по нежной зелени, хотела понюхать цветок, но он рос выше. Мне пришлось привстать на стременах и ухватиться двумя руками за побег. Дернула его, пытаясь оторвать…

– Игнис! – крик Ская прилетел издалека и слился с моим изумленным возгласом, когда побег вдруг оплел мне запястья.

Кто-то дернулся в мою сторону, и пальцы, затянутые в перчатку, мазнули лишь по моим лодыжкам, когда меня выдернуло из седла, в одно мгновение закинуло наверх, и я успела увидеть, что в кроне зияет огромная дыра, незаметная с земли. Ствол скрипнул, и подо мной распахнулся черный зев. Попыталась ухватиться за ветви, но они оказались скользкими, и я, оглушительно взвизгнув, полетела в прохладную черноту, пахнувшую прелью…

Полет был недолгим. Я бы даже сказала, очень коротким. Меня сжало внутри ствола уже через пару мгновений, сдавило со всех сторон, и я сипло выдохнула, закончив верещать. Стенки ствола оказались склизкими, и теперь к древесному запаху примешалось тошнотворное зловоние. И судя по кромешной тьме, зев над моей головой сомкнулся. Я поежилась, и меня втянуло глубже. На что это было похоже? На гигантскую глотку, вот на что. Кажется, меня сожрало дерево, не до конца, конечно, но, судя по догадке, в ближайшее время меня собирались переварить.

Сказать, что я была против участи отбивной с кровью, ничего не сказать. Стиснув зубы и стараясь не дышать, я закрыла глаза, успокаиваясь и прочищая мысли от подступающей паники. «Лейда Сиел…», – всплыло в памяти. Хоть одна собака оказалась с зачатками совести! Значит, решили скормить меня дереву? Знали и молчали, да? Надеюсь, Аквей им вырвет их поганые сердца, если меня все-таки переварят в деревянном вонючем чреве.

От злости я зарычала, попыталась освободить руку, чтобы погрозить в пустоту кулаком, но добилось лишь того, чтобы меня всосало еще дальше.

– Ах, ты ж, прожорливая тварь, – прошипела я, дурея от зловония и злости.

Сожрать меня! Меня! Подавишься, гадина. Я кривовато ухмыльнулась и «выпустила когти». Царапнула в первый раз не сильно, для пробы. Снова попыталась вытащить руки, чтобы полосовать ногтями древесную глотку, но сразу же отказалась от своей идеи, потому что с каждым движением меня проталкивало всё глубже. Оказаться в желудке монстра с цветочками слишком быстро мне как-то не хотелось. Возможно, мне следовало сначала задохнуться, а после уже меня переварят, однако проверять свое предположение я не стала. Хотя бы потому, что воздуха уже не хватало, а если учесть вонь, то дышать мне оставалось совсем недолго. Да и сжимали тиски так, что полноценного вдоха сделать не получалось. Учитывая, что бороться мне осталось недолго, и свободы для движений нет, я больше не стала царапать слизь, я в нее вцепилась.

Между пальцев мерзко хлюпнуло, но я лишь сильней сжала челюсти. Нутро дерева сжалось сильней, едва не раздавив меня. Затем мелко задрожало, и… разжалось. Я стремительно заскользила вниз. Взвизгнув, расставила в стороны руки и ноги, пытаясь сдержать падение. Дерево ответило новым спазмом, опять сжав меня с такой силой, что я услышала хруст своих костей. Сознание помутилось, дышать стало окончательно нечем, и я вяло выругалась, понимая, что это конец. А затем дерево содрогнулось, еще раз, еще и…

С оглушительным треском ствол выше меня треснул, и в мое узилище хлынули яркий дневной свет и свежий воздух. Сквозь плену, застилавшую глаза, я увидела, как ко мне свесился человеческий силуэт, сильные руки схватили меня за шкирку и рванули наверх, выдирая из слабеющей хватки дерева-людоеда.

Издав сиплый квакающий звук, когда застежка плаща впилась мне в горло, я вылетела из древесного нутра и, повалившись на пыльную дорогу, судорожно сглотнула и жадно вдохнула воздух.

– Ничего ее не берет, – хмыкнул кто-то.

– С вами разговор еще не закончен, – услышала я голос Ская и открыла глаза. Он склонился надо мной, взъерошенный и заметно встревоженный. Заметив, что я смотрю на него, водник едва заметно улыбнулся. – Живая?

– Думал, что от меня так легко избавиться? – хрипло спросила я и села.

Аквей внимательно рассмотрел меня.

– Выглядишь кошмарно, – сообщил Скай и передернул плечами. – Просто жуть. Бр-р.

Я свела зрачки к переносице, рассматривая слипшуюся от слизи прядь, затем скосила глаза на плечо. Вот теперь я бы с радостью вернула плащ его хозяйке, даже лично натянула бы на нее. При мысли о том, как скривилось бы хорошенькое личико Эйволин, я растянула губы в ухмылке. Смешок над моей головой заставил поднять взгляд на Аквея, изо всех сил пытавшегося подавить рвущийся наружу смех. Я сузила глаза и прошипела ядовитой змеей, закипая в одно мгновение:

– Вес-село, С-скай?

– Игнис, – он вскинул руки в защитном жесте, но теперь его смех прорвался наружу, и водник отшатнулся, хохоча уже во всё горло. Он попытался взять себя в руки, однако сумел выдавить лишь: – Ты… ты забавная… Тьма-а-а…

И Аквей привалился к дереву по другую сторону тропы, продолжая хохотать. В этот раз меня не заворожил его смех, о не-ет. Он взбесил меня! Вскочив на ноги, я сжала кулаки и обвела весь отряд свирепым взглядом. Сдула с глаза сопливую сосульку волос, но она тут же вернулась на прежнее место. Подула снова, вновь сведя зрачки к переносице, и мужской гогот заполнил пространство. Кто-то хохотал открыто, кто-то отворачивался, как Войтер, но по трясущимся плечам было ясно, что скрыть пытаются смех.

– Думали скормить меня этому живоглоту? – с гневом вопросила я. – Настоящие мужчины! Дайте мне клинок, и посмотрим, как станет весело!

К сожалению, я выглядела слишком жалко, чтобы во мне сейчас увидели угрозу. И мой вопль вызвал лишь очередной взрыв смеха. Я зарычала, топнула ногой и стремительно направилась прочь, на ходу оттолкнув морду Венна и не слушая писк Искры за спиной.

– Игнис! – крикнул мне вслед Скай.

– Гори в огне, Аквей! – рявкнула я, продираясь сквозь кусты.

– Да постой ты! – я услышала звук погони, но проклятый водник всё еще посмеивался, потому на призыв я не остановилась. – Игнис, остановись!

– Видеть тебя не хочу! – выплюнула я, сворачивая в очередные заросли.

– А я, между прочим, спас тебя, – весело воскликнул Аквей. – Игнис, хотя бы скажи спасибо.

– Чтоб ты провалился.

– Ты мила, как всегда, – хмыкнул водник, почти догнав меня. – Да стой же ты, глупая! Ты хотя бы знаешь, куда ты идешь?

– Про дерево я тоже ничего не знала, но это не помешало твоим воинам наслаждаться зрелищем, надеясь, что я сдохну в зловонном нутре, – я все-таки остановилась и обернулась к нему.

– Ты упрекаешь их? – Скай остановился и теперь смотрел на меня серьезно. – В том сражении у Черного замка погибли их братья, отцы, сыновья. Ненависть к рыжему велика. И к тебе тоже, вряд ли ты не знала об этом. Ты приказала уничтожить всех мужчин от шестнадцати до шестидесяти лет в поселении Рафа. Он выжил лишь потому, что отбыл ко мне в замок. А когда вернулся, застал воющих женщин и разоренные жилища. Игнис, они даже не знали о готовящемся походе! Так почему они должны жалеть тебя, когда ты не жалела их? Ты всё еще жива только потому, что я приказал тебя не трогать. Или же ты думаешь, что твоя красота способна заставить забыть о злодеяниях?

Вновь развернулась, развела руками заросли и шагнула в прохладную тень леса. Водник последовал за мной. Ни воинов, ни Венна с нами не было.

– Игнис.

– Я хочу смыть с себя эту дрянь, – буркнула я.

– Тебе стоит попросить, и я дам тебе воду, хватит бегать, здесь небезопасно, – тон Аквея стал мягким.

Только меня эта мягкость не проняла. Я резко развернулась к нему, почти ткнувшись носом в грудь, вскинула голову и зло посмотрела в глаза.

– Хочешь, чтобы я просила? – понизив голос, спросила я. – Хочешь, чтобы умоляла? Думаешь, поставить на колени, водник?

Аквей возвел глаза к небу, протяжно вздохнул и от души припечатал:

– Дура.

Пощечина вышла мгновенной и звонкой. Я распрямилась, расправила плечи и насмешливо посмотрела на след от своей ладони на щеке водника.

– И всё равно дура, – повторил он. – На колени тебя давно поставили, только что-то это тебя не бесит. Где твоя гордость, когда бьешься лбом об пол, восхваляя рыжего?

– Прекрати называть его рыжим! – с яростью воскликнула я. – Ты не стоишь его мизинца.

– Да и плевать! – разозлился в ответ водник. – Это ты перед кровожадной тварью спину гнешь, меня смогли согнуть лишь силой.

– И ты решил согнуть меня?

– Я сказал, что тебе достаточно попросить, чтобы получить воду, только и всего. Это моя стихия, и с некоторых пор мне не нужен источник силы, чтобы управлять ею. Скажи, и я тебе прямо здесь открою ключ.

– Ничего мне от тебя не нужно, – я отвернулась. Внутри всё еще кипело, лишая возможность услышать разум.

– Такое ощущение, что тебе не четыреста лет, а четырнадцать, – проворчал за моей спиной Аквей. – Вода есть через сто шагов, я ее чувству. Но будет глупостью еще больше отдалиться от отряда.

– Вот и не отдаляйся, – отмахнулась я. – В какой стороне?

Я обернулась к Скаю. Он буравил меня взглядом, на скулах двигались желваки, не напугал. Аквей втянул воздух сквозь стиснутые зубы, а затем выплюнул одно единственное слово:

– Бесишь, – и меня окатило водой, ударившей из-под земли.

Упрямо сделала шаг в сторону, и тут же новый фонтан обдал меня водяной струей. Еще шаг, и еще один фонтан. Еще шаг, еще фонтан. Я разъяренно взвизгнула, сорвала с плеч грязный мокрый плащ и швырнула им в водника.

– Прекрати!

– Ты уже чистая? – невозмутимо спросил Аквей.

– Чтоб тебя пожрал Хаос, водник!

И меня окружил поток воды со всех сторон, щедро изливаясь на голову.

– Ненавижу! – выкрикнула я, в остервенении топая ногами. Когда я так бесилась в последний раз? Никогда!

Поток воды вдруг резко прекратился. Я некоторое время фыркала, отплевываясь от воды и ожидая снова смеха. Но его не последовало. Протерла ладонями лицо и…

– Великая Тьма, – выдохнула я.

Скай лежал на земле с пробитой головой. А на меня смотрел то ли морды, то лица жутковатых двуногих тварей, поросших шерстью. Они подступили ближе, принюхались, и один из тригов коротко рявкнул. Я открыла рот, чтобы завопить, но на мою голову опустилась дубина, и свет перед глазами померк…