Читать книгу Сильные девочки плачут молча - Юлия Жданова - Страница 5

Семеновна качала головой и сетовала. Это же надо! Столько добра бросили…Эхма! Ну ладно хоть сами пожили.

– Что же это творится, всю жизнь жили все нации в мире и ладу, а сейчас чего случилось, что они так взъелись? – все спрашивала она у дочери.

– Такая жизнь пошла, мама, – со вздохом отвечала Валя. – Кто их знает? Плохого мы им не делали.

Семеновна была, с одной стороны, рада. Все теперь не одной куковать. Правнуков приводили к ней, но сил сидеть с ними было уже маловато – дети скорые, шаловливые. Семеновна все боялась не уследить. Не дай Бог что случится! Потом проклянут! В гости – пожалуйста, а чтоб с ними, уже нет. Ей бы самой до себя…А тут Валя с девочкой-подростком. И Вера какая-то… Хотя вроде ничего, тихая, послушная, все с книжками какими-то сидит. Старшие-то совсем другие были, как все обычные дети.

Вера была очень похожа на маму, как и ее старшие сестры. Семеновна смеялась:

– Вот ты, Валя, постаралась – родила три своих копии. Вера с Танюшкой одно лицо прямо. Светленькие!

И Таня, и Наташа уже по второму ребенку родили. Все боялись, вдруг двойни, но ничего, «пронесло», как говорится. У Наташи появился мальчик Дима, а у Тани – девочка Катя. И когда-то маленькая семья все больше разрасталась.

Веру оформили в школу, а Валентина снова устроилась на завод. Вера очень боялась своих новых одноклассников. А если не примут ее?

– Эх! – с тоской думала она. – Вот училась бы и училась в своей старой школе, со своими любимыми учителями, общалась с друзьями. Ни к чему эти все перемены!

А Валя словно и не уезжала, коллектив был почти весь старый. Ее помнили. Сработались хорошо.

И началась у Калашниковых другая жизнь. Валя хотела сделать ремонт в квартире – все у мамы было уже такое старое, пожившее. Откладывала деньги. Но судьба распорядилась по-другому.

Они с Верой были очень близки. Девочка не доставляла особых хлопот. Отлично училась, поведение хорошее. Учителя ее выделяли.

– Вера, главное для тебя – учиться, – говорила Валя. – Время такое, специалисты нужны родине. Закончишь институт, пойдешь работать, квартиру дадут. Сейчас все для молодых специалистов!

– Но я же учусь, мама, – говорила Вера.

– Да, ты у меня молодец! Не такая, как современные девочки, – Валя прижимала к себе Верину голову со светлыми волосами и целовала в макушку. – По-другому и быть не могло! Папа бы тобой сейчас так гордился!

Вера много читала, была всесторонне развитой. Вале всегда было интересно проводить с ней время, слушать музыку, обсуждать прочитанные книги, узнавать ее мнение. Вера была рассудительная, вдумчивая. Несмотря на свой юный возраст, имела свое мнение. Они ходили в кино или в кафе «Соки-мороженое». Валя возилась с внуками, Вера – с племянниками. Всегда вместе. Они очень любили быть вдвоем. Старшим-то сестрам некогда особенно было вести разговоры с мамой и Верой, им в основном помощь с малышней была нужна. А Вера была отдушиной Вали. Какое же счастье, что она родила ее!

Болезнь они проморгали. Никто и не думал. Однажды Валя упала в обморок прямо на работе. Особо не напугалась, быстро пришла в себя. От вызова «скорой» отказалась. Ну мало ли, духота, не поела вовремя. Да еще по женской части что-то шалило с недавних пор – то в жар, то в холод уже долгое время бросало. Гормоны, наверное. Угасает женская функция, у всех так. Валя не придала значения. Что теперь, по каждому чиху к врачу бежать? Все женщины через это проходят. И она справится. Витамины нужно пропить! И отдыхать больше! Но после второго раза встревоженная Валя все же пошла к врачу.

Врачиха у них на участке хорошая была – въедливая такая, скрупулезная, все-все выспросила. Обследование назначила. Чтоб уж все проверить и исключить. И успокоиться. А как обследовали, сказали, опухоль… Валя чуть снова в обморок не упала! А главное – оперировать нельзя, глубоко засела, да и опасный участок мозга. Никто не брался.

Валя была огорошена. И что теперь делать? Одно дело – голова болит. Выпил таблетку, и прошло. А тут…И как сказать маме, Вере? Господи! И никто не знает, сколько ей осталось!

Плакать при них Валя не могла, молчала-молчала, но сил держать в себе больше не было. Они должны знать. Но язык не поворачивался сказать такое. Вера в силу возраста ничего не замечала. Но Семеновна приметила, что с дочкой что-то не так. Как-то раз, пока Вера гуляла во дворе с соседкой Олей, Семеновна вошла в комнату дочери. Валя, думая, что ее не слышат, тихо плакала в подушку, ей не хотелось, чтобы ее видели всю в слезах. Увидев мать, она вскочила.

– Мама? Что? – она наскоро вытирала пальцами глаза, смахивая слезы.

– Говори! – потребовала Семеновна. – Я все вижу. Не глупая. Что с тобой происходит?

– Больна я, мама, – призналась Валя. – И ничего сделать нельзя…

Семеновна едва не задохнулась, услышав это. В голове все помутилось. Что теперь делать? Она бухнулась на стул рядом и зарыдала, чего не делала уже много лет.

– Валечка…Дочка…Да как же это? – вопрошала она, рыдая.

Они обнялись и плакали уже вместе.

– Мамочка, – сказала наконец Валя, уже устав от слез и вытирая мокрый покрасневший нос. – Если что со мной случится, ты только не бросай, пожалуйста, Верочку. Как сможешь…Не отдавай в детдом. Она очень мне дорога. Младшая моя. Память о Толечке. И мала она еще. Нужен ей человек рядом…Наставить, помочь.

– Ты что такое говоришь? – возмутилась Семеновна, высмаркиваясь в платок. – Кто ее бросит?

– У девчонок семьи, ребятишки, им не до нее, – тихо сказала Валя. – Ты уж досмотри, мама…

Валя угасала медленно. Приступы, обмороки стали обычным делом. Вера и бабка уже смирились, привыкли, знали, что делать. С работы Вале пришлось уйти, инвалидность успела оформить. Семеновна снова стала главой семьи. Валя слабела. Сначала ослепла на один глаз, потом и слышать стало слабо. Семеновна была в ужасе. Это куда годится такое? Она, старуха, живет, а дочь ее, Валечка…Это точно ее эта поздняя беременность спровоцировала! И не сказала ведь ничего она, Семеновна. Отговорила бы ее рожать! И прожила бы Валя больше…Прямо как-то ненавидеть стала Семеновна и зятя, и Веру. Это точно из-за них! Придиралась, отчитывала Веру. И покойному уже Анатолию тоже доставалось. А ничего не понимающая Вера сидела рядом с мамой, держа ее за руку, и глотала слезы – так было страшно. Ее веселая, добрая, самая любимая мама… Ее скоро не станет? Как же она будет жить без нее? Четырнадцатилетняя Вера не понимала, но очень надеялась: вдруг мама все же выздоровеет? Есть же Бог? Он поможет маме, чудеса ведь случаются. Она купила в киоске с газетами календарик с иконой, каждый вечер перед сном складывала ладони и просила у Бога, чтобы мама выздоровела.

Сердце Семеновны порой от жалости к внучке разрывалось, но и злоба душила ее. Не то чтобы она не любила Веру. Хотя правда, не любила. Считала, что из-за нее Валя заболела. А Валя ей дороже всех была, доченька.

Бегала Семеновна с Валиной карточкой по всем врачам, спрашивала. Ответ один был – операция невозможна, слишком глубоко засела эта гадость у Вали. Не достать. И растет быстро, давит на мозг.

Сидела Семеновна вечерами в своей комнате, не включая света и бессильно свесив худые руки с опухшими суставами. Мутные слезы капали на крашеный облезший пол.

– Сделали ремонт, твою мать, – бурчала она с досадой. – Все разом сделали… Ладно хоть не в чужом городе все случилось, а здесь, на глазах!

Потом утиралась, вставала и шла кормить дочь, постель менять. Не уйдешь от судьбы. Нужно принимать все как есть.

Вера читала маме книги. Валя в моменты прояснения, несмотря на то, что очень плохо слышала, просила дочь. Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей.

– Ты только, дочь, учебы не бросай, – говорила она. – Нужно, чтобы ты человеком стала!

– Конечно, мамочка, – заверяла ее Вера, – не брошу!

Вскоре Валя стала заговариваться. Ее бессвязное бормотание Вера не понимала. Как это было страшно – жить рядом с мамой и смотреть, что она вянет как сорванный цветок. Это как будто была уже не мама, от нее, прежней, ничего не осталось… Нельзя было поговорить как раньше, услышать ее смех. Она выкрикивала бранные слова, такие, что Вера краснела. Мама никогда в жизни не ругалась матом. А тут крыла свою болезнь самыми страшными словами. Бабка только головой качала. Потом остались только сдавленные отрывистые звуки. Тогда пальцы Вали сжимались, костяшки белели… Вера научилась распознавать начало болей. Она скорее набирала лекарство в шприц, под присмотром бабки, и делала укол в плечо, как медсестра им объясняла. Бабка плохо видела и двигалась медленнее. А позволять Вале мучиться лишние секунды Вера не имела права. После укола мама впадала в забытье.