Читать книгу Синдромы нашей жизни - Юлия Никитина - Страница 5

Одиночество в толпе и поиск «своих»

В современном мире, характеризующимся невиданной ранее степенью связанности через интернет и социальные сети, парадоксальным образом обострилось чувство экзистенциального одиночества, отчуждения и непонимания. В ответ на это у многих людей формируется устойчивая, порой навязчивая поведенческая и когнитивная стратегия, которую можно обозначить как «синдром поиска социальных союзников» (СПСС).

Это состояние, при котором человек испытывает острую, часто тревожную потребность в постоянном поиске, идентификации и подтверждении связи с людьми или группами, которые разделяют его взгляды, ценности, убеждения или опыт. Этот поиск становится не просто социальной активностью, а центральным, организующим принципом его мышления и поведения, компенсаторным механизмом для заполнения экзистенциальной пустоты и укрепления шаткой самоидентификации.

Проще говоря, это навязчивый поиск «своих» в море «чужих», где «свои» – это те, кто мыслят, чувствуют и верят так же, как и он, а «чужие» – все остальные, кто представляет потенциальную угрозу его картине мира.

Суть феномена и его ключевые проявления

СПСС проявляется на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровнях.

Когнитивные проявления (мыслительные паттерны):

Бинарное, черно-белое мышление («дихотомия союзник/враг»): мир делится на два лагеря: тех, кто полностью с тобой согласен (союзники), и тех, кто в чем-то не согласен (потенциальные враги, оппоненты, «агенты враждебного лагеря»). Нюансы и полутона игнорируются.

Гиперболизация значимости совпадения во мнениях: совпадение взглядов по частному, незначительному вопросу воспринимается как доказательство глубинной, экзистенциальной общности. Человек начинает проецировать на нового «союзника» полное совпадение по всем остальным параметрам.

Поиск подтверждающих свидетельств: информационная диета человека строится исключительно на поиске и потреблению контента, который подтверждает его точку зрения и находит отклик в его «эхо-камере». Любая противоречащая информация игнорируется или демонизируется.

Идентификация через принадлежность к группе: собственное «я» человека растворяется в группе «союзников». Его мысли, слова и действия все больше определяются не внутренними убеждениями, а тем, «что скажут наши». Формируется группомыслие.

Эмоциональные проявления:

Хроническая тревога и экзистенческая неуверенность: в одиночестве человек чувствует себя уязвимым и потерянным. Присутствие «союзников» временно снимает эту тревогу, давая иллюзию прочности и защищенности.

Эйфория от нахождения «своего человека»: обнаружение человека или группы, разделяющей его (часто маргинальные или непопулярные) взгляды, вызывает интенсивный, почти нарциссический восторг. Это воспринимается как акт экзистенциального спасения.

Страх потери союзника: потеря или размолвка с одним из «союзников» переживается как катастрофа, как предательство, как угроза собственной идентичности.

Агрессия и неприязнь к «чужим»: те, кто не входит в круг «союзников», вызывают раздражение, презрение или страх. Они воспринимаются не просто как люди с иным мнением, а как персонификация угрозы.

Поведенческие проявления:

Компульсивная проверка социальных сетей и тематических форумов: человек постоянно «дежурит» в своих цифровых и реальных «эхо-камерах» для подтверждения, что он не один.

Навязчивое «тестирование» новых знакомых: при встрече с новым человеком происходит быстрая и не всегда тактичная «проверка на вшивость»: прощупывание взглядов на политику, религию, этику, культуру. Цель – не познакомиться с личностью, а определить его лагерь: «свой» или «чужой».

Ритуализированное общение: внутри группы «союзников» общение сводится к ритуальному обмену подтверждающими фразами, шутками «для своих», осуждением «чужих». Глубокий, содержательный диалог, который может пошатнуть устои, избегается.

Демонстративная идентификация: активное использование символики, сленга, цитат, которые маркируют его как принадлежащего к определенной группе «союзников» (от политических значков до цитирования нишевых блогеров).

Причины и психологические механизмы

Корни СПСС лежат в фундаментальных потребностях человека, которые в условиях современности удовлетворяются патологическим образом.

Фундаментальные человеческие потребности (по А. Маслоу):

Потребность в безопасности: в сложном, непредсказуемом мире принадлежность к группе «своих» дает иллюзию контроля и предсказуемости. Группа становится «крепостью» против хаоса.

Потребность в принадлежности и любви: это базовая потребность быть частью сообщества. В условиях атомизации общества, разрыва традиционных связей (семьи, общины) люди ищут новые племена – идеологические, субкультурные, виртуальные.

Потребность в уважении и признании: в большой группе быть замеченным сложно. В маленькой группе «союзников» можно быстро получить статус «своего парня», «прогрессивной девушки», «истинного знатока», удовлетворив тем самым потребность в признании.

Психологические механизмы:

Теория социальной идентичности (А. Тэшфел, Дж. Тернер): человек определяет себя через принадлежность к социальным группам. Чтобы повысить самооценку, он начинает гиперболизировать положительные качества своей группы («союзников») и принижать качества «чужой» группы. Это создает позитивную социальную идентичность ценой ксенофобии.

Когнитивный диссонанс (Л. Фестингер): столкновение с информацией, противоречащей убеждениям группы, вызывает психологический дискомфорт. Проще объявить источник информации «враждебным» и вернуться в круг «союзников» для «очищения», чем пересматривать свои взгляды.

Эффект эхо-камеры и информационных пузырей: алгоритмы соцсетей и сознательный выбор источников информации приводят к тому, что человек оказывается в изолированной среде, где его мнения только усиливаются и повторяются, без критической проверки. Это усиливает убежденность в своей правоте и необходимости держаться за «союзников».

Экзистенциальный страх и тревога: в соответствии с идеями экзистенциальных психологов (И. Ялом), человек сталкивается с данностями существования: смертью, свободой, изоляцией, бессмысленностью. Принадлежность к группе «союзников» является мощным, хотя и иллюзорным, защитным механизмом против ужаса одиночества и экзистенциальной изоляции.

Социально-культурные предпосылки:

Кризис метанарративов: распад больших объединяющих идеологий (коммунизм, религия, классический либерализм) привел к фрагментации общества на множество микрогрупп с собственными системами ценностей.

Цифровизация и глобализация: интернет предоставил техническую возможность найти «союзников» для любой, самой маргинальной идеи в глобальном масштабе. Если в доинтернетную эпоху человек с редким убеждением мог чувствовать себя одиноким, то сегодня он за несколько кликов найдет тысячи единомышленников по всему миру.

Культура нарциссизма: СПСС часто питается нарциссической потребностью: «мое уникальное, особенное «я» должны признать и оценить такие же уникальные и особенные «я»».

Сферы проявления синдрома

СПСС не привязан к одной области, он пронизывает все сферы жизни.

Политическая и идеологическая сфера:

Наиболее яркое проявление. Человек ищет не просто сторонников одной партии, а людей, которые дословно повторяют его взгляды на все текущие события. Любое отклонение в оценке трактуется как предательство. Формируются враждующие «секты» либералов, консерваторов, анархистов и т.д., внутри которых царит тотальное единомыслие.

Сфера здоровья и образа жизни:

Приверженцы определенных диет и систем питания (веганы, кето, палео) образуют закрытые сообщества, где осуждают «непросвещенных».

«Антипрививочники», «ковид-диссиденты» и т.д. Образуют сплоченные группы, основанные на общем чувстве противостояния «официальной науке» и «заговорщикам».

Сторонники альтернативной медицины ищут друг в друге подтверждение своей веры в нетрадиционные методы, отвергая критику.

Профессиональная и творческая среда:

Поиск «своих» среди последователей определенной методологии, школы, художественного направления. Критика извне воспринимается как нападки «зашкваренных академов» или «бездарных новаторов».

Личные отношения и самопомощь:

Сообщества по интересам, где общение сводится к взаимному одобрению.

Группы поддержки, которые из терапевтической среды превращаются в кружки по восхвалению определенной стратегии поведения (например, радикальное самопринятие без попыток что-либо менять).

Последствия для личности и общества

СПСС оказывает глубоко деструктивное влияние как на отдельного человека, так и на общество в целом.

Последствия для личности:

Интеллектуальная деградация: отсутствие критической дискуссии и столкновения с альтернативными точками зрения приводит к атрофии навыков критического мышления, аргументации и рефлексии.

Эмоциональное истощение: постоянный поиск, проверка и поддержание связей с «союзниками» требует огромных психических затрат. Страх потерять их создает хронический фон тревоги.

Обеднение идентичности: личность редуцируется до набора идеологических клише и групповых ярлыков. Исчезает уникальность, многогранность, внутренняя сложность.

Социальная изоляция: постепенно круг общения сужается до пределов «эхо-камеры». Человек теряет способность общаться с кем-либо, кто мыслит иначе, что в конечном итоге ведет к реальному, а не только экзистенциальному, одиночеству.

Последствия для общества:

Поляризация и раскол: общество раскалывается на враждующие микрогруппы, не способные к диалогу. Исчезает публичная сфера, где возможно продуктивное обсуждение общих проблем.

Рост нетерпимости и ксенофобии: «чужие» легко демонизируются, что создает почву для конфликтов, травли и насилия.

Блокировка социального развития: невозможность найти компромисс, учесть разные точки зрения парализует принятие решений на всех уровнях – от местного самоуправления до государственной политики.

Манипуляция общественным мнением: политические и медийные актёры легко играют на этом синдроме, создавая искусственные «лагеря» и натравливая их друг на друга.

Стратегии преодоления и выход за пределы синдрома

Преодоление СПСС – это не отказ от общения с единомышленниками, а выход из компульсивного, тревожного состояния и обретение здоровой автономии.

1. Осознание и рефлексия:

Первый шаг – признать у себя наличие этой тенденции. Проанализировать: «я ищу союзника или истину? Я общаюсь с человеком или с проекцией своих идей?»

2. Ценностный сдвиг: с «совпадения» на «диалог»:

Перестать считать главной ценностью полное совпадение взглядов. Начать ценить саму возможность диалога, столкновения с иным, способность задавать неудобные вопросы и сомневаться.

3. Сознательное расширение информационной диеты:

Намеренно знакомиться с мнениями и аргументами из «враждебных лагерей». Не с целью их сразу опровергнуть, а с целью понять их внутреннюю логику. Это тренировка когнитивной гибкости.

4. Развитие автономной самоидентификации:

Работа над ответом на вопрос «кто я?», который бы не начинался со слов «я тот, кто против…» или «я из группы…». Исследование своих собственных, а не навязанных группой, ценностей, интересов и талантов.

5. Практика конструктивной дискуссии:

Учиться вести диалог не как битву, где нужно победить, а как совместный поиск истины. Использовать техники: «я понимаю вашу точку зрения как…», «как вы пришли к такому выводу?», «что может опровергнуть вашу позицию?».

6. Терапевтическая работа:

Работа с психологом (в частности, в рамках экзистенциальной или когнитивно-поведенческой терапии) над коренными причинами: страхом одиночества, экзистенциальной тревогой, низкой самооценкой, потребностью в тотальном контроле над реальностью.

Синдром поиска социальных союзников – это симптом нашего времени, мучительная попытка обрести почву под ногами в мире, который стал слишком сложным, быстрым и неоднозначным. Это архаичный, племенной инстинкт, прорывающийся в цифровую эпоху.

Однако выход из этого экзистенциального тупика лежит не в тотальном отрицании групп и сообществ, а в переходе на новый уровень сознания. От бегства в «мы» из страха перед одиночеством – к осознанному, взрослому «я», которое способно вступать в здоровые «мы-отношения», не растворяясь в них и не испытывая панического страха перед «они».

Здоровая личность не нуждается в тотальных союзниках. Ей достаточно быть в диалоге с миром. Она способна находить точки соприкосновения, не требуя тотального совпадения, и оставаться в одиночестве, не чувствуя себя покинутой. Преодоление этого синдрома – это путь к подлинной, зрелой свободе, где твоя идентичность основана не на принадлежности к племени, а на силе твоего собственного, критического и открытого духа.