Читать книгу Ohne Kompromisse / Без компромиссов! - Юлия Прим - Страница 3

– Лисовская -

– А не пошли бы вы оба со своими играми?! – закрываю глаза ладонями. Пытаюсь отдышаться и успокоиться.

Номер Кира, в отличие от гадюшника Всеволода, идеально чист. Просторный люкс так же обладает широкой постелью и аналогичным мягким диваном. Только перед ним нет мусора в виде окурков и пустых бутылок, что валяются на полу. Как Кир вообще позволил Всеволоду довести себя до подобного состояния? Или это мужская солидарность в действии? Насмотрелась! Спасибо, больше не надо!

– Пошли, провожу в твой номер, – подначивает слегка подталкивая к выходу. Соглашаюсь. Немного дёргано.

Он совсем не противится моим резким нападкам. Выслушивает все пререкания и молчит. Нечего сказать? У этого парня всегда есть веские аргументы! Или компромат за пазухой. На любого, кто встречается ему на пути. Эдакая "картотека Кира", куда автоматически попадают все при знакомстве. Господин Левицкий – ищейка Всемогущего. Лучшая из всех, с кем мне приходилось работать. Человек, способный решить многие проблемы. Качественно и в самые короткие сроки. Да только на личном фронте он полный профан. Оттого и не уберёг подопечного? Или по какой другой причине не справился…?

Дорогой костюм; золотые запонки; отсутствие щетины; излишний пафосный лоск. Образ ребята проработали стояще. Придраться не к чему! Кир во многом остался собой, но и на себя не похож вовсе. Зато тянет на властителя и прожигателя жизни. На того, кем на слух представляют Всеволода Александровича Баженова. Я старательно подтираю его фото в сети. В моей команде десятки человек, которые выдают правду за фальшь; откровенную ложь за действительность. Ту, которая мне нужна.

Информация – странная штука. Это паутина. Мои блогеры, купленные репортёры известные политики плетут тонкую сеть, в которую попадается обыватель. Моя задача следить за тем, чтобы в ней не было дыр. Чтобы в свет шла лишь та информация, которую я одобрила и подготовила. И ничего лишнего! Ни про меня. Ни про Кира. Ни, тем более, про Великого и Всемогущего.

Дурацкое прозвище, прицепившееся к Сэнсэю с тех давних пор, когда в его жизни появилась очередная идея: заменить одну единственную на другую². Да только эту задачу он с треском провалил. Ставка сорвала ва-банк. Проблема в том, что фишки были расставлены на поле неправильно.

Мой номер. Типичная гостиничная трёшка. Не такой большой как у друга, но удобствами оборудован. Цвет стен и потолка навевает тоску. Радует лишь мысль, что прибывание здесь не обещает быть долгим.

Скидываю на кресло дорожную сумку. Достаю необходимые вещи.

– Где здесь можно пообедать?

– Если сегодня ты не столь притязательна, то в соседнем корпусе. Там шикарная столовая и немецкие колбаски вкуснее, чем в ресторане, – проговаривает с ощутимой улыбкой. Оттаивает. Если Кир и злился на меня за нападки, то всё в прошлом. А припоминая то, какая весомая папка у него на меня заготовлена… Наша ссора и вовсе не может быть долгой. – Если желаешь чего-то более изысканного, то права у меня на то же имя, что и паспорт.

– Господи, зачем же так искушать судьбу? – задаюсь риторическим. Этот болван лишь усмехается.

– Пятнадцать минут, – заявляю серьезно. – Я в душ и проведёшь экскурсию по всей территории. Параллельно ещё и накормишь.

– Как скажете, Юлия Александровна, – издевается, нагло присаживаясь в моё кресло. Сумка с вещами перемещается на пол. – Только не забывай кто здесь босс! – довольно смеётся, смакуя на языке непривычное слово.

– Кир, моя пятая точка редко ошибается в предвкушении настигающих ее приключений. Притормози. Я реально чувствую, как она подгорает.

– Иди туши, – отмахивается с ухмылкой. – Я пока подготовлю тебе краткий отчёт в цифрах, чтобы визуально отметила, что к чему.

Мой ноут так же без спроса оказывается у него на коленях. Вальяжно восседает, закинув ногу на ногу. Пальцы быстро стучат по клавишам, открывая необходимые страницы и папки.

Прижимаю вещи плотнее к груди. Тяжело вздыхаю. Чтобы они не задумали, а до добра это нас не доведет… Уже ночью, прощаясь с мужем точно чувствовала гнетущее. Сейчас, это ощущение увеличилось кратно.

Душ. Теплая вода приводит в спокойствие. Холодная тонизирует. Ещё бы чашечку крепкого кофе с корицей и день заиграет другими красками. Всё вокруг станет менее пессимистичным. Должно стать.

Кир начинает экскурсию с ближнего корпуса. Красивый и статный несёт в одной руке сумку с ноутбуком. Второй обнимает меня. Ради такого выхода пришлось даже принарядиться. Сменить удобные джинсы и кэжуал на более классические стиль. Встать на более высокий каблук, чтобы хоть немного ощущать себя ровней. На территории слишком много людей, да и периметр непривычно огромный. Мы в пригороде одного небольшого, но красивого немецкого городка. Милях в трёхстах от Берлина.

Кир, вернее, «Всеволод Александрович», представляет меня как представителя службы производственного контроля. И, по его словам, я осуществляю функции надзора за производственными процессами.

Держу лицо. На носу узкие очки, в которых нет надобности. Светлые волосы убраны в высокую и строгую прическу. Губы накрашены алым. Зрительно прибавляю себе значимости. Да и возраст тоже. Моё фото в загранпаспорте не имеет с нынешним лоском ничего общего. А пример старших коллег наводит на мысль, что и мне бы неплохо завести второй паспорт. Чем чёрт не шутит?

Время течет монотонно. Здесь оно и вовсе словно застопорилось на месте. Вокруг всё отлажено, как дорогой механизм. Каждый действует четко и правильно. По инструкции. Да только, свербит под ложечкой… И я никак не могу избавиться от этого противного чувства.

– Пойдём перекусим, иначе все каблуки стопчешь, – подмигивает Кир, сменяя маску бесчувственности на игривую улыбку. – Покажу тебе графики, да мои подвижки по поводу ближайшего банкротства этого монстра. Официально он уже на пятьдесят один процент в руках Всеволода, но кусок слишком сочный, чтобы делиться им с кем-то ещё.

– Зверски хочу есть, – поддакиваю в ответ. Держать маску хладнокровия слишком энерго затратно. С моей работой, я и вовсе должна двадцать четыре на семь поглощать быстрые углеводы! Однако пышечкой референту Великого быть не позволено. Я его лицо. Его представитель. И должна отвлекать злопыхателей от всех мыслей о нём. Но есть действительно хочется зверски!

– Юль, может ты того… , – прозрачно намекает Кир, многозначительно закусывая нижнюю губу.

– Не заводи тему, – отстраняю холодно и отчасти резко. – Я провалила очередную попытку.

– Выкинь ты всю эту дурь из головы! Побрешись с мужем без повода и помирись вдоволь под одеялом!

Его искренняя улыбка не позволяет высказать, что я думаю на этот счёт. Припомнить почти тринадцать лет брака в которые не предохранялись ни разу. Но… Кир реально уверен, что это поможет. Зачем разочаровывать людей в своей вере? Для каждого она разная. А его смешена с добротой и заботой. Молчаливо киваю нахалу. Колыхать во мне чувства позволено лишь трем мужчинам в жизни: мужу, начальнику и ему. Оттого, в ответ просто благодарственно улыбаюсь.

Колбаски. Копчёные. Пряные. Их запах настигает нас за десяток метров от входа в столовую. Скупо киваю всем, кого представляет мне Кир. Его знание языка слишком поверхностное, но он умеет здороваться без акцента. И с серьезной миной встречать всё поступающее. А ещё хмурить брови. И смотреть так, что собеседник волей не волей сам отвернется, прекратит нежелаемый им разговор. Я же прислушиваюсь. Запоминаю. Спасибо бабуле за тягу к гуманитарным наукам и языкам! Если бы ни она, не знать мне разговорного немецкого и английского. С первым я, кстати, справляюсь лучше. Истинные мужчины не должны быстро балаболить! Именно на немецком я слушаю их жёсткость и размеренность в удовольствие. А американцев, просто терпеливо выслушиваю.

Наш стол завален невообразимым количеством разнообразных закусок. Слюнки текут при одном взгляде на всё это многообразие. С давних лет(вернее с момента законного подтверждения о наличии сына у Великого и Всемогущего от бывшей жены), немецкая и швейцарская кухня по праву в моих фаворитах. Засранец давно вырос, а моё появление в доме его отчима сократилось до минимума. Теперь Марк и сам способен прилететь в другую страну или обсудить всё по телефону с родным отцом. Я лишь корректирую эти встречи и бронирую необходимые билеты. А раньше мне приходилось выступать нейтралитетом между двумя акулами, что готовы не просто перегрызть друг другу глотки за этого мальчика. Любой из них сожрал бы соперника целиком. И даже не поперхнулся. Но психологический портрет Марка после развода «родителей» итак желал лучшего. А когда его уведомили о том, что родной папа-швейцарец не является его биологическим отцом… Всеволоду пришлось приложить много усилий для того, чтобы вообще после начать общаться с этим пацаном. А мне ещё больше… Ведь яблочко от яблоньки… Порой кажется, что сын способен переплюнуть Всемогущего в его бесстрашии, дурости и упорстве! Кому терпеть заскоки обоих…? Вопрос риторический.

Первыми людей в форме замечает Кир. Его фирменный прищур сложно с чем-то перепутать. Он постоянно сканирует местность и всегда точно знает расположение запасных дверей, охраны и калибр патронов в пистолете у них за пазухой.

– Это нормально? – задаю тихо, наблюдая за приближением с дежурной улыбкой.

– Нет, – процеживает сквозь сомкнутые свои.

– Значит молчи, – командую, не опуская уголки губ.

Кратко приветствую полицейских. Сухо прошу не начинать разговор в присутствии подчинённых. Предлагаю им выйти на воздух. Нехотя соглашаются. По лицам заметно: они жаждут огласки. При этом, даме всё-таки уступили. Бросаю на Кира многозначительный взгляд и выхожу первой. Не останавливаюсь у входа, а ухожу вглубь. Метров на пятьдесят. И уже после заявляю о готовности выслушать всё поступающее.

Речь длится дольше, чем я ожидаю. Стараюсь не перебивать. Кривлюсь от режущей хрипотцы тяжёлого голоса. Отвлекает. Слишком многое. От того, чтобы уловить нужную суть.

Но и без переводчика ясно одно: мы их заботим, но не так сильно как Всеволод. Вернее, начальник охраны Баженова В. А – Кирилл Леонидович Левицкий. Тот, под чьим именем проживает здесь сукин сын, подкинувший нам не маленькие проблемы.

– Как я могла упустить из вида эти два обстоятельства… ? – бурчу себе под нос, кусая в досаде губы.

– Да что вообще происходит? Что они говорят? – нервно вскрикивает Кир, которому надоело молча и безучастно стоять рядом. – Юлька, бл*дь! Давай уже переводи!

– Я не… , – вывожу дрожащими губами, сбиваясь с мысли. Дышу через раз. С каждой фразой текст становится жёстче и чище. Понимаю. Но противлюсь этому. – Многочисленные… Крайне… Да, блин! Состояние…

– Ты о чём вообще?

– Сама не знаю! – вспыхиваю яростью, не желая складывать всё воедино. Не хочу! Ну, пожалуйста! – Я не учила подобное и вырываю обрывки фраз из малознакомого диалекта! – уже кричу на Кирилла. На полицейских нельзя. А хотелось бы заявить, что они несут полный бред! – Их интересует наша… , – путаюсь в мыслях и языках. – Принадлежность. Необходимо сдать паспорта и открыть доступ к файлам камер наружного наблюдения. Им требуется от тебя письменное разрешение для охраны. А далее нам… Чёрт, Кир… , – едва не оседаю от настигшего осознания. Чужая страна. Чужие законы. И мне грозит подписка о невыезде? Как объяснить это, не вдаваясь в причины, лучшему адвокату Северной столицы, что по совместительству является моим мужем? Широко распахиваю глаза, ошарашенно смотря на коллегу. – Похоже нам требуется адвокат.

– Нам?! – задаётся побледневший Кир. Ни разу не видела его таким. Наверное и он меня… Выпаливаю нервно смеясь:

– И нам, милый друг тоже!

– Мужу будешь звонить?

– Упаси тебя Господи от того, чтобы он узнал, во что я по вашей вине влипла! Набери Каца, – командую суше. Старый еврей не любит немцев, да и они его тоже, но… – Этот быстро прилетит и разрулит по месту. У него в международном праве опыт пошире.

– Уверена… ? – уточняет непривычно перетаптываясь на месте.

– Только в том, что это полный пи*дец. И у тебя теперь вполне может появиться судимость.

_______________________________

2.События описаны в романе "Replay"

Не болтай лишнего

– Лисовская-

Призываю себя к спокойствию. Продолжаю вести диалог с полицейскими, отвлекая их от отсутствия Кира. Всеволод задержан и отправлен в участок. Собираясь сюда, к подобному развитию событий я точно была не готова!

Выясняю детали. Идиот на КПП так же, как и все остальные, не имел понятия кто есть кто. Для него Кир – это Всеволод и прямо наоборот. В итоге получается, что именно я стала виновницей произошедшего. Рукой судьбы, направила неповинную девчонку в лапы обезумевшего зверя. Парень с КПП в точности выполнил всё по моей указке: отправил журналистку на разговор к «Киру». И только спустя достаточный период времени, пустил приехавшую по вызову проститутку. Именно последняя и вызвала полицию. Именно с её слов мы знаем детали ситуации. Именно ей я обязана тем, что Всеволод не разошелся ещё более, и вместо тяжёлых увечий, мы имеем нанесение телесных повреждений средней тяжести, а так же инкриминируемое ему изнасилование. Пострадавшая доставлена в клинику. Проститутка даёт официальные показания в участке. Кир выцепляет нашего адвоката по телефону. Всеволод за решеткой, ожидает теста на наркотики. Бл*дь, день удался!

Ставлю на рапорте свою подпись. Отношу Киру, советуя подчеркнуть максимально похожей с владельцем. Решили сыграть с судьбой? Получайте! Мы с ним, на данном этапе, числимся в списках свидетелей. Нам необходимо сотрудничать со следствием, если мы не хотим шума и огласки. А мы, естественно, её не хотим.

Первое, что я делаю: звоню спецам, которые смогут помочь проверить и подтереть все необходимые базы. Отпечатки Сэнсэя не должны проходить где-то ещё. Их снимут в участке. Тут же они и останутся. Станут отпечатками Кира. И пусть после только попробует после засветиться со своими реальными!

Далее блокирую прессу. Ничего из произошедшего здесь не должно никуда просочиться. Под моим контролем десятки программистов и чистильщиков. Всё направлены на блокировку и удаление любого поступающего контента. Весь компромат только в моих руках. Флешка на которой Кир предоставил видео с периметра самоочищается после очередного просмотра. А оригиналы уже, должным образом стёрты. При копировании. Случайно. Естественно.

Третьим пунктом на сегодня выступает тот, кто по жизни для меня всегда первый: мне грозит звонок мужу и частичное покаяние. Для полного не время и не место. Если узнает детали происходящего, то непременно сорвётся. А присутствие здесь лучшего адвоката Северной, (что не слишком лояльно относится к моему непосредственному руководителю)… Лишь усугубит ситуацию. Или запорет её на корню.

Тяжело вздыхаю, понимая, что никогда не врала мужу. А сейчас, начинаю что-то скрывать…

«От обмана до измены – один шаг».

Именно так уверяет Великий и Всемогущий. Я не обманываю. Просто утаиваю. Пока.

– Коть, я здесь задержусь ненадолго, – голос не скрывает грусти, круговертью захватившей сознание. У нас с Киром впереди куча работы, чтобы свести на нет произошедшую ситуацию. И я понятия не имею как это сделать. И как смотреть в глаза девчонке, к которой собираюсь отправиться после посещения участка. По описанию полицейского она не такая уж юная, как подумалось раньше. Ей почти тридцать два. Карьеристка. Не замужем. Её внешность и репутация далеки от того, чтобы принять с виду за проститутку. Скорее наоборот. С фотографий, что нам показали с Киром, в камеру смотрит сама простота и наивность. Блондинка со светлой кожей; с испуганным взглядом, в котором одновременно застыли боль и тоска.

– Возникли непредвиденные обстоятельства, – рапортую мужу с грустной улыбкой. Слушает и не перебивает, а я прошу его мягко: – Воспользуйся ситуацией: отдохни от меня хорошенько. Когда ещё тебе представится такая возможность?

– Карамелька, ты же помнишь о том, что я всегда жду тебя дома? – родной голос согревает теплом, присущим лишь ему одному. Обволакивает бесперебойным доверием.

– Помню, – подтверждаю кивая. Он не видит, но мне это надо. Захожусь, как китайский болванчик. Оглашаю заветное «да» на всё, что даже ещё им не озвучено.

– И про то, что наш дом – это мы с тобой, а не что – то материальное, тоже помнишь?²

– Да, Коть, – шепчу в ещё большей досаде. Вместо того чтобы находиться там, где должна, я обязана решать чужие проблемы. Несомненно – это моя работа, но… В этот раз Всеволод зашёл слишком далеко и порядком перегнул палку.

– Я люблю тебя, – доносится сквозь динамик.

– Я тебе верю, – парирую абсолютно бездумно. Моя в него всегда выше и глубже любви. Он – мой мир, в котором кручусь на своей орбите. И никто другой не способен стать большим.

– Звони и прилетай в любое время.

Прощаюсь и вытираю на щеках слёзы. Гормональная терапия не прошла даром. Я стала ещё более эмоциональной. И, в довесок, совсем плаксивая.

– Кац будет к ночи, – заявляет Кир, приобнимая меня за плечи. – Соберись, Юль. Нам нужно в участок и в больницу к этой журналистке. Если её надоумят раздуть скандал… Нет, мы её показания по – любому купим, но…

Не договаривает. Да этого и не нужно. Мы с ним давно интуитивно понимаем друг друга. Десять лет работы бок о бок. Поэтому лишь киваю и Кир, так же в обнимку, ведёт меня на стоянку. К неприлично дорогому и броскому автомобилю. Усаживает на пассажирское. Сам уходит за руль. Включает подборку любимой музыки и топит на газ.

У участка мы оказываемся раньше, чем я успеваю осмотреться по сторонам или запомнить дорогу. Серое трехэтажное здание кажется неприятным и мрачным. В него не то, что заходить не хочется. Возникает желание и вовсе обойти его стороной.

– Не болтай лишнего, – прошу Кира. – И, пожалуйста, не свети лишний раз документами. Отпечатки тоже желательно приберечь для себя. В случае чего, топишь за то, что мы ждём приезда нашего адвоката. Нам законодательно разрешается не свидетельствовать против Всеволода. Вернее, против твоего начальника охраны, уважаемый господин Баженов.

– Ясно, – сдержанно кивает, не обращая внимание на выпад, и помогает мне выйти.

– Не забывай, чью роль ты играешь, – повторно напоминаю между делом. – Всеволод бы не позволил себя надолго задерживать и чрезмерно опрашивать!

– Не нуди, – фыркает недовольно. – Я два месяца в этой шкуре и пока никто о подмене не догадался. Паспорт чистый. Всё сделано официально.

– Кирочка, я уже хочу домой, – поджимаю губы, а после выпаливаю на выдохе: – Это я её к нему послала! Вернее к тебе. Приказала охраннику на КПП задержать на часок, чтобы была не такая смелая. А потом ты меня так ошарашил… да и Сэнсэй не лучше…

– Юлька, выкрутимся, не ссы, – прижимает к себе и целует в щеку. По-дружески. Как обычно. – Хуже ещё не было, но когда-то надо повышать ставки!

– Ты расскажешь ему? – искривляю губы, предвкушая расплату.

– Нахера? – усмехается в голос. Смотрит на меня, как на полоумную. – Он сам виноват. Даже если на её месте была шлюха, мы бы с тобой так же тусовались у этого здания. Просто наказание было бы слабее. Или заплатили бы по итогу гораздо больше.

– Всё равно не могу скинуть с себя вины, – поджимаю губы и дышу через нос. Глубоко. Стараюсь успокоить сердцебиение и избавить память от испуганных глаз, что так четко запомнились. – Ты же видел её фотку? Кирочка, ну как он вообще… ?

– Меня больше волнует, чтобы при нем не обнаружили таблеток, а на пакете мои отпечатки, – задумчиво произносит друг, списывая со счетов всё остальное. Прикуривает. Протягивает вторую мне. Повторяю за старым товарищем и пытаюсь выдохнуть с дымом всю гадость, которой пропиталась изнутри за последние сутки. Ситуация становится ещё хуже, чем казалась пять – десять минут назад. И, если я хочу помочь ему…? А я несомненно хочу, то действовать через чувства противопоказано. Мне придётся стать настоящей сукой и заставить девчонку забрать заявление; подписать отказную и прогнать её по – полной программе насчёт статей о клевете. В журналисты, как правило, не идут белые и пушистые. За каждым есть свои грешки. Хелен Хофманн… Её биография должна быть уже у спецов. Эти ребята быстро и четко докопаются до самого грязного в бельевой корзине. Но эти испуганные глаза на фото… Она старше меня на несколько лет, а ощущается, словно я её на несколько жизней. Если сейчас так, смогу ли я выдержать тактику и переломать неповинную?

– У тебя сигарета истлела. Выкидывай, – командует Кир. – Собралась. Выдохнула. Ты мой помощник и референт. Пошли.

Натягиваю маску безразличия к окружающему миру и стараюсь не думать о лишнем. Закончим здесь – будет видно. Кир прав. Сейчас меня больше должна волновать свобода всех членов команды. Потом остальное. Даже если жалко и неправильно. Они моя семья. Я им во многом обязана.

– Справедливость – странная сука. И не всегда законопослушная.

Чеканим шаг. Всеволод утверждает, что нашей Dream team( команде мечты) по плечу горы. Посмотрим.

_________________

2. Error. Лимит попыток исчерпан. – История Юли и Кости. Не представлена на сайте, ТК является эксклюзивом другой площадки.

Это гимн любви и доверия. Обожаю их))

Продолжение их истории, сквозь года в новогоднем миннике "Это всё ты".

Нас ждут большие проблемы

– Привет, – протягиваю с нотками наигранного позитива. Вид у начальства из разряда "средней паршивости". Серая комната для допроса снижает градус человеколюбия и моё присутствие в ней не доставляет ему ощутимого удовольствия. – Как ты себя чувствуешь? – голос дрожит от переизбытка эмоций, но я всё же пытаюсь ему улыбнуться. Такой тет-а-тет самое худшее, что могла когда-то представить!– Лисовская -

– Лисовская, давай по делу, – осекает тяжёлым вздохом. – На сколько я здесь?

– Надеюсь, лишь до утра. Таблетки не оставили следов распада в крови. Полиция списывает твои действия на критическое промилле, – тараторю, жестикулирую. Он в ответ ещё более недовольно корчится. Убираю лишние телодвижений, рассеивающие внимание и чеканю суше: – Кац вскоре прилетит и ты сможешь при нём дать показания. Мы сейчас отправляемся на беседу к журналистке.

– Как она оказалась в моей постели? – вспарывает острым вопросом внутренности и без того, скрученные в тугой узел.

– Сэнсэй, ты терпеть не можешь жёлтую прессу, – констатирую с трудом сохраняя мнимое хладнокровие. – Мне поступил звонок с КПП. Я приказала промариновать её час, после отправить к Киру. Но вы и тут меня переиграли, а по итогу и вовсе сделали во всем виноватой.

Язык еле ворочается от морального угнетения, которым он щедро одаривает. Послушно отпускаю глаза в пол и торжественно присягаю:– Разгребай, – бросает цинично. Поднимается, сообщая этим жестом об окончании разговора и своём нежелании меня видеть. – Завтра я должен быть на свободе.

Не оборачивается ко мне более. Конвоир уводит его за невзрачную дверь, а я остаюсь сидеть за столом с желанием начать рвать клоками собственные волосы. Обещания надо выполнять. Я всегда держу свою слово. Поэтому и здесь. Поэтому работаю на него так долго.– Будешь, Сэнсэй. Обязательно будешь.

И вот мы снова вместе. Остаток Dream team, или её составляющая. Кир нервно курит у входа. Подхожу, умоляя тихим:– Frau… ? – не рискуя озвучить фамилию обращает на себя внимание второй конвоир. Допустить ошибку для немца непозволительно. Провернуть подобное на глазах женщины – унизительно. Каждый из них печется за собственное достоинство и репутацию. Не совершает досадных ошибок. Как Всеволод. У всех на глазах… Поднимаюсь с улыбкой. Услужливо благодарю за вывод из собственного забвения. Прошу отвести меня к выходу. Там ожидает Кир, под маской Великого и Всемогущего. Его отпустили раньше. Его особо и не задерживали. Ему предложили навестить обвиняемого. Он отказался, сославшись на отсутствие адвоката.

– Поехали отсюда. Впереди тяжёлая ночь. Нам необходимо его вытащить до утра.

– Ты ведь несерьезно? – зло смеётся, даже не стараясь вести себя более адекватно. – Юль, мы не дома. Это там всё схвачено!

– Мы должны справиться, Кир. Иначе нас ждут большие проблемы.

– Бо́льшие, чем уже? Вряд ли.

Искоса смотрю на него в автомобиле. Считываю незначительные отклонения от нормы: резкие жесты; несвойственную мимику; излишнюю взбудораженность. При этом ведёт он более тихо, послушно. Реагирует с удвоенным на все встречные знаки.

Дежурный полицейский встречает нас возле одной из палат. Там же присутствует санитар. Студент, насколько я вижу. Светленький. Маленький. Неопределенной национальности. Скорее всего по обмену, и из абсолютно иной языковой среды. Этот парень изъясняется с нами на русском. Периодически, забываясь, переходит на английский, понятный Киру.– Кирочка, успокойся, – прошу мягко, укладывая свою ладонь на его колено. Тяжело выдыхает внутреннее напряжение, плавно накрывая мою своей. Так и едем дальше. Молча. Под привычный плейлист Левицкого. Каждый думает о своём, но вроде как вместе. А значит всё проще. *** Белые больничные коридоры навивают не меньшую тоску, чем те катакомбы из которых мы до этого выбрались. Персонал государственной клиники встречает нас без улыбки. Взгляд у каждого сильнее рентгена. Потрошат на живую, презрительно отбрасывая в сторону внутренности. Я усердно работаю переводчиком. Улыбаюсь. Кир, исходя из своего положения в обществе, смотрит на всех свысока. Отвечает полной взаимностью облаченным в белые халаты: за людей не считает.

– Мисс Хелен Хофманн, – выписывает бодро, пытаясь правильно произнести на немецком. Аж десна оголяет в улыбке, понимая, что справился. Приоткрывает для нас дверь в палату, рапортуя: – У вас десять минут. С ней только что поработал психолог.

– Она не в себе что ли? – гримасу Кира не воспринять по другому. Она отражает разом всю ситуацию. Паршиво. Хреново. Ему претит находиться здесь. Да и к прессе он относится не лучше, чем Всеволод. – Твою мать, – присвистывает наблюдая у окна светловолосую девушку. Хрупкую. Маленькую. Морально израненную. Отрешенную. Она сидит на широком подоконнике, подтянув ноги к своему подбородку. Смотрит куда-то. К нам повернута в профиль.

Не рискую нарушить тишину стуком своих каблуков. Прирастаю ими к порогу. Смотрю на неё, а внутри передёргивает. Ощутимо измученная. Пустая. Милая оболочка за которой всё будто замерло. Как в отлаженном часовом механизме. Сломалось.

Серый цвет стен. Три стандартные койки. Занята одна. Только на ней ощутимо смято постельное и откинуто в бок одеяло.– Юль, ты это… За дверью останься, – тихо заключает Кир, проходя внутрь палаты.

Санитар давно стёр улыбку. Стоит рядом со мной. Смотрит вперёд. Хмурится не меньше, чем Кир. Я же… Звучно выдыхаю лишь после того, как соратник закрывает передо мной дверь. Лишает дальнейшей возможности созерцать эту антиутопию. Выдыхаю. Исходя желанием закурить прямо здесь. Или позвонить мужу. Или расплакаться. Да всё сразу.

Я обещала Всеволоду вытащить его на свободу к утру? Сейчас я бы позволила ему сгнить в одиночке. Провести там остаток дозволенного. При всём моем уважении к Великому и Всемогущему. При всём былом человеколюбии.