Читать книгу Фёдор - Юлия Савагарина - Страница 7

***

Одевшись в черные домашние шорты, которые Алёна носила только летом, приезжая к Валентине Ивановне, и широкую белую футболку, Алёна заплела тугую косу перед зеркалом, неосознанно кривляясь и позируя. Когда ее воображение уносилось намного дальше реальности и касалось чего-то запредельного, чудесного, она впадала в оцепенение и могла находиться в таком состоянии сравнительно долго.

Сегодня было иначе.

Теперь она рассматривала свое отражение более придирчиво, иногда критически качая головой и цокая. Дух Федора, его голос, смех, все его существо еще, казалось, витало в воздухе, вокруг нее и выводило ее из себя. Ей нужно было выходить из комнаты, но она не могла: коленки дрожали, как осиновые листы, и как ими передвигать?!

Когда же она осмелилась и вышла, в нос ей ударил запах свежей выпечки и душистых трав. Постепенно доносились и голоса из кухни…

– … А где ж ты его нашел, сынок?

– На чердаке, матушка, где ж еще. Стой, вот здесь пригорит сейчас…

– Какой внимательный, – и грудной смех.

Алёна заглянула на кухню, и первым ее заметил Федор: на шее его висел все тот же полароид. Жуя мяту и сверля глазами Алёну, он говорил:

– А вот и ваша Соня проснулась, матушка. И кого же вы себе в помощницы нарекли? Она же все дела проспит.

Валентина Ивановна шлепнула его кухонным полотенцем и оставила на плече отпечаток мухи.

– Не слушай его, детка! – Добродушно обратилась она к Алёне и кивком пригласила ее сесть. – Сейчас позавтракаем быстренько, и в путь. Я блины испекла. Федя, достань варенье из погреба, я забыла.

Погреб, в котором женщина хранила все консервы, находился тут же, на кухне, стоило только открыть в полу дверь и спуститься в эту холодную пещерку. Когда Фёдор исчез в бездне, Валентина Ивановна принялась раскладывать по тарелках пышные, усыпанные дырочками, блины по тарелкам и посыпать их сахаром.

– Не выспалась, Алён? – Озабоченно спросила она, усаживаясь рядом.

– Выспалась, конечно, – она попыталась улыбнуться, хотя и не знала, какими черными были круги под ее глазами.

– А погуляла как?

– Прекрасно.

– Фёдор вчера тоже в клуб ходил. Вы виделись?

Алёна кивнула, с трудом жуя блины и запивая их сладким травяным чаем.

Через минуту показался Фёдор с пыльной банкой бурого цвета.

– Не знаю, вроде, яблочное. Пойдет?

Валентина Ивановна прищурилась и подалась вперед, разглядывая банку, а затем махнула рукой.

– Грушевое. Ставь, конечно. Все пойдет.

Они открыли банку, выпуская приторный терпкий запах на волю, раздражая обоняние и аппетит.

– Будешь? – Спросила Валентина сына.

Тот тряхнул головой.

– Рано еще есть: солнце само только встало. Надолго вы на базар?

– Как все продадим. Скорее, до обеда.

– Обед-то он разный бывает, – Фёдор достал ложку и, макнув ее в банку, облизнул вязкую жидкость, – сладкое, жуть! – Состроив гримасу, он положил ложку в раковину.

Алёна же, все время молчаливая, теперь вообще не касалась еды – присутствие Фёдора напрягало все ее нервы. Она даже чай пить старалась беззвучно!

– Авось к трем вернемся. – Валентина Ивановна вытерла губы тыльной стороной ладони. – Алён, не забудь платок взять: там пекло ужасное будет уже часов в десять, как бы тебя солнечный удар не тяпнул.

– Ничего, – отозвался Фёдор вкрадчиво, – вы ее донесете, уж полегче вашей Бурёнки будет.

– Во-первых, Марфуши, а во-вторых, Фёдор! – Она игриво стукнула кулаком по столу.

– Идёмте? – Кротко спросила Алёна, отодвигая тарелку.

– Идем, идем.

Они вышли на крыльцо, где уже стояло четыре крупных ведра и одно поменьше, со смородиной. Все ведра были укрыты платками.

– Я возьму ведра с помидорами и кабачками, а ты бери остальные, с перцами и огурцами. А к маленькому сейчас привяжем веревку и на грудь повесим, так удобно.

После всех манипуляций они были готовы идти в путь. На часах было шесть утра, солнце еще не высоко поднялось над домами и грело приятно, не сильно и пока еще не слепило.

Фёдор вышел их провожать. Алёна старалась не смотреть на него каждые пять секунд, но было сложно: он был тем исключением в мире людей, которому удавалось выглядеть по утрам особенно красивым и свежим.

– Федь, ну а ты тут уж как-нибудь, ладно?

– Уж как-нибудь, ладно, – парировал он, кивая.

– Тьфу ты, – Валентина махнула рукой, взяла ведра и, кивнув Алёне, чтобы та сделала то же самое, спустилась с крыльца.

– Не поломайся, – Фёдор подмигнул Алёне и зашел в дом. Чувствуя необъяснимую обиду, Алёна отправилась вслед за Валентиной, пытаясь понять, почему ее эти слова так задели.

На окраине села когда-то давно (может, с самого первого дня его основания) образовался «базар» около трассы. Именно здесь старушки (и кто помоложе) торговали всем своим добром: как правило, урожаем. Утро было не самым благоприятным временем, в отличие от обеда: намного больше людей едут из города, и, следовательно, у «продавцов» было больше потенциальных покупателей.

Украшали товар как могли: если овощи, то самые красивые клали сверху, намывали их до блеска, отчищали от всяких недостатков, даже насекомым не позволяли на них садиться; с фруктами и ягодами было то же самое. Крупную роль, как везде и всегда, играла реклама: ставили таблички, писали яркими красками очень крупным шрифтом. «Клубника-ГИГАНТ», «Яблоки-румяные-сладкие-медовые», «Кабачки ИМПОРТНЫЕ», «ВЫРАЩЕНО С ЛЮБОВЬЮ» и проч.

Ну а «открывался» базар по разным причинам: первая это, конечно, подготовка. Ну а вторая, и самая главная, – занять наиболее удачные места.

Валентина Ивановна считалась одним из первооткрывателей базара, и по праву занимала самое лучшее, если так можно сказать, престижное место: под огромным вековым вязом, прикрывающим торговцев от солнца. Оно стояло поодаль от дороги, но это не значило, что и товар должен находиться там, за обочиной. Отнюдь – у товара было свое место, и оно было самым выгодным, наиболее привлекающим внимание проезжающих мимо покупателей.

Торговцев было не так много, но это не ослабляло конкуренцию. Считалось, что у Валентины Ивановны самый лучший урожай, и, соответственно, она имела больше шансов распродать если не весь товар, то хотя бы половину. А ей удавалось покидать базар с пустыми ведрами. Иногда и без ведер – на продажу можно пойти и на такие жертвы. А ведер у Валентины Ивановны много, и будет еще больше.

Сама она, будучи тщеславной, но справедливой и честной, женщиной, разделяла мнение большинства о своем статусе. Однако всегда учитывала возможные неудачи, промахи, поражения. С этим она справлялась спокойно, и пена ярости и зависти никогда не выступала на уголках ее губ. Если покупатель (редкое явление для Валентины Ивановны, следует заметить) по какой-то причине переходил от нее к другому продавцу, ее это не сильно задевало. Вместо того, чтобы переживать и проклинать конкурента, она размышляла над тем, как повысить спрос на свои продукты. И ей, такому рациональному стратегу, всегда удавалось подняться с колен.

Нельзя сказать, что Валентину Ивановну ненавидели, как непобедимого конкурента. Но уважали, как достойного соперника. Возможно, остальных это в какой-то степени мотивировало ухаживать за своим огородом еще усерднее?

Алёна выступала в роли помощницы Валентины сегодня не в первый раз. Это был третий год, когда она сидела под вязом. И для нее это никогда не было в тягость. Даже под палящим солнцем, дыша раскаленным воздухом, спирающим грудь, она стойко выдерживала почти весь день и никогда не жаловалась.

И на выручку Валентины Ивановны, как на долю (и компенсацию), никогда не претендовала.

Итак, они пришли.

Как обычно, первыми.

– Давай, Алёнка, расставляй, – скомандовала Валентина, опустив ведра на каменистую землю. Выполнив приказ, Алёна сняла с пояса платок и затянула на голове: солнце накалялось.

Спустя несколько минут на горизонте показались две фигуры: одна тучная, другая поменьше. Зоркая Валентина Ивановна, подставив руку ко лбу так, чтобы солнечные лучи не слепили, прищурилась.

– Идет, идет, идет, – и зацокала языком, шепотом выговаривая какую-то брань.

Алёна же, разглядев фигуры, подалась вперед.

– Таня! – Вырвалось у нее, когда те перешли дорогу и приблизились к ним.

Девчонка, одетая в короткий розовый топ и цветастую юбчонку, подбежала к ней.

– Соскучилась?

– Я волновалась! Вчера была драка в клубе?

– Ой, да так, обычная потасовка. Вадим все разрешил, – Таня подмигнула ей.

Алёна закатил глаза.

– Странно, что не он завязал все это!

– Да ну тебя. Ты с ним несправедлива. Не могу понять, почему ты так к нему относишься. Вадим – Бог!

Алёна сочувствующе улыбнулась. Именно так. Ведь она понимала, чем вызвано это слепое поклонение подруги названному божеству.

«Ах, если влюбленные все такие безрассудные, пожалуйста, хоть бы этого со мной не случилось», – подумала Алёна, вглядываясь в сторону, откуда показалась первая машина.

На фоне разговора подруг столкнулись два конкурента – Валентина Ивановна и Галина Александровна, бабушка Тани. По годам они были почти равны, но обе уже давно потеряли счет времени, и считали себя ровесницами, но не во всех отношениях. Каждая считала себя лучше другой, и каждая была готова доказать это любыми способами. Похоже, для Валентины Ивановны Галина Александрова представляла единственное исключение – победу этого конкурента она не могла принять. И с каких пор началось это соперничество, они сами не знали. Но обеим казалось, что так было всегда, с того самого момента, когда они увидели друг друга.

Алёна всегда замечала это напряжение между ними, видела, как плавился воздух вокруг них, когда им приходилось сталкиваться друг с другом. Она пыталась это объяснить самой себе, но спросить об этом у Валентины Ивановны прямо у нее не хватало наглости.

Впрочем, чувства, которые связывали этих двух женщин, были известные если не каждому жителю села Ш., то большинству уж точно.

– Что на сегодня, Иванна? – Сиплым голосом спросила Галина Александровна, уже издалека заметившая, с чем пришла ее соперница.

– На сегодня все самое лучшее, голубушка, впрочем, как обычно, – улыбнулась Валентина Ивановна, уперев руки в бока. Смотрела она на Галину Александровну, вызывающе вздернув точеный подбородок, ибо та была выше нее на голову точно.

– Не сомневаюсь, кумушка! – И та расхохоталась, сверкнув золотым зубом.

Алёна и Таня не обращали на них внимания. Они болтали о чем-то своем, не забывая и о «работе». Когда те только завели очередной разговор, Галину Александровна потянула внучку за руку и увела в сторону, там, где они и остановились.

– Ты что с ней заболталась? Ну-ка, клиентов завлекай! Для чего вырядилась, как бабочка, а?!

– Бабуль! – Таня топнула ногой, обиженно надула губы и сложила руки на груди, однако не стала более возражать: непокорность обходилась ей слишком дорого, и свой первый урок она учла надолго.

Алёна с недоумением смотрела на них, пока к ней не подошла Валентина Ивановна.

– Не отвлекайся, дочка, – шепнула она ей, потрепала по плечу и ушла в тень.

Шло время.

Жарче становилось с каждым часом.

Базар пополнялся, но не сильно.

С прибылью сегодня, пока что, не у всех было гладко. Даже у Валентины Ивановны торговля шла не лучше всех. И ее это раздражало.

В перерывах Алёна и Таня встречались, поедая фрукты и отмахивая друг от друга докучливых пчел и ос.

– Каждый раз задаюсь вопросом, – жуя персик, говорила Таня, – какого черта мы-то сюда ходим, а? Могли бы сейчас и на пруд сходить! Или там, ну, дома посидеть. Боже, да много чего могли бы! А в итоге что? Плавимся, как угольки, под солнцем. Жаровня! Дышать не могу, все течет по телу, ненавижу все это.

– Угомонись, – тихо сказала Алёна, улыбаясь. – Мне тоже дышать трудно, но молчу же.

– Слушай, надо устроить забастовку!

Алёна рассмеялась.

– Революцию, еще скажи! Сиди спокойно и ешь персики. Сейчас, может, еще посидим и пойдем.

– Да тут скучно неимоверно! Ничего не происходит. Ходим, зазываем кого-то, как…

Алёна осадила ее взглядом.

– Ну, хватит тебе уже. А чего ты тут хочешь? Чтобы неожиданно над нами пролетели драконы? Или что?

– Блин, да… – Таня скорчила гримасу. – Да тут столько городских, наверное, проехало, и ни один не вышел познакомиться!

Алёна, помолчав, расхохоталась, бросая косточку от персика в сторону.

– Ах, Танька, ну ты и…

– Ну а что? – Она смущенно улыбнулась. – Тебе самой не хочется, а, пофлиртовать с кем-нибудь? Ой, так ты ж сама городская!

– Да на кой мне это все? – Алёна толкнула ее в плечо, продолжая смеяться. – Лучше бы подумала, какие экзамены сдавать будешь.

– Зануда какая, – прошептала Таня, но нарочито громко, чтобы подруга услышала.

– Жди, – Алёна махнула рукой, – сейчас появится твой принц на коне!

– На «БМВ», – Таня игриво подмигнула ей.

– Ага, – кивнула Алёна, – на таком, на красивом, на ВАЗе.

Таня толкнула ее обеими руками, а та, повалившись на землю, захохотала еще громче. Платок она сняла, а волосы распустила, так что теперь опавшие сухие листики запутались в них, пока она лежала на траве.

– Все хохочут и хохочут, – всплескивала руками Галина Александровна.

– Так а что делать-то, бабуль? – Крикнула ей Таня; та сидела впереди них.

– Дело! – Не найдя иных слов, ответила та. Валентина Ивановна усмехнулась.

– Дело им подавай, – пробубнила Таня недовольно, вставая с колен и отряхивая их. – Ну-к, Алёнка, давай вставай!

– Что? – Та приподнялась на локтях.

– Дело делать будем!

И она, подняв ее за руки, потащила ее к обочине, где стоял товар. Когда Таня начала танцевать, Алёну вновь атаковал смех.