Читать книгу До Луны и обратно - Юлия Табакарь - Страница 10

Все уже спали, когда нуом вышел из своего фонаря и забрался на подоконник. Окно было приоткрыто. Он выбрался на карниз. Дул сильный ветер, карниз покачивался с пугающим металлическим скрежетом. Грайон ухватился за торчащий из карниза гвоздь, и это спасло его, потому что в следующую секунду сильный порыв ветра едва не сбил нуома с ног.

Грайон громко свистнул. Через несколько секунд показалась таксострекоза с горящими в темноте синими глазами и шашечками по бокам. Громыхая своими лопастями, она приземлилась на карниз.

– До кондитерской на углу Шала и обратно, – сказал Грайон, садясь на летучее такси. Нуомовскую улицу Шала москвичи по незнанию называли улицей Вавилова.

И они полетели. Грайон знал, что Сережа прав. Из этой кондитерской «Шарлота» всегда разносился по округе великолепный аромат, который заставлял голову кружиться, пьянил, как утренняя роса, и уносил навстречу мечтам. Так пахнет настоящий шоколад. Запомните: если шоколад не заставляет вас мечтать, он приготовлен с нарушением рецептуры.

Таксострекоза летела, слабо жужжа, мимо окон, из которых уныло сочился желтый искусственный свет. Внизу шагали редкие прохожие, птицы спали на ветках, коты смотрели на них из окон и с крыш. Грайон светил с такой силой, что ему завидовали самые яркие фонари.

Наконец они долетели до «Шарлоты». Кондитерская уже закрывалась.

– Подожди меня здесь, – сказал нуом таксострекозе.

– Ежли ты собираежся утажжить там конфету или напиться какао, то нижего не полужится. Потому жто после закрытия все конфеты ужибираются в специжальный прозрачный яжжык. Комар носу не подтожит. Надо было днем прилетать на гожжтинцы. А ножью даже крожечки тут не найдежж, ужжж я-то знаю.

Таксисты и правда всегда знают обо всем на свете.

– Но что же делать? – спросил Грайон. – Ведь я так хотел достать этих удивительных конфет для доброго мальчика.

– Для мальчика, который живет в той квартире, иззз которой ты збежжжал?

– Да.

– Жж, – задумался таксострекоза. – Однажжжды он спазз меня от верной гибели, когда я запутался в паутине у них на карнизже. Он отпужтил меня. И зззнаежжь, я поможу тебе.

С этими словами таксострекоза с нуомом на спине взлетел к самой крыше двухэтажного дома, в котором располагалась знаменитая на весь мир «Шарлота».

– Мы прожэберемся через вентиляцию на кухню, – сказал летучий таксист. – Это ежинственный жанс найти хоть одну конфетку или хотя бы куззочек апельзззинового мармелада.

Забравшись через решетку вентиляции, они с грохотом и жужжаще-звенящим воплем скатились по длинной трубе вниз, затем качнулись куда-то вверх, обогнули, перевернулись, разогнались и, пыльные и грязные, с огромной скоростью, словно на американских горках, докатились до самой кухни, от которой их отделяла теперь только решетка вентиляции. Грайон ощутил этот острый, пряный, сладкий, ванильно-кофейно-кокосовый (и даже местами апельсиновый) неповторимый аромат конфет и фирменной выпечки кафе «Шарлота». Он даже прикрыл глаза, немного замечтавшись… Он вспомнил этот аромат. Точно такой витал на кондитерской фабрике, где работали нуомы…

Они перелезли через дырки в решетке и оказались внутри. Никого не было. Часы тикали, отсчитывая ночные минуты, как сдачу в магазине с большой купюры монетами.

– Ты просто вежунчик, Грайон! – сказал таксист. – Одна из официанток влюблена в ночного сторожжжа и кажжждый вечер прячет для него несколько конфет и кусожэк торта вон на ту полку за миксером.

Грайон посмотрел в ту сторону, куда показывал таксострекоза.

– Летим туда, – обрадованно воскликнул он.

Они приземлились на деревянной полке с миксером. Грайон открыл свой полотняный мешочек-рюкзачок и положил туда сладкую палочку из апельсинового мармелада, покрытого шоколадом, и миндаль в глазури. Конфета не влезала, и Грайон решил держать ее в руках.

– Полетели! – сказал он, и таксострекоза взмыл вверх, но именно в этот момент открылась дверь на кухню, и вошел тот самый охранник, которому предназначались угощения.

Охранник, который днем учился в университете, а ночью подрабатывал в любимом кафе, застыл при виде светящейся, как фонарь, стрекозы, у которой на спине…

Что?!

Он присмотрелся. Смутно он увидел на спине странной светящейся, как лампочка, стрекозы необычное шевеление и его, его (!) собственную конфету! Это было уже слишком.

– Моя конфета! – воскликнул юный охранник. И взялся за мухобойку.

Несколько раз мухобойка свистела, рассекая воздух, в смертельной близости от несчастной таксострекозы. Но тут юношу так разобрал смех, что он достал из кармана мобильный телефон и стал снимать светящуюся стрекозу с конфетой на спине на видео.

Еще несколько долгих мгновений они парили в воздухе и, наконец, нырнули в окошко вентиляции.

Можно было вздохнуть спокойно. Они полетели по лабиринту. Воздух становился все более свежим и прохладным – и вот, наконец, похитители конфет очутились на поверхности.

– Жух, – прожужжал таксострекоза. – Выбрались.

Они летели обратно, в квартиру, где в этот момент Сережа смотрел сон о том, как он увидит темную сторону Луны, Михаил Петрович сидел над расчетами, свободный телом и духом Филимон храпел на люстре, а в клетке мычал обиженный на весь мир кот.

В воздухе чувствовалась пряная яблочная осень. Скоро похолодает. Грайон понял, что на восходе нужно обязательно отправиться в путь. Если начнутся заморозки, теплолюбивому попугаю будет трудно лететь.

– Жух, – прожужжал таксострекоза. – Приехали.

Грайон аккуратно перелез с карниза на стол. Никто в доме еще не проснулся. Чувствовалось то предвкушение утра, какое бывает только на рассвете, когда пробивающиеся через окно первые солнечные лучи уже щекочут ноздри, и ты пытаешься ухватиться за последние мгновения снов, лежа под теплым одеялом.

На столе лежала недочитанная книга «Незнайка на Луне». Нуом положил на нее добытую конфету, сладкую палочку из апельсинового мармелада, покрытого шоколадом, и миндаль в блестящей глазури. Наверняка Сережа утром первым делом потянется за своей любимой книгой. И тут он увидит лакомство, о котором давно мечтал…

Внезапно в комнату впорхнул попугай. Он сел рядом с Грайоном.

– Поррра, – сказал он.

За окном всходило солнце.