Читать книгу Ступень эволюции - Юлия Тер-Геворкова - Страница 6

Время теперь стало практически невозможно ощутить. С лица земли и из бытовой повседневности исчезли не только государства, города, экономики, но и времена года, месяцы и сутки как таковые. Практически невозможно было определить какое время года сейчас, или какой день недели.

Гурам строго настрого следил за тем, чтобы мы отмеряли на стене в скале дни, недели и месяцы. Время отмеряли по старым механическим часам, оставшимся у него еще от его деда. Естественно, что у большинства людей, если и остались наручные часы, все они работали на батарейках. Никому в прошлом современном мире уже давно было не интересно механические часы или кварцевые. Ценилась красота, стиль и бренд. У механических часов, конечно же, всегда были свои последователи и ценители, но это быль очень узкий круг людей, таких, например, как ценители дорогой живописи или антиквариата. К тому же, качественные механические экземпляры часов стоили довольно таки дорого, и позволить себе их приобрести мог далеко не каждый человек в том мире, до катастрофы.

У Гурама же были механические часы, которые пережили уже не одно поколение. Это были часы родом еще из царской России, которые его прадед получил в награду за достойную службу в царском полку. Вот так, мир рухнул, все ценности мира на поверку оказались ничтожно слабы перед величием и могуществом простых незатейливых карманных механических часов. Именно они помогли нам не сойти с ума в беспросветной темноте. Именно по ним мы вставали и заставляли себя бодрствовать, хотя выработка меланина, гормона сна, была практически круглосуточной.

Мы рано вставали и заставляли друг друга делать зарядку, петь веселые песни, читать стихи и рассказывать анекдоты и смешные истории. Мы отмечали каждый день рождения, устраивали конкурсы и веселые старты, играли в слова и рассказывали друг другу сказки. Мы делали это для того, чтобы заставлять свой организм вырабатывать эндорфин. В полной темноте, в не проходящем сумраке сделать это было очень тяжело. Депрессия с новой силой накрывала по очереди каждого из нас, каждый из нас, выживших, испытывал приступы истерики и желания совершить суицид. Уйти из этого кошмарного мира, потому что тут нет жизни, нет надежды, неизвестно когда это все закончится и закончится ли вообще. Жить было невыносимо, а самое страшное, что незачем. Тем людям, у которых были дети, было даже немного легче, было ради кого и ради чего жить, хотя с каждым днем убеждать себя в необходимости жить становилось все труднее.

Не смотря на то, что мы строго отсчитывали время по механическим часам, с той поры, как ядерные облака стали рассеиваться, и солнечный свет стал пробиваться сквозь плотную пелену черного купольного неба, стало казаться, что со временем, то есть с самой длинной суток что-то произошло. Количество светлых и темных часов увеличилось, и по нашим старым часам получалось, что в сутках теперь не 24 часа, а как минимум тридцать часов. Да и час теперь, наверное, тоже уже не тот, что был раньше. Мы пока привыкаем к солнцу и новому климату. Гурам сказал, что надо будет сделать так же, как раньше делали наши давние предки: соорудить настоящие солнечные часы. Только так можно будет правильно и гармонично организовать новое время и летоисчисление. День, когда солнце начало появляться на небосклоне, мы договорились считать новым началом новой жизни, нового года, нового времени, нового всего.

Мы начали новый год, год номер один.