Читать книгу Легенда о сломанном городе - Юлия Венгерова - Страница 6

ВИРХОВ

Было несколько вещей, которые Осколия поставляла на экспорт – это магия, дирижабли и снобизм.

Жители Флагманштадта, общепризнанной столицы мировой магии, привыкли снисходительно относиться к жителям других городов, считая их людьми второго сорта. Данный снобизм был бы легко объясним, если б осколийская столица представляла собой благоустроенный и красивый город, застроенный шедеврами архитектуры разных времен и стилей. Но увы, Флагманштадт, чье население давно перевалило за миллион, был отвратительно убогим и грязным городом с одной-единственной улицей, которой не стыдно было показать туристам – пафосно-неоготическим Новым Проспектом. Все остальные улочки этого города не могли похвастаться

чистотой. Да и откуда взяться чистоте в городе, в котором публичных домов было больше, чем магазинов готового платья?! Словом, Флагман был городом дешевых меблирашек, нищих… и при этом он как-то ухитрялся сохранять статус главного магического города Европы, главным образом из-

за природного фона, чудовищно высокого.

Парадокс был в том, что, несмотря на грязь и убожество своего города, флагманштадтцы не теряли своей спеси ни при каких обстоятельствах.

Впрочем, малая толика этой спеси передалась по наследству и жителям Вирхова – второго по величине города Осколии. Этот город по праву считался младшим братом Флагмана, и надо отдать должное, был гораздо чище и опрятней своего неряшливого родственника.

Тихий и патриархальный Вирхов был знаменит своими тенистыми улочками, уютными особняками и пивоваренным заводиком, принадлежавшим датчанам. Больше ничего интересного в этом городе не было.

На одной из тихих улочек располагалась частная гимназия, где обучались мальчики из богатых семей Вирхова. Гимназия славилась триединым девизом: «Послушание, повиновение, подчинение!» и строжайшей дисциплиной. И горе было тем учителям, что отказывались слушаться, повиноваться и подчиняться – ученики могли жестоко наказать

провинившегося. Школьная инквизиция работала на ура.

Господин Озеров, привыкший так же отзываться на «Иван Алексеевич» был одним из немногих учителей, которым удалось выдрессировать юных сорванцов, отчасти из-за дьявольского терпения, отчасти от безысходности. Учеников он представлял дикими зверями, классную комнату – ареной цирка, а себя – отважным артистом, готовым исполнить свой смертельный номер.

Вот и сегодня он в сотый раз взошел на авансцену и грудью встал на защиту исторической науки от мракобесия.

Считал ли он себя хорошим учителем? Наверное, нет. Хороший учитель наверняка любил бы своих учеников, несмотря ни на что. Озеров же всегда относился к ним с опаской.

В конце концов, напомнил он себе, они всего лишь милые дети. Проблема была лишь в том, что эти милые дети слишком часто задавались вопросами типа «А что будет с учителем химии, если его поджечь?», или «С каким ускорением полетит новый преподаватель физики, если спустить его с

лестницы?» и прочими в том же духе.

– А вы часто бываете во Флагманштадте? – спросил рыжий ушастый ученик с первой парты.

Этот рыжий, кстати, был младшим сыном внучатого племянника двоюродного дяди бургомистра, так что с ним надо было держаться осторожней.

– Да, – сухо ответил Иван Алексеевич.

– А расскажите! – едва ли не хором попросили ребята. – Расскажите!

Иван Алексеевич слегка помялся, пытаясь сообразить, о каком из аспектов жизни огромного города можно рассказывать при детях и решил, что, пожалуй, нет таких.

– Любите свой город, ребята, – выкрутился Озеров. – Пусть у нас и не столица, зато место для проживания вполне приемлемое.

Тут Озеров достал из кармана часы на цепочке и незаметно от детей раскрыл их.

– А как мои юные философы относятся к тому, что их сегодня отпустят пораньше? – предложил Озеров, захлопывая часы.

– Ура! – завопил стройный детский хор под управлением рябого и ушастого Павлика, чей звонкий фальцет явно выделялся на фоне других голосов.

– Хорошо, собирайтесь, только тише!

Сорванцов не пришлось долго упрашивать. Они тут же похватали свои тетради и письменные принадлежности. И начали равномерно утекать из класса. Не прошло и минуты, как огромный кабинет опустел.

Иван Алексеевич поднялся со своего места, неторопливо снял с крючка пальто и не спеша оделся. Потом еще раз проверил билеты, что лежали в правом кармане. Все было на месте.

ЭКСПРЕСС ВИРХОВ-ФЛАГМАНШТАДТ

ОТПРАВЛЕНИЕ В 14.00

ПРИБЫТИЕ НА СЕВЕРНЫЙ ВОКЗАЛ – 16.00

ПОЕЗД ПРОСЛЕДУЕТ БЕЗ ОСТАНОВОК

Интересно, подумалось Озерову, что бы сказали ученики, если бы узнали, что он прямо сейчас едет в столицу? Наверно, попросили взять его с собой.

Нет уж, ни за что, сказал сам себе Иван Алексеевич. Никогда не взял бы на себя такой грех. В мире и так достаточно зла, так пусть они познакомятся с ним сами, без участия учителя.

Хотя, с другой стороны, все эти мальчишки были из богатых семей, так что они, скорее всего, будут со злом заодно.

Проходя по коридору, Озеров ненадолго остановился перед огромным зеркалом и отразился в виде худощавого человека в черном пальто, пиджаке с белоснежной накрахмаленной рубашке, брюках со стрелками и новеньких ботинках, начищенных до блеска. Вся одежда была безукоризненного покроя и дорого стоила. ИвануАлексеевичу, с его скромным жалованьем в триста осколийских рублей, приходилось во многом себе отказывать, чтобы выглядеть безупречно. Впрочем, Озеров был уверен, что учитель всегда должен выглядеть так, чтобы ни у одного из учеников не возникало даже мысли поджечь его или сбросить с лестницы.

Он поправил пенсне и надел модную шляпу-котелок, которую до этого держал в руке.