Читать книгу Вираж судьбы - Юлия Знаменская - Страница 19

Когда женщине плохо, она может поплакать. Мужик – напиться. Бывает и наоборот.

А мне не просто плохо. Мне никак. Это еще хуже.

Поплакав и напившись, сижу на облупленном подоконнике тухлого подъезда. В ожидании. Той самой пресловутой мысли. Да, да. О самоубийстве.

За стеклом глухая стена осеннего дождя. Сигаретки стреляет мокрый бродяга. Я затягиваюсь ментоловым дымом, пускаю сизые кольца. Скучаю с наслаждением.

Проблема – не могу мечтать. Совсем.

За меня мечтают предки. Раз уж самой не дано. В три года они мечтали мне купить велосипед, в десять – пианино, в двадцать два – диплом, в двадцать пять – квартиру. Все свои мечты они осуществили. Теперь я должна им зятя и внуков.

В моем существовании смысла нет. Ни на грамм. Прекратить то, в чем нет смысла, вполне логично. Но самоубийство – это конкретная цель. О нем необходимо какое-то время помечтать. Полюбить идею. Для меня все это невозможно. Лень.

На улице быстро темнеет. Многоглазое черное чудовище с тупой ухмылкой ждет зрелища. Да, да. Моего прыжка к нему в пасть. Все как обычно: декорация меняется, а тоскливая пустота остается.

Вижу силуэт. В доме напротив. На подоконнике тоже кто-то тоскует. Женщина. Волосы длинные. Ой, она меня видит! Машет рукой.

Отворачиваюсь. Закуриваю новую.

– Надо здоровье беречь.

Голос раздался неожиданно. Я вздрагиваю и поворачиваюсь к лестнице. Силуэт пришел. Девчонка какая-то. Еще несколько секунд соображаю. В ужасе начинаю медленно сползать с окна. Что-то знакомое в голосе. И фигуре. Так это же я! Голос мой. Волосы, голова, ноги. Все мое. Там стою я! Но нет. Стоп. Я же тут.

Инстинктивно хлопаю себя по джинсам, майке. Зачем-то щупаю лоб. Роняю на пол пачку с последними двумя сигаретами. Поднимаю. Снова роняю.

– Да не дергайся так, – произносит силуэт.

– Ты кто? – я слегка заикаюсь.

– Ну, хватит в обморок падать. Все нормально. Я – это ты, – моя копия в плаще процокала каблуками по лестницной клетке и подняла пачку от сигарет, – только в будущем.

– А я вообразила, что ты тайная сестра-близнец. Как в мыльных операх.

– Ха-ха. Нет. Я – это ты. Только через три года. Понимаешь?

– Не очень.

Закуривает одну из двух последних. Я смотрю на ее отражение в темном стекле. И думаю, зря я так надралась кьянти, достаточно было поистерить немного и все. И с курением пора завязывать. Иначе мысль о самоубийстве потеряет смысл. Я просто сделаю это медленно, через фильтр!

Декорация снова меняется. Незаметно. Сама собой.

Диван, журнальный стол и торшер в моей гостинной. Или в нашей? Нас двое. Не могу привыкнуть.

Я мысленно так и называла ее – Силуэт. Силуээээт. А что, отличное женское имя. «Привет, Силуэтка!»

– Давай по порядку. Я плохо соображаю. Напилась зачем-то, – бормотала я, стремительно трезвея, – Хотя ты же в курсе! Ты все про меня знаешь.

– А ты про меня нет.

– Расскажешь? – нервы предательски натягивались, обнажая отсутствие терпения.

– Я здесь не для этого. Хочу попросить, – Силуэтка вытянула ноги, откинулась назад и расположилась как у себя дома, – не выпендривайся и сделай уже это.

– Сделать что?!

– Ну, что ты тянешь резину? Трешься в подъезде, мысли перебираешь. Прыгай уже давай. Сделай это. Технично. Просто. Естественно.

Как она хороша! Я на себя прямо не похожа. Что делают какие-то три года с человеком! Маникюр, каблучищи, цвет волос чуть глубже уходит в каштан. А как волосы лежат! Это на меня не похоже. Что же произошло за три года?!

– Так. Слушай. Я чего-то не понимаю, сестренка, ты на что намекаешь? Удавить меня хочешь? Чтоб наследство хапнуть? – я несла бред в ответ на еще больший бред. Инстинктивная защитная реакция.

– Ты знаешь. У меня мало времени, – она глянула на мои любимые старинные часы хозяйским скользящим движением глаз, – у меня всего-то осталось тридцать четыре минуты.

– Окей. Говори быстрее тогда. Не стесняйся. Здесь все свои.

– Если в двух словах, то нам с тобой обеим выгодно, чтобы ты прыгнула из окна как можно быстрее. Вот и все собственно.

– Зачем? Тебе зачем? И мне? Ничего не поняла, – достав из закромов коробку конфет, я с яростью разорвала упаковку. Засунула в рот сразу две. – Кофе бушь?

– Да ты не бойся. Я не желаю сама себе зла. Это нелогично! Ты не умрешь. Просто стукнешься головой, полежишь в коме полгодика и все. Дальше все сложится просто отлично! Да ты, дурочка, от своего счастья бегаешь. Там в больнице такого парня встретишь! Влюбишься, замуж выйдешь. И главное – у тебя появится мечта!

– Свадьба коматозников. Оригинально! А тебе это зачем? Ты ж уже прыгнула? Полежала? Я причем?

– Понимаешь, тут такое дело. Я хочу, чтобы это чуть пораньше у тебя произошло, чем у меня. Хотя бы на год. И ты не наделаешь за этот безумный год глупостей, которые наделала я.

– А что ты за меня беспокоишься?

– Я не могу рассказывать все. Иначе не получится. У тебя должен быть выбор в определенных рамках. Все поймешь, когда в моей шкуре окажешься через три года! Лучше сделай, что говорят. И все.

Интересно, мысль задушить Силуэтку считается суицидной?! Мне хочется выбросить ее с балкона немедленно. Пусть еще в больнице мозги подлечит. От нервов меня трясет. Дрожащая рука каждые три минуты тянется то за конфетой, то за сигаретой. Чтобы хоть как-то отвлечься, иду варить кофе.

Из дурацкого чувства противоречия дико захотелось еще пожить – посмотреть на этот балаган с комой и любовью в больнице. Ха-ха, ну и ерунда.

Вернувшись в гостинную, обнаруживаю Силуэтку не сразу. Она теперь силуэтится за письменным столом. Чирикает что-то на открытке. Устало падаю в кресло, пью обжигающую кофейную лаву мелкими глотками.

– Что пишешь?

– Твою предсмертную записку.

– Ха-ха. Почему на новогодней открытке?! Подумают, что я была "с приветом", – кофе распространяется по организму бодрящей радостью, – Ты знаешь, не смотря на абсурдность ситуации, у меня есть идея! Это твой шанс. Единственный.

– Ну? – невозмутимо продолжает писать.

– Можем поменяться.

– Как это? – кривая улыбка ложится неудачным мазком на мой ходячий портрет.

– Да элементарно! Ты остаешься здесь и делаешь, что угодно. Хоть с балкона прыгай, хоть со шпиля Кремля. А я – туда махну, к тебе, в будущее. На три годика вперед запрыгнуть – это ж спасение от тоски похлеще суицида. В миллион раз. Давай даже так – это будет сделка!

Силуэтка задумалась. Уж что-что, но не дура она, это я точно знаю. Конечно. Три года прожить заново и совершить самоубийство, когда точно знаешь, что за этим последует, не слабое решение. Но прыгать сама ради смешных сказочек про будущее счастье, я тоже не собираюсь. Ну давай-давай, соображай! Боже, неужели я так буду краситься? Кошмар.

– Я согласна, – Силуэтка привычным движением открывает дверь на лоджию, за несколько секунд снимает туфли и забирается на перила. Ветер с дождем безжалостно уничтожают стильную прическу. Глаза ее лихорадочно блестят. Может я просто с ума сошла через три года? Не хотелось бы.

– А как я попаду? Туда?

– Осень 2013-го. Его зовут Влад.

Как только перила балкона опустели, я поняла, что теряю сознание.

***

Открываю глаза. Незнакомая комната крутится против часовой стрелки с такой скоростью, что невозможно ни за что зацепиться взглядом. Закрываю глаза обратно. Мутит. Ой, и тошниииииит.

Слышу у себя за головой голоса.

– Несистемное головокружение. Вестибулярный пострадал после тех травм. Ерунда. И обмороки еще будут, не пугайтесь. Организм восстановится. Нужно время.

– Хорошо, спасибо. А то мы уж перепугались, сам понимаешь, – извиняется мягкий баритон.

– Окей. Вот рецептик. Если что, я на связи. Пока, Владик, – фальшиво сочувствует противный фальцет, – Береги жену.

Голоса спешно перемещаются и удаляются. Хлопает дверь.

Один возвращается.

– Как же ты меня напугала, заяц ты мой, – большая горячая рука гладит меня по волосам, перемещается на лицо, мизинец нежно касается лба, скользит по переносице.

– Да. Я и сама себя напугала, – голоса нет, приходится отвечать мысленно.

Снова пытаюсь прозреть. Изображение перестало вращаться. В голове все дергается, как будто еду на поезде.

Неизвестный по имени Влад берет мою руку и покрывает нежными поцелуями. Фокусируюсь на его затылке. Очень короткая стрижка, как у морпеха в новомодном фильме. Теперь, в две тысячи тринадцатом, наверное, безнадежно устаревшем. Мощный торс. Приятные черты.

Наслаждаюсь догадкой, что это мой муж. Значит, все получилось! Я прыгнула на три года вперед. А Силуэтка валяется снова в коме. За меня. Укол совести окончательно включил меня в новую реальность.

***

Прошло много дней теплого уютного благополучия. Влад оказался не просто любящим мужем, но и владельцем неплохого бизнеса в Швеции. Тихий город Мальмё стал родным с первой велосипедной поездки по окрестностям.

Оставалась одна проблема. Вырезанные три года жизни сказывались самым подлым образом на душевном комфорте. Я украла чужого мужа и чужое счастье. Просто так. Из любопытства.

Сегодня ровно год, как я нахожусь в пожизненной тюрьме не своей жизни. Сижу на полу в комнате. В ЕЕ комнате. Почему Силуэтке так необходим был сдвиг на год? Навязчивая идея понять доводила до исступления.

Я знаю, есть дневник. Всю жизнь его веду. С двенадцати лет.

Перетряхиваю фотографии, книги, вещи. В пыльной коробке, закинутой когда-то на антресоль, нахожу потертые тетрадки. Вот! Вот он! Наперстник заблудшей души! Привет, родной.

Вчитываюсь в знакомый почерк. Судорожно листаю. Трясусь от нетерпения.

Передо мной разворачиваются три года жизни. Моей неиспытанной судьбы. Сколько боли, сколько любви, и… мечта! У меня появилась мечта. Точнее у нее. Она хотела родить ребенка!

А вот еще кое-что.

«11.06.2012. Не знаю, куда деть эту адскую боль безысходности. Не могу жить. Врач говорит, что все очень плохо. И я никогда не смогу родить. Милый, любимый мой Влад. Как мне сказать тебе это? Как я посмотрю тебе в глаза?»

Картина проясняется. Она сделала два аборта. Как раз в тот злосчастный год, который ей так хотелось исключить из жизни. Трудный пазл поддался. Оставалась одна деталь – КАК? Как она попала в прошлое? Если это возможно, то…

Додумать не успеваю. Из дневника выпадает открытка. Та самая, новогодняя. Разворот испещрен мелкими круглыми буквами:

«Прости. За провокацию. За игру твоим обостренным чувством противоречия. Оно и мое тоже. С самого начала это была моя идея. Поменяться. Ты жаждешь знать, зачем?

Я ухожу. Ради Него. И дарю Ему тебя, а значит и счастье быть отцом. Заклинаю тебя, прошу, будь с Ним! Ты полюбишь. Поверь. Даже если сегодня этого еще не случилось.

Шанса выжить второй раз у меня не будет. Сознательно умолчу о перемещении во времени, чтобы ты не вздумала повторить этот смертельный кульбит. Думай только о настоящем!»

Строчки поплыли. Я начинаю задыхаться. Захлебываюсь волной подкатившей истерики. Чувствую, что теряю сознание…