Читать книгу Творящая сны - Юлия Зубарева - Страница 13

Глава тринадцатая. О полетах во сне

Василь Акимыч долго и путано рассказывал историю Ивана, что из дома родного сбежал, чтоб коровам хвосты крутить в их захолустье. Потом, глядя на недоверчивые лица слушателей, махнул рукой, набрал зоотехника и попросил приехать, чтоб тот сам все рассказал нормально.

Василиса прикатила вместе с Иваном и с кофром, полным аппаратуры. Ребята решили доснять сегодняшние ролики уже в доме с дедом. Блог о деревенской жизни никто не прекращал. Эта суета Лизу почти не касалась. Получилось, что кашу они с Ленкой заварили, а расхлебывали все остальные. Дед, впрочем, от этого получал ни с чем не сравнимое удовольствие. Незатейливые его шутки и колоритные присказки держали рейтинги на высоком уровне, а Ивана потихоньку вводили как популяризатора, переводя развлекательный канал в научно-популярный.

Базилио, привлеченный топотом и сдвиганием мебели, сразу же полез в кадр. Этого прохиндея сметаной не корми – дай только в центре внимания побыть. Все домочадцы уже не единожды были покусаны и поцарапаны мелким домашним тираном. Сегодня досталось даже Вениамину. Ощутимо подросший котенок с разбегу влетел по штанам, заставив зашипеть каменного юриста. Оказался вполне себе живой и кожаный.

Когда закончились съемки и Васька выключила камеру, Ивана мужчины взяли в оборот, утащив на кухню. Пытать его никто не собирался, но в случайные совпадения Вениамин не верил даже в детстве. Несчастный ветеринар только бросал укоризненные взгляды на деда, что раскрыл секрет, но тут вопрос был посерьезнее семейных тайн. Лизу за руку придержала Василиса.

– Лизавета Петровна, нам бы на минуточку поговорить. Мне Владимировна сказала, что… ну, можно уже, что я себя показала и достойна. Я не подведу, честное слово. Возьмите меня к себе в тайное общество.

Жест рука-лицо у Лизы скоро станет самым часто используемым в общении с близкими. Можно вообще руку не отнимать, так и ходить, как только кто приблизится. Тайное общество, мать ее Ленкину за ногу – слет Василис по обмену премудростями.

– Что еще она тебе сказала, эта болтливая Елена Владимировна?

– Честное слово, больше ничего. Я же сама все вижу, не слепая. Если вы мне не доверяете, что так и скажите. Может, какое испытание надо пройти или там учиться чему – я готова. Я больше никому – ни слова, ни намека, даже Ваньке не расскажу. Он хороший, правда, но я всю жизнь мечтала в ведьмы попасть.

На этой фразе Васька понизила голос до шепота и округлила глаза, став до невозможности похожей на свою начальницу и подругу. Елена Троянская явно успела помощнице своей намекнуть про открывающиеся перспективы – вот и доверяй секреты этой могиле. Хорошо, в газетах еще не напечатали.

– Я этой сороке рот зашью и тебе, Василиса, тоже. Хотите в ведьмы попасть – будет вам испытание, договорились. Давай вещь какую-нибудь памятную и дорогую для тебя и спать сегодня ложись пораньше. Если запомнишь, что приснилось, – завтра и поговорим.

Василиса порылась в кармане кожаных своих штанов и выудила ключи от мотоцикла. Отстегнула смешной брелок в виде фигурки тролля и передала Лизе.

– Он у меня с первого мотика остался. Ничего памятнее с собой и нет.

– Сойдет. Пошли, и давай уже на ты перейдем, хватит мне выкать – не в офисе… Тут все по-простому.

– Договорились.

Лиза улыбнулась, поворачиваясь спиной к новоявленной адептке тайного общества. От Васьки можно было прикуривать или лампочки зажигать. Такого чистого восторга она уже давно в зеркале не видела. Жизнь взаперти отучила от сильных эмоций. Может, оттого и глянулся немногословный Вениамин, а не открытый козий доктор? Гореть, как та же Васька или Ленка, вспыхивая эмоциями, у нее никогда особо не получалось, тут даже волшебные сны не помогут. Характер не тот.

Вениамина все-таки пришлось отпустить в пансионат. Пришел на ночное дежурство на топчане Петрович – сват Матвея. Мужик, и днем немногословный, тут без поддержки своих обходился кивком или невнятным хмыком. Положил топор у двери, не отказался от чашки молока и махнул Лизе, что больше ничего не нужно.

На заднем дворе, на сеновале устраивался Вазген, сменив Игнвара. Долго курил с дедом у сарая, помог покормить мелкотню и тоже отказался идти в дом. Вечер подкрадывался незаметно. Иван с Васькой давно укатили на двухколесном своем коне, и Лиза бездумно мешала ложкой остывший чай, уставившись на потемневшее окно и свое отражение.

– Чего задумалась, внучка? Гляди, какая команда собралась у нас, не в одиночку воевать будем. Даст Бог, одолеем супостатов и тебя в обиду не дадим.

– Нужна я им больно. Тьфу и звать никак. Я не про это сейчас. Знаешь, ощущение, как будто все не по-настоящему происходит. Как будто сон не кончался. Что здесь, что там – сплю и проснуться не могу. Все куда-то бегут, спасают кого-то, а я как в кинотеатре сижу и жизнь свою на экране смотрю. Раньше скучно было, медленно, но спокойно, а теперь – как на американских горках: мотает то влево, то вправо, непонятно, что завтра будет, а все равно как будто за стеклом. Понимаешь, у меня даже толком удивиться не получается, как будто под анестезией все время. Столько всего происходит, а живу, как во сне.

– Ну так ты и живешь, как во сне. Ущипни себя покрепче, чай и проснешься. Не дури себе голову, утро вечера мудренее. Шла б ты спать, завтрева проснешься и полегче станет. Радость к жизни воспитывать в себе надо, ты, считай, только учиться и начала.

Дед потрепал Лиза по плечу и прошаркал на свою половину дома. Витьке-алкоголику сегодня достанется бутылка из бабушкиных запасов, а ночью и девчонки подключатся, чтоб даже не думал про зеленого змея. Иван рассказал, что знал про фармкомпании, но знал мало и к делу отношения не имел. Если б с отцом его поговорить, но наяву они так и не помирились. Наяву. А если во сне их помирить? Лиза встала из-за стола, схватила сначала телефон, посоветоваться с Веней, но решила, что это подождет до завтра. Идея казалась интересной. Достать бы вещь какую от ветеринарного родителя. Опять она Ивана в слепую использовать хочет, но от такого эксперта информации в разы больше получить получится, чем из интернета. Он в этой кухне не первый год варится.

– Я подумаю об этом завтра. Сегодня будем новобранцев набирать.

Новая идея немного всколыхнула кашу, что булькала в голове у сновидицы. Хоть какая-то польза от нее будет. Сидеть сложа руки, запертой под охраной, было невыносимо. Она не безвольная кукла, что дергают за ниточки, – она сама решит, как ей жить. С этими мыслями выгребла из карманов очередные пропуска в миры снов и завалилась на одеяло, не разбирая постель.

Сон навалился тяжелым крылом химеры, теплым дыханием, запахом молока и шерсти. В очередной раз Лизавета удивилась реальности происходящего с ней. Не было особой разницы между двумя состояниями. Перья на вытянутом крыле поскрипывали меж пальцами, Милка дергала недовольно носом, в чуткой дреме. Лизавета просто открыла глаза в козьих хоромах, закрыв в своем доме. С каждым разом переход становился все легче и легче.

За стеной топотал Прохор, а где были неугомонные козьи дети – одному Предвечному дубу известно.

Аккуратно выбравшись из-под теплого бока чудовища, Лиза потянулась, как после долгого сна. Проблемы и суета дневного бодрствования отходили на задний план, как забывается неприятное сновидение. Тут она была у себя дома, на своем месте. Там, где и должна была быть.

Ленка обнаружилась на кухне. Очередная кастрюлька с бурым варевом и торчащими по краям корнями и ветками булькала на плите. Напевая что-то себе под нос, она сверялась с Лизаветиной книжкой, успевая мешать и считать вслух. Вот кому стоило бабушкиной наследницей становиться, а не Лизе. Удовольствие, с которым эта кухонная ведьма варила очередное волшебное снадобье, вызывало даже не зависть, а восхищение.

– Бу! – удержаться и не спугнуть увлеченную делом подругу не было никаких сил.

Подпрыгнув вместе с поварешкой, Ленка заполошно взмахнула руками, чуть не опрокинув на себя варево. Книгу Лиза поймала в полете. Дурацкая эта шутка как будто вернула студенческие времена, когда думать перед шалостью о последствиях считалось дурным тоном. Главное импровизация.

– Хорош у плиты торчать. Пошли новую ведьму инициировать. Сама напросилась, будешь у меня тут за Васькой приглядывать, чтоб чего не напортачила.

– Да ладно! Уговорила-таки Василиса твое святейшество? Сейчас, только минуточку подожди, Прохорушку надо попросить, чтоб доварил. Чуть-чуть осталось.

– Вот умеешь ты к мужикам подход найти, уже и домового моего привадила. Заканчивайте и выдвигаемся. Время дорого.

Настроение после немудрящей шутки было хулиганское. Шагнув из дома на крыльцо, Лиза улыбнулась вечному полдню, подставив лицо незаходящему светилу. В небе кружил ворон.

– Кеша! Иннокентий! Родной мой мальчик!

Вот уже сколько дней от ворона ни слуха ни духа не было, а тут приземлился на березу, перья на горле вспушил, каркнул. Красуется, красавчик. На развилке у самой вершины скопище веток и строящееся гнездо. Подруга из спасенных Лизой черных ворон тоже тут. Свой дом строят, поздновато, но во снах свое время.

Козлята нашлись на полянке перед домом. Все как обычно, гости и их питомцы неразлучны. Пора отпускать мелочь в самостоятельную жизнь, похоже, прав был дед. Время пришло.

Ленка выскочила на крыльцо, как черт из табакерки. Только дверь хлопнула.

– Хорошо-то как. А то я с этой кухней больше ничего и не вижу. Закопалась совсем. Днем от плиты на работу сбегаю, а ночью сама оторваться не могу.

– Пошли за твоей Василисой прекрасной, будешь ее кухонным премудростям обучать. Надо только вам место какое-нибудь другое придумать, а то на кухню не войдешь от банок этих.

Лиза схватила подругу за руку и потащила за собой к калитке. В кармане нащупала смешной брелок. Интересно, что снится их Василисе? Может, так на байке во сне и рассекает ночами, как и днем?

Василиса витала в розовых облаках. Огромный, гулкий авиационный ангар заполняли облака розовой сахарной ваты, и безликие карлики в противогазах, резиновых сапогах и брезентовых плащах споро закидывали ее лопатами в нутро готового к полету дирижабля. Надутый, как огромная зеленая жаба, он парил на тросах, не касаясь потолка и пола. На прикатном металлическом трапе и стояла капитанша этого сказочного судна, поглядывала на часы, поторапливая работников.

– Вась!

– У нас сроки горят. Пора лететь единорогов кормить, а мы еще погрузку не закончили. Сейчас вылетаем. Еще минутку и будем отчаливать.

– Василиса, без тебя тут справятся. Пошли, мы тебе поинтереснее единорогов кино покажем.

Ленка схватила бравую авиаторшу за руку, стаскивая по металличским ступенькам вниз, а Лизавета обняла подруг за плечи и вывела из сна в свою родную дурдомешную деревню. Ей еще единорогов не хватало к летающим козам в придачу.

– Она настоящая! – Выдохнула Васька, вывернувшись ужом из-под начальственной руки.

На крыше Лизаветиного терема стояла, распахнув крылья Амалфея. Белые перья сияли на солнце, легкий ветерок трепал козью бороду и в целом химера казалась крайне довольна жизнью, что не скажешь про двух рогатых бандитов, что скакали по черепице, подбираясь к матери с разных сторон. Крылья они свои почти не использовали, лишь для сохранения равновесия или когда Милка точным ударом хвоста скидывала упертых козликов с конька, отправляя кувыркающийся рогатый болид по пологой траектории вниз, в руки хранителей.

– Ты про нее где слышать могла? Ленка, опять ты воду во рту удержать не можешь?

Лиза с прищуром обернулась на недоуменно моргнувшую Елену Невинно Обвиненную, а Васька продолжила, как ни в чем не бывало.

– Да нет, это Ванютка мне все уши прожужжал уже. Ему эта химера уже какую ночь снится. Он ее сначала лечил вроде, а теперь она деток своих к нему водит и вообще по-разному.

– В смысле водит? Милка сама к нему во сны повадилась? Вот, блин, коза самостоятельная. Ладно, осваивайтесь тут. Лен, на тебе поиск рецепта от алкоголизма и введение нового члена, нашего не фига не секретного общества, в курс дела. Я на минутку отбегу, потом будем думать, что дальше делать. Милка пошли! Долго ждать буду?

Лиза обогнула дом, махнув рукой хранителям Юга и Севера и быстрым шагом направилась к калитке на заднем дворе. Химера спланировала следом под возмущенное блеяние отпрысков, что взобрались-таки на вожделенный конек крыши, но победителями себя так и не почувствовали.

Лизу гнало от дома предчувствие чего-то надвигающегося на их маленький мирок. Та самая интуиция, что так часто подводила в нормальной жизни, не давала спокойно разобраться с алкоголиком Витькой и Василисиным вступлением в мир снов. Торопило, подталкивало тикающими секундными стрелками, что она уже опаздывает сделать чего-то важное, жизненно необходимое, но вспомнить что именно никак не могла.

Дома во сне и наяву было слишком много народа. Гости, друзья, что заполонили Лизаветино пространство не давали выдохнуть, сосредоточится на действительно важном для нее ощущении. Не хватало времени, воздуха, одиночества, наконец. Постоянно что-то происходило и если сначала эта бурлящая жизнь захватывала, то последнее время Лиза хотела сбежать из собственного дома, запереться и не видеть никого. Понятно, что это не выход, но жить на вокзале в роли пригородной электрички тоже удовольствие сомнительное.

Единственным местом, про которое никто не знал кроме нее и лешего – было поле с молодым дубком. Вот туда и рванула сновидица. Не передохнет, так с мыслями соберется. Милка парила в вышине, не мешая приходить в себя. Не доходя до дуба, Лиза опустилась на траву, вздохнула полной грудью и просто бездумно смотрела на прозрачные небеса. Тут в самом центре их возрожденного мирка виделось далеко. Разворачивались галактики причудливыми спиралями, парили туманности и яркими росчерками сгорали кометы, привлеченные сиянием и тяжестью небесных тел и миров.

– Это какой-то выверт сознания, я как космический телескоп Хаббл, весь космос на ладони.

– Это ж сон Лизонька. Вот тебе чужие миры твоя душа, как могет, так и показывает. Отсюда далеконько видать. Раньше-то звездочки людишки искрами считали, али глазами отттудова, а нынче вы поди про каждую искорку на песок просеили. Человека в космос запулили. Вот шума -то было. Даже до нашего леса вести доходили.

– Лексей Борович! Я ж посоветоваться шла. Запуталась совсем. Только тут и осталось спокойное место. Дома ни там ни тут покоя нет.

– Вот, кажись своим умом докумекала, елки-метелки, что тайна она тишину любит. Сороки мои какой уж день балаган ваш сторожат. Чисто табор цыганский: туда-сюда носитесь. Ни днем, ни ночью без отдыха. Гости, что кости на погосте – грохоту много, а мяса нет. Ну да не слухай меня старого, наша судьба лесная, а ваша людская.

– Все правильно говоришь. Не дом, а проходной двор. Я даже сосредоточится не могу, но не гнать же их? Сама пригласила, вот и получается, как в коммуналке все ютимся на головах – не выгонять же их.

Лексей Борович почесал с удовольствием мшистую бороду. Покрутил в пальцах найденную едва розовую клюковку, да и бросил в рот. Скривился от кислинки, вздохнул и положил тяжелую руку свою на колено Лизавете.

– А ежели в лес их всех спровадить, чего скажешь? Ну глаза-то по жабьи не пучь, не идет тебе, чай не зверь какой в чащу соратников твоих тащить не буду, а вот заимку одну укажу.

– Это не та развалюха, где мы Витька нашли случайно?

– А хоть бы и та. Это она наяву развалюха, а тут теремок ладный, да лесок хвойный вокруг. Кумекаешь Лизавета про что разговор веду. Поди всех своих шишками одарила?

– Не всех, но это дело поправимое. Может и хорошо было бы. Пусть сами через свои сны ходят, а не у меня сидят, как в заключении.

– Ну ходить там только рогатый и может, остальных вести придётся за руку, но лиха беда начало. Человек такая животина, что из любого места тропинку найти могет, ежели показать. У меня под присмотром будут, да и от дубка подальше, а то носы-то любопытные, поди уже калиточку приметили.

Встал с корточек сам, потянулся и подал Лизавете руку.

–Пойдем. Одним глазком глянем. Ты посоветоваться за этим чтоль шла, аль другой какой вопрос? Не стесняйся. Чего знаю расскажу, а чего не знаю – придумаю.

Лиза за короткую прогулку по ельнику и выложила и про тревогу и про сомнения. Про Ольгу рассказала, что доверять страшно, а копать еще страшнее. С нее все, считай началось. Тут все подвязаны получается. Никому верить нельзя.

–Вот и не верь Лизавета. Себе доверяй, да совести своей. Кругом обман случиться может. Коли тревожит чего – возьми, да спроси напрямки. Это только по болоту тропки винтом вьются, а на четном поле дорога напрямки идет. Хочешь травкой поделюсь одной. Чайку человек выпьет, да всю правду как на духу выложит. Правда голова на утро болеть шибко будет, а так средство верное.

От травки отказываться не стала, но надо было самой в лес идти, а кто ее одну отпустит? Опять выкручиваться придется. Надоело.

Лесной теремок на полянке Лизе понравился. Тут и козлятам где разгуляться будет место и печка с чугунными конфорками оказалась, а не той громадиной, что бабушка пользовалась. Девчонки в доме сами освоятся – пусть свои эксперименты устраивают – места всем хватит. Милка по-хозяйски зашла в дом, покогтила порог и довольная запрыгнула на палати. Ей лесная дачка тоже по душе пришлась.

Возвращались совсем напрямки. Стоило лесовику еловые ветки в стороны отвести на краю поляны, так Лизаветин забор в паре шагов оказался.

–Эту дорогу для себя побереги. Пусть каждый со своего сна через елочки проходит. По перву разу за руку проводишь, а там как лес рассудит. Не заблудятся.

Последней каплей Лизаветиного гостеприимства стала картина маслом, что творилась на родном дворе. В отсутствие грозной матери рогатые бандиты расшалились не на шутку. На крыше зияла дыра от сорванной черепицы. Каркали потревоженные вороны с березы. По двору бегала Ленка размахивая метлой на негодников, на крыльце причитал, заламывая руки Прохор, а из трубы валил удушливый черный дым затягивая двор туманной пеленой.

– Ну все! С меня хватит!

Лиза выхватила метлу у пробегавшей мимо Елены Воинствующей взмахнула и неожиданно для себя воспарила сама удерживаясь лишь силой гнева. Смахнув наэлектризованных козлят с кровли одним широким жестом под лапы матери химеры, приземлилась на конек, забыв о боязни высоты и не умении летать в принципе.

– Все друзья мои. Нас ждет переселение и лесной воздух, а сейчас концерт окончен. Всем спать по своим кроватям. Еще один широкий взмах метлой и двор оказался пуст и тих. Только Кеша вскрикнул с березы: «Кррррасава!» всячески поддерживая наведение порядка такими решительными действиями.