Читать книгу Повелитель кристаллов - Юргис Извеков - Страница 15

После того, как Эрнесто Рохо – друг называется! – категорически, раз и навсегда, отказался участвовать в эксперименте по управлению материей и впредь даже обсуждать эту тему, Егору очень захотелось, как он выразился, утереть старику нос. Да и не только старику Рохо! Королю, доброму, но слабому человеку, который никак не мог осознать огромной значимости его научных открытий. Принцессе Аики, которая настояла на полной секретности исследований до тех пор, пока не будут получены практические результаты, и тем самым лишила его – пусть и на время – научной славы и верной Нобелевской премии. Принцу Паоро, который считает себя умнее всех и уже достал всех со своим таинственным другом-индейцем, который, видите ли, жить не может без умного камня. Ясону Романопуло, который постоянно изводит его, романтика и поэта от науки, параноидальными режимными требованиями. Он захотел утереть нос всем!

Не нужен ему Рохо! Он сам поймет законы взаимодействия материи и открытых им же ультрагравитационных волн! Он научится двигать горы… или атомы, что с точки зрения физики – одно и то же. В один прекрасный день он соберет всех в своей лаборатории и покажет! Он будет скромно стоять возле установки, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок. Поза будет именно такой. И тогда все оценят, все пожалеют, что…

– Комбинация три тысячи сто двадцать восемь, – произнес скучающий голос лаборанта. – Излучатель: частота плюс три десятые процента, интенсивность один и один, угол тридцать пять. Внимание! – было слышно, как он затянулся и выдохнул дым. – Заме́р.

– Все детекторы – ноль.

– Комбинация три тысячи сто двадцать девять. Излучатель…

В затеянном Егором эксперименте поток альфа-частиц облучался ультрагравитационной волной, полученной с помощью недавно построенного им излучателя. Изменяя параметры волны и положение излучателя, он надеялся найти такую комбинацию, которая бы вызвала отклонение хотя бы одной альфа-частицы от нормальной траектории.

Вот уже почти полгода Егор практически не выходил из лаборатории, часто ночуя здесь же на надувном диване, хотя никакой необходимости в его присутствии не было – изменение параметров излучателя происходило автоматически. И все же, по многу раз в день, при слове «Внимание!», Егор замирал на мгновение. «Все детекторы – ноль». Очередной ноль…

Сотрудники лаборатории, давно понявшие, что эксперимент стал а). безнадежен и б). бесконечен, потихоньку начали заниматься своими делами. Они сочувствовали Егору, но помочь ничем не могли. В их тоне при разговоре с Егором все чаще стали появляться неестественные радостно-оптимистические нотки, слова подбирались простые, выговаривались громко, с отчетливой артикуляцией – так разговаривают с детьми, иностранцами и идиотами. Все чаще они стали говорить между собой о смене работы.

Да, как это случалось с ним и прежде, Егор Солнцев залип. Это был уже не научный азарт, а какая-то внезапная, совершенно непропорциональная амбиция, выползшая из болотца детских обид сквозь тину недополученной в детстве любви. Егор не поделился ни с кем, даже с Лис, этой своей мечтой, надеясь устроить для всех гран-сюрприз. И ни он, ни окружающие его близкие люди не заметили момента, когда мечта превратилась в идею-фикс.

За месяцы этого затянувшегося пустого эксперимента Егор изменился до неузнаваемости. Он все чаще становился то высокомерен, то бессмысленно мелочен, то суетлив, то, наоборот, апатичен, и все реже и реже оставался самим собой. Порой Лис казалось, что кто-то снял с ее прежнего, любимого, веселого и умного Егора тело, помял его, извалял в хлорке, утыкал красноватыми прожилками, надул мешки под глазами, а в сами глаза плеснул мутной воды, и надел это тело на совершенно другое существо – колючее, саркастичное и дрожащее от перемалывания каких-то своих мыслей.