Читать книгу Лихолетье Руси. Сбросить проклятое Иго! - Юрий Галинский - Страница 9

Верст на сорок к югу от Тарусы, стольного города удельной земли, на небольшом холме, заросшем клевером и ковылем, расположился сторожевой острог. Высокий частокол, через который не проберется ни конный, ни пеший, окружает несколько землянок и деревянную башню. Снаружи укрепления защищены речкой Упой и глубоким кольцевым рвом, наполненным водой. К югу от острога простирается бескрайняя степь, поросшая желтовато-серой травой. С севера к холму вплотную подступает темно-зеленая дубрава. Дальше к ней примешивается ель и сосна, а густой подлесок – буйно разросшиеся кусты лещины, крушины и ежевики превращают все в труднопроходимые, глухие дебри.

Ранним утром, когда густой туман еще плотно окутывал землю, дозорный на сторожевой башне острога услыхал отдаленный конский топот.

«Должно, дозорная станица, самый час ей возвращаться», – ничуть не тревожась вначале, решил он. Громко зевнув, расправил плечи под отсыревшим кафтаном, подумал, что скоро его сменят и он сможет хорошо выспаться. Но топот усиливался, и это наконец все же обеспокоило воина и заставило тщетно пялиться в белесую пелену. Он перешел к другому краю открытой площадки башни. Ничего не разглядев и оттуда, бросил нерешительный взгляд на сигнальную доску и снова прислушался. Шум стал еще явственней и громче…

Не колеблясь больше, дозорный поднял железный, с шаровым набалдашником прут и несколько раз ударил по доске. Над спящим острогом понеслись резкие, рваные звуки. Через минуту-другую из землянок стали выбегать люди. Часть бросилась седлать лошадей, остальные собирались на небольшой площади перед единственной избой в остроге, где жил воевода.

Кутаясь в наброшенный прямо на нижнюю рубаху длинный темный плащ, на пороге избы появился коренастый, невысокий человек в синей бархатной мурмолке. Мельком окинув взглядом площадь, где строились воины, прищурился на плывущие в тумане неясные очертания башни-сторожи. Приставил ладони к седым, свисающим по углам рта усам, громко крикнул:

– Эй, дозорный, что там?

– Конные в степи! А чьи – не видать. Может, станица, а скорей не она – топот дюже сильный.

– Далече?

– Верст пять, должно. Идут на острог.

– Следи зорко. Увидишь что, кричи сразу! – приказал воевода, озабоченно нахмурил широкие полуседые брови.

Людей в остроге было мало. Две станицы несли в степи дозорную службу: первая еще не вернулась, а вторая только вчера ушла ей на смену.

«Должно, возвращается первая станица. Не с чего вроде бы сполох поднимать. Да неспокойно вокруг. Вот и купцы проезжие сказывали, будто на той неделе по муравскому шляху ордынцев прошла тьма. Оно, конечно, далеко отсюда, ребята мои из сторожевых станиц их не проворонят, но надо ко всему быть готовым…»

Тем временем уже все воины-порубежники, оставшиеся в остроге, выстроились перед воеводской избой. На левом крыле, держа оседланных коней в поводу, стоял сторожевой дозор, который по тревоге направлялся в тарусские города и села, чтобы предупредить жителей о татарском набеге.

Невольно любуясь ими, воевода раз-другой обвел дозорных пристальным взглядом.

– Василько! – подозвал он молодого воина в кафтане, надетом на кольчугу, и шлеме с защитной сеткой-бармицей, которая почти полностью закрывала его лицо. – Должно, возвращается станица. Но авось да небось к добру не доведут. Бери дозорных и гони в степь. Ежели враги, проведай, сколько их, и скачи на Тарусу. Одного пошлешь в острог, остальные пусть гонят к прирубежным городам! – И, озабоченно покачав головой, добавил: – Гляди в оба. Туман-то какой!..

Василько и дозорные вскочили на коней и направились к воротам острога. Между землянками мелькнули кафтаны порубежников и скрылись из вида. Проводив их взглядом, воевода подозвал рослого длиннобородого воина, который стоял впереди остальных, и приказал ему:

– А ты, Фома, расставь воинов по стенам. В угловые башни добавь ратного припаса стрел, камней, бревен. Воротным стражам скажи, чтоб никому не отворяли без моего наказа… – и тихо молвил, обращаясь сам к себе: – А я поднимусь на башню, развидняется вроде.

Пока воевода взбирался по крутой лесенке высокой сторожевой башни, тяжелые дубовые ворота отворились, выпуская конный дозор. Гуськом они выехали из крепостцы и тотчас растаяли в тумане. Лязгнули железные засовы, и острог погрузился в настороженную тишину, изредка нарушаемую звоном оружия и ржанием лошадей.

Покинув острог, дозор спустился с холма и вскоре достиг берега у брода, где река Упа, круто изгибаясь к востоку, нанесла в русло много ила и образовала перекат. Здесь Василько решил перейти реку. На середине лошади почуяли глубину и, недовольно фыркая, погрузились в воду. Оставив на противоположной стороне дозорного – совсем еще юного, безбородого и безусого Никитку, порубежники поскакали вдоль заросшего ивняком берега, все больше удаляясь от острога. Снова переплыли Упу и оказались впереди рва, опоясывающего холм. Всадники резко свернули от берега и помчались к небольшой дубовой роще, что темным расплывчатым пятном возвышалась над степной равниной, и вскоре достигли ее.

Дальше ехать было опасно: до ближайшего кургана на несколько верст простиралась безлесная местность. Укрывшись за кустами на опушке, дозорные до рези в глазах всматривались в затянутую туманом даль. Лошадиный топот становился все громче. Теперь порубежники уже не сомневались, что это не сторожевая станица, по шуму определили: приближается отряд в несколько сот, а может, тысячу всадников. Беспокойно ерзали в седлах, привставали на стременах. Но время шло, а конники все не проглядывались в тумане.

«Пронесет нечистая в сажени от носа, ищи тогда.. – тревожился Василько. – Пока мы тут ждать будем, они могут пройти в обход через Упу или повернут к дубраве, чтоб неприметней было. Надо делать что-то!..»

Приказав такому же юному, как Никитка, Алешке скакать в Тарусу, Василько с остававшимся у него последним дозорным направился в степь. Напряженно вглядываясь в белесую даль, порубежники медленно пробирались в густой, высокой траве, росшей в степи. Лошадей не было видно, и казалось, что всадники плывут над землею. Низко пригнувшись в седлах, Василько и его напарник ехали не оборачиваясь. Их внимание приковал гул конских копыт, который слышался где-то впереди уже совсем близко. Они знали, что если их заметят, им не уйти от погони. Между тем опасность подстерегала воинов со стороны дубравы, в которой они только что скрывались…

Бек Хаджи не хвастал, когда в ответ на упреки Алимана лишь беззаботно посмеивался, твердя, что знает все хитрости урусутов. Шуракальцы вместе с другими крымскими татарами не раз набегали на прирубежные города и села, и опытный Бек Хаджи изучил повадки урусутских воинов, что дозорили в степи. Сторожевые станицы из острогов южных княжеств устанавливали наблюдательные пункты – притоны на расстоянии один от другого в полдня пути. При одиноко растущих в степи дубах ставилось по два дозорных. Один караулил на дереве, второй следил за лошадьми. Стоило порубежникам заметить что-либо подозрительное – нижний дозорный мчался к соседнему притону, тот, который сторожил сверху, спускался и скакал к другому дереву, пока весть не доходила до острога или ближайшего города. Оттуда выходили ратники, и часто татарам приходилось, несолоно хлебавши, поворачивать коней обратно.

В этот раз Бек Хаджи действовал осмотрительно. Когда Шуракальская орда вступила в русские пределы, он выслал вперед несколько отрядов, составленных из отважных нукеров. На всем пути, по которому должна была следовать орда, крымцы ночью обшарили одиночные деревья, небольшие рощи и вырезали или захватили в полон порубежников, дозоривших в степи.

С ночи два десятка крымцев пробрались в дубраву, которая росла поблизости от острога, на берегу Упы. Убедившись, что в ней нет урусутских воинов, шуракальцы намеревались рано утром ее покинуть, но услыхали тревожные звуки набата, несшиеся со стороны острога, и решили на всякий случай устроить засаду. С терпением зверя, караулящего добычу, они настороженно следили теперь за Васильком и его товарищами…

Ордынцы заметили порубежников, когда те скакали от берега реки к дубраве, но не напали на них, опасаясь, что за ними следуют другие. Неожиданное разделение дозорных сорвало замысел татар захватить их в полон. Часть бросилась ловить порубежников, посланных в Тарусу, остальные погнались за Васильком. Когда он, придержав коня, хотел что-то сказать напарнику, тот, захлестнутый арканом, на его глазах вылетел из седла. Василько, не оборачиваясь, пришпорил своего жеребца и стремглав понесся по степи, бросая коня из стороны в сторону, чтобы не попасть в ордынскую петлю…