Читать книгу Немного слов. Книга Вторая - Юрий Годованец - Страница 3

Как я люблю и ненавижу,

вокруг да около брожу.

Дрожу, когда тебя не вижу,

дрожу, когда в глаза гляжу.

Какая радостная кара

такая огненная дрожь!

Ты слишком для меня шикарна,

ты слишком дорого берёшь.

Ты постоянно сердце хочешь,

одно лишь сердце, сколько есть,

и бешеной ценой щекочешь

его тщеславие и честь.

Всё время повышая ставки,

всё глубже продевая нить…

Так дай нам Бог на очной ставке

и Бога в сердце сохранить!

моя душа – многостаночница

не только порет – но прядёт

попробуй тут – сосредоточиться

все – с точностью – совсем наоборот

среди высоток – пруд пруди верстальщиц

но так – как ты – никто не подаёт

товар лицом – и сердце этим тащится

и вёрстка духа движется вперёд

другая версия – что это только книга

дежурный выхлоп – где угарный газ

что говорит – ему нужна интрига

была нужна – до этих тихих глаз

Светлому дару фломастера

Я научился не зря

У неизвестного мастера,

Мастера алтаря.

Рисую ладонь Богоматери,

И возникает заря

В долгой озоновой мантии —

С ягодой янтаря.

с тобой я не оставлен Богом

с утра включаю Интернет

и знаю – как другому плохо

в объятьях жизненных тенет

и – словно трение в эфире —

я слышу ангельский твой треск —

что душу раздвигает шире —

и вижу в пламени дворец —

как Геркуланум и Помпею —

кумиров статуи летят —

и поправляю портупею —

встречая чудный твёрдый взгляд

и отдаю команду залпам

для перекрёстного огня

всё небо выпиваю залпом —

садясь на бледного коня —

и еду на твою страницу

одну слезинку подобрать —

чтоб Солнцу снова дать в десницу

ту соль – что собирает рать

хорошо изучил одиночество

я твоё и своё и вдвоём

и по имени и по отчеству

и пою соловьём

в лоне песен – бывало – исследовал

их крахмальную ткань

алых чресел соблазн фиолетовый

ты такою и стань

но не слишком набита приметами

это ложный обряд

становись неожиданно медленно

от заколок до пят

ведь пишу не любовную лирику

а творожную дрожь

и дрожу – как положено клирику —

словно струны и рожь

мы в одно полюбили касание

и стихи – тут как тут

одиночество – это восстание —

наш священный статут

Ярость солнца вглубь вещей проникла,

обнажая истинную суть.

Красные фонарики боярышника

нам к себе показывают путь.

Узнаём гремучую – по звуку

погремушки маковой в уме.

Предлагая сердце, а не руку,

красный свет ведёт меня во тьме.

Под самое горлышко

подошла

решимость,

твёрдая,

близко слишком,

вбивая

колышки

до узла,

где мы за нёбо

траву колышим…

Цель себя скрывает в средстве,

Путь – в потёмках дилижанса.

Сердце держится за сердце.

Больше не за что держаться.

Целый социум эмоций,

Чужеродное ядро…

Что толкается и бьётся?

Хочется – дарить – добро!

И на лестничной площадке,

Где положено сердиться,

Скачет – в новом беспорядке —

По живым ступенькам – птица.

Пока идёт загрузка эпизода,

никто не успевает загрустить…

На деле неожиданна свобода —

вмещает то, чего нельзя вместить.

Сама – тройное целое и боле —

соединяя дёготь, кровь и мёд,

сначала тихо ахнула от боли,

но больше сомневаться не даёт!

Пусть вакуум во тьме хоронит муки

и всюду гонит жизнь рыдать за дверь,

в законе сохранения разлуки

одно есть исключение, поверь.

Маленькие смайлики.

Разве это лики?

Обладают, аленьки,

Даром превеликим.

Лакомятся светом,

Жизнь держа в ладошках,

Ведь – по всем приметам —

Ангелы немножко.

Слышу, как поёшь, блаженство слаживая,

Жизнь моя иссохшая и влажная,

Извлекая боль не слабо, ведь

Послана мне Господом – как заповедь.

Нежно вяжешь вербы, а не веники

И не рифмы, а благодарения!

И живу я в Божьем заповеднике

Эхом Твоего стихотворения.

Я в Бога не верю, – он мне говорил, —

я верую в Космос и разум светил,

Единое поле и Высший закон,

частицы и волны там вместо икон.

Не скоро Благая доносится весть,

у времени вечный ведь атом свой есть.

На счётах сердечных, вы слышали щёлк,

мой папа его рассчитал и нашёл.

Всезнающий Милостлив и Всемогущ,

отвары для твари готовит из гущ

и новые соты творит из пустот,

за атом той веры Он папу спасёт!

Я понял в кругу поминальной свечи:

сверчки – это звёзды, а звёзды – сверчки,

и с папой даём мы друг другу ответ,

кивая как свечи, уже много лет.

Стихи идут, когда ты их читаешь,

Читаешь ты, когда они идут.

Вино и воду смешивая в чаше,

Читай стихи идущие ты чаще!

Куда идут, никто не знает в чаще,

На стрелке века стрелки без минут…

Под музыку благоразумия —

держа сокровище друг друга —

возникла пламенная уния

прямоугольника и круга.

Крепка благая слабость циркуля,

растёт познания граница,

и Божье око, грозно зыркая,

велит креста не сторониться.

Душ света образует конус,

Соединяя две души

В одну прозрачную икону,

Как страсти сердца не туши.

Душ света, мощный и контрастный,

Смывает скверну без воды

И так очистил тьму от страсти,

Что не пойму, где я, где ты…

Ты всегда в движении,

А я всегда в покое —

Наблюдаю женщины

Начало всеблагое.

Ветхое – без ветоши,

Новейшее – от ног…

Всеблагой, Всеведущий

И Всемогущий Бог.

Я сам теперь всё время вижу шанс

В событиях, где не было и шанса…

Решётка, разделяющая нас,

В открытом космосе позволит нам держаться!

Но ты практично спросишь: Что потом?

И я отвечу: Райские флюиды!

Недаром стержни связаны крестом,

Лозой железной нежно перевиты.

Нет в вакууме воздуха, но рёв

Твоей надежды слышен очень чётко.

И жизнь – до огустения краёв —

Глядишь – преодолимая решётка.

Теперь, когда необходимость

завоевала право на своё существование,

мы может обходиться без необходимости,

два зеркала одной незримой свободы,

целиком отражаясь друг в друге.