Читать книгу Немного слов. Книга Третья - Юрий Годованец - Страница 3

Иногда на краю океана

Накрывается светом поляна,

Где встречается бездна с горой,

Потому океан – Мировой.

Скатерть образа так самобранна —

Воплощая покой и покрой!

Как мы редко встречаемся, странно…

Встреча с Богом была б не игрой.

Встреча с Богом бывает порой,

И она – как открытая рана.

Сказку зеркала, правду экрана

Я открою – и ты мне – открой!

Стих отточен как персидский нож,

Нужно только осторожно брать;

Он по – настоящему хорош —

Подержи его за рукоять!

Для стиха такого и нужны,

Чтобы в сердце не оставил ран,

Нежные, как женщина, ножны —

В неге можно выносить роман.

Тема посягает на сакрал,

Как твоё дыхание – на сталь;

Для тебя, что в небесах украл,

Автор мог бы развернуть спираль…

Но, боюсь, поэмы больше нет!

Стих отточен так, что не игрив.

Словно криминальный мой сюжет,

Жизнь имеет собственный мотив.

Вайфай благоухания и камня.

И сами закрываются гештальты,

Когда стоишь с открытыми глазами

Над пропастью, куда нельзя упасть.

Я промолчал, а горлица сказала,

Аминь и амен, – повторило эхо!

Свет всколыхнулся, мир над нами замер,

И выхватил невидимую часть.

Диск солнечный и лунная дискета

Хлебали крохи с нашего стола.

Ведь ты ещё не тискала аскета,

А текст – стоял над нами – как скала!

И я ещё твоих полей не трогал

Вокруг невесты Божией – Москвы;

У нас, поэтов, очень с этим строго —

С молниеносной лаской синевы.

В калейдоскопе золота литого

Ко мне ползёт сокровище опять…

Давай трясти его копилку долго

И вербными дарами наполнять.

Я могу командовать и ротой,

Подымать дивизии на бой!

Поворотный май – бесповоротный…

Надо только овладеть собой.

Мышцами поэзии и прозы,

Посохом религии босой.

Жизнь такие заплетает косы

И срезает острой их косой.

Взять могу – непраздную – на руки

Бомбу, источающую мёд.

Месяц май – предмет какой науки —

Нам сегодня Сам преподаёт?

Презентация прозы в танце – это поэзия.

Вот и бездна зияет, восхитительно облизываясь…

И никто уже не сможет остановиться,

спрашивая себя: зачем я это делаю?

Мир умирает под камеру, из которой

идёт дымок эфира, мы же

будем под камеру жить,

меряясь силами, да?

По ДЖИПИЭС или ГЛОНАСС

Сил формируется основа?

Бушует будущее в нас,

Качая Неваляшку снова.

Но удивительный формат —

Любви весенняя атака!

И мы запомним этот март

До судорог восьмого знака.

Рождается, конечно, стих,

Когда встаёт во всей красе

Знак вертикальной бесконечности —

С восьмёркой в каждом колесе!

Я вкатывал Солнце до полдня…

Ветер носил паруса белья

с прищепками на верёвке,

быстро полоща в густых облаках

и снова сгибаясь под пестрым грузом семейной истории.

Ходили, перекладывая клады,

над нами радуги, а мы – под ними,

переваливаясь спелыми половинками.

Начинают нервы сдавать контурные карты…

Чин странных странствий:

обе обочины – он и она – ошпарены парой!

Прямо на лавочке – той или этой.

Да и как отстирать вишню, черешню, смородину,

когда еще малина не сошла

и приближаются абрикосы в родимых пятнышках?

Разрешение точек на дюйм – можно сойти с ума!

Везде слезает огненная шкура с пеленами.

И виноградный град не за горами.

Ворвался – откуда и вырвался!

Матрица, она же матрёшка:

нашёл, голый, то, что искал, —

себя, ищущего, в чем мать родила.

Я и есть свой дедушка!

Я и есть свой папа!

У дедушки никогда не было телевизора.

У папы он никогда не работал.

А мне приходят отчёты о доставке сообщений,

которых я никогда не отправлял,

но, может быть, ещё отправлю:

вид небывалого неба и моря,

что было здесь миллионы лет назад.

Легенды местные есть, но лучше их никому не знать.

Но я, освежёванный, вышел из тени, чтобы меня увидели.

Блокировка клавиатуры опять включена.

Дождливо-осторожный шорох звёзд…

Они тоже когда-то хотели быть съедены мной.

Каменное Солнце валяется в ногах

у Создателя авторских прав.

Погоня за рифмой

и бегство от прозы —

всё это твои

непростые вопросы,

что в поисках истины

тянут из тины —

при помощи пряника

и хворостины!

Вчера я всё-таки перетёк

В новую форму удовлетворения —

Твою – хищную, хитрую, откровенную,

Восхитительно-стихотворительную,

Без всяких покровов – весна!

Вот ростовая кукла верлибра,

Осторожно закрашенная по горизонтали

Красной зеленью – так,

Что вышла садовая лесенка.

Вчера я всё-таки перетёк —

Вверх по активной диагонали.

Осталось поставить

клеймо из лилии —

мои выходные —

на небо – данные,

чтобы читателей

разозлили

стонов издания

первозданные.

Я просто пишу; я не написал: записываю.

Мне трудно составлять избранное: это не мой выбор!

Разным людям нравится разное,

у каждого – своя авторская подборка;

любое следующее стихотворение написано другим,

оно уже живёт самостоятельной жизнью.

Письма, написанные на моё имя, кружатся рядом.

Наступит бессмертие, оно обязательно придёт за нами,

и мы сможем послушать шум этого дождя,

в котором столько неравнодушия Господак нам…

Источник вин – сухих или промоклых —

без косточек арбуз земного лона.

Слезится солнце в каменных моноклях

и никогда не сходит с небосклона.

Под тем платаном, где, прозрев, как Будда,

туда ушли, кто нынче соли чище,

смотреть на свет и добывать оттуда

колючей соли сладкие лучища.

Жить с образом неотразимым

Не может больше голова…

Вели, Господь, небесным силам

Снежинки складывать в слова!

От слов – как вечности рассада —

Идёт на небо белый дым.

Библиотеку снегопада

Весной мы людям раздадим.