Читать книгу Я – директор. Конец империи - Юрий Прокопенко, Юрий Иванович Прокопенко - Страница 9

Прошло несколько дней. Вопрос об экспедиции так и не был решен. Пока. Гафаров улетел к себе в Туркмению, Гусин собрался уходить из института. Сейчас никто не мог ответить на вопрос, что делать с экспедицией, нужна ли она институту? До окончания работ оставался месяц, тогда по их результатам и будет решена ее судьба. А пока было ни мало других дел и среди них просмотр почты, которую, практически всю, Петр Петрович перегрузил на своего зама. Объем почты увеличивался с каждым днем, как будто директор хотел все в большей степени ознакомить Ивана с текущими вопросами. Большинство писем Белецкий расписывал без проблем, а те, по которым он не знал, как поступить, отправлял Вере Павловне или приходил с ними к Петру Петровичу за советом. Вот и сейчас среди таких писем оказалось одно на бланке Минздрава с предложением от международного отдела. В письме сообщалось, что институт гигиены города Эрфурта приглашает с деловым визитом руководителей института дезинфекции с целью развития научного сотрудничества. На письме пометка Минздрава: для подготовки ответа и предложений к визиту. Ивану был понятен смысл запроса из Эрфурта, но принимать решения по этому вопросу без директора он не мог. Так, по крайней мере, было всегда в его бывшем институте. Он поднял трубку и набрал номер директора.

– Письмо из Минздрава, Петр Петрович, сам я не могу решить этот вопрос. Можно к вам зайти?

– Чего ты спрашиваешь. Конечно, можно, – Петру Петровичу всегда нравилось, когда Белецкий нуждался в совете директора. Это льстило его самолюбию, и всякий раз он готов был замурлыкать, как старый кот.

– Ты что-нибудь знаешь о таком сотрудничестве? – спросил Белецкого директор, – приходилось бывать в этих странах?

– Приходилось, и не раз, – ответил Белецкий, – в Болгарии, Польше, Венгрии. И в ГДР тоже довелось побывать. Там мы проводили совещания сотрудничающих стран по проблеме гигиена. Однако организатором этих работ был наш Минздрав, отдел международного сотрудничества. Я так понимаю, что в рамках стран-членов СЭВ сейчас не проводится регулярная работа по обмену опытом, возможно, кооперацией работ между различными институтами.

– Ишь, куда хватил. Кооперацией. Ты, видать, еще не совсем вошел в курс дела, какие научные силы есть в наших странах. С кем кооперироваться? У вас в институте наверно был сильный международный отдел, а у меня – Мамонова. Она вообще ничего не хочет делать. Ей что ни предложишь, только отмахивается, дескать, зачем это надо или это невозможно. Словом, Иван Павлович, бери это письмо и займись сотрудничеством.

Выходя из кабинета директора, Иван довольно потер руки, сказав про себя: «Давненько я не брал в руки шашек». Действительно, уж не один год прошел с тех пор, как он побывал в последней зарубежной командировке. Даже трудно было сейчас припомнить, что это было? Наверное, Копенгаген по линии ВОЗ. Афганистан в данном случае Иван не считал за научную командировку. Это скорее была служба или работа за рубежом. Так, с чего начать? Прежде всего, надо пригласить Мамонову и выяснить, что ей известно о научных институтах, занимающихся проблемой дезинфекции в странах-членах СЭВ, какие были последние командировки по этой линии и есть ли формальный план мероприятий, совместных с зарубежными странами. Одним словом, пора вплотную заняться международным сотрудничеством. Он пригласил к себе Мамонову.

Минут через десять в кабинет Белецкого плавно вошла интересная блондинка с округлыми формами, излучавшая улыбку и готовность выполнить всякое задание своего патрона. Предложив присесть ближе к нему, Иван попытался как можно вежливей расспросить о состоянии дел в международном отделе. Оказалось это не просто. Какие-то вопросы она не могла сразу понять, на какие-то отвечала так, что и Иван не мог понять смысла ее слов. А когда речь дошла до планов международного сотрудничества, она не стесняясь и не испытывая неловкости, словно так и должно быть, ответила, что никаких планов нет и раньше их и не было, что Петр Петрович не ставил пред ней такую задачу. Не зная, как вести с этой дамой переговоры, Иван протянул ей письмо.

– Пожалуйста, полюбопытствуйте и подскажите, как нам поступить в этой ситуации.

Мамонова взяла листок, раскрыла очечник, и водрузила элегантные позолоченные очки к себе на переносицу. Очки шли к ее лицу, и при них она становилась еще симпатичней. Людмила Ивановна прочла письмо и повернула свое личико в сторону Ивана, помолчала минуту, как бы размышляя над тем, что тут можно ответить, потом пожала плечами и улыбнулась, возвращая письмо.

– Ах, Иван Павлович, я право не знаю, как ответить на это письмо. Здесь говориться о руководстве института, значит, могут поехать директор или его зам, то есть вы.

– Или вы, как руководитель международного отдела.

– Вы думаете, что и я могла бы поехать? С Петром Петровичем или с вами? А когда ехать? – оживилась Мамонова.

– Сделаем так. Прошу вас подготовить письмо за подписью директора института в адрес Минздрава составителю данного письма и в письме дайте понять, что институт готов к деловому визиту с целью развития международного сотрудничества. Состав делегации уточните у Петра Петровича. Возможные сроки командирования – отсчитайте не меньше месяца от сегодняшнего дня. Нужно отвести время для получения виз и заказа билетов. Лучше всего, если это будет конец ноября – начало декабря. Письмо дадите мне на визу. Вот, пока все. – Иван также старался отвечать улыбкой на улыбку Людмилы Ивановны. Та поблагодарила Ивана и направилась к двери. «Интересная женщина, – подумал ей в след Иван, – жаль, что уже не молода и излишне полновата. Хотя в для ее возраста это нормально».

Людмила Ивановна выйдя из кабинета Белецкого, решила по горячим следам попроситься к директору. Тот принял ее и с улыбкой ждал, что она ему скажет. Он уже понял, что та получила указания от его зама.

– Петр Петрович, разрешите? – Мамонова протиснулась в кабинет директора и энергично подошла к его столу, – Я от Ивана Павловича. Он мне поручил подготовить письмо в Минздрав на счет поездки в Эрфурт. Он считает, что в составе делегации должна быть и я, как руководитель международного отдела. А кто возглавит делегацию? Наверно, вы, как директор института.

– Совсем не обязательно. У Ивана Павловича богатый опыт международного сотрудничества. Вот пусть он и возглавит делегацию. Он мой зам, ему и карты в руки. Значит так. Сейчас готовь письмо. Поедите вдвоем. Времени осталось мало. Завтра же отправляйся в Минздрав и начинай оформление документов. Письмо дай мне на подпись до конца дня. Вопросов больше нет? Тогда свободна.

Людмила Ивановна поблагодарила Петра Петровича за ценные указания и поспешно удалилась. На душе у нее было и тревожно и радостно. Тревожно – за предстоящие хлопоты и необходимость все приготовить в короткие сроки, а радостно за то, что это была ее первая научная командировка за границу. Это всегда престижно, особенно на фоне того, что сотрудники института вообще крайне редко выезжают за рубеж. Уж она-то это знает, как руководитель международного отдела. А, кроме того, поездка совместно с Белецким, да еще за границу. Он такой красавчик. Всю неделю быть вместе, аж, дух захватывает. Придя к себе, Людмила Ивановна энергично взялась за подготовку письма.

Ближе к концу года деловая активность все возрастала. Шла работа по подготовке научного отчета за год, и одновременно с этим до конца года на ученом совете нужно было утвердить план научных исследований на следующий год. И то и другое отнимало много времени от рутинных обязанностей заместителя директора института. Иван хотел, что бы эти материалы получились лучшим образом, ведь это были его первые материалы, которые пойдут в Минздрав от него, как нового заместителя директора по научной работе. Он загружал работой и Веру Павловну и Вадима Алексеевича. Последний выражал неудовольствие таким высоким требованиям. Он всякий раз вполголоса высказывал недоумение по поводу тех или иных вопросов, которые ставил перед ним Белецкий. Вера Павловна ничего не говорила в ответ, лишь склонив на бок свою кудрявую головку, старательно записывала в свой блокнот, что ей надиктовывал Белецкий. В такой обстановке чувства, получившие начальный толчок в первые месяцы совместной работы и тот невинный поцелуй, отошли на задний план, как будто их и не было вовсе. Ко всему к этому Вере Павловне стало известно о предстоящей поездке Белецкого совместно с Мамоновой в Эрфурт и от того она совсем приуныла. Она знала, что Людмила Ивановна – дама незамужняя и при ее внешности ничего не стоит соблазнить Ивана. Как-то оно все будет?

Отъезд в Эрфурт был назначен на 22 ноября. Это был воскресный день. Поезд отходил от Белорусского вокзала в пять часов. Людмила пошла проводить Ивана. Почти год, как он вернулся из Кабула и с тех пор ни разу не покидал ее. Правда, на сей раз, он уезжает всего лишь на неделю и в следующее воскресенье в это же время вернется в Москву. Это обстоятельство ее несколько примеряло с разлукой с мужем. Иван и Мамонова встретились в купе, которое оказалось двухместным и довольно тесным. Когда подошли к купе, там уже ворочал чемоданом рослый мужчина, провожавший Мамонову. Разместившись в купе, Иван вышел с супругой на перрон подышать прохладным воздухом уже наступившей зимы. В вагоне было душно. Но вот объявили отправление и Иван, быстро поцеловав Людмилу, поднялся в вагон, помахал рукой в окно и вошел в купе. Там уже хозяйничала Мамонова. Ее пальто висело на вешалке, на столике стояла бутылка с водой и какая-то коробка. На сетчатой полочке она пристроила свои туалетные принадлежности.

– Располагайтесь, Иван Павлович. Нам здесь предстоит прожить почти сутки.

– Да, далековато поездом. Может быть, лучше было лететь самолетом?

– Я не люблю летать. Поездом спокойнее, да и куда спешить?

– И то верно.

Поезд набирал скорость. За окном быстро стемнело, и уже не было видно подмосковных станций. Мамонова решила переодеться и попросила Ивана выйти на время в коридор. Минут через десять она открыла дверь купе и предложила войти. Следующим переодеваться стал Иван. Он достал свой спортивный костюм «Адидас», приобретенный в магазине «Березка», тёмно-синего цвета с белыми вставками, и также попросил Мамонову оставить его одного. Через четверть часа оба были готовы к вечернему отдыху в двухместном купе международного поезда «Москва – Берлин». Попросили чаю. Достали припасенные с дома продукты на ужин и, уютно разместившись за столиком, принялись было за вечернюю трапезу. Но тут Мамонова достала из сумочки небольшую бутылку с жидкостью темно-красного цвета. Предложила отведать рябиновой настойки собственного приготовления. Иван не отказался от предложения. Настойка оказалась довольно крепкой и приятной на вкус. За ужином вели неспешный разговор об институтских делах и делах семейных. Оказалось, что Людмила Ивановна работает в международном отделе лишь два года, а до того она занималась микробиологией в другом институте, там и защитила кандидатскую диссертацию. Сейчас она не замужем. Дочь живет отдельно от нее.

– И не скучно вам одной, без мужа? – спросил Иван, вглядываясь в лицо своей попутчицы.

– Разве я похожа на одинокую женщину, с моей-то внешностью, – несколько кичливо и с вызывающей улыбкой ответила Людмила Ивановна.

– Извините. Вы правы, не похожа. С вашей внешностью наверно трудно долгое время оставаться одной. Вас провожал ваш друг? Солидный мужчина.

Людмила Ивановна с удовольствием кивала головой в знак согласия и признательности Ивану за высокую оценку ее друга. После ужина Иван извинился и полез на свою полку. Подправил повыше подушку, включил местный свет и с удовольствием развернул воскресную газету. Мамонова чем-то шуршала внизу. Потом, через некоторое время ее голова показалось на уровне лица Ивана. Она спросила его, хорошо ли он устроился и можно ли погасить общий свет. Пожелала спокойной ночи. Посмотрела так, словно хотела поцеловать его на ночь, и опустилась на свою полку. Вагон мягко скользил по рельсам, перестуки были едва слышны. Вскоре Иван отложил газету, выключил местный свет и повернулся лицом к стенке. Он спал без сновидений. Проснулся лишь один раз, когда была какая-то шумная станция и ярко освещенные платформы. «Может быть, Минск?» – подумал он, и вскоре вновь заснул.

После утреннего чая была граница и проверка документов, переход на европейскую колею, а потом – заграница. В Берлине все получилось, как в сказке. Поезд на Эрфурт стоял на соседней платформе и как будто ждал их. В купе напротив них сидел какой-то молодой немец и аппетитно грыз орешки, разламывая их и запивая пивом. Иван заметил, что рядом с пивом стояла пара бутылочек с прозрачным спиртным напитком, к которому он время от времени прикладывался. Ивану нестерпимо захотелось вот также уютно утроиться в купе и потягивать пивко, закусывая орешками, а, может быть, и чем ни будь еще. Он спросил Мамонову, не желает ли она подкрепиться немного с пивом и шнапсом. Та согласилась. Иван спросил соседа сначала по-русски, потом по-английски, где здесь все это можно купить? На английскую речь тот живо откликнулся и уже совсем скоро Иван вернулся с двумя пакетами. В одном из них были бутерброды с ветчиной, в другом – пара бутылочек шнапса и несколько бутылок пива. Про орешки Иван забыл. Ну, вот, совсем другое дело. Так можно ехать до самого Эрфурта. Сосед оказался довольно разговорчивым парнем, он неплохо говорил по-английски и с удовольствием составил компанию. Через четыре часа, когда уже опять стемнело, поезд прибыл в Эрфурт и на платформе их встречали два молодых человека. Русских гостей они сразу узнали.

– Бружес, – один из них, худой, узколицый и в очках протянул руку для приветствия. Он говорил по-русски. – А это мой коллега Мартин.

Знакомство состоялось. На привокзальной площади их ожидал легковой автомобиль размером чуть меньше «Жигулей». Это была машина Мартина. Погрузили вещи, разместились в этой машине и совсем скоро оказались перед зданием гостиницы. Бружес объяснил, что это новая часть города была построена после войны, а институт, куда они поедут завтра, находится в старой части, на другом конце города. Гостиница представляла собой жилое многоэтажное и многоквартирное здание. По своей планировке она напоминала обычные квартиры, какие бывают в жилах домах. Дежурная, сидящая внизу, радушно приветствовала гостей и вручила им один ключ на двоих. Поднялись на свой этаж, нашли свой номер, ключом открыли дверь и оказались в просторной двухкомнатной квартире. Каждому представлялась отдельная комната, но душ и туалет были общими, впрочем, как и кухня. Бружес, завидя все это, выразил удовлетворение, сказав, что так вполне удобно. Он оставил бумажный пакет, в котором было все приготовлено для ужина, и объявил на прощанье, что завтра в девять за ними приедет машина. Попрощался и оставил гостей одних.

В пакете лежали две колбаски, упаковка сыра, хлеб и две бутылки пива. Этого вполне хватило, чтобы отойти ко сну без чувства голода. Решили, что большая комната, где помимо кровати, стоял диван и письменный стол, по праву начальника достанется Белецкому. Вторая комната, поменьше размером, отошла Мамоновой. Ужин, туалет, душ и «спокойной ночи». Здесь не было стука колес, и, может быть потому, Иван спал не очень спокойно. Впрочем, так было всегда, особенно в первый день, когда он поселялся в заграничной гостинице. Всякие мысли о предстоящем визите не давали спокойно заснуть и беспокоили его во сне. Мамонова тоже спала не очень спокойно. Она пару раз выходила из своей комнаты, и Ивану показалось, что она останавливалась перед его дверью, как бы прислушивалась. «Может быть, ей что-то нужно, но она стесняется его спросить?» – подумал Иван, но вскоре заснул. Утром институтская «Волга» катила по старинному городу, и шофер пытался что-то на немецком языке объяснить своим пассажирам, указывая на отдельные здания. Иван кивал головой, как будто понимал его, а скорее догадывался, о чем идет речь. Он не знал немецкого языка и никогда не старался им овладеть. Его рабочим языком был английский.

Профессор Хорн, директор института, принял их как долгожданных гостей. Может быть, это и было все так на самом деле, так как он давно хотел возобновить сотрудничество с советским институтом. Об этом его также просили его сотрудники, желавшие подробнее ознакомиться с опытом работы русских специалистов. Дядюшка Хорн, так в шутку и с любовью звали его сотрудники, был невысокого роста и крепкого телосложения. Крупная седая голова уверенно сидела на его широких плечах. Рукопожатие было сухим и крепким. Чем-то он напоминал Петра Петровича, хотя был несколько моложе.

Он усадил гостей и предложил чаю или кофе. Мамонова согласилась на кофе. Секретарша вкатила в кабинет тележку, и он сам, своими руками поставил чашечку кофе перед госпожой Мамоновой. Он был галантен с ней, и казалось, что она понравилась ему, прежде всего, как женщина. Начались переговоры со спокойной беседы, в которой профессор Хорн не спеша рассказывал о своем институте. В переговорах участвовали заместитель директора и Бружес, обеспечивавший перевод на русский и обратно. Затем Иван развернул лист бумаги, на котором были изложены предложения к сотрудничеству от института дезинфекции, и предложил профессору Хорну познакомиться с ними и выставить свои контрпредложения. Такой деловой подход понравился директору, и он с улыбкой отметил это, слегка польстив Ивану. Договорились, что в последующие дни возможна стыковка взаимных интересов и выбор конкретной совместной тематики. Далее гости перешли в руки заместителя директора. В его кабинете их вновь угощали чаем и бутербродами. После обеда была устроена обзорная экскурсия по городу. Бружес объяснил им, как можно добраться до института на городском транспорте, так как в следующие дни им придется пользоваться трамваем. Помимо величественного Домского собора гостям показали магазины в центре города, пешеходную улицу, привокзальную площадь и ресторанчик, где всегда можно недорого перекусить вареными колбасками с пивом, а также взять с собой, если есть желание поужинать в гостинице.

В конце концов, их оставили на центральной площади недалеко от лютеранского храма. Здесь был трамвайный круг, и отсюда можно было доехать как в новую часть города, так и в сторону института. Этот вечер они решили ужинать в гостинице и наконец-то расслабиться: первый день переговоров, новые знакомства, и беседы вызвали определенную усталость, и Иван просто хотел отдохнуть. К ужину купили колбаски, готовый салат из овощей, бутылку шнапса и багет белого хлеба. Не забыли и про сладкую немецкую горчичку. Сидели на кухне и наслаждались вкусной едой. Затем перешли в большую комнату и включили телевизор. Все же было интересно, что показывают в Эрфурте или Берлине, даже если и здесь как в Москве на большинстве каналов был Горбачев.

– А я тогда, в купе думала, будет он ко мне приставать или нет? – Людмила Ивановна сидела рядом с Иваном и своей грудью налегала на его плечо. – Я не могла уснуть, все ждала, когда ты начнешь приставать ко мне. Так и не дождалась.

– Людмила Ивановна, в самом деле, за кого вы меня принимаете? Ну как я мог приставать к малознакомой женщине, да еще к такой солидной даме. Как вы могли подумать такое?

Потом репортаж сменился концертом эстрадной музыки, и зазвучали приятные мелодии разных стран. Мамонова пригласила Ивана на танец.

– Вы любите танцевать? – Мамонова прижималась к Ивану своей пышной грудью и заглядывала в его глаза, – так редко бывают такие минуты, когда танцуешь с мужчиной, который тебе очень нравиться.

Иван молчал и никак не реагировал на телесные контакты Людмилы Ивановны во время танца. Его смущали несколько обстоятельств и среди них, по крайней мере, были два или три. Первое то, что он был заместителем директора и должен, по всей видимости, соблюдать дистанцию, второе, что она была заметно старше, и, кроме того, его никак не влекло к ней. Хотя она была весьма привлекательной. Но, может быть, что-то изменится за эти дни?

После танца Иван пригласил Мамонову на кухню. Там еще достаточно было шнапса. Налил по рюмке и предложил выпить за взаимопонимание. Людмила Ивановна выдавила из себя улыбку и вопросительно посмотрела на Ивана.