Читать книгу Затмение. До и после - Юрий Киреев - Страница 4

Сюита

Старт

Перебороло магазины

Экскурсионное бюро.

Шуршат

Автобусные шины.

Тиснят асфальта

Серебро.

А там уже

Дороже злата

Иной

Пакуется багаж.

Там профсоюзные

«Пираты»

Берут музей

На абордаж.

Там руку

Инопланетянам,

Как добрый,

Дружественный знак,

Подал неистовый

Землянин,

Как всем неистовым

Земляк.

Там

На космические вёрсты

Ещё и записи-то нет,

Но русский след

В зарю упёрся.

А дальше…

Тоже

Русский след.

Аналогия

От немой лебединости

Фресок

До восторга

Космической Чайки

След калужский

В историю врезан,

Словно в песню

Звучанье тачанки.

У монумента

Над приокскою

Крутизной

В объектив

И в души удивлённость

Бьёт титановой

Белизной

Титаническая

Устремлённость.

И весна

Космодромно гудит,

И мечты дозаправлены

Светом.

Пышной проседью

На груди

Растуманилась

Андромеда.

Мысль прошлое

Бороздит.

Там для неба

Редки урывки.

Здесь –

Улыбки свежее

Гвоздик

И гвоздики

Совсем,

Как улыбки.

Начало

Чем душа надрывалась

И как

Окрылялась

Земная слоновость –

Отряхнув тишину

В березняк,

Распорхалось

Музейное слово.

Кто-то ловит

Не краешком рта.

Кто-то хитро в усы

Улыбается.

Дуют солнечные

Ветра.

Ключ – на пульсе.

Полёт продолжается.

Ракета на пьедестале

Стала песня о космосе

Явью.

Обошла

Каждый город и дом.

Обогнала и время,

И славу.

Обогнула луны окоём.

И застыла

На пьедестале,

Чтоб сверять

Над притихшей Окой

Пульс восторгов

И звон наковален

С басом звёздной

Передовой.

От мечты,

От большого недуга

До торжественной песни «Поехали!»

Пролегла

Траектория духа.

Песни стали

Рабочими вехами.

Ну, а главная

Веха отчёта

Восклицательным

Высится знаком,

Словно вечное эхо

Полёта,

К запредельным полям

Зодиака.

Мост

Говорят,

Что массивный мост

Очень смахивает

На мамонта,

Что, тоской

Измеряя рост,

У ступней разбивались

Намертво.

Говорят,

Что на этом мосту,

Любуясь овражьим

Днищем,

Самоубийственную

Высоту

Оценила

Когда-то Мнишек.

Говорят,

Обречённость и страх

К валунам

Помогали примериться.

А я знаю:

На русских ветрах

Окрылялось

Калужское сердце.

А я знаю:

На этом мосту,

Как ребёнка

Мечту свою вынянчив,

Звёзд немереную

Высоту

Примерял

Эдуард Константинович.

И я знаю:

По шёпоту звёзд,

Как по зову

Космической вечности,

Он улыбкам

Прокладывал мост

К человеческой

Бесконечности.

Автограф

(«Приятно снова побывать в родном корабле». В. Быковский)

Обуглен

Жаростойкий пластик –

След гривы дикого огня.

Но улыбается фломастер

Весь мастью

В алого коня.

И мне подумалось:

О, счастье!

Когда и мысли, и дела,

Такой же

Молниевой масти,

Как взлётной бури

Удила.

И я поверил

В сопричастность

К тому величию,

Когда

Сквозь искривлённое

Пространство,

Сквозь вечность,

Сжатую в года

Пробьётся

Звонкий голос:

«Здравствуй!

Зелёный дом –

Начало

Странствий».

Притяжение

От медвяного ль

Чабреца,

От зелёного ль

Наваждения

Прорастает в сердцах

Трасс космических

Протяжение?

Мир искрится

От напряжения

Звёздной россыпью

В шахтах грома.

Бесконечнее

Всех протяжений

Притяжение

В даль

От дома.

А наш дом,

Он всего пересадка

В ту страну,

Где светлей от порядка

И где правит

На всём протяжении

Первородной мечты

Продолжение.

Панно в музее космонавтики

Стена и небо –

Проломлены.

Космос

Зияет

В зал.

Штрихами орбит,

Как молниями,

Высвечены

Глаза.

Лоб осиян мечтой.

В складках зажата

Мысль.

Человеку мечта на что?

Дом его –

Звёзд высь.

Разум – хозяин

С ломом создателя.

Космос зияет –

Открыт

Основательно

Руки не дремлют.

Распахнут чертёж.

А что там ждёт землю

За млечной чертой?

Что будет за дерзость

В награду дано?

Время разверзлось.

Стою

У панно.

Космос зияет.

Морозит озноб.

И кто его знает,

А вдруг

Это зло?

Но радостный зреет

В душе компромат:

Зияет в музее

Не чёрный квадрат.

Усеялся звёздами

Весь окоём

Как зёрнами

Дружно взошёл чернозём.

Мысль зажата

На поле листа.

Звёздная жатва –

Земная мечта.

Планетарий

(Вале)

Насторожился

Планетарий,

Накрытый чёрным

Дуршлагом.

И звёздные

Открылись дали.

Пусть в измерении

Ином,

Но рядом,

Прямо из-за шторы

Моргали звёздные

Просторы,

Плыла луна

И пролетали

Реальность,

Вымысел

И сон

И всеобъемлющ,

Невесом

Струился сверху

Комментарий.

От нереальности

Туманной,

От недосказанности

Мира

Пахнуло вдруг

Такой квартирой,

Таким уютом

Мирозданным…

Что мимолётно показалось:

Это не звёздная усталость,

А хмель из губ полуоткрытых

Как всепрощение пролитый

За мимолётность встреч забытых

В глуши космических вокзалов.

Со мной сидела

Аэлита

И по земному

Улыбалась.

Прометей

Нет,

Не обойденный недугом,

Насмешки вслед

И смех в лицо

Духовных

И мирских отцов

Не слышал он

За недосугом.

Но слушал он

За далью зорь

Грозу

Над мирным

Байконуром

И стартовала

В сердце буря,

И разгорался

С небом спор.

Нет, не был глух

К делам планеты

Глухой

Калужский Прометей.

Да,

Он зажёг

В сердцах людей

Простую веру

В скорость

К свету.

На съёмках фильма

(Евтушенко Е.А.)

Пусть жизнь

Представляется

Пятым углом,

Поэт не сбивается

Петь напролом.

Не спелось и с властью.

Опять пронесло.

В другое на счастье

Нырнул

Ремесло.

Поэт на экране

Вживается в образ.

Вживляет поэт

Себя в смежную

Область,

Переступив

Заповедный порог

Несовместимости

Дел и эпох.

Стали металлом

Крылатые мысли.

Строчками

Взлётные трассы

Нависли.

На белых экранах

Расступится млечность.

Ждёт космос поэта.

Но космос

Сердечный.

И может быть также

Покинув свой угол,

Поэты однажды

Пробьются

Друг к другу.

И в результате

Совместных усилий

Напишут кантату

О звёздной России.

Равноденствие

Когда в забой,

Как в сумрак

Млечный

За прошлым солнцем

Уползает крепь,

Как важно,

Чтобы свет сердечный,

Как свет в окне,

И ждал,

И креп.

Когда земля

В пласты межзвёздной

Пыли

Вонзит последний

Солнечный виток,

В оледененьях энтропии

Душа найдёт

Тепла глоток.

И сердце обретёт

Свой ритм привычный

И вспыхнет жизнь

Сверхновою звездой.

Спокоен я.

Мир симметричный

Уравновешен

Добротой.

На площади Победы

От Калуги

До Узловой

Путь трассирует

Старую Тулу.

Там опальники

Над Упой

Матерком

Набивали дула.

Царь ухваткой мастеровой

На презент

Приложил оплеуху.

А Левша

На мозоли одной

Подковал

Закордонную муху.

Потихоньку

Поляны Яснели.

Барин

Графствовал

Над Россиею.

Чтобы пух,

Чтобы прах

Не летели,

И прояснилась жизнь

Без насилия.

Серебром

Расплескалась Упа…

Только всё это

Было прелюдией.

К той беде,

Когда падали люди

И по каждому,

Кто упал,

Отходя,

Голосили орудия.

Но упёрлись –

И сняты вопросы.

И попёрли –

Не выдумать проще.

И теперь

Караулы курносые

Охраняют

Священную площадь.

Серебром

Отливают штыки.

Алой скорбью

Терзается пламя.

Над шагнувшими

В бронзу строки

В час урочный

Склоняется знамя.

И над вбитыми

В память штыками,

Над соборною статью

Засечья,

Рассекреченная

Левшами,

Расступается

Звездная

Вечность.

1970 – 1980 гг.