Читать книгу Земной рай. трилогия - Юрий Косарев, Юрий Григорьевич Косарев - Страница 5

Николай Николаевич сорокадевятилетний конструктор НИИ, последние несколько дней, пребывал в какой-то постоянной и не проходящей тревоге. Стал рассеянный и задумчивый. Проезжал лишние остановки на городском транспорте, не слышал, хотя и смотрел на собеседника, о чем тот говорил и даже один раз прошел мимо своего подъезда и всего дома. В чем причина он бы и сам объяснить не смог. Все чаще и чаще, с приближением пятидесятилетнего рубежа, он оглядывался на прожитую жизнь, анализировал поступки и повороты судьбы. По складу характера Николай Николаевич был живой, темпераментный, остро реагировал на превратности жизни, различные встречи и происшествия. С годами он становился спокойней и рассудительней, но своего темперамента одолеть не мог. Чрезвычайно сильно, неудержимо, отдавался во власть чувств, особенно в молодости, не сознавая что все пройдет и забудется. Но боль и радость никогда не проходили бесследно. Он годами помнил,.в нем теплились порой туманные воспоминания и в минуты откровения с самим собой, его снова захлестывало былое как морская волна или беда. И вот в эти дождливые октябрьские дни нахлынули на него, неудержимо и безжалостно.

В пятнадцать лет он был красивый и стройный мальчишка. Выделялся среди сверстников удивительной ловкостью. Уступая многим в росте и телосложении, он легко выигрывал спортивные единоборства. Всегда был первым, в крайнем случаи вторым. На школьных соревнованиях по лыжам он был вторым, пропустив впереди себя только перворазрядника, который уже несколько лет занимался в лыжной секции. Сам имел первый спортивный разряд по гимнастике и здесь ему, равных, не было. Гимнастическая секция школы к каждому школьному вечеру выставляла группу гимнастов для концертного выступления. В. этой группе всегда был Коля Степанов. Мальчишки с восторгом воспринимали детские гимнастические выступления, а девчонки неистово влюблялись в стройных красивых гимнастов. Коле Степанову присылали записки, когда играли в почту, назначали тайные встречи, на которые он не являлся, а если и приходил, то разочаровывал застенчивостью, даже робостью. Молчал или говорил невпопад, смущался, краснел и старался поскорее избавиться от подруги. Ему никто не нравился. Он предъявлял уже тогда слишком высокие требования к себе и к девчонкам тоже.

Летом после, десятого класса, Коля перед отъездом в деревню к бабушке, часто катался на велосипеде. Излюбленным маршрутом всех велосипедистов была единственная асфальтированная дорога в округе. На этой дороге он впервые и увидел Таню. Тонкая, стройная, очень смуглая, с темными, почти черными глазами, веселая и жизнерадостная. Таня овладела сердцем Степанова играючи. Как часто бывает, мы находим там где не ищем, добиваемся успеха, где не хотим,. находим прелесть в отталкивающем. Коля увлекся серьезно и надолго. Он сам стал создавать образ, который хотел видеть обожать. Начал писать стихи.

– Катался я на велосипеде,

– Она стояла на крыльце,

– С своей подругой длинноногой

– И улыбалась тихо мне.

Как давно, как наивно, и как смешно это теперь. Его увлечение переросло в любовь, в безумную страсть. Он наделял Таню чертами и достоинствами, которых у нее не было, обожествлял ее и боготворил. Они встречались, ссорились. Вернее она ссорилась или просто он ей надоедал. Бессознательно, но она подтверждала нелепую жизненную несправедливость – кто любит, тот не любим. Зимой они ходили на каток весной за первыми цветами. Но Таня видимо совсем потеряла интерес к Степанову.

В девятнадцать лет Степанова провожали в армию. Он пригласил на прощальный вечер Таню и ее брата. Брат пришел, а она не пришла. Так и уехал Николай Степанов на три года с обидой и жалостью к себе с огромной безответной любовью в сердце и все-таки с надеждой на ответное чувство. У него была даже не надежда, а уверенность не может человек – она не может не полюбить меня если я – он не произносил слова любви, это было ему мало, слишком неправильно. Она не любовь его, она жизнь, воздух, дыхание.

Два года из трех, сначала в неделю раз, потом один раз в месяц, Степанов писал ей письма и… не получал ответов. В конце второго года службы он получил, наконец от нее письмо. Радости и счастья не было предела. Несколько дней он не вскрывал конверта, ни на минуту, не забывая о ней. В письме Татьяна писала, я неудачно вышла замуж, муж негодяй и мы. разошлись. Николай в ответ написал длиннющее письмо. Каждая строчка дышала любовью… А. как же те десятки писем, как могла она не отвечать. Спустя несколько дней закралась к нему обида. Но он писал честно и сам устыдился своих обид. На его страстное признание скоро пришло новое письмо и фотография. Он снова теперь уже ответил, но сколько ни ждал ответного письма не было. Он опять написал – ответа нет. Николай стал ждать демобилизации. Через год Николай Степанов в солдатской форме не заходя домой направился к ней. Тани дома не было и Николай долго беседовал с ее мамой. Наконец пришла она. Молодая красивая женщина со сложившейся фигурой высокой грудью с чистым загорелым и лучистыми глазами. В ней есть что-то татарское. – Очи как яхонты нежно и страстно глядят из под черных бровей – - процитировал Николай. Она увидела его и, по ее взгляду понял – он ей не нужен она уже не одна. Таня заторопилась, явно и не умело выдумав причину. Они вышли вместе из дома и простились – она с нетерпением он со стыдом обидой и полным отчаянием. Жизнь потеряла для него всякий смысл. После того как она ушла он долго стоял ни о чем не думая уставившись в одну точку. Наконец он опомнился, очнулся, стал спокойно, даже слишком спокойно, просто безразлично, думать о себе как о постороннем. Надо ли жить для чего для кого зачем. Я человек я хотел жить как человек как счастливый человек. Она отняла у меня все – нет не все. Она не дала мне счастья. Придется жить без него. Много людей живут без счастья. Я крошечная частица ничего не изменю ни в какую сторону. Надо жить. У меня есть мать отец родные друзья.

Гражданин конечная остановка конец автобус дальше не пойдет – раздался над его головой голос женщины. Николай Николаевич поднялся и вышел из автобуса. Где это я и почему так странно она сказала – конец. Он усмехнулся и огляделся по сторонам. Ну и занесло же меня. Сколько же лет прошло. Двадцать шесть и уже октябрь как тогда. Я живой здоровый у меня семья дети жена квартира машина работа – а как же Татьяна. Я много и часто думал о ней хотел увидеть, найти ее но в суете дел не нашел и не увидел. Надо заняться вплотную. Отложу все дела, их не переделаешь, найду ее, если еще жива. А почему же она не должна быть жива. Она на три месяца моложе меня, а женщины живут гораздо дольше мужчин в большинстве своем. Значит жива. Какая она кто. Интересно. Я ничего особенного и не особенного не достиг. Обычный рядовой. А если бы она стала моей женой тогда в октябре. Что бы изменилось. Не знаю, хотя мне бы было легче, веселее. А может быть, и нет. С судьбой не спорят, не переделывают. Интересно, все-таки, что стало с Татьяной. Надо ее найти. После работы Николай Николаевич обратился в справочное бюро. – Скажите, пожалуйста, можете мне найти адрес человека, если я знаю адрес человека, фамилию, имя и отчество, год, месяц, день и место рождения. – Пять копеек давайте и диктуйте данные. – И все за пять копеек. – Да. Если она фамилию изменила, то адреса не даем – Хорошо рискну за пятачок. – Погуляйте полчаса.

Николай Николаевич походил минут пятнадцать. Конечно, она фамилию сменила на девяносто девять процентов. Не дадут адреса. Стоп ее брат фамилию, конечно, не менял.

Николай Николаевич снова подошел к справочному бюро. – Не готово еще. – Пожалуйста, вот вам еще пятачок. Запишите еще данные и продиктовал. Через двадцать минут работница справочной поманила его. рукой. – Пожалуйста возьмите. протянула ему два листка. Николай Николаевич с волнением развернул первый бланк – - брат. Умер в 1983 году прочитал он. держа бланк далеко от глаз. Быстро же он убрался. На два года старше меня. Трясущимися руками, отставляя бланк подальше от лица, стал читать вторую бумагу. Улица дом квартира все есть. – Да я же на этой улице сотни раз бывал и проезжал. Николай Николаевич несколько раз с удовольствием и улыбкой перечитал написанное. Повторил про себя пытаясь запомнить.

Несколько дней он носил бланк в кармане, в кошельке, предварительно записав адрес в записную книжку на букву Т. – Как пойти по адресу – имею ли я на это право. Говорят, если проехать по болоту трактором, то для восстановления нормальной жизнедеятельности болота, потребуются годы. Вот и я зайду, брошу камень и могу нарушить равновесие. Бред. Нет, все-таки, надо найти телефон. Сейчас все стали с телефонами. Дома Николай Николаевич позвонил по 09 и попросил подсказать телефон, назвав адрес. Через минуту не более – он уже записывал адрес, торопясь и переспрашивая.

– Кому ты звонить собираешься – поинтересовалась жена. – Бывшей сотруднице, просили узнать телефон. Соврал Николай Николаевич. Ему стало стыдно, вдруг жена не поймет его.

– Телефон есть. Завтра услышу ее голос, а послезавтра увижу ее – Думал он. Зачем я волнуюсь. Столько лет прошло, скорее всего, она меня и вспомнит- то с трудом.

На следующий день Николай Николаевич долго бродил по окраинам города, отыскивая одинокую телефонную будку. Набрал номер и крепко прижал трубку к уху.

– Алло вас слушают. – Здравствуйте, попросите, пожалуйста, Татьяну Сергеевну.

– Я у телефона. – Здравствуйте – - заикаясь еще раз сказал Николай Николаевич. – С вами говорит ваш давний знакомый. Не пытайтесь угадать, кто вам звонит вам и в голову не придет, что я могу позвонить. – Так кто же вы? – Мне не хотелось бы сейчас это говорить. Необходимо вас увидеть. Не надолго. Прошу вас, когда, где, во сколько вам удобно я подъеду к вам в любое место города. – Но я замужем. – Прекрасно я очень рад, я то же женат и двое детей. Я прошу вас встретиться со мной ненадолго на пять десять минут. Вы можете не беспокоиться. Ничего плохого я вам не скажу и не сделаю. – Нет не могу. У меня ухо болит – я только что приняла капли. – Хорошо – не сейчас, завтра, послезавтра, через неделю, когда вам будет угодно удобно. – Нет, не могу. Кто вы? – Я ваш давний знакомый, двадцать шесть лет назад мы виделись последний раз в октябре. -Так давно? – Да это было давно. Тот октябрь вошел в мою жизнь и я помнил о нем всегда, он же неудержимо заставил меня позвонить. – Скажите кто вы? – Уже с нетерпением – спрашивала она – Я Степанов. Наступила пауза. Молчал Николай Николаевич, молчала и Татьяна Сергеевна – Меня звали Коля, теперь зовут Николай Николаевич.

– А …Разочарованно и протяжно сказала Татьяна Сергеевна. – Зачем я тебе нужна. Я замужем

– Давно?

– Года два.

– Странно – непроизвольно подумал Николай Николаевич, что она не знает, когда она вышла замуж и который же раз. Скорее всего она живет не оформляя законного брака.

– Нет не могу, не надо, я замужем. Она на нижней ступеньке развития после меня. Какая же она все-таки. – Таня – тихо и спокойно сказал Николай Николаевич – Хочешь ты или не хочешь, я тебя увижу. Хочу увидеть, не могу иначе и увижу. Для чего мне это нужно не знаю, но я тебя увижу и очень скоро. – Зачем, я этого не хочу, слышишь, не хочу. Они долго молчали. Ему, почему то показалось, что там у нее на телефонную трубку упала слеза. – Желаю тебе Таня всего самого хорошего. Будь счастлива, не болей. Николай Николаевич сказал это все совершенно спокойно – почти формально и стал слушать. Было тихо. Минуты две, три, Николай Николаевич слушал шум деревьев близ телефонной будки, ребячий смех, где то рядом, смотрел на отблески солнца, на верхних этажах отдаленного дома, потом тихо повесил трубку. Всю следующую ночь Николай Николаевич не спал, он всегда плохо спал, если много курил на ночь, да еще этот поздний телефонный звонок. – Что же, в самом деле, с ней вернее с ним, с его образом-идеалом – думал и думал Николай Николаевич. От той октябрьской с яхонтовыми очами – сколько осталось. На себя надо посмотреть, что от меня осталось. Двадцать шесть лет половина сознательной жизни. Хотя бывает что с годами прелести юности тускнеют, стареют или вовсе пропадают, однако женщины приобретают новые качества, порой не хуже тех молодых. Николай Николаевич был всегда почему-то рад, если женщина в возрасте оставалась привлекательной. Но его Образу уже под пятьдесят. Привлекательной в пятьдесят – бывает довольно часто.

– Есть в возрасте любом хорошее. Женщина может оставаться очаровательной в любом возрасте, если ее жизнь не испорченна пороком, она не больна. С Татьяной что-то неладно, кажется. Не знаю, надо к ней зайти. Может ей нужна помощь. Все станет ясно – достаточно увидеть ее и что вокруг нее. Утром Николай Николаевич поехал на работу на машине, чтобы после работы не терять времени. Вечером он нашел ее дом, поднялся на этаж и постоял у двери несколько минут – убедился, что дома кто-то есть. Спустился, сел в машину и поехал на дачу к родителям. Выпросил у матери сумку и набрал ее полную яблок. Ему пришлось переложить с десяток ящиков и из каждого он брал два, три, яблока, придирчиво осматривая каждое со всех сторон. Сам срезал большую полу распущенную розу и воткнул ее в сумку между яблок. На вопросительный взгляд матери ответил. – Надо мам.

Дача была недалеко и только еще стало смеркаться, как он уже подъехал к ее дому. Остановился у подъезда. Взял сумку и пошел на верх. Поднявшись с тяжелой сумкой на пятый этаж, он остановился отдышаться немного. Какая у нее квартира – - одно, двух, трехкомнатная. Чего гадать сейчас войду, если конечно, пустят.

Он позвонил.

– Кто там? Николай Николаевич промолчал, да и что он мог на это ответить. – Вам кого? – Татьяна Сергеевна здесь живет? – Здесь, зайдите. Николай Николаевич вошел. – Иди, к тебе кто-то пришел. – Бросил мужчина куда-то в пустоту и ушел на кухню. Николай Николаевич окинул взглядом квартиру. Однокомнатная малогабаритная все совмещено. Кругом набросано, вещи, обувь, миска с едой. Кошка или собака. Скорее кошка. Игрушек не видно нигде. Детей, видимо, нет, да какие же дети – внуки должны быть. Ремонта лет десять не было. В этом году уже не сделаешь – зима на носу. Вздохнув, он потянул носом и почувствовал букет противных запахов. Ему захотелось сразу же уйти. Из комнаты вышла Таня. Он узнал ее, вероятно, узнал бы и на улице, если бы столкнулся с ней лицом к лицу. Но перемены происшедшие с ней поразили его и она это заметила. Своих эмоций он скрыть не смог. – Здравствуй. – Здравствуй, зачем пришел. Перед ним стояла маленькая женщина с бледно-серым лицом с морщинами. Всем известно, что женщина дома вечером совсем не такая, как утром на работе. Голова обвязана платком, правда, у нее болело ухо. Весь облик ее казался каким-то неряшливым и грязным. Непомерно большой живот где-то сбоку жилистые голые ноги в стоптанных и тоже грязных тапочках. – Да она почти старуха. Жизнь жестокая, одинокая, Что ты сделала с Танькой белою. И вот перед ним его Образ, который он носил в сердце двадцать шесть лет, кому поверял свои тайны, с кем говорил по ночам и видел во сне. – Яблоки вам принес как обещал – еле выговорил Николай Николаевич. И, она опять поняла его. – Давай. Она вытащила розу из протянутой сумки и небрежно бросила ее на заваленный барахлом, столик у зеркала. Потом стала вынимать яблоки. – Не надо вынимать – опять едва слышно сказал Николай Николаевич. – Берите с сумкой. Она взяла. Глядя прямо ему в глаза зло и презрительно. – До свиданья и что б это было в последний раз. – Хорошо – почти шепотом ответил Николай Николаевич. – До свидания. Не успел он еще сойти с грязной тряпки у двери, как за ним с треском, захлопнулась дверь, и дважды проскрежетал закрываемый замок. Николай Николаевич вздохнул, закурил и стал медленно спускаться вниз.