Читать книгу На краю Мещёры - Юрий Леонов - Страница 15

Грешен перед тобой, земля Рязанская. Взялся за гуж – помочь восстановить памятник архитектуры – дом Никитинских в Костино, и не довел обещанное до конца.

Как писал в предыдущих главах, много было хлопот вокруг этого дворянского особняка, оказавшегося в запустении и по сути ставшего бесхозным. Вместе с писателем Анатолием Роговым добились, чтобы отдали дом вместе с прилегающей усадьбой под Центр народного творчества.

Начались эти хлопоты еще до перестройки. А когда настали годы всяческих перемен, отнюдь не благоприятных для создания такого Центра, удалось лишь отчасти отреставрировать старое здание. Заменили крышу, перекрытия, окна и двери… А на ремонт бывшей школы для крестьянских детей и вовсе не нашлось средств.

Когда-то соратник мой при удобном случае величал нас обоих «отцами основателями» нового дела. Но чем дальше, тем чаще стал вершить дела единовластно. На том мы и расстались. Предоставил директору желанное право распоряжаться будущим Центром одному.

В прежние времена был у Центра в Костино свой сторож, который худо ли, хорошо ли охранял усадьбу от праздношатающейся братии. Потом ставку сократили за неимением средств. И однажды ночью полыхнул дом Никитинских – остались от него одни стены. Как рассказывали селяне, забрались туда в холодную пору ученики местного ПТУ, да разожгли костер, чтобы погреться…

После такой порухи любители ночных бдений избрали местом своих сборищ другой заброшенный дом – бывшую школу для крестьянских детей. Разломали там не только двери и окна, но даже полы и печи. И чтобы не повторила школа судьбу барского дома, распорядились местные власти снести строение.

Так плачевно закончилось дело, которое казалось таким перспективным. Никого не хочу винить в этом бесславном конце. Но с себя не снимаю ответственности за него. Правда, едва ли сумел бы я, оставшись в Правлении, найти средства, чтобы содержать сторожа. Но все равно: как доведется идти мимо сожженной барской усадьбы, словно с немым укором взирают на меня пустые глазницы ее окон. И маетно оттого на душе.

2000 г.