Читать книгу Оглянитесь сотник Черкашин - юрий павлович елисеев - Страница 10

«Кровная месть среди горцев – закон.» – раздавив пальцами клопа найденного в складках рубахи, пояснил старый Савелий. – «Кровник брался за оружие, чтобы кровью убийцы смыть кровь убиенного родственника. С этого момента главным в его жизни становилась месть». Прадед прищурившись поглядел здоровым глазом на испачканные кровью пальцы, затем на Филю и сказал: – «Я расскажу тебе одну историю.. Она началась из-за такого же, как ты, мальца». – И Савелий поведал правнуку о том, что случилось с казаком, Михаилом Караваевым из Старогладовской лет тридцать назад. В тот день, когда началась эта история, Михаил с сынком Алёшей возвращался с рыбалки. Они шли от Терека по лесу к Южному посту и тут пацан, вспомнив, что забыл на берегу одну из своих удочек, рванул обратно, только пятки засверкали. Удочки были особенные, наборные. Михаил присел на бревно и стал ждать. Время шло, а сына всё не было. Наконец, терпение казака лопнуло и он вернулся на берег, где застал следующую картину: вцепившись в черкески, словно два щенка, его сын и непонятно откуда взявшийся здесь чеченский подросток, валтузили друг друга совсем не по-детски. Рядом стоял довольного вида вайнах и заинтересованно наблюдал за поединком. Увидев, что Михаил хочет разнять драчунов, он остановил его:

– Подожди, я хочу посмотреть, как мой Алимхан побьёт твоего щенка.

Наглость и снобизм чеченца задели Михаила.

– А ты что за нохчи? Похож на волка, а тявкаешь, как шакал. Может докажешь обратное?

Насмешка достигла цели. Чеченец оскалился и стал действительно похож на волка.

– Держись русский, я тебя резать буду. – прорычал он, и выхватив кинжал, бросился на Михаила.

Михаил увернулся от клинка, но по касательной, кинжал распорол широкий рукав черкески. «Жаль» – мелькнуло в голове. – «Жена заругает»

Достав свой кинжал, он с легкостью ушёл от следующего выпада и с удовлетворением увидел, как потемнел от крови бок соперника. Чеченец, почувствовав рану, словно взбесился. Он прыгал вокруг Михаила стараясь нанести ему рубленную рану, но пропускал лишь новые удары. Виновники поединка стояли открыв рты и глядели как сражаются отцы, ещё не понимая, что конец будет один. Отчаянно атаковав, чеченец, всё таки достал Михаила, и полоснув от ключицы до газырей, сделал глубокий надрез на груди казака. Черкесска мгновенно набухла кровью, но в горячке, Михаил не почувствовал боли. Он произвёл ответный выпад и нанёс чеченцу колющий удар в живот, отчего тот сломался пополам и упал на колени. Папаха слетела с его головы, обнажив бритый череп. Михаил подошёл, внимательно следя за поверженным врагом. Чеченец рычал, глядя на него налитыми кровью и ненавистью глазами, он пытался подняться на ноги. Тогда Михаил зашёл ему за спину, рывком запрокинув голову, полоснул клинком по горлу. Бросив тело на землю, он посмотрел на волчонка, готового броситься в бой, затем на сына и сказал:

– Он сам так хотел.

Уже в лесу, когда отец, нарвав листьев подорожника, засунул их под черкеску, Алёша отмер и перевёл дыхание.

– Он удочку мою забрал. – попытался оправдаться он перед отцом.

У Южного поста Михаил остановился, наклонился к сыну и серьёзно сказал:

– Что видел помалкивай, не было ничего, запомнил?

– А твоя рана? Мать увидит.

Они вернулись домой, как ни в чём не бывало. Жена Мария, посмотрев на улов, проворчала: – «Стоило бить ноги за парой замученных шамаек», и позвала завтракать. Михаил облегченно вздохнул, но за обедом срыть рану не удалось. Увидев кровь на черкеске, жена всплеснула руками.

– Это что такое? Ты где это лазил? А ну снимай одёжу.

Разглядывая рану, Мария качала головой и приговаривала:

– Это с кем же ты сцепился, с волком что ли? Ох ты господи, как полоснул.. Говори с кем дрался, с Егоркой? Он тебе тот случай, на меже простить не может. – Жена сморщилась. – Давай я тебе зашью. Сиди спокойно, я щас…

Она убежала и вскоре вернулась с иголкой и суровой ниткой. Обработав рану самогоном, она ловко и быстро сделала несколько стежков.

– Вот и ладно. В следующий раз думай прежде чем лезть в драку.

Михаил согласно кивнул, в душе благодаря недалекость Марии.

– Чтоб я ещё с Егоркой.. да ни в жизнь.

Михаил вздохнул свободно. Вечером он отправился прогуляться по станице и посетить самые компетентные сборища, где можно было услышать последние новости. Там он узнал следующее: сразу после обеда в станицу прискакали четверо чеченцев, крича что у Терека зарезан Ахмад Даурбеков, и что они, четверо его братьев объявляют себя, один за другим, «кровниками» убийцы. Услышав это Михаил почувствовал, как по телу пробежал холодок, и когда Иннокентий Замятин, спросил, не его ли видел с утра на дороге к Тереку, он поспешил отказаться, и отправившись домой, объявил Марии, что ему надо срочно съездить во Владикавказ на ярмарку. Всю ночь он не спал, ему казалось, что братья уже взяли след и сжимают кольцо поисков. К утру, так и не заснув, Михаил поднялся с постели, посмотрел на зарождавшийся день и начал собирать вещички. Настроение было поганым: осознание, что ему приходится бежать, как зайцу, угнетало его, он не знал как реагировать на создавшуюся угрозу. Пока седлал лошадь, встала жена. Остановившись возле конюшни Мария без предисловий продолжила вчерашнюю тему:

– Не пойму, что за блажь: ехать вот так, с бухты-барахты, не предупредив заранее, не собравшись по-человечески.. – выговорившись, Мария сделала паузу, ожидая ответных слов, но Михаил молчал, делая вид, что сильно занят сбруей.

– Что так и будешь молчать? – не выдержала жена. – Скажи хоть что-нибудь!

Михаил понял, что жена не отстанет.

– Седло мне новое надо, порох, пули на исходе.. черкеску видела? Новую надо. Тебе что-нибудь куплю, детям..

– Ладно. – Мария поняла, что переубедить мужа не удастся. – Пойду еды в дорогу соберу..

«И Михаил уехал», – завершил первую часть своего рассказа прадед. Он прикрыл глаза и, толи ушёл в свои воспоминания, толи снова заснул. Филя толкнул прадеда в коленку.

– Так что там было дальше?

Прадед вздрогнул.

– Что, что такое..

– Я говорю, что дальше… – повторил Филя.

– Ну да, во Владикавказе Михаил, купил всё что было нужно и через три дня вернулся домой. Только он заехал во двор, как, по лицу жены понял, что произошло самое плохое.

– К тебе были гости. – сдавленным от обиды голосом сообщила она. – Просили передать чтобы ты в пятницу один приехал к Тереку биться со старшим Дорчи Даурбековым. Он тоже будет один. Если не придёшь они вырежут всю семью.

– Что-то быстро они нашли меня. – сказал задумчиво Михаил. Он слез с коня и отвёл его в конюшню. Здесь его осенило: – «Это удочка! Все знают, что такая только у Алёшки: наборная, резная..» Он обернулся к Марии.

– После завтра я встречусь с ними. Поговорим.

Мария заплакала.

– Ты уже поговорил. Чёрт проклятый! Что же теперь? – запричитала она переходя на рёв. Он обнял жену.

– Прости, так получилось: там, или он, или я. По другому – никак.

Как сказал, таки сделал. В пятницу на рассвете спустился он к Тереку, где его уже поджидал закутанный в башлык Дорчи Даурбеков. Михаил остановил коня и оглядевшись, заметил на другом берегу троих всадников. Это явное нарушение договоренности не понравилось Михаилу и он крикнул стоящему напротив чеченцу:

– Это так ты держишь договор? – Он указал на берег и добавил. – Вас четверо против одного.

Дорчи усмехнулся:

– Мне не нужны братья, чтобы справиться с тобой, гяур. Я один стою десятка таких как ты. Я убью тебя быстро и брат будет отомщён.

Михаил улыбнулся, вспомнив бахвальство Ахмада. Он поправил саблю и сказал:

– Я уже слышал это. Давай уже к делу.

– Держись гяур! – крикнул Дорчи, и выхватив кривую саблю, поднял коня на дыбы. Михаил, приподнявшись на стременах, бросился ему навстречу. Сойдясь, они рубились неистово. Два раза Михаил был на волосок от смерти: сабля чеченца в одном случае, соскользнув с клинка Михаила, ударила его по голове и только папаха, разрубленная до подкладки, спасла ему жизнь. Второй раз, уже лишившись папахи, ему чудом удалось пригнуться и сабля, отхватив половину чуба, пролетела мимо. Как говорится, судьба даёт шансы всем одинаково, и свой шанс Михаил использовал верно. Когда, не достав Михаила, Дорчи провалился, оказавшись к нему спиной, тот, не веря своей удаче, одним махом, отрубил ему голову. Она свалилась вместе с папахой, покатилась по траве, и сделав несколько оборотов, остановилась у края берега. На той стороне раздались крики проклятий, братья, направив своих коней в воду, стали медленно пресекать Терек. Михаил понял, что пора отступить. Он повернул коня, и под вой дважды оскорблённых Даурбековых, поскакал в станицу.

– Деда, они его не догнали? – спросил Филя.

– Нет, внучок. Он был настоящий герой, а настоящего воина в бою не одолеть. Его можно только со спины взять. Даурбековым чести хватило не надолго. Однажды вечером, когда он возвращался после сенокоса, они подкараулили его в лесу к северу от станицы.

Зелимхан, старший из оставшихся братьев, спрятавшись за кустами, выстрелил в казака и пуля угодила Михаилу в спину. Он упал навзничь, и чувствуя онемение в груди, попытался дотянуться до карабина, но конь, испугавшись выстрела, дёрнулся и понёсся вперёд, отчего оружие отбросило к задней стенке телеги. Братья догнали взбесившуюся повозку на краю леса и тот же Зелимхан, схватив под уздцы, осадил коня. Михаил был ещё жив, он всё видел, но не чувствовал: Зелимхан склонился над ним, достал свой кинжал, схватил его за волосы, и глядя в глаза, сказал: – «Сдохни, гяур. Теперь мои братья отомщены». Вот такая история внучок. Кровная месть – закон Кавказа.

– Он убил его? – спросил потрясённый Филя.

– Да, отрезал голову.

Патриарх вдруг засуетился, схватил свою клюку, попытался приподняться, но, внезапно стих умиротворённый и сел обратно, на лице его отразилось благостное выражение, и Филя почувствовал запах мочи.

– Всё равно не добежал бы… – словно оправдываясь, пояснил, произошедший казус прадед. – Пойду сменю портки.