Читать книгу Основатели кибернетики. История кибернетической мысли - Юрий Радеев - Страница 6

(1894—1964) – американский математик, один из основоположников кибернетики и теории искусственного интеллекта.

В 1940-х годах Норберт Винер начинает публикацию работ, посвященных кибернетике как науке об управлении и связи в животном мире и машинах. Его единомышленники, главным образом на Западе, приняли на вооружение его язык и стали расширять сферу приложения кибернетики при исследовании явлений общественного характера. Эта попытка встретила резкую критику со стороны ученых различных направлений, поскольку расширение области применения идей Н. Винера не учитывало объективных закономерностей общественного развития и носило механистический характер.

Многие трудности методологического характера, которые в свое время задержали распространение кибернетических идей в СССР, как раз и определялись неудачными попытками втиснуть проблемы общественного управления в рамки винеровской кибернетики. Любая попытка идти от машины к обществу, представить происходящее в обществе в терминах технической дисциплины всегда обречена на неудачу. У Б. Трентовского же привлекательным было именно то, что он шел от человека, от общества, от его объективных законов. Если продолжить его рассуждения, то мы увидим совершенно в ином свете многие современные проблемы кибернетики.

У нас возникает ряд вопросов. Почему кибернетика, возникшая вместе с теорией ядерных реакторов, методами расчета космических трасс, появлением первых ЭВМ, считается новой наукой? Почему ее становление связывается с именем Н. Винера и почему считается, что именно он «открыл» кибернетику? А как же быть с кибернетикой Ампера – Трентовского? И нет ли здесь прямого плагиата? Кибернетика Н. Винера – это не совсем одно и то же, что кибернетика древних греков и их последователей А. Ампера, Б. Трентовского и других представителей классической науки XIX века. Н. Винер дал собственную, информационно-механистическую трактовку предмета!

Почему произошло так, что имена французского физика и польского философа, столь много сделавших для создания основ кибернетики, оказались преданным забвению?

Кибернетика как наука об управлении общественным развитием была в XIX веке прежде всего объектом философской мысли и мало интересовала практиков. Кибернетика жила еще категориями классической немецкой философии XVIII века, а на дворе уже была погода XIX века – эпоха становления капитализма, возникновения новых интересов и потребностей. Декларация неограниченной свободы частного предпринимательства и принцип lasser faier – то есть «не вмешивайтесь» (более точно: «предоставить события их естественному ходу»), провозглашенный капитализмом, вообще исключали необходимость для сильных мира сего обсуждение каких-либо общих объективных целей. Рыночная доктрина, всесилие конкуренции порождают представление, что все само собой образуется. Интерес к «идеальным» построениям постепенно исчезал в буржуазной среде.

Идеология рынка, стихии, глубокая убежденность в их целесообразности захватили постепенно все философские и политические школы. А парение кибернетики XIX века в чисто абстрактных сферах, в обсуждении философских доктрин, не связанных с экономикой и производством, тоже делало свое дело. И кибернетика Ампера и Трентовского воспринималась не как самостоятельная наука, ориентированная на практику и помогающая управляющему высокого ранга находить помощь в трудных для себя ситуациях, а как некая глава уже увядающей и немодной философской системы Гегеля, кажущейся не очень нужной и к тому же, как и все сочинения гегелевской школы, очень трудно читаемой. Количество активных гегельянцев, да и просто людей, знающих гегелевскую философию, постепенно уменьшалось, а вместе с ними забывалась и кибернетика.

Практическое же управление трактовало роль управляющего в капиталистическом обществе очень примитивно: он должен был прежде всего уметь управлять, то есть заставлять людей работать и обеспечивать эффективность предприятия.

Становление капиталистического способа производства резко повысило интерес к тем вопросам управления, от которых зависела деятельность той или иной фирмы, предприятия, завода в условиях рынка.

Управление сводилось прежде всего к созданию таких производственных структур, которые обеспечивали бы максимальную прибыль.

В конце концов философия и социальное управление оказались не у дел. Идеям, подобным тем, которые провозглашались Н. Макиавелли и идеальной системой Гегеля, места уже не было. Зато родилась научная организация труда (НОТ).

Но вот в 1940-х годах XX века ситуация на Западе снова начинает меняться. Быстрое развитие техники и технологии резко усложнило управленческие процессы. Рост концентрации производства, его специализация и необходимость учета огромных потоков информации (прежде всего!) сразу обнаружили недостаточность прежних приемов управления, НОТ и других средств, традиционно применявшихся управляющими. Возникла необходимость научного подхода к делу управления. Вот почему второе рождение кибернетики и появление книги Н. Винера «Кибернетика и общество» независимо от претензий ее автора было воспринято на Западе как новое евангелие. Сочинение Н. Винера по кибернетике было нацелено на самые «больные» проблемы управления.

В послевоенные годы разразился «кризис избытка информации». Общество было бы задушено информацией, если бы не была изобретена ЭВМ. Наверно, дальнейший технический прогресс если и не был бы прекращен, то безусловно не развивался бы современными темпами. И винеровская кибернетика оказалась ориентированной именно на проблемы информационные.

Н. Винер посчитал, что теория информации является основой этой дисциплины. Более того, он говорил, что сама теория управления является лишь частью теории информации.

Имея одну и ту же цель – усовершенствование управления обществом, – Б. Трентовский и Н. Винер рассматривали эту цель в совершенно разных ракурсах. Н. Винер считал общество своеобразной технической или биологической системой, а Б. Трентовский подходил к нему как социолог и философ, рассматривая общество как противоречивое единство несовпадающих стремлений, противоборствующих интересов…

Надо сказать, что в СССР появление кибернетики было встречено настороженно, а подчас и враждебно. Появление в печати таких характеристик, как «буржуазная лженаука», было вполне закономерным фактом, а не просто проявлением ограниченности. Ведь тогда речь шла не о кибернетике в ее изначальном понимании, не о глубоком обсуждении структуры общественного управления, его научных основ и конкретных методов, а о кибернетике Н. Винера, в которой идеи технических концепций управления, идеи техницизма предлагались в качестве основы для разработки принципов управления общественным развитием.

Очень настораживали и претензии Н. Винера на всеобщий характер новой дисциплины и несостоятельность исходного философского фундамента.

Если бы в конце 1940-х годов советские учёные имели бы возможность познакомиться с достижениями всей научной мысли об управлении, в частности, с идеями Б. Трентовского, то и история становления этой науки в России была бы иной. Часть наших ученых на первых порах отвергла винеровскую кибернетику, а потом приняли. Но здесь уже действовали другие, отнюдь не философского плана, мотивы. Возникла острая потребность советского централизованного хозяйства в новых методах управления. Страна стояла накануне массового движения за внедрение ЭВМ в управление. И здесь нужна была наука. Хоть какая-нибудь! Даже Винеровская! А между тем такая наука существовала независимо от Н. Винера. Только она была разорвана на отдельные части, ее философская основа и методы отыскания решений были между собой почти не связаны.