Читать книгу ЛУЧНИК. Книга 1. Холодное Солнце Драмины. Часть 1 - Юрий Сергеевич КАРАНИН - Страница 7

– А, вот ты где?! – И опять Сибурн появился как бы ниоткуда. Но Корн, привыкший уже, пожалуй, к его манере передвигаться, все равно, вздрогнул, что, естественно, не ускользнуло от глаз бывалого охотника.

Сибурн весело хохотнул, и легко вспрыгнул на свободное место рядом с Корном.

– И о чем мы грустим, Корешок? – Так его называет только Сибурн. Понятно, что Корешок – это и товарищ, и производное от Корна, но и Корн – тоже не настоящее: таково требование к десантникам – чтобы имя было звучным и кратким. Корн – это Корнеевский Егор Владимирович, 25 земных лет от роду, русский, в недавнем прошлом – летчик-истребитель, а теперь космодесантник, – (пока резервный). Вот с Сибурном – сложнее: фамилия его Хохлов. Но из-за событий в Украине, где убили его брата, он категорически отказался от Хохла. Он выбрал имя Сибурн, – так как родом из Сибири, а Н – это Николай. К тому же имя Сибурн ассоциировалось для него с именем Сигурн – именем главного героя некогда читанного исторического романа. В десант он попал на год раньше, притом, что подписался на новую жизнь годом позже. Только Корн попал сюда «кружным путем», а Сибурн прямым набором. Попал, скорее, из любопытства, а отправные точки, можно сказать, одни. Как и Егора, его на Земле ничто не держало. Наступивший новый кризис оставил без работы не его одного, а охотой не слишком прокормишься. И, когда ему сделали заманчивое предложение, он рискнул, и был принят сюда с первого раза. Не то, что Корн. Конечно, в любом случае, поступи предложение, он бы его принял. А, уж, когда на тебя объявлена охота, иного выбора нет.

Те дни были сплошным кошмаром.

Все началось с того, что мать, сестра и, конечно, Вероника отправились знакомиться с родителями Вероники. И это на Украину, охваченную безумием. Отговаривать было бесполезно, хотя сердце Егора разрывалось от предчувствий.

Так все и случилось. О том, что сестру и Веронику схватили «правосеки», сообщил своим родителям брат Вероники. Он сам чуть не сошел с ума, когда увидел, что творят с пленницами его «соратники».

Беда на этом не закончилась. Отец Вероники вместе с матерью Егора на «КамАЗе» помчались на базу «правосеков». Что там происходило, уже не узнать.

Освобождение сорвалось, когда по уходящей машине выстрелили из гранатомета. Машина съехала в кювет и перевернулась. Беглецов обезумевшие «укропы» добивали сначала ногами, потом из автоматов, а потом закинули тела в кузов и подожгли.

СБУ оказалась верна своему курсу: беглецы сами перевернулись, сами себя подожгли, и, вообще, это русские шпионы, и находились на территории Украины нелегально.

Егор и не помнит, кто дал точные координаты той базы, но горе требовало отмщения. И Егор отомстил. Семь минут лета над чужой территорией. НУРСы, легко вспарывающие беленые домики, Мечущиеся между разрывами люди. И мат в эфире, требующий немедленно вернуться.

Арестовать его не успели. Друзья, хорошо понимающие его горе, сделали все, чтобы он успел скрыться.

Егор только намного позднее задал себе в то время не пришедший на ум вопрос, как оказался в той глуши тот человек.

Но предложение Егора, почему-то, не слишком удивило. Ничто уже не держало его на Земле. Так он и оказался в затрапезного вида «тарелке», – контрабандистском, как потом оказалось, рейдере.

Корн, хоть и иронично внутренне, но заботу, а, точнее, дружбу принял безоговорочно. Тем более что публика в десанте довольно разношерстна: такое смешение национальностей в «одном стакане» трудно и представить, а здесь собрали – и «завязали в тугой узел», да так завязали, что не рыпнешься. «Покупатели» не слишком озаботились межнациональными отношениями среди кандидатов в десант, их больше волновали физические данные: десантник – расходный материал. И все свои земные проблемы достаточно настойчиво порекомендовали оставить на Земле. А все редкие вспышки вражды пресекались весьма решительно и радикально. К тому же каждодневные изнурительные тренировки отбили всякое желание выяснять, кто едва не начал Третью Мировую войну.

Егор уже знал, что именно его отмщение подняло «большую волну». Только активное вмешательство «инопланетного разума» позволило заблокировать все пусковые установки. И война, маховик которой уже начал раскручиваться, была задавлена в самом корне.

Но, если не рассказал до сих пор, то он и сейчас не был готов к исповеди. А грусть? Почему-то ее не было. То ли оттого, что дуща очерствела, то ли такова неосознанная защитная реакция. Потеряв голову, по волосам не плачут. Так учил отец. Про предчувствие крутых перемен тоже не скажешь. И не расскажешь про растерянность, связанную со снами, которые начали сниться с завидной регулярностью. Какая-то Лилит, ее мать, отец, какой-то Ветер, Древо Жизни? …. Из всего этого знакомо только созвездие Волосы Вероники, да и то, – постольку – поскольку. И, если бы не было отметин от этих снов, то все бы было, довольно-таки, любопытно. Всего лишь! Но, когда во сне ты порезал руку, а утром обнаруживаешь, что подушка в крови, а на руке, действительно, – порез на том самом месте, то тут стоит о многом задуматься.

Стволик, подозрительно затрещавший после приземления на него Сибурна, перестал качаться, и Сибурн, так и не дождавшийся ответа, спросил. – Слышал, Ворон здесь? Скоро, говорят, объявят большой сбор ….

– Слышал, но меня-то это – никоим боком….– Как-то лениво ответил Корн. О том, что будет сбор, предупредили, когда сообщили об отмене марш-броска в горы. – Тут и до меня много, кто в деле не бывал…

– Всякое бывает. – Не слишком уверенно возразил Сибурн. – Никто не знает, чем они руководствуются при выборе кандидатов. Да и, вообще, здесь уже немного таких, кто хотя бы раз был в деле. А «возвратники» – это всего лишь неудачники.

Но «сигналы сбора» из коммуникаторов не дали ему договорить.

И друзья, словно по команде, спрыгнули на землю, – курсантов, опоздавших на сбор, всегда ждет неминуемое наказание.

– Знаешь Ворона? – Уже на бегу спросил Сибурн. Воррна он, как и многие другие курсанты, упорно называет Вороном. Но вряд ли можно найти что-то общее с вороном в этом, всегда щегольски одетом в безукоризненный по покрою и цвету белый костюм, человеке. Хотя все-таки одно да было. Каким-то непостижимым образом он умудрялся «быть стеклом»: вот он – весь на виду, яркий, заметный, – а не видно.

– Знаю. Но меня-то он вряд ли узнает?….

– Вот оно как? – Сибурн немного укоротил свой бег.– А говоришь, никаким….

– Так, это было еще на «сортировке»… Правда, благодаря Воррну я здесь. – И, помолчав. – Ауралат чуть не «зарезал».

– Как это? – Сибурн даже остановился.

– Длинная история. Потом, если не разлетимся, напомни, – расскажу.

Успели как раз вовремя, – еще только-только в дверях штаба показались «штабники» и Воррн, а многие десантники торопливо подбегали к плацу, но друзья уже успели восстановить дыхание. Топот сотен пар металлизированных подошв снова вызвал в Корне трепет, ощущение причастности к некому великому делу, самой вечности. Эту самую причастность «вбивали», конечно же, в них с утра и до вечера, – космос в этом смысле не слишком отличается от Земли. Многие «учители» постоянно твердили о великой Милости космоса принять землян в свои ряды, пусть и на правах «пушечного мяса». А Корн принял эту причастность вовсе не потому. И не потому, что Земля обрезала его «корни», отняв родных ему людей. Просто космос всегда был его стихией, еще с младенчества, когда они сначала с первым, а потом и со вторым, отцом могли часами смотреть в бездонное звездное небо.

Прошло немало времени, прежде чем все успокоились. Воррн, все так же весь в белом, и с фантастически рыжей копной волос на голове, терпеливо прохаживался перед строем. Наконец, он начал:

– Мне потребуется сотня бойцов по стандартной схеме рейда: тридцать плюс семьдесят. Как обычно, сейчас начальник вашего Штаба будет называть номера расчетов и имена. Кто готов и согласен – выходят ко мне. Ясно?

– Хо! – Грохнул строй.

И пошло!

– Расчет первый.– Названы первые три счастливчика. Счастливчики – потому что «контракт стандартный», потому что закончились бесконечные тренировки, потому что, много почему…

… – Расчет второй….

…По мере того как возрастали номера расчетов, таяла и призрачная надежда. Уже давно закончился первый список, да и второй перевалил за середину… Сибурн, – а кто еще сомневался? – в первом списке в третьем расчете – в разведке…

– Корн. – Ни номера расчета, ни …. Конечно же, сначала должен быть номер расчета, а не… но начальник штаба громко спросил. – Корн здесь?

– Хо! – И Корн, как и положено, вышел из строя…

– Корн… – Начальник штаба снова заглянул в список. Корн вряд ли смог бы передать гамму чувств, промелькнувших на его лице. – Корн – тактик-корректор рейда.

– Хо! – Уже машинально ответил Корн, – хотя какое уж тут «Хо!»? Какая-то нелепая ошибка, или чья-то глупая шутка. Тактик-корректор – старшая командирская должность, которой, как говорили кураторы, учатся многие-и-многие годы, причем, специально и после обнаружения определенных данных. Тактик-корректоры назначаются только в сложные рейды, должность – равная ….

Корн растерянно стоял перед строем. Начальник штаба продолжал недоуменно вертеть список. Строй давно уже потерял форму, тут и там начались оживленные обсуждения. Торопливым шагом подошел Воррн, тронул начальника штаба за рукав:

– У вас все?

– Да, но? – Начальник начал удрученно тыкать пальцем в список.

– Разберемся. Если с остальными – все, распускайте бойцов. Корн, за мной!

А Корн все еще не пришел в себя, и шел за Воррном, как на казнь. Строй «счастливчиков», было, рассыпавшийся, мгновенно показал результаты былой муштры.

– Надеюсь, никакой ошибки нет… – Немного помолчав, начал Воррн. – Представляю: Корн – тактик-корректор рейда. Кто так решил? – я не знаю. Но, по опыту прежних операций, я не стану оспаривать данное решение, – аналитики Верховного Трибунала, в ведение которого вы все поступаете, ошибаются весьма редко. Распорядок на сегодня: сейчас, по распорядку центра, прием пищи, затем – получение обмундирования и личного оружия согласно расчету. Все время последующего пребывания здесь всем постоянно быть на связи. Все понятно?

– А завтра?

Воррн мгновенно отреагировал на вопрос.– А завтра, воин, для вас началось вчера. Распорядок на завтра получите вечером, – И тут же вопрос. – А в чем дело?

– Так, надо кое-какие дела утрясти…

Окинув быстрым взглядом строй, Воррн увидел тот же вопрос на лицах большинства и уже добродушно усмехнулся. – Успеете. А вообще, рекомендую реализовать все ненужные вещи, – с собой можно взять не больше стандартной ячейки. Их получите вместе с оружием. И напоминаю, никаких взрывчатых веществ. Все легко воспламенявшееся упаковать в капсулы. Тут неподалеку нежадные антикварные лавки – скупают экзотику по весьма приличной цене. С собой, как вы понимаете, многого мы взять не можем, а многие сюда уже не вернутся. По многим причинам. А теперь – все в столовую. Корн – со мной….

И пошел в сторону штаба. Корн оглянулся на Сибурна, перехватив его взгляд, демонстративно пожал плечами, – он, в самом деле, ничего не понимал, – и заторопился вслед за Воррном.

«А он действительно, напоминает ворона – замаскированного, но ворона» – вглядываясь в вышагивающую впереди фигуру, с удивлением отметил он.

Додумать Корн не успел, уткнувшись в спину Воррна.

– Мы летим на….

– Драмину. – Вырвалось у Корна.

– Что??? – Разворот Воррна был так стремителен, что Корн невольно отшатнулся. По лицу Воррна пробегало недоумение далеко не меньшее, чем у начальника штаба несколько минут назад:

– Ты откуда знаешь?

– Не знаю. Само вырвалось…

– Да-а-а… – Протянул Воррн. – Становится все интересней и интересней…

В штаб они не пошли. Воррн резко свернул к стоящему на обочине штабному автомобилю. Задумчивость с его лица так и не сошла, а глубокая складка между глазами состарила лицо сразу на несколько лет.

– Поехали, поедим в городе. Заодно и познакомимся поближе.– Воррн открыл дверь авто, пропуская вперед Корна. Сам сел рядом, а не на переднее место. Но всю дорогу они молчали, да и во время еды перекинулись лишь парой-другой незначительных фраз…

Впрочем, и после возвращения на базу разговора не состоялось. Воррна вызвали на какие-то переговоры, а Корн отправился за обмундированием и оружием. Точнее, наоборот: сначала – за оружием…

Оружейник базы, наверное, как и все оружейники, оказался весьма словоохотливым, а шуточки сыпались из него к месту и не к месту. Наверное, он тоже – с Земли. И это не было бы удивительным, – База специализировалась на представителях Земли, – только, как говорят, последний набор был уже легальным.

Едва завидев Корна, оружейник громко провозгласил:

– Весь мир уничтожаем, или только половину?

– Четверть…. – В тон ему ответил Корн.

– Ну и, слава богу. Значит, еще поживем. – И повел Корна вдоль многочисленных стеллажей и шкафчиков, непрерывно то, нахваливая, то, хая то, или иное оружие. А Корн совсем не представлял, какое оружие требуется тактик-корректору, да и требуется ли, и все ждал, что словоохотливый служака сам предложит полагающееся ему оружие. Но взгляд зацепился за нечто одновременно знакомое и малознакомое. А ноги уже сами несли его туда, – да так, что воркование слева отставало:

– Страшная штука…. Лучевое оружие. А это модернизированное, конструкции Корна… Постой, твоей конструкции?

Как хотелось похвалиться: « Да, мол, моей»! Но начинать боевую службу с вранья?… И Корн честно признался, как еще при первых проверках их на пригодность высказал он свое мнение о недостатках старых образцов: неудобство смены батарей, приспособлены только для правой руки и еще кое-что, – сейчас уже и не вспомнишь. И ведь услышали, промурыжили несколько дней за какими-то приборами, – и на тебе: «конструкции Корна».

А оружейник уже ужом крутился вокруг него:

– Это – ага … – адаптер… для левой руки, настраивается – ага – по биоритмам, крови и еще чему-то только на одного человека. Батарейные – ага – блоки на шесть и девять батарей, отстреливаемых по команде с адаптера, либо автоматически при угрозе взрыва, Носятся за спиной, как ранец. Ствол… со сменными линзами… разными. Ой! Да чего я рассказываю – ты же конструктор. Берешь?

– Беру. – Не раздумывая, ответил Корн. – А разрешение? – А надо было спросить, нужно ли оно тактик-корректору.

Но оружейник уже заглядывал в какую-то папку: « Так… так… так. Ага, здесь только твое имя. Есть разрешение. Здесь распишись. Еще здесь. И здесь. Все. Пистолет игольный…». Увидев сомнение Корна, заторопился: «Бери. Бери. Вам всем – положено. Огнестрельное оружие получите на месте».

Корн недоверчиво рассматривал оружие, но, наконец-то, пришла первая «трезвая» мысль. Конечно, «его берут, наверное, для испытания лучевого оружия». Но и она тут же улетучилась, когда он задал себе резонные вопросы: «Кто мог знать, что он направится именно к лучевому, и при чем здесь тактик-корректор?».

Закончив с бумагами, оружейник приложил к замку стеклянного сейфа палец. Замок щелкнул, стенка ушла вниз, и на «белый свет» явился адаптер. Или нет? Заметив недоумение Корна, оружейник рассмеялся: «Хитрая штука. Веришь, за пару дней сама приспосабливается к руке? Потом можно снимать и надевать. Но работать ствол будет только от этого адаптера и только на этой руке. Надеваем? Так. Снимаем блокировку. Все. И пока вот эта лампочка не загорится, с руки не снимать: и спать с ним».

– О, бог! Чуть не забыл. – Он картинно постучал себе по голове. – Инструкция по пользованию. Положено. Подключишь к адаптеру, – и читать не надо. Ствол и батареи доставят на рейдер. Все. Заходи, если что.

Уже на выходе Корн столкнулся с Воррном. Тот был все в том же ослепительно белом. «Неужели он и воевать в этом же будет?», – почему-то подумалось Корну.

– Нет! Воевать, если придется, я буду в другом. – Неожиданный ответ буквально «убил на месте». А Воррн, видимо, и ожидал именно этой реакции:

– Привыкай. Извини, но мне нужно привыкнуть к тебе. Злоупотреблять я не буду, но иногда мысли твои читать придется. А, вообще, помни всегда, это умею не только я. Будет время, – я попробую научить тебя блокировке. Думаю, у тебя получится. А это что? – Он кивнул на левую руку…

– Это адаптер… к лучевому оружию. – Послышался из-за спины голос оружейника.

– Зачем тебе лучевое? Хотя… все может быть. – В голосе Воррна слышалась тревожная растерянность, от которой тревога пришла и к Корну. – Одежду твою уже доставили на рейдер. А мы пойдем, прогуляемся.

Корн догадался, что сейчас пойдет разговор, который не должны услышать посторонние уши.

Они углубились далеко в прилегающий к Центру лесок, прежде чем Воррн достал какой-то небольшой приборчик. «Глушилка», – определил Корн: «Значит, разговор предстоит более чем секретный». Воррн долго колдовал с прибором, затем успокоился, но приборчик не убрал, а повесил его на ветку дерева.

Но молчание затягивалось, и Корну стало еще тревожней: какие еще сюрпризы сулит этот день. Голову окутало туманом, – и он понял, что Воррн снова пытается проникнуть в его мозг. «Нет!», мысленно крикнул он, превращаясь, как ему показалось, в пружину.

А затем случилось и совсем непонятное: с его руки как будто бы сорвалась еле заметная молнийка и метнулась к Воррну. Может быть, это только показалось, но лицо Воррна исказилось от боли.

А он сразу же пришел в себя:

– Еще интересней. Ну, хорошо, что знаешь о Драмине? – Пристально глядя Корну в глаза, озабоченно спросил он.

– Ничего. Точнее, почти ничего. Знаю только, что это умирающая планета с населением десять – сорок миллионов. И это все. Копаться в Сети и некогда было, и интерес Контроля не захотелось возбуждать…

– Это правильно. – Разом спало напряжение Воррна. – Тебя уже должны снять с контроля, да и эта Штука – (Он кивнул на адаптер) – кажется, не проста. Возьми. – В его руке неизвестно откуда возник продолговатый кристалл цвета морской волны, – своего рода приставка к коммуникатору. – Тут все о Драмине.

– Почти все…. – После недолгого молчания медленно проговорил он. И снова (задумчиво).– Почти все. За исключением того, что при невыясненных обстоятельствах погибли одиннадцать бойцов предыдущей группы, в том числе и командир группы Риф. Возможно, их гибель и не связана с Драминой: за Рифом числятся несколько других весьма сомнительных операций. Но есть одно «Но!» Двое из погибших – новички, с прежними историями не связаны, но напрямую связаны с якобы уничтоженными якобы лавиной установками контроля сознания и подавителями воли. Среди них была и секретная К-20115. Как только началось следствие, все, кто что-то смог бы прояснить, один за другим стали либо пропадать, либо умирать. А не далее, как десять дней назад, с Драмины пришла новая заявка на группу Рифа, что окончательно спутало все карты. Вот поэтому Трибунал поручил мне создать группу для полного разрешения всех проблем по Драмине. Я надеялся, что будет время, как говорится у вас, притереться друг к другу, но у нас в запасе всего два дня. Вопросы есть?

– Вопросов более чем достаточно. Но мне кажется, что чем больше будет ответов, тем больше появится вопросов. Поэтому пока… – Корн замолчал, подбирая нужные слова.

Воррн понял его смятение и понимающе кивнул головой:

– Ну что ж? Тогда, пошли готовиться. – И уже на ходу обернулся и как-то беспомощно проговорил. – А жаль, что времени хотя бы на малое слаживание не остается…

– Это случилось на Драмине? – Вопрос, мучающий Корна, сам сорвался с языка.

И Воррн словно бы ожидал вопрос, ответил без промедления:

– Нет, это произошло на Вентре. Кстати, у нас есть общий знакомый с Вентра – Ауралат-уль-Карито-ут-Вель-ко-Вентра. Клан Карито рода Вель с Вентра, действительно, – древний род. Сейчас-то, он измельчал, но прежде это были, наверное, и в самом деле, боги. Я как-то столкнулся с реальным подтверждением их дел. Знаешь, сколько планет они «сделали»? Больше десятка. Нет, это, действительно, были Боги! – Воррн разгорячился. – Или…. Да нет, не или. Представь себе работу: найти «мертвую» планету, по сути, камень в поясе жизни. Уже на одно это может уйти не одно столетие. А еще ее надо раскрутить до создания нужного магнитного поля, выловить во Вселенной метеориты или кометы, содержащие компоненты воды, воздуха, различных солей, микроорганизмов. И, трудно поверить, но, СДЕЛАВ ПЛАНЕТУ, идти дальше. Далеко не всегда заселяя ее.

– А как они раскручивали планеты? – Корн что-то слышал об этом, но, всего скорее, это были предположения: кажется, это говорили о Земле? Но сейчас предоставлена возможность узнать это если не из первых уст, и не от свидетеля событий, то уж, во всяком случае, от человека, который знает, что говорит.

– По-разному. Чаще – теми же метеоритами. Тут в двух словах не расскажешь. – Воррн немного помолчал, а затем добавил. – Давай, поговорим об этом позже. Все, что знаю, а это все, действительно, – увлекательно, – расскажу. – И, не дожидаясь ответа, пошел вперед, потом остановился. – Догадываешься, почему я заострил внимание на Ауралате? Следы ведут к нему, но зацепить его снова вряд ли удастся.

На выходе из леска их поджидал нетерпеливо вышагивающий оружейник. Увидев выходящих из леса, он бросился к Корну, на ходу разворачивая какой-то сверток.

– Слава богу, дождался вас. Сразу-то я и не заметил. – Чуть ли не причитал он. – А потом смотрю, лежит. Адаптер второй, на другую руку. Но он какой-то другой, без крепления для излучателя, зато много различных кнопок и еще экран.

Оружейник суетился, то и дело оглядывался на Воррна, видимо, ожидая, как минимум разноса, но Воррн только озабоченно морщил лоб.

А оружейник уже завладел рукой Корна и торопливо прилаживал адаптер. Корн терпеливо ждал, чем все это закончится. Но в отличие от первого, этот адаптер на глазах приобрел форму, а Корну показалось – (или это было на самом деле?), – что между адаптерами установилась связь….

Оружейник, вместе с Корном и Воррном, зачарованно смотрел на метаморфозы адаптера, и то порывался бежать, то что-то объяснять, но, наконец, извиняющимся голосом пробормотал:

– Ну, так, я побежал? Сегодня, пожалуй, дома не бывать….

А Воррн, продолжая сохранять глубокую задумчивость, почесал затылок и, то ли намеренно, то ли по привычке растягивая слова, спросил. – Слушай, а как ты намереваешься с этим хозяйством надевать теплую одежду?

Корна, как говорится, хватил «столбняк»: ему и в голову не пришел такой элементарный вопрос. И он теперь ждал от Воррна другой вопрос и задавал себе сам: « Ну что, тактик-корректор? Не учесть такой простейшей вещи! Позорище!»

А Воррн, добродушно глядя в глаза сконфуженного напарника, успокаивающе проговорил:

– Ничего-ничего. У меня тут есть хорошо знакомый портной. Кудесник в своем деле. Что-нибудь придумает…

«Кудесник» появился под вечер в окружении хитроватых говорливых людей и сопровождении Воррна. Они оказались торговцами антиквариатом, поэтому общежитие мигом превратилось в большой рынок.

Следом появился невзрачный человечек с одеждой для Корна. Портной, и на самом деле, оказался кудесником. За какие-то минуты он лихо разрезал рукава. Затем на них появились всевозможные молнии, кнопки и «липучки».

– Лихо! – Прокомментировал Сибурн. – Как говорят в Одессе,…

– В Одессе? – Немедленно переспросил портной. – Вы сказали, в Одессе? – Он поначалу не отреагировал на остальные слова, но потом его лицо обрело такое удивление, что Лучник едва не рассмеялся. – Вы – русский?

– Мы оба – русские. – Подтвердил Сибурн.

Из глаз портного потекли слезы. Он, нисколечко не пытаясь их утирать, бросился обнимать и Сибурна, и Корна.

– Это надо же так? – Причитал он. – Тридцать лет я ждал этого дня, и дождался. Бедный Изя теперь может спокойно умереть. Да, я – еврей. Но в душе я – русский еврей. Скажете, таких не бывает? А я в это верил. Может, поэтому мне там не оказалось места, – и я опрометчиво согласился покинуть Землю и отправиться в Космос?

Ни на секунду не прерывая свою исповедь, он, непостижимым образом, кроил рукав за рукавом, от мелькания ножниц, иголок и непривычного вида швейной машинки у Лучника немного закружилась голова, – и вскоре перед восхищенными зрителями предстал совершенно новый образец одежды.

– Вот это то, что надо. – Послышался из-за спины восхищенный возглас Воррна. – Теперь, я думаю, у тебя будет много заказов. – Он дружески похлопал портного по плечу.

– Сколько с меня? – Спросил Корн, мысленно опасаясь, что скопленных кредитов может и не хватить. Но портной отчаянно замахал руками:

– Нет. Нет. Нет и нет. Во-первых, у меня свои расчеты с Воррном. Во-вторых, вы доставили столько счастья бедному Изе, что вести речь о каких-то кредитах совершенно бестактно. Единственное, о чем я мог просить бы, – это продать мне часы, если таковые имеются. Мой хронометр, к великому сожалению, приказал долго жить. – И все это на чистейшем русском языке.

– Часы? – Корн сразу вспомнил, что где-то в тумбочке лежат аж трое часов: его обычные, его наградные золотые и офицерские часы отца.

При виде часов у портного вспыхнули глаза. Но выбрал себе он обычные:

– Рабочие? Сколько вы за них просите?

Услышав, что это подарок, Изя вернул часы обратно:

– Молодой человек – миллионер? В конце концов, неприлично смеяться над бедным Изей.

И только вмешательство Воррна заставило его принять подарок.

А следующий вопрос поставил Лучника в тупик:

– А это богатство будете продавать? – И после недолгого разговора, получив утвердительный ответ, Изя что-то крикнул скупщикам, уже упаковывающим свои приобретения. Тотчас вокруг Изи и Корна образовалось кольцо.

Корн проследил за хищными взглядами и увидел свои золотые наградные часы.

Корн никогда не понимал участников различных аукционов. И то, что началось здесь, едва не заставило его отказаться от продажи. Чисто инстинктивно, он понимал, что цена часов мгновенно взлетела на фантастическую высоту, а, получая кредитки от победителя, чуть, было, не скинул цену наполовину.

Дальнейшее, вообще, сразило его. Изя мановением фокусника откинул салфетку, прикрывающую часы отца. Уже первая цена убрала большинство конкурентов. Потом в борьбе остались: пятеро …, четверо…, трое…, двое. В конце концов, эти двое сговорились: часы отца перекочевали к победителю за часы «Корнеевского», а часы отца достались прежнему победителю.

– Повезло тебе, парень. – Улыбнулся Воррн. – Такой торг выпадает не каждый день. Не забудь завтра все перевести на карточку. – Перехватив вопросительный взгляд Корна, добавил. – Да, успокойся ты, наконец. Все нормально. Изя свои проценты получил.