Читать книгу Рок. Лабиринт Сицилии - Юрий Швец - Страница 7

Кассий пришёл в себя только через несколько минут. «Интересно, – подумал он, – что делает Янус с их глазами. Жуть какая-то! – Кассий снова поёжился. Чувство сопричастности к какой-то тайне не покидало его. – Они потерпели неудачу в попытке убийства кого-то, – продолжал размышлять он, – но при чём здесь роза? Орден полон загадок! Впрочем, довольно тайн! Я солдат и привык видеть врага и встречать его в строю, в сражении, а не из-за кустов и оврагов. – Взяла в нём верх, солдатская привычка подчиняться без лишних вопросов. – Но все-таки, какие они жуткие, эти слуги Двуликого!»

Кассий вышел из палатки. На стоянке дозора был слышен шум, чавканье слякоти, лязг оружия. И вот из темноты послышался конный топот, ржание, проявляющее недовольство лошадей, и на дороге, раздались характерные шумы удаляющегося отряда, которые, по мере удаления, заглушались свистом и завыванием ветра. Центурион подошёл к одному из костров, вокруг которого сидели солдаты, пытаясь согреться теплом костра и вином – одновременно!..

– Массилий, – подозвал он одного из ветеранов, – к утру приготовь мне пару лошадей. Мне нужно отбыть в Мессину. Да, лошадей подбери покрепче! Я пойду, попытаюсь заснуть. И ещё, – повернулся Кассий, – не переусердствуйте с вином!

Он вернулся в палатку, подкинул в очаг несколько поленьев и растянулся на кушетке, расстеленной рядом с тёплым очагом. Так, он полежал несколько минут, потом потянулся и взял один из кувшинов, стоящих рядом с изголовьем постели. Кассий приподнялся и сделал несколько длинных, глубоких глотков…

– Действительно, грек не обманул, – оценил напиток центурион, – вино действительно отменное! – Он сделал ещё несколько глотков. Вино, разбежавшись по телу, наполнило его расслабляющим теплом. Кассий закрыл глаза и погрузился в воспоминания…

…Кассий Кар был сыном среднего римского землевладельца. В семье было шестеро детей – четверо сыновей и две дочери. Кассий был четвёртым по возрасту ребёнком. Перед ним были два сына и дочь. Семья жила в достатке – кроме земельного надела, имелась ещё ферма, где разводили скот и всякую птицу. Но Рим постоянно вёл войны. Одного брата убили в сражении с галлами где-то за рекой По. Другой вернулся из экспедиции в Сардинию с отрубленной кистью правой руки. Дочерей отец отдал замуж в другие семьи, вместе с частью земельных наделов, в качестве приданого имущества… Сначала, справлялись с хозяйством без старших братьев. В семье было несколько рабов, купленных отцом когда-то в более спокойные времена. Надо заметить, что рабы в средних римских семьях в те времена, которые ещё не были затронуты пренебрежением и высокомерным отношением к людям не римского гражданства, кои получили такой размах в последующем, приравнивались, почти, к членам их семей, в кои они попали. За их бытом следили, ели они за одним столом с хозяевами и оборонялись, вместе с ними, против бродячих разбойников, которыми кишела тогда Италия, с оружием в руках. Но рабы состарились вместе с отцом, а Кассия к тому времени призвали на войну с Самнием. Ввиду этого, отец отдал свой надел в ренту римскому патрицию Сульпинию Клавру. Тот выплачивал ренту пшеницей. Семья занималась только фермой. Кассий же, отличившись в нескольких сражениях с самнитами, получив Гражданский венок, попросился в школу центурионов, чтобы помогать семье, своим посылаемым жалованием центуриона, не опуститься на дно нужды.

В мыслях, Кассия, проплывали картины из его детства: звонкий смех сестёр, блеянье овец, которых он мальчишкой пас вдоль заросших кустарниками дорог, строгий отец, беседовавший по вечерам с матерью и рабами о завтрашних дневных заботах. Вспомнилась соседская девушка Клодия, которая поглядывала на Кассия с загадочной улыбкой. «Интересно, где она сейчас, – подумал Кассий, – замужем или всё ещё свободна?» Картины воспоминаний менялись, прошлое чередовалось с настоящим… Кассий вдруг, попытался вспомнить название ордена убийц, … но тщетно… навеяннае воспоминанием мысль… ускользнула…

Кассий пригубил ещё вина, отставил кувшин, мысли его стали тяжелеть, спутываться… И он провалился в сон…

Утром Массилий вошёл в палатку центуриона, чтобы разбудить его, как тот и велел. Кассий ровно дышал во сне, на его губах дремала улыбка… Массилий посмотрел в лицо Кассию: «Двадцать восемь лет, – подумал он, – а столько уже повидал! Другого приимпелярия убьют во втором, в-третьем сражениях, а этот?.. Да, удача ему благоволит, сама Минерва выбрала его любимцем. Ну, пусть поспит ещё полчаса, ведь ему более четырёх часов скакать на сменных лошадях в Мессину, – подумал Массилий, увидев стоящие у изголовья кувшины. – Уж больно сон у него приятный, вон как улыбается… – Массилий взял один из кувшинов. – Будить его и разрушить такой приятный сон… не по-человечески… – Встряхнув сосуд и почувствовав его полноту, Массилий удивился: – Вот мальчишка, столько служит, а ценить столь щедрый дар Бахуса не научился. Вот уж, правда, говорят: – „Не в коня корм“. Впрочем, может оно и к лучшему, вино любит того, кто его ценит!» – продолжал рассуждать Массилий, взяв на пробу другой кувшин, который, к его счастью, оказался наполненным наполовину. Массилий с жадностью поднёс его к губам и припал к кувшину настолько, насколько хватило дыхания. «Утолять жажду водой, когда есть вино, кощунственно и преступно! – продолжал рассуждать Массилий. – Ибо, вода наполняет только желудок, а вино наполняет разум думающего духовного человека и его сердце крепким и стойким расположением духа! А дух на войне – есть основное средство достижения победы! – Так рассуждал Массилий, время от времени поднося сосуд к губам. – И чего это ему вдруг понадобилось спешить в Мессину? – продолжал анализ декан. – Неужели из-за этих вчерашних ночных посетителей, с которыми ускакала конница? Жаль, я не смог хорошенько рассмотреть их! Вино отняло у меня резкость зрения… Наверно, какие-нибудь гонцы с донесением. Но постой… Гонцы? Пешком?.. Нет, что-то не то… Вообще, как только сюда зачастили ликторы консулата, стало попахивать какой-то тайной? Может быть, даже государственной?!»

Так глубоко мыслил Массилий, когда Кассий, вдруг, открыл глаза, посмотрел на него и спросил:

– Где лошади?

– Стоят у палатки, как ты распорядился! А это, – Массилий держал в руках два кувшина, – я хотел прикрепить к крупу твоей лошади тебе в дорогу, Кассий, – подытожил он.

– Оставь себе начатый, – сказал Кар и увидел счастливое сияние глаз Массилия. – Вечером вас должны сменить! Проследи, чтобы все привели в порядок оружие и амуницию. Встретимся в лагере, – говорил Кассий, выходя из палатки.

Он не спеша поправил сбрую коня. Массилий же привязывал кувшин к крупу коня, с другой стороны.

– Массилий, – садясь на лошадь, сказал Кар, – мы с тобой служим вместе уже шесть полных лет. И ты знаешь, что если мне ставится задача – я её выполняю! Так вот, твоя задача привести манипул в лагерь, в, соответствии Воинскому уставу, порядке. Спрос с тебя!

– Не волнуйся, Кассий, клянусь дарами Бахуса, находящимися в этом живительном сосуде! Всё будет в строгом соответствии с твоим распоряжением, центурион, – отчеканил Массилий и во время клятвы прижал к сердцу оставленный ему кувшин.

Кассий улыбнулся. Клятва, произнесённая Массилием, была самой священной для этого человека тирадой.

– Да, Кассий, кто были эти двое, в чёрных плащах и капюшонах, сегодня ночью? Их лиц я так и не смог рассмотреть, как ни пытался! – спросил Массилий.

– Арканиты, – вдруг, вспомнил Кар.

И, заметив застывший ужас в глазах Массилия, тронул коня.