Читать книгу Рок. И посох в песках оружие. Том третий. Смерть как избавление - Юрий Швец - Страница 7

События, столь ужасно закончившиеся для «логова змей» у Приона, всколыхнули всю Ливию… Все ждали скорейшего наступления мира. Прибрежные города, находящиеся недалеко от Приона, первыми узнали о гибели мятежной армии у стен города и за стенами. Известие об этом понеслось и по Тунессу, с быстротой полёта птицы и, вскоре, достигло границ самого Карфагена. Город, получив эти известия, тут же наполнился радостью и оживлением. На его площадях, широких улицах, рынках и гаванях, горожане только об этом и говорили, славя Гамилькара и его армию. Совет суффетов собрался для того, чтобы скорректировать свою торговую политику в связи с изменениями, произошедшими в последнее время…

Сенаторы собрались в указанное время, полным расширенным составом.

– … То, что делает Протектор, несомненно, скажется на приобретении нашим городом дополнительного веса в провинциях, так и во всём мире! Все, кто ещё как-то поддерживал мятежников, поймут, что дело их проиграно и, оказывать им поддержку, только, себе в убыток! – Выступал на Совете принц Дидон, – Суффеты, вы должны взять на себя те функции, кои раньше исполнял совет Магнатов! Вам не надо зацикливаться на торговой стороне жизни нашего города. Возьмите в своё ведение то, что и раньше исполнял Совет! Совет раньше следил как за внешней политикой, так и за соблюдение внутренних договорённостей! Это поддержка городских судебных органов и расширение торговых связей. Совет Магнатов канул в лету, как орган, только внёсший в жизнь города разделение на кланы и разобщение интересов, разных слоёв городской общины! Торговля должна идти под неусыпным, нашим контролем. А, ВЫ, должны её и контролировать, и вести справедливую налоговую политику, не ущемляя ничьих прав. Так было раньше и необходимо вернуться к этому сейчас!

Принц, закончив говорить, сел на своё место. И сразу раздались голоса в поддержку его выступления.

– Правильно говорит, Принц!

– Верно, Дидон!

– А, что будет делать Совет пентархий? – раздался громкий голос, – Он что, тоже, не может принимать участие в управлении политикой города?

Все повернули головы в сторону вопрошающего. Этим человеком был Верховный Жрец Священной Касты Капитон.

Дидон повернулся на голос и встал с места.

– Совет пентархий собирается только по чрезвычайным случаям! – Ответил он, – И, только, для утверждения раннее принятых Советом Суффетов решений! К этим «случаям» относятся решения объявления войны и мира! К этому, тоже, надо вернуться!

– Это верные слова, сограждане! – поднялся со своего места Гамилькон Ганнон, – И ещё одно замечание! В Совете пентархий не должно быть членов Советов суффетов и бывших Магнатов. Это главное условие спокойствия в жизни нашего города!

– Верно, Гамилькон! – поддержал его с места Дидон, – Так было при царице Дидоне.

Тут раздались голоса, оспаривающие это мнение. Многие из собравшихся, числились в обоих советах и удалятся, из одного из них, не хотели. Голоса превратились в гомон…

– Тихо, сограждане! – Встал с места, председательствующий на Совете, суффет текущего года Ганнон Великий, – Что спорить?! Именно, отход от этого правила, всегда нёс зло нашему городу! Вы, вспомните, при каких обстоятельствах ушла из жизни царица Дидона? Именно при возвышении Совета пентархий! Поэтому, Принц и мой брат Гамилькон – правы! Вспомните, Царица наложила на себя руки и власть в городе, сразу, захватил один род! Род Магонов! Вы, что уже об этом не помните? Вы об этом забыли? А кто был рядом во время правления Магонов с властью? На кого этот род опирался? Правильно! На Священную Касту Жрецов! Потому-что, только она в выигрыше от вхождения в Совет пентархий и членов нашего Совета. Тогда, она вне стен нашего Совета, может влиять на умы некоторых сенаторов и таким образом вмешиваться в политику города! И, поэтому, если мы не отменим этого «двоежёнства» уже через месяц, в Совет поступит от какого-нибудь сенатора предложение о возвращении совета Магнатов. Чем всё это нам будет грозить вновь – вы уже знаете! Утика на стороне мятежа! Гиппон Царский тоже в их числе! Мятежники поднимали голову в самом городе! И не где-нибудь, а в самой Бирсе! Поэтому, я думаю, что те, кто яро выступает против голоса разума, должны быть взяты тобой, Гамилькон, – Суффет повернулся к своему брату, – на заметку! Как главе расследования мятежа в городе! Обрати внимание на имена кричащих громче всех. Может, следует проверить их, на предмет связей с бывшими Магнатами, которые странным образом исчезли из города!

Это обращение Суффета вызвало повисшую тишину в зале. Все, кто, только что, громче всех кричал о несправедливости вводить форму правления, от которой отказались несколько веков назад, утихомирились и замолчали. Остальные же, в тишине, смотрели на утихших противников реформ и, в конце концов, разразились овациями, направленными в сторону речи Суффета. Этот восторг и поддержка слов Суффета, заглушила всех, пытающихся, если уже не выступать против этого, но хотя бы ворчать с места…

– Правильная речь, Ганнон!

– Ты подкрепил свою репутацию Великого и Мудрого!

– Да. А как он хитро избег обвинения в свой адрес по связям с Магнатами! Просто отдал верховенство расследования своему брату Гамилькону! И, теперь, ни у кого не осталось сомнения в том, что Магнаты хотели его подставить, тем, что восхваляли его в своё время!..

В этот момент, в зал вошёл молодой воин. Был он в пыли и это, сразу, говорило тем, кто его заметил, что он прибыл только что и издалека. Видимо, путь его был нелёгким, так как бывалые, старшие сенаторы, участвующие в войнах, рассмотрели на его доспехах и плаще пятна, покрывшиеся и затёртые пылью, но, безошибочно, признали в них пятна крови…

Воин, преодолел зал и подошёл к председательствующему Ганнону.

– Я приветствую, от имени Протектора, Суффета города и принца Дидона, последнего прямого наследника Великой и мудрой Царицы! Также, приветствую всех сенаторов Совета и приглашённых на него! Я привёз письмо Протектора, возьми его Суффет! – Воин протянул письмо Ганнону Великому.

– Конечно, мой Друг. Я вижу путь был не вполне безопасным?! – Громко сказал Ганнон, приняв письмо гонца, которое тот передал в закрытой тубе для писем.

Ганнон открыл тубу, сорвав с неё печать Протектора, и принялся за чтение. Весь зал застыл в ожидании каких-то вестей. Гонцов от Протектора не было давно…

Ганнон тем временем, внимательно, читал письмо Гамилькара, бегая глазами по знакам пергамента. После этого, он оторвал глаза от пергамента и посмотрел на воина. Помолчав немного, он осмотрел зал.

– Протектор извещает нас, что царь Прибрежной Ливии Сифакс, предложил нашему городу мир и Военный Союз! В его власти находятся города Ливии, расположенные до самого Тапса, включая и его! Если, кто-то не знает кто это, я вам могу сказать, что его отец, оставался в Тапсе, во время возгорания мятежа, куда он вынужден был переселиться, после узурпации власти прежним диктатором, одним из его родственников, который стал уничтожать род Сифаксов, как ближайшую опасность его трону! Так вот, его отец, отразил, имеющимися там нашими силами, над которыми он взял руководство и своими отрядами, все попытки мятежников, овладеть городом, а потом и провинцией! К сожалению, его убили какие-то заговорщики… История темна, но мятежникам это не помогло и провинцию они так и не захватили! Сифакс его первый сын! Он предлагает оформить отношения меж государствами, на тех же условиях, какие они были до Ливийской войны! Я вам скажу – это очень выгодные условия!

Зал одобрительно зашумел.

– Здесь, ещё сказано, что остальную часть письма, гонец должен передать в устной форме! Ну что же, мы готовы выслушать слова Протектора! Но, для начала скажи нам своё имя! Потому что я не знаю, как к тебе обращаться!

– Я знаю его! – подал голос Гамилькон, – Это молодой племянник Гикета, Гасдурбал! Очень отважный воин! Я обучал его туллу всадников, в самом начале войны! Я, рад, мой друг, что моя наука, позволила тебе избежать вражеских копий и мечей, в бешеных схватках этой войны! Я вижу, ты, возмужал и стал закалённым походами воином.

– Спасибо, адмирал Гамилькон, за тёплые слова и память, что позволила тебе узнать меня! Отдельно, спасибо за науку, что преподал ты нам, неумелым ещё всадникам! Именно она, сделала нас страшной грозой для врагов! Но, вернёмся к письму. Да, вторая его часть находится у меня в голове! Оно содержит предложения Протектора тебе, суффет Ганнон, а также, требует одобрения Советом!

– Ну что же, оглашай, Гасдурбал, то, что должен передать!

Гасдурбал качнул головой, в знак начала своей речи:

– Суффет города и Совет, Протектор извещает вас о возникновении у него плана скорейшего окончания буйства войны и бедствий нашего города! Для этого он предлагает суффету Ганнону, вновь взяться за руководство армией, что находиться южнее Карфагена, как заслон от Матоса. Суффету не обязательно вести руководство самими военными операциями. Ему будет достаточно, просто находиться в рядах армии, как официального представителя власти Карфагена! Это же будет напоминанием, таким городам, как Утика и Гиппон Царский, что они находятся под нашим Протекторатом! В этих городах очень много наших сторонников, которые, конечно же, поднимут голову, после того, как армия вернётся в провинцию! Вместе со стратегом Афоклом, который в этой войне не потерпел ни одного поражения, Суффет может осадить и вернуть в Торговую республику, утраченные города – Утика и Гиппон. Это несколько сократит военные расходы города и приблизит срок победы оружия Карфагена! – Гасдурбал затих, давая Совету и Суффету, время на осмысления его слов.

Ганнон, действительно, задумался над словами гонца. В его голове возникли противоречивые чувства.

«– Он что, хочет опять унизить меня? – первое, что подумал Ганнон, – Унизить моей беспомощностью в руководстве армией?..»

– Молодец, Барка! – внезапно он услышал голос Гамилькона, рядом с собой, – Он, даёт тебе брат, шанс, исправить те ошибки, что ты допустил в начале войны! Ты понимаешь это?

Гамилькон одобрительно улыбался и Ганнону, стало неловко от того что, не дослушав гонца, он сразу заподозрил для себя очередной подвох со стороны Барки. Ганнон вновь вслушался в гонца и его мысли приняли другую плоскость…

«– Ну да, я же пропустил, мимо ушей, что мне не обязательно брать ход военных действий в свои руки. Для этого есть Афокл! Я, нужен для политических решений… А что, ведь это замечательная мысль! Гамилькар политик высшей ступени, как и военный Стратег! Граждане Утики и Гиппона, что живут связями с нашим городом и фактически являясь гражданами республики, увидев под стенами армию Карфагена, конечно же выступят внутри города и откроют ворота! Нам с Афоклом лишь стоит оставить там свой гарнизон. Гамилькар, понимая, что я испытываю боль, из-за потерянной мною провинцией, отдаёт мне пальму первенства её возвращения! Наместник Ливии, возвратит власть на прежнее место. Это знак мира с его стороны! Как я сразу этого не рассмотрел?!»

– …Протектор, вступив в договор с Сифаксом, извещает Совет, что царь отрядил на войну несколько тысяч своих всадников и корпус ливийской пехоты! И у него, хватает теперь сил, прикрыть юг Республики. Афокл и его армия, становятся свободными и, могут начать выполнять другие задачи в этой войне! – продолжил Гасдурбал, – Но и здесь, не заканчиваются планы Протектора. Он послал в лагерь Матоса делегацию с предложением, закончить противостояние и дать согласие, на царскую власть Матоса, в его родных пределах, за провинцией Тапса! Трон внутренней Ливии, возможно, устроит Матоса и он освободит Тунесс, уведя свою армию на юг! Это и есть главная цель Протектора – увести войну за пределы Тунесса! Там Ливия граничит с воинственной Гарамантидой, так часто грозящей войной своим соседям. Если Матос утвердиться у власти, ему придётся укрепить границы от возможного набега Гарамантиды и это исключит, на время, его нападение на нас. Такое предложение дано Матосу и Протектор ожидает ответа!

Это известие ошеломило зал Совета. Зал загудел, обсуждая новость и решение Гамилькара. Очень многие кричали, одобряя его действия… Другие, не так восторженно, приняли её, и кричали, что Матос злодей и заслуживает казни…

– Протектор, – продолжил Гасдурбал, после очередной паузы, – тоже не очень доверяет Матосу. Но делает этот ход, исходя из сложившейся ситуации! Армия устала. Она, непрерывно двигаясь за врагом по пустыням и предгорьям, требует хоть какого-то кратковременного отдыха. Армия Матоса, напротив, последнее время не участвовала в крупных столкновениях и, даже, в боевых стычках! Она отдохнула и набралась сил! Она, практически не вела сражений с Соляных озёр. Мы же, наоборот, разгромили самую боеспособную часть мятежников на тот момент в войне. Протектор имеет намерение, отвести армию к побережью, у Тунета, освобождая проход Матосу на юг к Тапсу. Там он намерен, немного отдохнуть и вылечить раненых! Исходя из этих соображений, Протектор и пошёл на эти предложения. Самое главное, что становится возможным, если Матос примет их, это то, что мятежный Вождь-Царь покинет Тунесс. Этого времени хватит, чтобы усмирить Утику и Гиппон, а Протектору, чтобы восстановить силы армии и вылечить огромное количество раненых и больных!

Гасдурбал замолчал, осмотрев зал. Зал притих, размышляя над доводами Протектора…

– Кто будет контролировать уход Матоса? – спросил Ганнон.

– Ганнибал Корт, уже выдвинулся с конницей к Тунету, Суффет! – ответил Гасдурбал.

– Думал ли, Протектор, что Матос является убийцей моего брата Гискона и многих других стратегов Карфагена, коих казнил в лагере? – Ганнон пристально смотрел на Гасдурбала.

– Протектор знал, что ты задашь этот вопрос, Суффет! Да, он думал об этом. И этот самый трудный вопрос, который он, задал и себе! Но, всё же он остановился на предложении, исходя из тех интересов, что я озвучил тебе. На войне всегда умирает чей-то родственник. Это неоспоримо огромная утеря для всех. Но, порой, чтобы избежать дальнейших смертей своих сограждан, приходится пересиливать свою скорбь! Таковы правила жизни и войны. Главное увести армию Чёрной Пантеры из Тунесса. Протектор, думает, что после усмирения Гарамантиды, Матос первым нарушит договор! Но, мы уже будем готовы к этому, а он, решившись на войну, вторгнется в провинцию Тапса, где у нас очень сильные отряды! Они выдержат его нападение, до нашего подхода!

– Гамилькар прав! – громко произнёс Гамилькон, – Армии требуется передышка! Я это знаю! Особенно это требуется коннице. Марши по пескам отняли её силы.

Ганнон посмотрел на брата. Он помнил, что в военном деле у брата огромный опыт прежней войны и войн в песках Ливии, поэтому, он поднял голову и громко произнёс:

– Вы, слышали, Протектор изложил нам свои доводы! Но я, ВАМ, хочу напомнить, что по законам нашего города, он как Протектор, мог и не объяснять нам ничего – этого права у него было достаточно! Но, он, как истинный гражданин города поделился с нами своими мыслями и решениями! Это очень благородно с его стороны! Этим он показывает нам, что у него нет никаких планов в сторону узурпации власти в Торговой республике. – Ганнон обвёл взглядом весь зал Совета, – Я знаю, здесь, присутствуют многие, из тех, кто хотят его обвинить в этом. Но мысли и поступки Протектора, ни дают, ни нам, ни им сделать этого! Я, думаю, что нам надо выказать полную поддержку планам Протектора на этом этапе войны! Я же, со своей стороны, полностью поддерживаю его предложение в необходимости в кратчайшие сроки, вернуть Утику и Гиппон в лоно Республики! И, поэтому, завтра же отправляюсь в армию стратега Афокла! Мы с вами, сейчас, должны действовать как одно целое! Только этим, мы приблизим миг нашей победы окончательно!

Ганнон замолчал. Зал отреагировал на его речь гомоном обсуждения. Но в этом гомоне, улавливалась победа тех, кто поддерживал линию Протектора и речь Ганнона. В, конечном итоге, мысль об удалении армии Матоса из Тунесса и полное открытие торговли, усмирила и самых ярых противников Гамилькара и сомневающихся в его честности. Зал постепенно начал затихать…

– Скажи, Гасдурбал, а кто был главой делегации, отвёзшей предложение Гамилькара в лагерь этого убийцы? – спросил Ганнон, когда зал утих.

– Предложение отвёз Ферон, сын стратега Форгона. На обратном пути он был, настигнут врагом, и получил ранения, геройски отражая нападение! Но, к сожалению, почти десяток, из наших сограждан, погибли. Враги уничтожены все.

Зал снова взволновался.

– Вот видите, как можно доверять зверю?!

– Он не сдержит своего слова!..

Гасдурбал подождал, когда крики утихнут.

– Это было сделано не по указке Матоса! Гамилькар предполагал это. Поэтому, и послал моего дядю Гикета, прикрыть отход делегации! Там в лагере, есть тоже противники мира!

Ганнон обвёл зал взглядом.

– Слышали? Так, что подыграем им? Нашим врагам? Я, уверен, они сделают и так всё, чтобы убедить ливийца отступить от своего слова, после ухода Ферона! Так, давайте ещё мы потрясём своим мечом – авось армия в восемьдесят тысяч уже умелых в военном деле разбойников, испугается нашего гомона?! Нет, настоящие враги не хотят мира! Получается, есть они и в нашем городе! Гамилькон, продолжай своё расследование с ещё большим усердием! Я, как суффет города, продляю тебе все полномочия в этом! А гражданам города, хочу сказать, если кто-то заметит в городе что-то подозрительное – прямо обращайтесь к Гамилькону!

Ганнон снова посмотрел на Гасдурбала.

– Есть ли у тебя ещё какие-нибудь невыполненные задачи, Гасдурбал?

– Да, но они уже касаются личного, не государственного характера, Суффет, – ответил воин.

– Ну, тогда, на сегодня, на этом закончим заседание Совета! Сенаторы, завтра заседание будет вести мой брат Гамилькон! Я прощаюсь с ВАМИ, удаляясь к армии…

Совет стоя аплодировал суффету…

– … Где ты, остановился, Гасдурбал? – спросил молодого воина, идущий с ним рядом Гамилькон, когда они покинули дворец Совета Суффетов.

– Мы остановились в доме Протектора. У меня шестеро раненых и столько же убитых. Один убит у Ферона. Их надо похоронить. Я хочу похоронить их на Бирсе, в земле наших предков. По нашей Карфагенской традиции – не кремируя!

– Правильно! Это правильно! Я помогу тебе устроить это! И очень похвально, что ты, такой молодой, но заботишься о вещах, которые должны занимать уже умудрённых опытом граждан. – Гамилькон покачал головой, – У тебя славное будущее, Гасдурбал! Я, редко, встречаю таких людей – с чистой и отважной душой и совершенно ясными помыслами. Похороны устроим вместе!

– Я рад, услышать твои слова, адмирал! Но и для тебя у меня есть информация от Киферона.

Гамилькон очень заинтересовался этим сообщением.

– Я готов выслушать её! Что хотел передать Киферон? Кстати, прошлый раз, я искал его, но он ушёл из города, не оставив мне ничего?!

– Именно, об этом он мне и сказал. Киферон ранен и находится в горячке! При первом прорыве мятежников, его рана воспалилась и свалила его. Но, это было после моего разговора с ним, – услышав эти новости, Гамилькон напрягся, он знал, что такое «воспаление ран», – Я скажу тебе всё, что он передал мне – слово в слово. Он сказал: «Болох существует! Это чёрный колдун Корфа, тот, что был в лагере Матоса.»

Это сообщение ещё более сразило адмирала.

– …Киферон видел его в Бирсе и шёл по его следам от самой Бирсы в порт, по подземельям. Но он оказался не ливийцем. Он принадлежит той же народности, что и мы, адмирал. У него корни сирийца или финикийца. К, сожалению, тогда, он, узнав кое-что ещё, не смог увидеться с тобой, а отправился по-другому, более важному следу! А именно, стояла задача вырвать из рук мятежников дочь твоего брата и твою племянницу – Лейлу! Она сейчас в лагере Гамилькара. Там и ранили Киферона. Кинжал был отравлен. Он просил не говорить до времени твоему брату ничего – Лейла находится в каком-то бесчувственном состоянии. Теперь, она вместе с Кифероном. Но главное, что понял Киферон – она, каким-то образом связана с загадкой Артодафиса. Поэтому, лишняя информация только навредит всему, что за этим стоит! Это всё, что я должен был передать тебе, адмирал.

Гамилькон стоял в замешательстве.

– Да. То, что ты рассказал мне, Гасдурбал, многое объясняет, но, также, покрывает мраком тайны! Но, многое, как я уже сказал, становится ясным. Вот значит, как, пираты попали в Бирсу?! Из порта идёт подземный ход! И это прямо указывает на заговор жрецов… Ну, что же, Жрецы, вы думаете, что я буду искать со стороны Бирсы? Нет, я пойду от порта! – Гамилькон оторвался от размышлений и поднял глаза на Гасдурбала. – Твоя весть о моей племяннице пролилась мне бальзамом на мою раненую душу! Я так страдал! Она единственная из дома моего брата, кто посещала меня эти годы. Ты вестник радости и света, Гасдурбал! Пойдём ко мне, мой юный Друг! Ты, наверное, голоден?! Разделишь со мной обед! Я уже не хочу обедать в одиночестве…

Гамилькон, взяв Гасдурбала за локоть, повёл его в свой дом.