Читать книгу Селение Горыни - Юрий Тупикин - Страница 12

Их растормошил Евграф, друг Григория. Вечером он постучал в купе.

– Григорий, пора и честь знать. Идёмте ужинать!

– В ресторан? – спросил Гриша, надевая трико.

– Как вам будет угодно.

– Граф, а ты сказал проводнице, что я еду теперь в пятом купе? – разговаривал Григорий через дверь.

– Да, она переложила твой билет в другой кармашек своего бумажника.

– Граф, а ты догадался, что я женился?

– Да, это лучшее из того, к чему я пришёл после твоего исчезновения…

– Всё, идём. Ты посмотришь, какую богиню я оторвал. Только, чур, не отбивать… Мы с ней с поезда в ЗАГС… – Елене было угодно слушать и улыбаться. Она была переполнена бременем счастья.

Елена принарядилась. Юбочка, кофточка, туфельки. Она во всех нарядах была прекрасна. И в рубище была бы тоже прекрасной. Тьфу, тьфу, не дай Бог! И как тот парень, который мок с ней под зонтиком, не понял простого – она не пахла девушкой, она и в штанах была девушкой. Глупец…

Ребята тоже сменили брюки, и надели свежие сорочки. Произошло новое знакомство Елены.

– Евграф! – представился друг Григория.

– Елена! – протянула она свою ручку. – Ваш друг стал звать меня Елей… – Она увидела перед собой молодого красивого атлета, не уступающего Григорию. Если Григория поразили глаза Елены, серые с прозеленью, то, в свою очередь, её поразили глаза Евграфа. Жгучие серые, они соколами налетели на её голову, на лицо – смяли, выпрямили, встряхнули и… улыбнулись. Удивлённая, она смутилась. Такое тоже впервые. Обычно от её прозелёных глаз без ума, но тут шло от прекрасного. Она знала себе цену. А Евграф покорял цепкостью взгляда без предварительной игры в шахматы. Она почувствовала знак судьбы. Во всяком случае, его взгляда она не забудет никогда. И кажется… Нет, почудилось. Нет, всё же, кажется, что голос Евграфа однажды она где-то слышала…

– Григорий меня обольстил и мы с ним на «ты». А как с Евграфом?

– Чем проще, тем лучше.

– Спасибо. Ты тоже играешь в шахматы?

– Иногда, под интерес.., – смеясь, отвечал Евграф.

– Как это?

– Когда надо кого-нибудь обыграть, я принимаюсь…

– Но именно таким способом меня обыграл твой друг. Ты можешь обыграть Григория?

– Этого? Да он и играть не умеет…

– Как?! Он же чемпион республики!

– Он сказал? А он не уточнил, какой республики?.. Он подтвердил единственный раз первый разряд в средней школе, когда ему было с десяток лет. С ним можно играть, давая ему фору в двух коней. Он тебя не обидел?

– Ещё как. Обыграл три раза, а когда я разревелась, обманул меня, заявив, что он чемпион республики… А я Мастер спорта по шахматам…

– Слышал? – перебил Григорий разговор своей невесты со своим другом. – Она сама меня хотела провести. Разве она сказала мне, что она Мастер спорта по шахматам! А то – «у меня званий нет»… – то было запоздалое разоблачение Гриши.

– Приятно слышать, Еля, это не обида, это утешение. Он тоже играл на интерес?

– А вы по поездам ездите по этим интересам?

– Что ты, Елечка. Нам еще рано быть шарлатанами. У нас свои поприща…

– Но он выиграл не у меня, а меня в шахматы! Мы играли на спор…

– Я так и понял. Поздравляю вас, Елена! Вы достались толковому прохо… то бишь, толковому другу. Он тебя не предаст, я его знаю.

– Ну, слава Богу, а то я тоже думала, что он проходимец…

– Ха-ха! – стали смеяться втроём.

– Как же тебе удалось проиграть, Елечка, мне интересно? – спрашивал Граф.

– Я сначала не обратила внимания на его демократическую одежду. То есть обратила, но как на одеяние бедного юноши… А потом я почувствовала, что от его тела заманчиво пахнет. Я хотела выгнать его из купе одеться, но у меня не хватило характера лишить себя удовольствия. Теперь я понимаю, что он был хитрее, остерегаясь целовать меня по условиям за проигранные партии. Я принуждала его целовать меня в надежде, что он потеряет голову. А сама потеряла разум. Его запах меня волновал и отвлекал. В конце концов, хотелось, чтобы этот молодец обнял меня, то есть хотелось к нему прижаться… Думаю, в этом причина его победы… Но что же теперь, он мой господин, любит сам прижиматься ко мне…

– Но признайся, ты обратила внимание на мою конституцию? – гордился Григорий, или был немного уязвлен.

– Обратила. Ты Аполлон рядом с Зевсом… – хитро ответила Еля.

– Я тебе дам Зевса, я тебе дам, – общий смех поглотил угрозы Григория.

– А как тебе удалось обыграть Мастера спорта? – адресовал Евграф вопрос другу.

– Я выиграл свою любовь. Я в неё сразу влюбился. Ну, ты же видишь – разве можно в неё не влюбиться?! А дальше всё было честно. Её никто никогда не обыгрывал. Она самоуверенно согласилась сама на интерес… Я сражался как древний герой… Теперь мы должны обмыть мой выигрыш.

– Правду он говорит, Елюшка?

– Да, но…

– Он тебе не противен?

– Нет, но…

– Всё ясно. Идёмте в ресторан, а то закроют. Я угощу вас шампанским. Имей в виду, Елечка-Елюшка, что мой друг всегда рассчитывал на мой кошелёк. Иногда я жадничал, но сегодня исключение. Я радуюсь, что Григорий был умён и решителен. Я радуюсь, что тебе, Еленюшка, достался самый завидный муж. Идёмте, идёмте!

Елена с Григорием были весьма удивлены, когда Граф посадил их за сервированный стол. «Советское шампанское» цвета тёмного изумруда внушительно украшало стол. Жаркое интриговало гостей своей керамической крышкой. Суп дымился открыто. Бокалы сверкали. Не мешкая, Граф-Евграф начал операцию против пробки. Шампанское выстрелило. Все закричали «Ура». Елена чувствовала себя как среди давнишних и верных друзей. В то же время Елена, будучи проигранной, вела настойчивую разведку – кто же и что её новые друзья. Играя теперь роль искренней простушки, она задавала ребятам прямые вопросы, но разве в прямых вопросах меньше содержания, чем в скрытых тестах? Но и друзья оказались не лыком шиты. Если она, хоть и в шутку, назвала Григория вундеркиндом, то о Графе и говорить было излишне. Кроме всего, что числилось за Григорием, то есть университет, служба, воинское звание и умение плавать в воде находчивости, за Графом стоял престиж вождя неведомого племени и несметное богатство. Граф изучал Елену по её же вопросам, по их формулировкам, по психологической стороне игры, которую, несомненно, вела прекрасная Елечка. Елюшка. Елена.

Граф еще раз поздравил молодожёнов, и все с удовольствием выпили. Началась та самая непринуждённая беседа-разведка, в которой заранее врагов не содержалось. Слово дали Елене, и она, не стесняясь, казалось, что, не стесняясь, понесла такое, о чем не каждая девушка предпочла бы высказываться. Но от неординарных людей, порой, и не то услышишь.

– Ой, я так рада, что мы оба оказались девственниками и оба не знали, как всё происходит практически… Но Григорий нашёл выход и замечательно справился со своею задачей… Его словом, он «оформил» меня… Мне было приятно… Я бы предложила тост за Григория!..

Начался ажиотаж вокруг слова «выход». Граф шутливо настаивал на том, что Григорий скорее нашёл аллегорический вход и уж после того, управившись с целью, без труда нашёл практический выход…

В ответ должен был сказать тост польщённый Григорий-муж, и он отколол не менее оригинальное:

– Елюшка-Еля, я счастлив безмерно. Но, Еля, я не для того тебя выигрывал в шахматы, чтобы ты строила зелёные глазки моему другу!.. – Все принялись хохотать. На них смотрели с других столов. Взрыв смеха за их столом детонировал остальные столы вагона-ресторана. Поэтому в этом вагоне царило веселое настроение, ибо всегда приятно видеть молодую красоту и искренность в большом количестве. Большая аура исходит от этого количества и, как говорят философы, превращается в качество праздника.

– Наш союз ещё не столь прочен, чтобы «оформить» его пропиской, поэтому мои зелёные светофоры свободны, – парировала Елена.

– Но у нас общий ребёнок! – вскричал муж-ревнивец, и опять было весело. – Но этот вскрик был не более реплики. Инициативой полностью владел друг Евграф.

– Если то не секрет, то когда же Елечка родилась? По дате и числам?

– А, хитрец, мне понятно, что из меня выманивают. Ты подозреваешь, не глупа ли невеста! Не буду скрывать: я родилась двадцать первого марта тысяча девятьсот пятьдесят шестого года, и мой интеллектуальный, биологический и энергетический индексы равны тридцати шести! Ты доволен, Граф? – Елена победно хихикнула. Всем известно, что мощные ресурсы человека исчисляются после тридцатого пункта его циклограммы. Со стороны, однако, не ясно, зачем спрашивал Граф о такой детали? Коли он присматривал за Еленой, то уж, будем уверены, справился лучше разведчика – ресурс Елены вызнал в первую очередь, ибо это в крови у поселенцев Горыней. Видимо, в порядке светского трёпа хотел намекнуть, как о знании сокровенного. За это схлопотал комплимент «хитреца».

– Более чем доволен, – подтвердил Граф. – Хочется всегда предполагать рядом с красотой и её могучий потенциал в виде ума и здоровья. Но я бы спросил построже: каково твоё кредо, Елечка? Шахматы или что-то другое? – другого разведчика подпустил Граф к Елене своим вопросом, не забыв пополнить бокалы. Елена ответила всем врагам и разведчикам.

– Мне так часто говорят, что я красавица, что у меня выработалась эгоистическая потребность слышать об этом ещё и ещё. Это не намёк на то, чтобы и вы, как дятлы, долбили одну сосну. Я к тому, что у меня сформировалось желание быть на виду, поэтому, признаюсь вам. Я буду стремиться к научной карьере на педагогическом поприще, достойном моего эго. Как видишь, Граф, поприще и у меня есть. Это и есть кредо, а не порок. Я хотела бы разработать теорию воспитания вундеркиндов. Мне кажется, что в наше время несчастнее вундеркиндов нет. Они как бы рождаются для того, чтобы как можно скорее умереть или засохнуть. В прямом смысле и в смысле метафоры. – Никто не взялся бы предсказать, какое последствие принадлежит данным словам Елены и ей самой. Вместе с тем слова Елены были для Графа приятнее хорошей музыки. Не эта ли информация интересовала второго внука правящего вождя селения Горыни? Он сказал с удовольствием:

– Любопытно. Считай, что мы это запомнили… Дерзай, поможем!.. – Вот так отреагировал Граф, загадочная личность родственника вождя. «Последствие» могло исходить и из его последних слов.

– Считайте оба, что я тоже запомнила о вашей вероятной помощи, – пальчики в зубки ей не клади, это лишь Григорию удаётся засовывать между её губ полотенце, чтобы она его послюнявила для оттирания несуществующей имплантации косметических полимеров.

– Не сомневайся. Если не верить нам, тогда кому же? – подтвердил Григорий.

– Я, как будущий педагог, хотела бы услышать ваши педагогические представления, – пожелала узнать Елена.

– Я согласен со своим отцом. Он повторял, что воспитывать надо с умом, вольной моралью и мягким ремнём… – изложил свои педагогические основы Григорий.

– Педагогика – кузница, а не подгузник. Вот наковальня, вот воспитанник – плут. Тут же свобода морали, тут же свободный кнут. Лишь бы знать, во имя чего нужны питомцам любовь, книга и плуг, – углубил педагогические воззрения Граф. Ему этого показалось мало, и он продолжал. – Мы отошлём тебя к ЯЗЫЦАМ, своду русской нравственности, изложенную для Сына-Деда, Сына-Отеча и Сына-Внука по притчу рода родовичам русичам. Григорий знает текст, и между вашими поцелуями он будет его рассказывать, а ты запомнишь. Оттуда пойдёшь и к методикам воспитания вундеркиндов.

– Насколько я догадлива, не намекаете ли вы мне, что я заслуживаю порку? – поинтересовалась Елена.

– Отец щадил тебя? – спросил Граф.

– Кнутом и ремнём не стегал, но крутости было достаточно, – призналась Елена.

– Кажется, Василий Смыслов говорил, что проиграть партию в шахматы – это трагедия. А ты поставила на кон свою честь и жизнь. Это же счастье, что ты проигралась Григорию. А какая трагедия случилась бы, проиграй Григорий? Посмотри на него, он продолжает пылать, – в словах Графа обнаружились менторские звоночки. – Но мы тебе указываем общий путь педагогики.

– Для данного случая, конечно, риск был велик. Но кто поручился бы за то, что было бы лучше, не произойди этот случай? На Гришу я налетела, как он сказал, нарвалась. Я искала умного, упуская из виду, что ум и нравственность могут быть разной пробы. Гриша меня…

– Накрыл… – засмеялся Григорий.

– Очаровал, – смягчил Граф.

– И первое, и второе верно, – согласилась Елена. – Но Граф, я поняла об общем пути. Спасибо. Обязательно Гриша меня обучит ЯЗЫЦАМ… Но ты обронил слово «счастье». Нельзя ли развить данную тему, хотелось бы поучиться и здесь, – хотелось ей преуспеть везде.

– Вечный вопрос молодых. И пожилых. Бедных, богатых. Рассуждения о счастье сродни рассуждениям об истине. Счастье – это лучшая часть истины… светлая сторона добра и правды. Счастье, по-моему, это не «что», а «что» и «когда», оно – содержание времени в теле и в душе человека, как их праздник. Оно и духовное, и сладостное. Оно может зависеть как от количества комнат в твоём жилище, как от радости тела, не чуждого счастью, так и от победы свободного или освободившегося от чего-то духа. Вы освободились от свободы своего одиночного существования и нашли счастье в семье. Так и другие. Счастье, когда хорошо и когда смеются; несчастье, когда плохо и когда плачут. Наивысшего счастья люди достигают в творчестве и в любви. В это время в их ушах звучит любимая музыка или песня. Я полагаю, у вас есть все основания считать сегодняшний день самым счастливым. Вы переливаете соки любви друг в друга или стремитесь к этому. – Так говорил Граф, Елена верила словам Графа, потому что сегодня она слышала песню своего сердца. В это же время Елена старалась вслушаться в смутную память других звуков. Ей не давала покоя мысль, что она знакома с голосом Графа.

– В одном случае счастье, когда на данный момент ничего не надо. Например, мне сейчас ничего не надо, кроме вашего счастья. Я насыщаюсь удовлетворением от нашего общения, от беседы, от того будущего, которое я начинаю предвидеть, и которое наверняка последует за этим событием… В другом случае – счастье, когда человеку что-то надо ещё. Дух, мозг, тело в состоянии поиска новой пищи, в творческом лёте, в стремлении к цели. Здесь первый случай сливается со вторым, дополняется, здесь вечное сочленение «что и когда», не способных существовать по отдельности. У каждого человека свои дополнения, свои примеры, своё счастье, своя музыка сердца. Счастье – не золотое кольцо, а то, что внутри него… Но не дырка. Внутри кольца перст судьбы и никак не проще. Ты, Елечка, была права, когда говорила, что, было бы лучше, а что хуже, не произойди ваш турнир с нелепыми условиями проведения… А вторично – это сама рука, владеющая перстом с кольцом, само сердце в кольце любви, судьба в кольце счастья. Таковы первые приближения к счастью. Лишь хотелось бы предупредить. В нашем селении полагают, что счастье не хрен, много не скушаешь. Но хрен всегда должен быть под рукой… – Все засмеялись.

– Очень! Очень! – захлопала Еля в ладошки. – Хочется слышать развитие интерпретации. Самый-самый пик счастья – что? Говори, Граф! – приказала Елена.

– Самый-самый пик счастья – это романтика молодости, любовь молодых и подвиг молодых, – выполнил Граф требование девушки.

– Браво! Вот вы, современные молодые люди, вы совершили свой подвиг? – разошлась Елена в своих требованиях.

– Я обедню себя, если буду слушать себя одного… – уклонился Граф. Друзья всполохнулись смехом.

– Граф совершил, я рассказывал… Его представили к ордену за «пирожки» связи, – сообщил Григорий.

– А тебя обошли? – ревниво встрепенулась Елена.

– Его тоже представили, но мы не уверены, что наш вклад в науку оценят так высоко. Наши подвиги ещё впереди… – скромно оценивал Граф

– Граф, хоть два слова о смысле жизни! – Елена даже руки тянула к Графу, прося ответа. Ей хотелось продолжения его голоса. Когда же она его слышала?

– Смысл жизни в продолжении рода и себя в роду, в чём же ещё, если во-первых? – ответил Граф.

– А, во-вторых? – нагнетала Елечка.

– А, во-вторых, лучше меня знает Григорий… – вывернулся друг Григория.

– Спасибо, Граф. Послушаем Гришу. Наедине он гипнотизировал меня красноречием, а сейчас приумолк…

– О, мне сейчас легко говорить о счастье. Я так давно мечтал о любви и, наконец, ослеплён ею. Это ли не романтика! Ничего другого я видеть пока не могу. Словами Графа, я в первой фазе «что и когда», мне ничего не надо, кроме тебя, Елечка. Я люблю тебя! – Настолько пылко и серьёзно были сказаны эти слова, что ни Граф, ни Елена не улыбнулись. Возникла тишина и в вагоне-ресторане. Значительная тишина, соответствующая словам Григория и той самой романтике. Григорий жадно допил бокал, потом и Граф, и Елена последовали его примеру.

– Вот ты какой! – задумчиво сказала Елена. – Я бы не хотела разочаровывать тебя, и, видимо, не разочарую, – прибавила Елечка.

– Он такой. Такие, как он, возглавляют атаки и подрывают себя вместе с врагами. Люби его, Елечка без сомнений. – Так охарактеризовал друга Граф, и так он посоветовал девушке, ставшей женой Григория в один день после знакомства. И это основательно, потому что в России сложилась традиция героизма подрывать врагов вместе с собою. И когорта героев уподобилась этой традиции.

Вино было допито, важное было сказано. Когда к ним подошла официантка сообщить им, что ресторан закрывается, они были единственными посидельцами заведения на колёсах. Все разошлись. Друзья вернулись в свой вагон и разошлись по туалетам. Затем Граф пошёл в своё купе, а Григорий завёл молодую жену в свою келью любви.

Войдя в купе, они тотчас заперлись на запор и обнялись. Он её раздевал и укладывал.

– Гришенька, милый, я первый раз столько пила, обычно я обходилась несколькими глотками. Я пьяная. Мне кажется, я тоже люблю тебя, мой хороший. Это вздор, но я влюбилась и в Графа…

– В него все влюбляются. Один его взгляд, и человек у него в рабах. Я уже семь лет добровольно рабствую у него. И буду ему служить всю жизнь. Но он кремень для женщин. Кроме жены, никто от него не получит, поверь мне. По всей вероятности, такие, как он, находят свою любовь под зонтиком во время дождя, а потом этой любовью живут и дышат. Так что люби его платонически, а со мной ты будешь спать, и со мной ты будешь рожать наших детей… – весьма прагматично определил Гриша суть обстоятельств.

– Да я и тебя люблю, я же сказала, не обижайся. Я сидела в ресторане и думала, когда же, наконец, я начну тебя целовать и к тебе прижиматься. Ты не хуже Графа, хоть и не вождь… Я пьяная. Не принимай мои слова близко к сердцу.

– А твоё прекрасное тело я могу принимать близко к сердцу?

– Ха-ха! Мой любимый. Ты остроумен. У меня всё болит… Мы не можем ограничиться поцелуями? Я сама тебя исцелую, я обещала… Ты мой победитель!

– Твоё слово – закон, сделаем так, как ты хочешь… – Однако у влюблённых слова не сходятся с делом. Она теперь знала, где живёт их знакомый зверёк – молчаливый трудяга крот. Он как раз вышел на волю, посмотреть на Большую Медведицу. Крот был ручной. Он подчинялся её желаниям. Она положила руку рядом с кротом, и тот немедленно попросился к ней в гости. Она изменила желание.

– Гришенька, только нежно и осторожно, как днём, ладно… – Они отправили крота рыть землю, всё равно он не видит звёзд; звёзды у него сыплются из глаз, когда он копает, освещая нору…

Узкая полка купе не была неудобной любимым.