Читать книгу Искусство как форма существования - Юрий Злотников - Страница 13

Вообще, должен сказать, вот эта полуправда, которая шла из приёмников на протяжении всей моей жизни, заставляла в сознании кучковаться… желание правды, желание настоящей правды. Поэтому русская литература, Салтыков-Щедрин с Иудушкой Головлёвым и «Пошехония», Чехов, Достоевский, Толстой – всё время было брожение, всё время было какое-то выявление внутренних эмоций наружу. И интересно, когда Тургенев приехал с Виардо в Париж, то такие писатели, как Флобер, Мопассан, Золя, они воспринимали не очень интересно Тургенева, но он был провозвестник таких гигантов, как Достоевский и Толстой. Для них было совершенно непонятно выворачивание себя наружу. Вот эта вот исповедальность этих писателей… совершенно они были ошарашены, потому что был какой-то канон структуры, которому они всё-таки все следовали. А здесь была такая откровенность, на грани раздевания полного души перед миром. Не все были готовы это понять, эту структуру, но одновременно все понимали, что здесь есть какой-то творческий баланс и какая-то глубина, которая черпается цивилизацией. Именно литература.