Читать книгу Взаимозависимые - Zago - Страница 7

3 мая 1799 года

Ранним весенним утром мы стояли у ворот, не решаясь оторваться друг от друга. Слуги от такой милой картины перешёптывались, боясь приблизиться, не нарушали нашу идиллию.

– Если бы ты сказал, куда писать, я бы смогла тебе передавать весточки из дома,– шептала, нежась в объятиях мужа.

Ганс тяжело вздохнул, нежно погладил меня по щеке.

– Это фронт, милая, я сам не знаю, куда меня занесет. Общую информацию об убитых раз в месяц будут вывешивать в Монпелье. Посылай гонцов, и они будут приносить тебе весточки о моей жизни.

Муж ловким движением оседлал своего коня, протянула ему палаш.

– Возьми, он там тебе нужнее будет.

– Нет, милая, оружие мне выдадут, а палаш твой. Томрод сам лично отдал его тебе для защиты. Скоро прибудут учителя, учись прилежно, а когда я вернусь, будешь сдавать мне экзамен,– с улыбкой произнес Ганс.

Муж осмотрел свои владения, молча кивнул стоящим слугам и, пришпорив коня, направился вперед по дороге.

Я долго смотрела вслед, пока Ганс не скрылся из вида.

Именно в этот момент дала волю чувствам и горькие слезы покатились по щекам. Не смущаясь встревоженных слуг, села на землю и выла от раздирающей боли в груди. Не знаю, сколько прошло времени, но почувствовала, как ловкие руки моих спасителей приподняли с земли. Дороти крепко обнимала меня, укутывала в свой длинный платок, такой похожий на мамин. А Берт держал баночку с нюхательными солями. Они и вернули меня к действительности.

– Ситроя, ну зачем так убиваться, вернется Ваш муж, Вы только молитесь за него. Не усыпайте его путь слезами, они до беды доводят,– голос Дороти убирал остатки тревоги.

– Да, ситроя, не рвите душу раньше времени. От такого стресса Вы и заболеть сможете. А мы не хотим этого допустить. Может, Вы погорюете в теплой спальне под одеялом,– предложил Берт

Мне помогли добраться до спальни, Берт подкинул дров в камин и удалился, а Дороти вместе с Кларис уложили в постель.

Я пролежала не один день в постели, отказываясь от еды, только пила теплое молоко с маслом. Кларис неоднократно предлагала заняться рукоделием, выйти на прогулку в сад, но я упрямо отказывалась, представляя самые жуткие картины смерти своего любимого, рыдая в подушку.

9 мая 1799 года

На шестые сутки наступила полная апатия. Глядя на огонь, не реагировала на горничную, чувствовала, как ломит все тело, горят сухие глаза. Услышав звук скрипнувших дверей, увидела Дороти с огромный подносом.

– Ситроя, я Вас прекрасно понимаю, но и Вы имейте совесть. Ваше состояние совсем мне не нравится, и я больше не намерена Вам подыгрывать. Слуги ушли в поле, вернувшись, будут голодными и злыми.

Дороти зачерпнула ложку горячей каши и поднесла к моим устам.

– Если Вы о себе не хотите думать, подумайте о ребенке. Наследника дома Меркёр решили голодом заморить?– строго произнесла кухарка.

Вздрогнув, посмотрела на нее.

– Ребенок?– переспросила осипшим голосом.

– Да, а вдруг Вы его уже носите? А тут так себя не беречь. Потерять хотите дитя? Учтите я хозяину все расскажу,– строгим отрезвляющим тоном пригрозила Дороти.

Приложила к животу руку, помолилась о возможной новой жизни.

– Прости меня,– прошептала, обращаясь то ли к Дороти, то ли к ребенку. Взяв ложку из рук кухарки, начала активно уплетать кашу.

– Не спешите, а то подавитесь. Учитель Аманда уже совсем заждалась Вас. Надо быстро приводить себя в порядок и на уроки,– причитала Дороти.

Повернувшись к Кларис, попросила девушку набрать ванну.

– Кушайте, а мне надо распорядиться на кухне,– с этими словами Дороти вышла из комнаты.

Быстро проглотив завтрак, позволила себя помыть и переодеть.

В классную комнату, где меня уже ждала статная женщина, спустилась через полчаса.

– Добрый день,– поздоровалась, сделав книксен.

Высокая сухопарая женщина в длинном коричневом платье придирчиво осмотрела меня, сморщив вздернутый нос, выразила недовольство:

– Я Вас жду уже четвертый день, такое опоздание неслыханно. Ваше поведение просто кошмар, внешний вид, жесты, Ваш акцент. Все кошмар.

Не так я себе представляла первую встречу с учителем, захотелось убежать и затаиться в своих покоях.

– Вы дверью решили притвориться? Или все- таки займете место за столом.

Молча заняв стул, испуганно смотрела на суровую женщину.

– Вы заинтересованы в обучении?

– Да.

– Тогда урок первый. На мою агрессию Вы должны ответить шуткой, позволяя разрядить обстановку в комнате.

– А если я хочу расплакаться и уйти?– мой голос предательски дрогнул.

– Ни в коем случае, общество не должно видеть Вашу слабость. Вы опоздали, Вам надо принести извинения и настроиться на дружеский лад.

Как это сделать?!

– Я не знаю, ситроя, простите меня. Я опоздала, так как мне не сообщили вовремя о Вашем прибытии. Может, они и сообщали, но я убита горем из- за расставания со своим супругом,– тихо произнесла я, пряча глаза.

Женщина, наблюдавшая за мной, только покачала головой и подвинула мне стопку книг.

– Литература, которую Вам стоит изучить, Вы будете сдавать экзамен. Я лучший специалист по воспитанию ситрой во Франции. Ваш супруг заплатил мне немалые деньги, мне выделена комната в вашем поместье, наши уроки будут постоянны,– уведомила учительница.

– Я Аннабель,– решила, что пора представиться.

– Мое имя Аманда Бричвордс. Вы, Аннабель, можете меня называть Амандой.

Осмотрев стопку книг, что передала Аманда, погрустнела.

– Я не владею французской азбукой,– призналась я.

Учительница подняла глаза к небу и, кажется, вознесла молитвы о терпении. Аманда не понравилась мне, очень хотелось быстрее вернуться в спальню.

– Тогда сегодня мы будем изучать азбуку.

Аманда приготовила все для письма и села рядом.

– А какими языками Вы еще скверно владеете?– заговорила Аманда на английском.

– Я говорю на многих языках, но пишу только на датском,– ответила на английском.

Ближе к вечеру Аманда отпустила меня, попутно сообщила, что ужинать мы будем вместе, с целью изучения этикета на практике.

На душе горько, голова гудела от новой информации. Кларис шла сзади с книгами и письменными принадлежностями для выполнения домашнего задания.

Ко всему выяснилось, что у меня корявый почерк. Аманда шикала на мои каракули, а иногда указкой била по пальцам. Они болели и покраснели от ударов. Кларис, увидев меня после занятий, лишь покачала головой и сказала, что есть хорошая мазь для таких вот случаев.

Мысленно я уже представила, как долгими вечерами буду сидеть за столом и выполнять домашнюю работу. Разложив все на столе, подошла к окошку: солнышко как раз скрывалось за пригорками, окрашивая холмы алый цветом.

Где же ты, мой муж? Легкая ли у тебя дорога? Благодаря уроку с Амандой смогла отвлечься от грустных мыслей, но сейчас они вновь нахлынули.

Ганс должен мной гордиться. И когда можно будет отправить письмо, я напишу на безупречном французском, да и еще ровным почерком.

Кларис тихонько стояла рядом, держа в руках баночку с мазью.

– Ты так тихо ходишь,– с улыбкой произнесла, окуная пальцы в вязкую мазь.

– Простите, ситроя, в моей природе ходить бесшумно.

Наблюдая, как впитывается целебная мазь, чувствовала, как боль уходит, отрицательно покачала головой.

– Сколько у нас времени до ужина?

– Учительница приказала подать в девять вечера.

Подняла взгляд к часам, они как раз пробили половину седьмого.

– Значит время еще есть, поставь побольше свечей, я хочу почитать. Ну, точнее попробовать почитать.

Уже через несколько минут, на столе стояли зажженные канделябры, отбрасывая свет, в камине горел огонь. Растерев мазь, взяла первую попавшуюся книгу. Решительно окунулась в чтение.

– Кхм, ситроя, может, Вы начнете изучать французский, благодаря более уместной литературе?– Кларис с мольбой смотрела на меня.

Нахмурившись, начала листать книгу, желая понять, почему она не подходит. Взгляд упал на одну из страниц с рисунком, решила внимательнее рассмотреть странную картинку. Когда я осознала, что делают люди на ней, с криком откинула книгу и с ужасом уставилась на Кларис.

– Это что такое?!– взвизгнула от стыда и шока.

– Ситроя, Аманда- первоклассный учитель, она объясняет ситроям азы любовных игр по этой книге,– горничная прикрыла книгу и поставила ее на полку.

– Какой стыд. Я это изучать не буду.

– Это Ваше право, для чтения Вам больше подойдут мифы и сказки.

Горничная достала с полки книгу и вручила мне.

Я уже спокойно открыла ее, в ней тоже были картинки, более целомудренные, иллюстрировавшие события тех или иных произведений.

– Поможешь мне в чтении?– с мольбой обратилась к Кларис.

Та с улыбкой села рядышком и терпеливо поправляла все мои огрехи в чтении, которое заняло много времени. Запинаясь на каждом слове, подчеркивала и обводила карандашом самые сложные созвучия, попадались и вовсе не знакомые слова. Сверху надписывала их перевод. За два часа работы смогла преодолеть только половину первой истории. Миф был сложный и местами непонятный. Я акцентировала внимание больше на произношении и сочетании звуков- общий сюжет вовсе не запомнился.

К девяти вечера я была собрана. Кларис сообщила, что Аманда уже в столовой. Торопливо спустившись, позволила себе глубоко выдохнуть, вошла в столовую. Все было готово к ужину. Аманда стояла у камина, внимательно рассматривала картину.

Замерев у входа, не зная, как поступить, наблюдала за статной женщиной. Как такая жесткость прячется за такой хрупкой фигурой? Аманда опиралась о трость, украшенную драгоценными камнями. Утром я ее не заметила. Неужели у нее травма?

Проходили минуты, а женщина не обращала на меня внимание.

Решив прекратить затянувшиеся молчание, шагнула к учительнице. Поравнявшись с ней, взглянула на картину. Та изображала странную сцену: на вершине горы находилась маленькая девичья фигура, выражение лица не видно, а в руках та держала большой ажурный светильник. Огонек горел ярким пламенем, был единственным светлым пятном на темной картине. Девушка стояла на коленях и тянулась к огоньку. Одежда и русые косы развевались по ветру. Больше ничего она картине не было. Присмотревшись, прочитала название:

– Мессия.

Аманда, будто очнувшись, взглянула на меня.

– Да, прекрасная работа, автор хорошо передал эмоции и настроение.

– А что художник хотел сказать данным сюжетом?

Женщина, поджав губы, взглянула вновь на картину.

– Расскажите, что видите?

Задумавшись, присмотрелась к картине, стараясь найти не замеченные ранее детали.

– Я вижу безысходность.

– Что еще?

– Пустоту, я вижу пустоту,– смело ответила.

– Правильно, эта сцена из одного очень известного мифа о создании нашего мира. В книге, что я дала Вам, сможете прочесть об этом.

– А почему так странно называется?

– Картина названа в честь девушки, которая на картине. Она Мессия,– сообщила Аманда, занимая место за столом.

Сев на свободное место, расправила юбку.

– А Вы расскажете?

– Нет, этот миф не для вечерней трапезы,– жестко произнесла Аманда, накрывая салфеткой колени.

Повторив ее движение, осмотрела стол. Блюд было немного. С чего начинать трапезу? Украдкой подглядываю за учительницей, которая налила бокал вина, наполнив тарелку пирогом, начала есть.

Решив не рисковать, положила тоже пирог и приступила к еде.

Весь ужин ожидала вопросы или указания, но Аманда сидела молча, погрузившись в собственные мысли. Когда часы пробили десять вечера, женщина поднялась со своего места, вытерев рот салфеткой, вышла из- за стола.

– Благодарю за трапезу, ученица, завтра в восемь утра жду Вас в классной комнате. Прошу не опаздывать, а если посмеете опоздать, буду ждать от Вас хорошей шутки. Крепкого сна не желаю,– угрюмо попрощавшись, женщина удалилась.

Как только двери за ней закрылась, громко выдохнула. Сама не заметила, как все это время была напряжена. Откинувшись на спинку высокого стула, прикрыла глаза.

– Ситроя, Вы уже поели?– тихо спросила подошедшая Дороти.

Осмотрев стол, кивнула.

– Идите отдыхайте, ситроя, нечего учиться ночью. Кларис поделилась со мной, что Вы планируете всю ночь просидеть за писаниной, я Вас прошу поберечь себя. Аманда темпа не сбавит, даже если Вы будете выглядеть уставшей,– наставляла оборотница, с мольбой глядя на меня.

– Прости, Дороти, я совсем немного посижу. Завтра без этих умений я не справлюсь. А Кларис проследит, чтобы я как можно скорее легла спать,– пообещала кухарке, удаляясь в свои покои.

Сама не помню, как уснула за письмом, сидела, выводила букву со смешным названием "дубль в", а дальше…не помню.

10 мая 1799 года

Проснулась, когда Кларис открыла шторы, впуская свет нового дня. Бодро соскочив с постели заметила, что спала в домашнем платье. Часы показывали начало седьмого. Кларис взглядом пресекла мои попытки вернуться к занятиям, отвела в ванную.

– Ситроя, сначала внешний вид, завтрак, а потом уроки. Я вчера Вас застала спящей за столом.

– А кто меня перенес?

– Я, ситроя, только мне позволено Вас касаться.

Пораженно уставилась на девушку чуть выше меня ростом.

– Ситроя, Вы весите, как два ведра воды,– постаралась успокоить горничная.

– Я очень надеюсь, что ты не пострадала, пока тащила меня. А в следующий раз буди меня, и я на своих ногах доберусь до постели.

Кларис, кивнув, занялась моей внешностью, а я тем временем критически осматривала себя в зеркалах. Значит, как два ведра воды. Я определенно тяжелее.

Наспех позавтракав, я пила горячий шоколад по совету Дороти, которая считает, что этот напиток поможет мне в учебе.

***

Так пошли мои будни. С утра до ночи я проводила в классной комнате. Аманда была безжалостна и непреклонна. Меньше месяца мне понадобилось для усвоения письма. Уже в июне я написала записку для гонца, приказав осмотреть списки погибших в городе Монпелье. Супруга в списках не было!

Аманда все еще наказывала мои пальцы за почерк. А один раз приказала переписать книгу по этикету, трудилась я над этим целое лето. Теперь мое обучение проходило на свежем воздухе в обустроенной Бертом беседке.

Помимо письма мы изучали этикет на практических занятиях. Аманда имела актерский талант и легко преображалась в разные персонажи, а мне приходилось вести себя, как дама из высшего общества. Учительница заставляла повторять ситуации, где я допускала ошибки.

И каждое утро Кларис связывала мои ноги, чтобы я научилась семенить. Неоднократные падения заканчивались синяками и ссадинами.

Однажды во время занятий я потеряла сознание. По словам Кларис, все очень испугались. Меня осмотрел доктор и сообщил: переутомление. Я ждала сообщения о беременности, но доктор не подтвердил. От огорчения я провалялась в постели несколько дней. Кларис успокаивала, говорила, что я молодая и сильная. Многие пары обзаводятся детьми не сразу. Меня мало утешали ее слова. Как- то утром в комнату вошла Аманда и указкой согнала меня с кровати, жестко сообщив, что отлёживаться нечего, пора работать над манерами. Кларис хотела разжалобить ситрою, но та умудрилась и горничной выписать несколько ударов указкой по округлым местам. Выпрямившись и поправив прическу, Аманда сообщила, что ждет меня в беседке, и удалилась. А мы, потирая ушибленные места, собирались на учебу. Хандра ушла бесследно.

Мой гардероб тоже подвергся нападению этой неугомонной женщины. Она откидывала платье за платьем, комментируя это отсутствием вкуса. Берт, по ее просьбе, вызвал портних, и под руководством Аманды мой гардероб обновили.

13 ноября 1799 года

Поздним осенним вечером, попивая травяной чай, я наслаждалась тишиной. Аманда уже ушла в свои покои, у Кларис выходной, Дороти и Берт заняты своими делами.

Подняв голову к небу, я любовалась звездами, разглядывала созвездия, о которых читала в книгах из коллекции мужа.

На душе тепло и спокойно.

Стопка записок с приказами лежала на столе. Гонец каждую неделю писал отрицательный ответ, значит, мой любимый супруг жив.

Идиллию момента нарушил шум. Лакей, ворвавшись на коне прямиком в сад, спешился, подбежал ко мне. Бежавшие за ним слуги что- то выкрикивали. Эта сцена заставила мое сердце пропустить удар. Похолодев, взяла записку из рук молчаливого лакея и вскрыла печать.

Моя милая супруга…

– Ганс,– осипшим голосом прошептала я, вчитываясь в строки.

Я уже нахожусь во Франции. Наполеон у власти! Гойе и Мулен под стражей! Совет пятисот разогнан! Все закончилось, любимая! Революция закончилась! Отправляю гонца вперед ровно на полдня. Уже совсем скоро я смогу поцеловать твои уста и все расскажу подробнее. Твой Ганс.

P.S: Я еду вместе с нашим соседом графом Монпелье, он остановится у нас погостить на несколько дней, подготовь ему покои.

Прижав письмо к груди, залилась горячими слезами.

– О Луна, неужели?– голос Дороти полон беспокойства.

Берт, стоящий рядом, выпытывал информацию у лакея.

– Он едет, утром уже будет тут. Мои дорогие,– дрожащим голосом обратилась к присутствующим.– Смута закончилась! Наполеон в Париже. Совета пятисот больше нет! Революция закончилась!– широко улыбаясь, сообщила последние новости.

Толпа взорвалась криком, все друг друга обнимали, кто- то плакал. В общей суматохе быстро нашла Берта.

– Берт, подготовьте все к прибытию хозяина и гостя. К нам едет граф Монпелье. И, пожалуйста, достань бочку лучшего вина из хозяйского погреба, налей всем за здоровье ситрояна Меркёра и Наполеона. А детям пастилы. Сегодня все можно,– обняв Дороти, я благодарила небо за жизнь Ганса.

14 ноября 1799 года

Вскоре я наблюдала, как двое всадников въезжают в ворота поместья. Ганс ехал чуть впереди и широко улыбался мне. Я, как хозяйка дома Меркёр, стояла на крыльце в лучшем домашнем платье. Ноги уже рвались к любимому, но голос учителя набатом бился в голове: Он должен, поклониться, поцеловать руки, а дальше…

Ганс спрыгнул с коня и быстрым шагом вбежал по ступеням. Чем ближе он был, тем сильнее мне хотелось разреветься. Глубоко выдохнув, я протянула левую кисть для поцелуя. Мой супруг поклонился, не отрывая взгляда, взяв кисть, припав к ней.

– Я дома, моя жена,– произнес он.

И я, не выдержав, бросилась в его объятия, заливаясь слезами.

Обняв меня покрепче, Ганс шептал слова утешения и осыпал поцелуями мои влажные щеки. Нам понадобилось время, чтобы оторваться друг от друга.

– Я невнимательный друг,– упрекнул себя супруг, подав мне платочек, помог промокнуть щеки от слез.

– Моя любимая Аннабель, хочу тебя познакомить с нашим соседом, моим другом и неоднократным спасителем, графом Монпелье.

Ганс отошёл в сторону, давая возможность рассмотреть фигуру у подножья лестницы.

Переведя взгляд на гостя, я ощутила страх. Горящие золотые глаза оборотня, не мигая, смотрели на меня. Крупная мужская фигура медленно приближалась. Каждое движение было плавным и опасным. Шаги бесшумные, пружинящие.

Так на меня шел только один хищник- волк. В лесу много лет назад.

Несмотря на поразившие воспоминания, я старалась сохранять спокойствие. Мужчина поравнялся с Гансом и выжидающе замер. Взгляд прожигал, пробуждая желания бежать. Сосед взял мою руку, поклонившись, запечатлел поцелуй на опухших пальчиках, вызвав тем самым дрожь.

– Жерар де Волуар, граф Монпелье, рад знакомству.