Читать книгу Чистые сердца - Замба Шорван - Страница 7

Пастух продолжал кружить вокруг волка на лошади, заставляя того выпрыгивать в слепой надежде достать своего противника вновь и вновь. Хищник уже и не надеялся достать до человеческой шеи или ноги, как он планировал изначально. Сейчас он мечтал впиться своими смертоносно острыми зубами хотя бы в лошадь. Волк прыгал и прыгал. Атаки на человека уже успели превратиться для него в рутину, но в один из таких выпадов, зверь допустил глупую осечку – он прыгнул слишком высоко и продержался в воздухе слишком долго. По крайней мере, этого времени пастуху хватило, чтобы развернуть коня и проскакать рядом с уставшим волком. Вместе с покинувшей хищника скоростью ухудшилась и реакция. Он долго летел и долго приземлялся, ведь теперь его тело казалось ему чрезмерно тяжелым. Молодой волк не успел среагировать, и удар плетью по голове, ставший для него роковой неожиданностью, он встретил своим затылком. Он слышал звук копыт приближающейся лошади, но уставшее тело не слушалось его. Пастух, одной рукой удерживая поводья, а другой крепко держа плеть, свис под углом с лошади, чтобы достать до него, и размашистым ударом поразил набалдашником плети волчью голову. Зверь замертво упал на землю, словно сраженный разрядом молнии. Будто в пьяном бреду он пытался встать, но раз за разом ему это не удавалось. Крепкое поджарое тело, сотворенное природой как идеальная машина для убийства, больше не слушалось его. Ноги у волка расходились, и все движения были хаотичны. Его голова находилась в неестественном положении, будто шея уже не может её удержать. Взгляд у него больше не походил на тот хищный уверенный взор, заставляющий содрогаться и бояться. Теперь он был пустым – с широко раскрытыми потрясенными глазами волк вертел своей головой и никак не мог удержать ее, совершенно не понимая, что происходит. Хищник был ошарашен и находился в абсолютной растерянности. Пастух смотрел на волчонка каменным беспристрастным взглядом, но глаза его горели охотничьим азартом. В ту же секунду, соскользнув с седла, он подбежал к поверженному сопернику и, крепко схватив ошарашенного скулящего волка за шею, прижал хищника к земле. Хищник смог лишь немного приоткрыть пасть и жалобно тявкнуть. Единственной конечностью, которая хоть немного слушалась его, он карябал смуглую руку пастуха своими тупыми когтями на передней лапе, оставляя лишь белые следы, какие остаются от тонких человеческих ногтей. Хищник жадно ловил воздух раскрытой пастью, из последних сил пытаясь поймать взгляд человека, который возвышался над ним и закрывал собой солнце. Он искал его глаза, но взгляд тускнел, и победивший соперник превращался в темный расплывающийся силуэт. Лишь серебряная серьга изредка рикошетила солнечные лучи в уже закрывающиеся, стекленеющие глаза умирающего зверя. Старый пастух, достав из своего сапога короткий нож, провел острым, сверкнувшим на свету лезвием по волчьей шее, разрезал грубую шерсть, а затем и нежную кожу. Теплая темно-красная кровь хлынула на землю. Перерезанное горло хищника хрипело. Лапы его задергались в конвульсиях из-за быстро сокращающихся мышц. Волчьи глаза уже закрылись, и через несколько минут хищник уже не дышал.

Псы ликовали, заливаясь лаем и размахивая пышными хвостами. Старый пастух спокойно стоял над поверженной жертвой, посасывая трубку во рту и выпуская клубы дыма из ноздрей. Человек испускал удовлетворение и довольство собой, ведь это была благородная охота на благородного зверя, выполненная по всем канонам степного кодекса чести. Харал тоже держался рядом, стоя вблизи бездыханного тела хищника. Обнюхивая его и вдыхая свежий запах смерти, он унюхал волчью кровь, стекавшую частыми каплями из перерезанной глотки. Харал с наслаждением принялся вылизывать её с пыльной земли, уставившись при этом в своё отражение в остекленевших глазах. Цухул настороженно держался по левой стороне от хозяина, чтобы не мешать ему расправляться с добычей. А Тайшар же старался не подходить близко к человеку. Несмотря на то, что бич был завернут и закреплен на поясе и ему был любопытен запах и вкус волка, за которым он гнался больше четырех часов по раскаленной степи, Тайшар не решался подойти ближе. Рыжий банхар прекрасно запомнил ту трепку, совсем недавно устроенную ему старым пастухом.

Выпустив последние капли крови из хищника, старый пастух поднял тушку, собираясь закинуть её на лошадь. Но конь начал фыркать и бить копытом, широко раскрытыми глазами таращась на убитого волка, распластавшегося на плече у человека. С каждым шагом пастуха к нему мерин подавал назад. Старый пастух сбросил тушку на землю и ухватился за висевшие поводья, затем похлопал коня по шее, погладил и что-то шепнул на ухо. Стащив с себя верх полукафтана, обнажив торс, он снял нательную холщовую рубашку и завязал ею глаза коню. Потом подвёл за поводья к мертвому волку, поднял тушку зверя и закрепил подле задней луки седла. Снял с мерина рубашку, развязав скрученные в узел рукава на его подбородке, надел её на себя, натянул стеганый полукафтан и взобрался на лошадь.

Уже темнело, и необходимо было возвращаться домой. Зычный свист пронесся по округе – команда идти домой.