Читать книгу Чистые сердца - Замба Шорван - Страница 8

В степи вечерело. Обжигающие лучи уходили за горизонт вслед за огненным солнцем. Лазурное небо окрасилось пурпурно-розоватыми предзакатными оттенками. В гуще золотисто-коричневой травы, опершейся стебельками друг на друга из-за беспрестанного ветра, стрекотали сверчки, а над ней в поисках добычи летали разноцветные стрекозы, приземлявшиеся для трапезы на ветвистые тамариски.

У берега полувысохшей речушки отдыхали охотники: старый пастух вместе со своим вороным конем, Цухул, Харал и Тайшар. Старший из братьев, утоливший свою жажду после изнурительной многочасовой погони, мирно дремал у ног хозяина, а Харал с Тайшаром, лежа поодаль, хищно облизывались, смотря на окровавленную тушку мертвого волка, что была закреплена перед седлом на лошади. Они смотрели на неё настолько явно и жадно, что смутили этим мерина. Вороной конь косился на них, недовольно фыркал, переступал и бил копытом землю, но ничуть не впечатлил этим ни Харала, ни Тайшара.

– Я голоден. Почему хозяин не делится с нами волчатиной, ведь мы гнали его так долго. Почему он не даст нам то, что наше по праву? – призывая к собственной справедливости, рассуждал Тайшар.

– Старик всегда был жаден, – язвительно добавил Харал.

– Когда мы вернемся на стоянку, то я возьму двух… нет! Трех цыплят!

– Не будь глупцом, Тайшар. Разве глупости я тебя учу? Возьмешь слишком много – и старик прознает, что это мы воруем его птичек.

– Не веди себя как Цухул, Харал! Не надо меня учить жизни. К тому же у этих птенцов одна судьба – стать едой. Так какая разница – для меня или для человека?

При упоминании старшего брата, Харал злобно оскалился, но с наигранной снисходительностью продолжил:

– Я лишь хочу, чтобы хоз-яя-ин, – протяжно и акцентированно произнес Харал, – не подвесил моего младшего наивного братца на крюках, как он это делает с освежеванными тушами забитых овец. Как ты думаешь, какая мысль придет старику в его пустую, пропитанную табачным дымом, голову, когда он узнает, что это мы убиваем его птенцов, а не проклятые хорьки и лисы. Или твоя судьба стать убитым этим немощным пастухом?

– Я не боюсь ни смерти, ни человека, ни кого-либо еще… И потом, чему быть, того не миновать. Все мы рано или поздно умрем.

Наивность младшего брата лишь искренне рассмешила Харала, но он сдержал свой смех, лишь слегка ухмыльнувшись. Тайшара же охватило негодование и скрытая злоба. Он уже планировал свою ночную вылазку в курятник и делить свою добычу с Харалом не собирался. Он представлял, как дождется ночи, прокрадется мимо спящих братьев и перепрыгнет невысокий заборчик, огораживающий курятник. Тайшар воровал понемногу: одного-двух цыплят в месяц. Он пристрастился к ним, когда молодой сын пастуха по своей неопытности скормил заболевшего цыпленка Тайшару. Старый пастух запретил своему отпрыску более кормить цыплятиной собак, но Тайшар запомнил этот нежный вкус неокрепших желтеньких птенцов и совсем не собирался от него отказываться. К тому же, ему в его ночных грабежах охотно помогал Харал.

Бурул, Цухул и Санан пытались отучить Тайшара от этой дурной привычки. Особенно усердно наставлял самого младшего брата обычно спокойный и отрешенный от всех бытовых проблем Бурул. Для него воровать у хозяина было тяжким проступком, не поддающимся пониманию. Старый Бурул просто не мог представить себе, что можно идти против воли хозяина. Для него это было бессмысленно и противоречило самой цели благородных банхаров – служению людям. Но Тайшар своевременно нашел, по его собственному мнению, вескую причину для воровства у человека, ибо всему в этом мире необходимо обоснование.

– Каждому животному предписан свой конец, так зачем довольствоваться скромным малым? – рассуждал Тайшар. – Чему быть, того не миновать. Курица рождена, чтобы её съели, а я рожден, чтобы есть. У каждого своё предназначение и своя судьба. Не я сделал этот выбор – за меня уже выбрала сама природа.

С тех пор старшие братья, посчитали, что Тайшар, будучи взрослым самостоятельным псом, сам сможет разобраться со своими делами и, наконец, определиться со своей судьбой. И все-таки Бурул находил это кощунством для рабочей собаки, хоть и старался скрывать свои чувства, а все свои пламенные речи для наставления младшего брата уходили на философские разговоры с самим собой. Санан также верил в судьбу и предрешенность всего сущего, но его возмущала столь удобная жизненная позиция. Она не направляла младшего брата, а лишь оправдывала его проступки, вынуждая не бороться со своими страстями, а идти у них на поводу. И все же Санан видел, как непоколебим Тайшар в своей вере, потому и не решался подвергнуть сомнению его слова. Все три брата переживали за Тайшара, но Цухул видел корень всех проблем в Харале.