Читать книгу Пресечение вселенных. Книга 3. Око Мира - Зинаида Порохова - Страница 4

Вчера случилось невероятное – Оуэн снизошёл до общения с дельфином! С дельфином! Вот так-то.

А что делать? Одиночество замучило его вконец. Хотелось с кем-то поговорить.

Этот всегда был очень настойчив. Остальные дельфины из его стаи уже давно махнули на него… плавником. А этот, самый любопытный и шустрый из группы подростков, не хотел оставлять Оуэна в покое. Он вновь и вновь появлялся у его пещеры, посылая дружелюбные послания-попискивания. Видно, ему был чем-то интересен этот гигантский осьминог, криптит, спрут.

Юрий уже три Лунных Танца не выходил с ним на связь. Может, случилось плохое? Но нет, такое Оуэн почувствовал бы. Однако он скучал по Юрию, по их спорам. И этот забавный общительный дельфин немного отвлекал его.

Оуэн называл его – Фью. Конечно же, его имя было гораздо сложнее. Имена дельфинов на обычный слух все очень похожи. Но на самом деле все эти «фью» состоят из невероятных под-оттенков звуков – фьюю, фьюу, фьиую, фиуюю, фиюу, фиююу, фииую, фюйю – в общем, до бесконечности. И не повторяясь ни разу. Да ещё при этом к звучанию добавлялся цвет. И всю эту цветисто-звуковую феерию дельфины легко понимали и запоминали раз и навсегда.

Имя этого назойливого дельфина – Фью, звучало сиренево и нежно.

Вчера он, как обычно, подплыл к пещере Оуэна и послал ему радостное приветствие:

– Это я – Фью! Я приветствую тебя! – разливался он сиреневым сиянием. – О, этот очередной прекрасный день начался! Рад ли ты? Пусть он будет наполнен для тебя – о, великий спрут – играми и ликованием!

– Эй, Фью! – окликнули издали его товарищи.

– Опять ты заигрываешь с этим угрюмым спрутом? Схватит тебя за бок – мало не покажется! Оставь его в покое!

– Пошли, погоняем тунца!

– А я видел неподалёку черепаху, ей скучно, давайте составим ей компанию!

– Он безобиден! – отмахнулся Фью. – Разве вы этого не поняли?

– И ты в это веришь?

– Как ты его не боишься, Фью? Он огромен, угрюм и недобр. И хотя не ест никого, кроме планктона, но это пока что.

– Если он разозлиться из-за твоих приставаний, запросто может съесть тебя! Или проучить.

– Догоняй нас! Мы уходим!

– Я догоню! Потом! – ответил Фью.

– Фью, – не выдержав, отозвался, наконец, Оуэн. – Почему ты теряешь на меня время? Я, действительно, угрюм и не общителен.

– О, великолепный спрут! Наконец! Ты заговорил! И даже по нашему! – несказанно обрадовался Фью. – Но тебе, наверняка, слишком грустно? И скучно? А это неправильно. Я хочу тебе помочь.

– Помочь? Чем? – усмехнулся Оуэн.

– Мы можем прогуляться с тобой вверх по скале. И я покажу тебе отличную пещеру! Она находится там, гораздо ближе к поверхности.

– Зачем, Фью? Мне и эта нравится.

– Там – светло! – с восторгом пояснил Фью. – Там очень красивые растения! И оттуда ближе до поверхности! Легче дышать. Я мог бы там чаще тебя навещать, чтобы ты не грустил. Разве это плохо? Я бы рассказывал тебе – где был, что видел. Океан огромен и мы, дельфины, много путешествуем. Тебе это будет интересно и полезно, великолепный спрут. И, возможно, ты развеселишься. А тут… ой, – вскрикнул дельфин. – Я, кажется, уже остался совсем без воздуха! Мне надо наверх… Я сейчас!

Его голос, утихая, удалился.

Оуэн почувствовал, что Фью сейчас задохнётся или катастрофически быстро всплывает. А это опасно – его лёгкие могут пострадать. Поэтому, сосредоточившись, Оуэн попытался уравновесить давление в его теле и мгновенно отправить Фью к поверхности, телепортируя его. Надо спасти этого глупого малыша, заболтавшегося с ним об играх. Оуэн ясно представил себе поверхность океана, покрытую рябью волн и залитую таким непривычно-ярким и иссушивающим кожу солнечным светом… Увидал, как Фью мгновенно всплыл в эту солнечную стихию… вдохнул и… Кажется, он успел…

Оуэн усилил связь с Фью и почувствовал, что тот, благополучно достигнув поверхности, сейчас уже дышит, приходя в себя. И, ощутив восторг от своего чудесного спасения, принялся радостно прыгать по волнам, кувыркаясь и вертясь. Само ликование! Сама скорость и радость жизни! Сама беззаботность.

Оуэн покачал головой: «Какой всё же Фью глупый подросток – из всего делает праздник и всюду находит повод для веселья. А ведь мог погибнуть. – И вдруг рассмеялся. – Да, Фью и его друзья, вы правы – я угрюмый и скучный спрут! Домосед, нет – пещеросед, потерявший вкус к жизни. Вечно брюзжу, вечно скучаю. Даже сейчас. Почему бы мне в следующий раз не пообщаться с этим неунывайкой Фью? Неужели так уж необходимо сидеть вот тут день-деньской, страдая от одиночества, и жаловаться на жизнь? Это неправильно. Хотя – таков удел истинного философа. Или, всё же, надо знать жизнь во всём её разнообразии?»

Увлёкшись, Оуэн снова погрузился в дебри философского осмысления жизни. А потом- в безмолвную молитву о мире и его гармонии. Это уносило его в иные, гармоничные пространства, куда-то к свету и покою…

***

А наутро – о, радость! – он вновь услышал у своей пещеры, вход в которую был перекрыт изрядным куском базальта, веселый голос-посвистывание сиреневого дельфина:

– Это я, Фью! Я приветствую тебя, о, великий спрут! И поздравляю тебя ещё с одним прекрасным днём!

– Это я тебя поздравляю, Фью! – отозвался Оуэн, отодвигая свою дверь и выползая наружу. – Ты вчера едва не погиб из-за собственной неосмотрительности! И, смотри-ка, даже ничуть не расстроился.

– Но я же не погиб! – резонно ответил Фью. И удивлённо воскликнул: А откуда ты знаешь? Ого! Ты такой огромный! Издали казался намного меньше!

– Я всё знаю про твоё вчера! И – тихо! – проговорил Оуэн, всплывая вверх вдоль скалы. – Пойдём скорее в твою пещеру! А то ты опять не успеешь доплыть наверх.

– Но я же успел! – догоняя его, похвастался Фью.

– Это потому что я тебя подтолкнул!

– Как это – подтолкнул? Тебя же не было рядом со мной?! – с сомнением спросил тот. – Я бы увидел такую махину, как ты.

– После объясню. А сейчас – показывай пещеру. Ты и так долго сюда добирался. Какой ты всё-таки ещё ребёнок!

– Я не ребёнок! – гордо возразил дельфин. – Смотри – у меня уже нет на коже волос, как у малышей-дельфинов! И я уже два брачных периода не плаваю рядом с мамой! Я теперь – в мужской компании. Не заметил?

– Да заметил я, заметил твоих друзей-мужчин, Фью, – хмыкнул Оуэн. – Гонятели тунца! Но я сейчас о другом, – ответил на ходу Оуэн. Он уже считал с мыслей дельфина местоположение пещеры и уверенно приближался к ней. – Взрослость особи зависит не от твоих амбиций и состава твоей компании, а от движущих мотивов, управляющих твоими личными поступками.

– Хорошо сказал, великолепный спрут! – восхитился дельфин. – Я бы так не смог. Хотя… да, мои движущие мотивы отличаются от настроя моей компании. Вот! Видишь? И я могу так же!

– Всё, я добрался! – проговорил Оуэн, останавливаясь и осматривая место, никак не похожее на вход в пещеру. – Ну и где она? Тут одни актинии и всякие несмышлёныши-мальки.

– Да вон же она, за тем уступом! – подплыв, указал носом Фью. – Давай, заходи!

Оуэн, лишь приблизившись вплотную, увидел узкую, но довольно удобную щель, за которой виднелся вход.

– Замечательно! – восхитился он. – Как ты её нашёл? Ты уверен, что я там помещусь?

– Уверен! – заявил дельфин. – Хоть я и не такой гигант, как ты, но и у меня есть свои преимущества! В моей голове есть природный эхолот, он помогает мне проникнуть в суть всякой вещи и даже – пройти… мыслью через любые стены. Я давно приметил эту пещеру. Она огромная – как раз для тебя, великолепный спрут. И вход неплох – узкий, но довольно удобный. Даже я, постаравшись, мог бы туда пробраться! Только я не решаюсь туда войти. Мы, дельфины, не любим замкнутых пространств.

– Спасибо, Фью! Я пока тут осмотрюсь, – сказал Оуэн. – А ты – давай наверх! После поговорим.

– Ага! До завтра!

И, махнув хвостом, дельфин взмыл к поверхности.

А Оуэн отправился на экскурсию по новой пещере. Он легко проник по явно искусственно укреплённому извилистому ходу вглубь горы. Кстати надо будет тут, на поворотах, установить пару каменных передвижных перегородок, да и вход перекрыть. Но вот он добрался до действительно огромной пещеры и замер от удивления.

Пещера была очень и очень необычной.

Когда-то, очевидно очень давно, гора, где располагалась пещера, возвышалась над морем. И в ней происходил процесс формирования многоцветных сталактитов и сталагмитов. И теперь всё её пространство занимали колонны, гирлянды и скульптуры. Она была похожа на прекрасный дворец, созданный самой Природой. Пробравшись далее, Оуэн увидел, что её стены украшают древние рисунки. Так что, кроме Природы, её также украшали и древние люди времён палеолита. Рисунки изобиловали сценами успешной охоты на крупную дичь, ритуальных танцев племени и историями о посещении шаманом иных миров и высших богов. А в глубине пещеры, в потаённой нише, Оуэн обнаружил древнее капище с идолами, установленными на возвышении и украшенных примитивными орнаментами.

Всюду валялись кости и бусы, резные камни и некие узорные жезлы. Заглянув по временной ветке назад, Оуэн увидел, что здесь происходили жертвоприношения и камлания многих поколений шаманов, оканчивающиеся пророческими прорицаниями. И даже ощутил невероятные полёты Духа Верховного Шамана в иные миры, которых иногда удостаивались некоторые шаманы. И наибольшего успеха всегда достигал один местный шаман – Латунг. Другие шаманы тоже кое-что могли, чаще достигая Нижних миров, чем Верхних. Но по силе они были лишь подмастерьями, а Латунг – о, это был истинный маг, почти полубог. Он видел далеко вперёд и даже мог… да-да – управлять будущим! Конечно, в меру своих ограниченных палеолитических представлений о справедливости и пользе для своего рода этих изменений в будущем. Он знал, где находятся стада… волосатых слонов, а – мамонтов, и великанов-зубров. И какой жертвы хотят получить боги Нижних и Верхних миров за удачную охоту – плодов земли, мяса животных или же красивых девушек и юношей. Знал, когда наступит сезон дождей, несущий его племени голод и болезни. И когда вернётся хороший сезон, дарящий всем жизнь и тепло. А ещё он предвидел, откуда племени грозит опасность. И в какую сторону лучше уйти, чтобы избежать гибели лучших, и чтобы не столкнуться с серьёзной бедой.

И вот однажды пришла беда, которую Латунг почувствовал издалека. Однажды во время камлания он увидел, что через несколько лун эту часть земли поглотит вода. Латунг знал, что делать, чтобы спасти своих людей – надо уйти на край земли. И он предусмотрительно увёл племя далеко вглубь материка, основав там сильный город. А эта пещера – когда пришло время ужасного землетрясения – вместе с самыми большими и тяжёлыми идолами, олицетворяющих богов небес, которые племени невозможно было унести с собой – спустя девять сезонов дождей вместе с частью континента ушла под воду, опустившись глубоко на дно океана. Это была серьёзная и невосполнимая потеря для племени. Здесь, в этой пещере, жил Древний Дух их рода, нашедший согласие с Духом Природы и Духом этой местности. Но так хотели боги. Они, самые сильные, остались тут, на этом алтаре…

Увидал Оуэн и тени древних животных – саблезубых тигров и гигантских медведей, живущих здесь когда-то, до появления человека. Но они были просты, как и все древние существа, и однажды, наскучив этой планете, вымерли. Он не стал заглядывать дальше. Ничего нового там не было.

После полубога Латунга в эту пещеру больше никто из живых существ никогда не входил. Даже крабы и мурены обходили её стороной. Латунг и Духи его рода хорошо защищали своё капище отпугивающими амулетами и сильными нарисованными на стенах знаками силы. Но сейчас, очевидно за давностью, защитное поле ослабело. И любопытный дельфин Фью смог своим эхолотом проникнуть в эту святыню. Фью – добрый малый, Они уступили. Скучно тут, в тишине…

Оуэн, какое-то время посидел на уступе рядом с огромными идолами, проникаясь атмосферой этого таинственного Места. Он сообщил ему о своей лояльности и уважении к теням далёких предков и к шаману Латунга. И даже древних медведей и тигров не обошёл вниманием. И вскоре почувствовал, что Место приняло его. Тени в углах как будто уменьшились и перестали выглядеть угрожающими…

Оуэн вернулся в большую пещеру и выбрал для себя небольшую уютную нишу неподалёку от входа. И подальше от капища – пусть хранит свои тени дальше. И стал наводить порядок в своём новом жилище: вынес острые камни, нашёл плоскую и подходящую дверь для перекрытия входа. Затем занялся основным ходом – выбросил наружу всякий наносной хлам и острые осколки. Установил пару дополнительных дверей на поворотах и нашёл большой камень – для перекрытия главного входа в пещеру. Всё!

После такой ударной работы он заслужил отдых. И сел у входа, чтобы привыкнуть к новому месту. Ночевал на новом месте. Ночь прошла спокойно.

Оуэн заранее почувствовал приближение Фью – такой силы были оптимизм и радость, распространяемые этим дельфином. А ещё он, по ходу движения, думал: «Как там этот спрут? Захочет ли сегодня говорить со мной? А, может, он опять забился в свою дальнюю нору и скучает там в одиночестве? Как ему это не надоедает?»

– Эй, Фью! Не будь таким пессимистом! – насмешливо окликнул его Оуэн. – Я не забился и не скучаю, а жду тебя здесь, у твоей пещеры. Ты меня видишь?

– Ого, какой огромный камень ты приволок! – восхитился дельфин. – И сидишь на нём так неподвижно! Я тебя даже не заметил!

– Я невелик, как меня заметить? – хмыкнул тот. – Как же ты невнимателен, Фью! А если б тут притаилась акула? Почему ты не смотришь по сторонам, – отчитал его Оуэн. – Ты беспечен, Фью.

– О, акулу бы почувствовал! – самоуверенно заявил Фью. – От них идёт такая вонь! Ну, моральная, что ли. Мы, дельфины, за километр их чувствуем. И нам не надо смотреть по сторонам глазами, мы всё определяем с помощью отражённых звуков. И чувств, что ли.

– А от меня чем-нибудь пахнет?

– Не знаю. Ничем. Ты один такой, наверное, – задумчиво протянул Фью. – Хотя, обычные осьминоги всегда пахнут – осторожностью, раздумьями. От других существ тоже всяко несёт: голодом, страхом, вожделением, материнством, довольством, любопытством. А от тебя – ничем. И ещё – знанием. Как будто ты его имеешь в себе – сразу и всё вместе. Но без запаха. Без эмоций, что ли.

– Интересно, – хмыкнул Оуэн. – Ну, может, ещё и потому, что я тварей живьём не ем. Не привношу в себя ничьи запахи. А чем пахнет от дельфинов?

– О, от нас всегда пахнет радостью и путешествием! А ещё – любовью. Мы любим друг друга и весь мир!

– Я тоже вас такими считаю, – кивнул Оуэн. – Но мне бы очень хотелось, чтобы вы стали ещё и мудрыми.

– Зачем? Мудрость поглощает радость, – отмахнулся Фью. – И ничего не даёт взамен.

– Так уж и ничего?

– А что она дала тебе, например? – хитро спросил Фью.

– Я могу видеть жизнь вперёд. И даже то, что было раньше. И знаю, как устроен этот мир. Иногда это помогает выжить.

– А мы, дельфины, не хотим ничего знать. Мы живём настоящим. Наш мир устроен просто – мы берём то, что радует, то, что мир даёт нам сам. И проходим мимо того, что нас огорчает. И этому же учим детей. Вот и вся мудрость. А если не выживаем в какой-то ситуации – принимаем это легко. Другие сородичи продолжают жить и радоваться за нас. Такова жизнь.

– Ну, что ж, – согласился Оуэн, – неплохая философия. И таковы ваши традиции. И они, наверняка, неплохи, коли позволяют вам выживать так долго.

– Что значит – долго? У нас не такой уж длинный век. По крайней мере – черепахи и киты живут дольше. А киты ещё и мудрые, и потому одинокие, как ты.

– Долго, это значит то, что вы, дельфины, относитесь к одному из древнейших Видов на планете. Вы существовали ещё во времена, когда мир был совсем другой. Это десятки миллионов витков назад. И всегда вы были прекрасно адаптированы к среде обитания. Многие Виды уже давно вымерли, а вы остались. Планете вы нравитесь, наверное. Вы, дельфины, улучшаете её… самочувствие.

– Ой, великолепный спрут, ты меня не запутывай! – рассмеялся Фью. – Я вот сейчас ничего не понял из твоей речи про эти миллионы и Виды. Хотя нет, в общем-то, ясно. Ты считаешь нас, дельфинов, полезными для планеты. И это приятно.

– Ну, в общем, да. Иди-ка ты, дружок, наверх, вдохни разок. А то мы с тобой опять заболтались.

– Ага. Я мигом. Здесь же совсем близко.

И, бодро махнув всеми своими плавниками, он устремился наверх, весело хапнув и проглотив по дороге пару зазевавшихся селёдок.

А Оуэн остался сидеть на своём огромном камне, озирая округу. Он был так неподвижен, так слился, мимикрировав под цвет скалы, что стаи разноцветных рыб спокойно плавали мимо него, развлекая его своей игрой в догонялки и пустыми разговорами о насущных рыбьих делах. Наверху переливались солнечные блики от волн, плавало размазанное, как медуза, жёлтое Солнце. Оно светило ласково и приятно. Шевелились – то ли от волнения, то ли от неспешных течений – яркие актинии, желающие поймать добычу. Покачивались разнообразные водоросли…

Давненько он не отдыхал так на природе – всё больше кис в своей тёмной базальтовой пещере, грустя непонятно о чём. Да, здесь неплохо. Оуэн решил называть эту пещеру Ближней, потому что она находилась ближе к поверхности моря, а базальтовую – Дальней, соответственно глубине погружения. Да, здесь не хуже чем возле его базальтовой пещеры, то есть – Дальней. Такой потаённой и глубинной. Хотя эта, сталактитовая, без сомнения, красивее. И с такой богатой историей. Но зато здесь, в мелких тёплых водах – он чувствовал это – чаще рыскали акулы и появлялись мурены. Только и смотри по сторонам, вернувшись с прогулки, чтобы какая-нибудь зубастая тётенька не пробралась к тебе в пещеру. С ними сложно. Никакой мурене, конечно же, с ним не справиться, но волнения и кровавые баталии Оуэну тоже ни к чему. Убивать он никого не хотел. Но мурены столь неразумны и жадны, что попробуй, образумь её без увечий.

Вернулся Фью и начал плавать вокруг него.

– Ну как, нравится тебе здесь, великолепный спрут?

– Да, здесь хорошо. Спасибо тебе за эту пещеру. И давай знакомиться. Меня зовут Оуэн. Что ты Фью, я уже узнал от твоих болтливых товарищей.

– Значит – мы с тобой друзья? – подпрыгнул от восторга дельфин.

– Ну, в общем – да, мы приятели.

– Здорово! – обрадовался Фью. – Расскажу своим – обзавидуются. Как бы не побили меня от досады. Но ничего, мы быстро миримся. Оуэн, а расскажи – как это ты меня вчера подтолкнул? Я тут, пока наверх плавал, вспомнил вчерашний день. И понял – да, меня кто-то действительно подтолкнул. Уж очень далеко я был от поверхности и вдруг – вот я выпрыгнул наверх! Ты был позади меня? И подтолкнул? Но как я этого не заметил?

– Нет, я был внизу, Фью. Знаешь, меня таким способом однажды спас друг. И я просто вернул этот долг тебе.

– Но как ты это сделал? – не унимался Фью.

– Это слишком сложно, чтобы ты понял, – отмахнулся Оуэн.

– И всё же? Ну, скажи!

– Я телепортировал тебя через пространство. Переместил во времени, – пытался подобрать слова Оуэн. – Сдвинул материю и остановил время.

– Чем сдвинул? – притормозил возле него свои круги Фью. – И кого? Меня? А время – что?

– Да! – обрадовался Оуэн. – Сдвинул тебя вверх, замедлив остальные процессы. А чем? – задумался он. – Своим умом, наверное. Мыслью, желанием и намерением, что ли. А время… Там оно и осталось.

– Ты шутишь? – обиделся дельфин. – Умом? Меня? Толкнул? Так не бывает!

– Хорошо, – решил Оуэн. – Я сейчас повторю это. Самому интересно – получится ли, когда ты не в состоянии стресса? Тем более – ты опять забыл, что воздух в твоих лёгких заканчивается. И так, следи – я подталкиваю тебя…

Оуэн снова представил себе поверхность океана, волны, солнце… И Фью, пискнув, вдруг мгновенно исчез из его поля зрения.

Оуэн ждал. И вот Фью, возвращаясь, стремглав мчится к нему.

– Оуэн! Как ты это сделал? – вопил он. – Этого не может быть!

– Но это же было?

– Научи! Прошу тебя! Я буду толкать своих друзей! И сородичей развлекать! Как запулю Фиую или Фюйю наверх! То-то удивятся!

– Успокойся, Фью! – усмехнулся Оуэн. – Никого развлекать и запуливать ты не будешь. Это слишком затратно энергетически. Пошутишь разок и упадёшь в обморок. Надо будет потом целую стаю селёдок съесть, чтобы силы восстановить. А у тебя сил не будет – гоняться за ними. Этим приёмом можно пользоваться только в крайнем случае. Когда тебе грозит опасность.

– Но ты же им пользуешься! – возмутился Фью. – И не падаешь в обморок! После того, как меня запулил, например, не упал?

– Сравни мою массу и твою, Фью. Для меня «подтолкнуть» тебя это действительно забава. А тебе, чтобы телепортировать кого-то равного тебе по весу, будет испытанием сверх твоих возможностей. Да ты ещё, к тому же… не вегетарианец. А это значит, что твой энергетический и психологический потенциал очень невелик. Планктон ведь гораздо питательнее, чем рыба. И его неявно сознание выражено. Видал, какие на нём киты вымахивают? Огромные. И умные, к тому же. А растения это, и вовсе – самая лучшая пища. Энергетически и морально.

– Видал я этих китов, подумаешь! – сник Фью. – Только твой планктон невкусный. И скучно это – мелкий планктон цедить. А травкой, тем более не наесться. Особенно занудно это, когда надо спешить по срочному делу – в путешествие, там, или попрыгать на волнах. Или, там, гонки за кораблём устроить и ещё чего-нибудь такое же весёлое.

– Вот и веселись. А о телепортации не заморачивайся.

– Понял, – легко согласился Фью. – Ну, я тогда опять наверх? Не подтолкнёшь? Своим умом?

– Нет! – усмехнулся Оуэн. – Давай, шевели мышцами, весёлый дельфин Фью!

– Ага, – охотно согласился неунывающий Фью. – А ты завтра здесь будешь? Или там? У себя?

– Пока не знаю. Сначала ты сюда загляни. Я услышу тебя и, если что, сам поднимусь к тебе наверх с Дальней пещеры. Если не останусь здесь на ночь. Ты – забавный.

– Договорились, великолепный спрут! До завтра! – крикнул дельфин, вертикально махнув хвостом и всплывая вверх. – Благодарю за компанию! И за то, что вчера подтолкнул! Умом. И мыслью!

– До встречи! – усмехаясь, ответил Оуэн. И сам удивился – как быстро этот дельфин стал для него своим. Даже шутки у них были немного… ехидные. Такие, как принято между давно знакомыми.

Да, весёлые ребята эти дельфины, контактные. Кажется, даже у него, угрюмого одиночки, поднялось настроение. И пещерку ему Фью подыскал подходящую. Ближнюю.

Так, надо бы помедитировать, пофилософствовать. А то эта суетливая жизнь совсем лишает морского философа тяги к размышлениям.

***

Наутро, лишь только наверху забликовали отблески восходящего светила, Фью снова примчался к пещере.

– Эй, Оуэн, великолепный спрут! Это я – Фью! С началом нового прекрасного дня! Не хочешь пообщаться со своим другом?

– И тебе привет, Фью! – удивился спрут – Ты чего так рано? Не спится?

– Ты же знаешь – мы никогда не спим. Так, кимарим в полмозга между делом. А рано потому, что у нас с тобой сегодня дальняя вылазка. Ну, это, скорее, у тебя вылазка. Я-то поплыву.

– Что ты ещё придумал? – удивился Оуэн, отодвигая последнюю дверь и выбираясь наружу.

– Ух! – пискнул Фью. – Никак не могу привыкнуть к тому, какой ты огромный!

– И куда же ты собрался? Да ещё со мной. Спасибо, что не забыл прихватить гигантского спрута.

– Мне не сложно, – отмахнулся Фью. – Я придумал, чтобы мы с тобой сегодня должны навестить наш секретный город. Там всё такое огромное. Как раз для тебя.

– У вас есть город? – не поверил Оуэн.

– Да, – гордо свистнул Фью. – Правда, построили его не мы – нам дома ни к чему. Но мы с моими товарищами – Фэй-Ю, Вью-Вью, и Вэю-Вью – любим его изучать. И это – развлечение для героических дельфинов. Он находится очень глубоко.

– Здесь не было никогда и никакого города! – возразил Оуэн. – Я ведь витков пятьдесят назад, ещё до землетрясения, жил здесь. И хорошо знаю эту местность.

– Вот-вот, правильно! – согласился Фью. – Его до землетрясения здесь и не было. На том месте, если помнишь, был бездонный провал. Мы туда никогда не спускались – так говорили наши старики. А после землетрясения на том месте поднялся древний город. Я хочу тебе его показать.

– Он хочет! – хмыкнул Оуэн. – А меня ты спросил? Может мне это неинтересно? Или именно сегодня я не настроен на приключения.

– Ты никогда не настроен на приключения! – отмахнулся дельфин. – Потому что угрюмый домосед. А я хочу, чтобы ты взбодрился, почувствовал, как интересен мир! И понял, наконец – как прекрасно и весело может пройти твой день! Не в тёмной пещере! Не в раздумьях о том, чего давно нет. И если не шевелить тебя, – о, Оуэн, великолепный спрут, – ты так никуда и никогда не соберёшься. Опять забьёшься в свою пещеру и будешь помирать там от скуки. Поплыли! Ну, или – поползли. Уж кто как умеет.

– Ты думаешь, я не умею плавать? – усмехнулся Оуэн. – Догоняй!

И, набрав в себя побольше воды, он выстрелил мощной струёй с такой силой, что мгновенно оказался в полумиле от пещеры. А Фью в панике кинулся вслед за ним, вереща:

– Ты куда? Постой! Ты же не знаешь, куда плыть!

– Отлично знаю! Я помню, где был тот провал. Да и, если б даже не знал, то прекрасно с читал бы всю нужную информацию с твоих мыслей. Поплыли!

– Не жизнь, а сплошное занудство! – свистнул Фью. – Какой ты скучный! С читал! Надо жить, играя и фантазируя! Удивляясь! Когда же я научу тебя этому?

– Староват я для обучения, – хмыкнул Оуэн, спускаясь к месту провала.

Конечно же, Оуэн первым приплыл к нужному месту и гораздо раньше дельфина. Тот вынужден был то и дело подниматься наверх, чтобы вдохнуть воздуха. Да и плыл он медленнее Оуэна, этой природной ракеты. Осьминог, поджидая Фью и осматриваясь вокруг, задумчиво сидел на некоем торчащем над местностью пике с чёткими гранями – пирамиде. Всюду виднелись обломки гигантских строений, невероятно длинных и высоких лестниц, статуй неведомых зверей и птиц. Кое-где даже сохранились полустёртые рельефы и непонятные схематичные рисунки геометрических прямых и кривых.

И на всех этих великолепных руинах лежал слой ила и всякого мусора. К тому же, нельзя было сказать, что провал действительно поднялся высоко на поверхность. Он лишь приподнялся из пропасти, но по-прежнему находился на значительной глубине.

Дельфин подплыл и торопливо сказал:

– Ну, вот он, любуйся! А я наверх – воздуха глотнуть. Не могу здесь долго задерживаться, чтобы составить тебе компанию. Буду курсировать туда-сюда.

– Давай, Фью, ты не будешь больше суетиться. А просто вернёшься назад, – предложил Оуэн. – А завтра утром мы встретимся. Спасибо, что показал это место. Я сам тут погуляю. Хорошо?

– Ага! – отозвался Фью, летя уже вверх. – До завтра, великолепный спрут!

И Оуэн остался один.

Что же это за город? Что за гиганты его населяли? Сколько ему витков? Кто его строил? И куда делись те, кто жил здесь?

Оуэн, попытавшись заглянуть вглубь веков, понял, что эта цивилизация существовала ещё задолго до протейцев. Даже сама планета уже смутно помнила о тех временах. Или, может, не хотела вспоминать. Но Оуэн, всё же, решился быть настойчивым и попытаться заглянуть туда. Не хочет Дух Планеты, сами камни расскажут ему то, что знают.

Он спустился вниз, нашёл нишу, образованную упавшими колоннами, не сильно заиленную, благодаря протекающему тут подводному течению, и комфортно устроился в ней. Попытался отвлечься и оказаться там – на много сотен миллионов витков в прошлом.

Город и его здания отозвались неохотно. Их информационное поле было почти заблокировано. Планета сама препятствовала, не желая вспоминать тех гигантов, которым она даровала столько сил и талантов. А они использовали их… нет, не во зло. Но не во благо. Однако то, что планета испытала эти эмоции в ответ на проснувшуюся память города, всё же, сдвинуло, сместило с мёртвой точки запрещающий блок её памяти.

И Оуэн краем сознания зацепил картинки из прошлого…