Читать книгу Полосатая жизнь - Зинаида Порохова - Страница 1

Катя Минина переживала не лучшее времена. Проще говоря – самую тёмную полосу неудач в своей жизни.

Подруга Милка, сочувствуя, наговорила ей всяких успокоительных сентенций.

Мол, жизнь она полосатая – если сегодня не везёт, то завтра счастья привалит столько, что и посуды не хватит. Ну, или что-то подобное. По аналогии с присказкой, наверное, насчёт чаши, которую что-то там переполняет и потом… Дальше она не помнит. Ну не запоминаются ей всякие банальности. Хотя вот ещё одна – пришла беда, отворяй… Кого же? Забыла. Ну, в общем – отворяй! И, главное – держи хвост – или нос, что ли – по ветру. Или под пистолетом? Неважно это. Короче – держи!

В эту её тёмную полосу входило несколько мрачных мазков:

Первый это то что по окончании школы Катя, как ожидалось, не получила медаль. А всё потому, что во время сдачи ЕГЭ она поторопилась и в тест по математике вкралась досадная описка. Которую проверяющие посчитали полноценной ошибкой, снизив ей баллы.

И ещё один маленький сумрачный мазочек – эту ситуацию можно было исправить. Но, поскольку с классручкой Алиной Петровной Катя незадолго до окончания школы поцапалась, да и с директором Палыванычем тоже – хотя и не на прямую – то никто не стал ходатайствовать о том, чтобы она пересдала этот тест.

А всё потому, что Катя проштрафилась, в один из последних дней учёбы хорошенько треснув Анджелку рюкзаком по голове.

А как её было не треснуть? Если она в присутствии половины класса заявила, что Катя медаль не получит. Вот она – да, а Катя – нет. Потому что Катина мама простой бухгалтер, а папа – погибший полярник. Так в школе называли отцов, которые бросили своих детей. И поэтому договариваться о её медали некому. Вот за это Катя и треснула Анджелку. И вообще – та доставала Катю на протяжении десяти лет. В основном – и это всем было известно – из-за того, что Катя училась лучше неё. Хотя Анджела и считалась также отличницей, но это так, с натяжкой. Надо же было поставить точку в противостоянии отличниц. Поставила, то есть – треснула. В итоге: Анджелка нажаловалась своему папаше, чиновнику городской администрации, папаша – директору Палыванычу, а тот накрутил хвоста их классручке Алине. И та, задержав класс после уроков, потребовала, чтобы Катя извинилась перед этой самой дочкой администратора.

Ещё чего! Считая себя правой, Катя, хлопнув дверью, ушла. А Алина, разозлившись, после этого до самого ЕГЭ её игнорировала.

И в итоге оказалось, что права, всё же, была Анджелка, а не Катя. Может, она ведьма? Внешне – да и по характеру – очень похожа. И даже мама, как она и говорила – наверное, задурённая сдачей очередного отчёта или набегом на бухгалтерию очередного фининспектора – узнав об её обломе с тестом, действительно не пошла в школу – просить за неё. Только, отмахнувшись, сказала: «Что заработала, то и получай».

И Катя не получила медаль. Хотя и заработала её.

А Анджела получила, злорадно улыбаясь Кате на вручении.

Второй мазок затемнённой Катиной полосы это был Антон. Катин бойфренд. Так высокопарно называли в школе мальчиков, крутивших романы с девочками. В доме Ярослава, где был сабантуй в честь их вступления во взрослую жизнь, этот бойфренд так напраздновался, что пришлось оставить его повзрослевшее усталое тело на каком-то диванчике. А страшно раздосадованная Катя ушла с остальными более-менее соблюдающими вертикальное состояние одноклассниками к озеру, традиционному месту встречи рассвета для выпускников школ города.

А потом оказалось, что вместе с бойфрендом Антоном в доме осталась и Симка Шмелёва. Ну, Серафимка – эта троечница, давно влюблённая в Антона. И, кажется, между ними за время рассвета что-то такое произошло. Потому что с этого дня, вернее – ночи, Симка стала везде ходить с Антоном в обнимку. А Антон при встрече делал вид, что едва знаком с Катей. А ведь они дружили целых два года! Это и школьные дискотеки, и походы в кино, и совместная подготовка к ЕГЭ. Конечно, безо всяких там глупостей, на которые намекали её одноклассники. И Анджелка особенно. Хватит с Кати того, что мама одна её растила. А, может, Катя держала дистанцию, чтобы Анджелку обломать? Или не до такой степени была влюблена в Антона, чтобы голову терять? Хотя, всё равно обидно. Предатель!

Ну и фиг с ним. Больно надо! Пусть катится со своей хитрой Симкой… Как это говорят? Колбаской по… чём-то там… меленькому… В общем – катится.

Третий приличный мазок…

Вот такого удара от жизни она и сама не ожидала.

Катя не поступила в музыкальное училище. Хотя была уверенна, что оно у неё было в кармане. Или за пазухой? В общем – было. Да сплыло.

А она-то думала, что скоро станет знаменитым на всю страну композитором или певицей.

И у неё были для этого кое-какие задатки, как она думала. Музыкалку – по классу гитары и пианино – она окончила на отлично. Кроме того – играла в школьном ансамбле на электрогитаре и пела на школьных вечерах песни собственного сочинения. С которыми иногда выступала на городских праздниках и конкурсах самодеятельности. В одном даже взяла призовое место. А это вам не фунт изюма… лаптем хлебать.

Катя твёрдо уверовала – у неё отличные вокальные данные и талант к сочинительству. Поэтому и подала документы в музыкальное училище: на вокальное искусство и, одновременно – на теорию музыки. Потом решит, что у неё лучше пойдёт.

Однако не пошло ничего.

При поступлении Катя спела перед комиссией свою песню, за которую на смотре получила первое место. Но… как она потом поняла: одно дело – мнение зала и жюри конкурса самодеятельности, и совсем другое – профессионалов в музыке. Прослушав Катю, экзаменаторы как-то странно переглянулись и попросили её спеть ещё что-нибудь. Не своё. Спела – «Ой, да не вечер». Поморщились. «Меццо-сопрано, но…, – пробормотал пожилой мужчина с бородкой. – А как насчёт классического? Например – арии? Вы гото…». Дама с высокой причёской остановила его: «Зачем? Я думаю, достаточно, Михаил Леонардович. Спасибо, Катя, вы свободны».

В общем, пролетела она. И обрела полную свободу – от занятий в этом заведении.

Михаил Леонардович потом ещё раз встретился ей, когда убитая горем Катя забирала из училища свои документы. Придержав её за плечо в вестибюле, он ласково сказал: «Катенька? Правильно? Вы меня извините, милая, но я хочу дать вам совет. Послушайте умудрённого жизнью человека – пение и музыка это не ваше. Поищите себе другое поприще. А то, знаете ли, многие очень милые девушки с заурядными данными вбивают себе в голову, что в музыке они – феноменальные личности. И экзаменаторы при отборе неправильно оценили их таланты. Поэтому пытаются поступать к нам вновь и вновь. Не делайте этой ошибки, Катенька. – Ну, прямо, будто её мысли прочёл. – Вы умница и у вас очень хороший аттестат – не теряйте зря времени». «Но как же? Музыкалка? Мои песни? Они всем нравились!» Михаил Леонардович лишь пожал плечами: «Мы – не все, Катенька. Здесь очень строгий отбор». «Но я могла бы учиться на дирижёрском …» «Ни в коем случае! Зачем? У вас, Катенька, средние данные во всех этих областях, а мы ищем выдающиеся. Хотя, бывает, и со средними особо настойчивые иногда пробиваются. Но мне их только жаль, Катенька. По окончании училища они не знают, куда себя применить. Учитель музыки для детишек? Неинтересно. В церковном хоре петь для старушек? Обидно. Ведь они мечтали о большой сцене, о всенародном признании. Как вы, например. – Катя обиженно опустила голову – да, мечтала. – И это воспринимается как крах жизни. А могло быть по-другому. Мой вам совет, Катенька! Поступайте туда, где не требуется сольфеджио. Ведь у вас, молодых, богатый выбор и нерастраченные силы. Приложите их в любом другом направлении и добейтесь успеха. Пусть и не под овации».

Тогда Катя, сдерживаясь из последних сил, поблагодарила Михаила Леонардовича – за участие. А потом, выбежав из училища, два часа проревела на лавочке в соседнем парке. И, заново обдумав его слова – будучи здравомыслящим, хотя и разобиженным человеком – наконец, согласилась с ним. Глупо, не вняв голосу разума – в данном случае принявшем облик Михаила Леонардовича – из-за личных амбиций испортить себе жизнь. Ну, не Анна Нетребко она и даже не Пелагея. А в церковном хоре петь что-то не хочется…

«Так что же выходит? – спросила себя Катя, поднимаясь с лавочки. – Надо выбирать иное направление, куда можно приложить мои нерастраченные силы? Но какое же?» Она не знала. К тому же, после нескольких обломов от фортуны этих сил у неё почти не осталось. Ни на какое направление.

Катя даже не стала перебрасывать документы в один непопулярный вуз, где был недобор. Как ей это предложила Милка. Куда, кстати, она сама уже была зачислена, несмотря на свой весьма посредственный аттестат. И не потому отказалась, что это непрестижный вуз. И даже неважно что бы сказала на этот счёт Анджелка, которая поступила аж в МГИМО. Просто она сдулась. Как тот шарик, из которого вышел весь воздух. Короче – и нос с хвостом держит не по ветру, и пистолет потерялся.

Вот такая у Кати наступила тёмная полоса в её юной, но уже очень полосатой жизни. Которую она пыталась пережить, забившись в свою комнату, и целыми днями, не снимая пижаму, валяясь в постели…