Читать книгу Полосатая жизнь - Зинаида Порохова - Страница 5

Дима, Дмитрий Панаев, всегда был сам по себе. С детства.

В школе этот симпатичный мальчик с виду был паинькой – никогда не бузил, не участвовал в проделках шпаны и не входил в дурные компании. Но ни с кем не дружил и, не участвуя в делах класса, особо ни с кем не общался. Заходил в класс, засунув руки в карманы в практически домашней одежде, доставал из-за пазухи пару тетрадок, бросив их на одну из задних парт, и расслабленно опускался на стул. Всё. Больше теребить или кантовать его куда-то было бесполезно – только невнятные междометия и пожимание плечами в ответ. Так что одноклассники просто перестали его замечать. Книг и ранцев, не считая начальных классов, он не носил с собой никогда. На школьные мероприятия не ходил, в общественной работе не участвовал. Для всех в школе Дима Панаев был закрытой книгой. И учителя ничего с этим не могли поделать. Его отец, крупный чиновник одного из департаментов, практически не был доступен для их претензий по поводу некоторых изъянов в воспитании сына. Мать – домохозяйка, в ответ на замечания учителей только стенала, что у него сложный характер и что он почти с ней не разговаривает. Да и что учителям было ставить Диме в вину? Кроме безынициативности и расхлябанности? Ведь учился-то он… ну, скажем так – более-менее. А мог бы лучше. Если б учился.

Дима не любил школу. Она его злила – из-за у краденного у него и бездарно растранжиренного на пустяки времени. Всю школьную программу, при желании, можно пройти за пару лет. Так что уж лучше книгу почитать: древних и нынешних философов, средневековых просветителей, психологов различных мастей, познавательные издания – Большую Энциклопедию и серию ЖЗЛ. Научные журналы и сборники тоже интересны. Благо, домашняя библиотека, собранная ещё мамиными дедом и отцом, была великолепна. Школа только отвлекала Диму от решения с их помощью глобальных вопросов: как, почему и для чего существует человек и вся земная цивилизация? Чего достигла? Куда катится? Какова цель? И зачем живёт человек?

Рано научившись читать и познакомившись с самыми тонкими книгами в этой библиотеке, он стал воспринимать себя любопытным гостем на Земле, распахнувшей перед ним свои богатства. А, после поступления в школу, ему стали внушать, что он маленький неуч, которого надо тыкать носом во всякие мелочи, втолковывая их важность: «Жи и ши пишется с буквой и». Какая разница? Или, например: «Сила это вес, умноженный на расстояние». Что может быть абсурднее? Разве есть у ветра вес, когда он превращается в ураган?

И он пришёл к выводу, что школа это место, где детей учат видеть искажённую картину мира. И почти перестал тратить на неё свою умственную энергию. Хотя, куда деваться – надо. Не хочется по два года в одном классе учиться. Одноклассников он воспринимал, как существ с другой планеты. У них своя жизнь – где вес умножают на метры, у него своя – с древними философами, рассуждающими о множественности миров.

В итоге, хоть и не с самым лучшим аттестатом, школу Дима окончил. И – даже не поучаствовав в выпускных мероприятиях – с облегчением захлопнул за собой её дверь.

А дальше началась обычная жизнь.

Правда, сначала в ней был архитектурный институт, куда его засунул отец с помощью своих знакомых. И учился он там примерно так же, как в школе. То есть – отбывал. Отбыл.

Люди привыкли, что у них в домах есть маленькие окна и узкие двери? Он им их нарисует. Хотя он бы с этим поспорил. Почему бы им не жить в лёгких прозрачных полусферах? Красиво. И значительная экономия – хотя бы, на оконных рамах и фундаментах. Не говоря уж о стенах. Или – в подземных городах, сохраняющих в домах тепло и не требующих кирпичной кладки. Отполировал там камень или зацементировал стены и – готово! Жилая пещера на тысячелетия. А природой любоваться можно и во время прогулки. Часто ли смотрит человек в окна, находясь дома? Всё больше – в компьютер и телевизор. Но строительные мэтры оскорбятся таким нововведением. Их учили – люди предпочитают дома, построенные по привычным стандартам. Он им и нарисует такие – с массой окон, сейсмоустойчивыми мощными фундаментами и стенами и многотонными крышами. И затем построит их. Пользуйтесь! «Жи и ши пишется с буквой и».

Конечно, Дима мог бы выбрать себе другую специальность, соответствующую его интересам. И стать, например, историком. Но из-за утвердившихся тенденций в гуманитарных областях Дима, скорее всего, после обучения в них утратил бы свободу своих суждений. Ведь гуманитарные вузы также ковали кадры по единому шаблону – на основе сложившихся авторитетных мнений. Вернее – заблуждений. «Материя первична, дух вторичен». Аналогично окнам в архитектуре. Поэтому архитектурный вуз был даже предпочтительнее. Ничем не хуже любого другого технического Прокрустова ложа. Он давал свод знаний, понятий и терминов, принятых кем-то и помогающих ваять или возводить то, что от тебя ожидают.

И у него это прекрасно получалось.

После года работы на стройках инженером, а затем – пары лет архитектором-проектировщиком в частном Архитектурном Бюро, Дима стал профессионалом в том, как надо соответствовать ожиданиям. Об этом у него имелись лестные характеристики. И в двадцать пять его взяли работать экспертом в одну авторитетную экспертную фирму, дающую предварительное заключения по проектной строительной документации. Там и работа была спокойнее, и оклад выше. И монстров ваять не надо. Ему всё ещё хотелось выйти за рамки привычного. А пока вот приходилось указывать другим эти самые рамки и стандарты.

Смешно. И грустно.

И самое грустное – теперь, согласно требованиям фирмы, Диме приходилось соблюдать строгий дресс-код в одежде, сковывающей его наподобие древней рыцарской сбруи. А он любил свободную форму одежды – футболки и демократичные джинсы. И на стройке, и в Архитектурном Бюро на его босяцкий внешний вид всегда смотрели сквозь пальцы, о чёи он иногда вспоминал с ностальгией.

Кроме того – поскольку фирма была довольно известной и раскрученной – его стол постоянно был завален папками с проектами, ждущими его заключения. Приходилось работать, не покладая… головы. Потому что в данном случае его руки никому не были нужны. Такой темп сильно выматывал.

Выручали перерывы. На кофе, который Дима теперь чрезвычайно полюбил. От него и мозги активизировались, и, хоть на время, из них можно было выкинуть все эти СНиПы и ЕНИРы. А настоящей отдушиной в этом царстве рамок для него был обеденный перерыв. Дима не любил есть в кафе. Там обычно было многолюдно и шумно. Да и предлагаемые блюда нагоняли скуку. Он обожал неспешные прогулки по округе. А после них он мог за раз съесть целое кольцо краковской колбасы и обязательно без хлеба. Дома мать его за это ругала. Говорила – так много колбасы сразу есть не полезно. И надо с хлебом. Скукота. Дима покупал колбасу или сыр с батоном в магазине, расположенным недалеко от его фирмы. Запивая потом всё это большим количеством кофе. А суп, котлеты – это он и дома вечером поест. Чтобы мать не обижать, которая полдня их готовила.

А какие после этого могут быть книги или философствования? Правильно – никаких. Только ложиться спать – чтобы назавтра успешно продолжить крушить гору проектов.

В общем, скучная и неправильная у Димы была жизнь

Пока однажды он не познакомился с одним интересным субъектом, носящим гордое имя Альберт. А в просторечии – Бертик. Именно это знакомство привело к той самой Диминой прогулке, совместно с рюкзаком на верёвке, по магазину, расположенному рядом с домом, где жил Бертик. И где работала Катя – будущий подтопленец.

Бертик показал тогда Диме другой мир, в котором всё становится другим. Но для этого самому надо стать другим. Он и стал.

Запутанно, конечно. Но Дима пока и сам не знал, как всё это объяснить. Он перестраивался.