Читать книгу Врачебная тайна доктора Штанца - Алекс Борджиа - Страница 8

Абелард Вагнер глотнул горячего травяного настоя и взял в руки свежий выпуск местной газеты. Положение первого советника бургомистра города Вюрцбурга, обязывало его знать все последние новости. И даже если большая их часть была ему уже известна, так как всё проходило через магистрат, он всегда находил что-нибудь новое.

В какой-то момент он так увлёкся изучением свежей прессы, что даже вздрогнул, когда в дверь его спальни, где он предпочитал завтракать в одиночестве, громко и настойчиво постучали.

– Войдите, – раздражённо пригласил он того, кто постучал, и положил газету обратно на стол.

В спальню вошёл его личный слуга, Фредди.

– Прошу простить за беспокойство, – извинился с порога слуга, прочитав по взгляду хозяина недовольство, – но вам принесли письмо из магистрата.

Абелард махнул рукой, как бы призывая подойти и отдать письмо. Слуга смело шагнул к столику и протянул своему хозяину поднос, на котором лежал запечатанный конверт. Взяв его, Абелард приказал слуге незамедлительно удалиться.

Как только слуга закрыл за сбой дверь, Абелард вскрыл, лежащим рядом ножом, конверт и прочитал:

«Уважаемый герр Вагнер, сообщаю вам, что сегодня будет рассматриваться выдача лицензии на ведение врачебной практики в нашем городе, доктору Штанцу, письменное прошение которого поступило к нам не далее, как вчера вечером. А потому прошу вас прибыть в магистрат, не позднее одиннадцати часов утра».

Письмо было без подписи, но Абелард и так знал от кого оно. Взглянув на часы, стоящие на комоде из красного дерева, он убедился, что у него в запасе, был ещё целый час. В конце концов, он первый советник, и без него никто не начнёт заседание в отсутствие бургомистра.

Отложив письмо, он снова взял в руки газету. Пробежав все колонки с уже устаревшими новостями, его взгляд, вдруг, привлекла маленькая, но бойко написанная статья, находящаяся в криминальном разделе.

«Вчера днём, в нашем славном и тихом городе, произошла страшная трагедия. В одном из домов по Малой улице, были найдены мёртвыми, всем известные нам, почтенные и многими уважаемые, жители нашего города, Георг и Эльза Хорьх. А так же их дочь, Герти. Чета Хорьх вела спокойный обыденный образ жизни и никогда не была замешана, в каких либо скандалах. Они сдавали в своём доме приезжим жильё и всегда исправно платили налоги.

Первыми забили тревогу соседи и местный пресвитер, заметив, что ни кто из четы Хорьх уже более трёх дней не появлялся на улице и в магазинах, где они всегда закупались.

Пришедшие к ним домой люди, к своему ужасу, обнаружили лишь растерзанные тела хозяев. Георг и Эльза были зверски и цинично убиты не установленным орудием. Их совсем юная дочь, лежала у себя в спальне. В её смерти криминала не обнаружено. Тем более по утверждению пресвитера Георг Хорьх сам просил его отпеть девочку, умершую якобы из-за тяжёлой продолжительной болезни.

К нашему счастью дело о расследовании этого страшного преступления было поручено лучшему инспектору нашего города, Иоахиму Леманну».

Заметка была небольшой, но сильно бросалась в глаза.

– Чёрт бы их побрал! – выругался магистр и отбросил от себя газету.

Вскочив с места, так, что зацепил коленями крышку столика, и, опрокинул кружку с горячим травяным настоем, который тут же впитала брошенная газета, он схватил со стула пиджак, и громко хлопнув дверью, вышел из комнаты.

Вся администрация города располагалась в здании Вюрцбургской резиденции. Там же находился и магистрат.

Резиденция находилась в самом центре города. Это был огромный архитектурный комплекс, построенный в стиле барокко. Оформленный и внутри и снаружи, по всем канонам того времени, и представляющий из себя настоящий шедевр зодчества многих именитых художников и мастеров великой венецианской школы, он вызывал трепет, уважение и интерес у всех жителей и гостей Вюрцбурга.

Располагалась резиденция недалеко от дома Вагнера, поэтому через каких-то четверть часа, он был уже на месте.

В дверях его встретили депутаты. Они стояли, разбившись на небольшие группки, которые бурно обсуждали самые последние события города.

– А вот и наш Абелард! – воскликнул один из них, когда Вагнер ворвался в здание.

– Не сейчас! – отмахнулся от него первый советник.

Он пробежался быстрым взглядом по присутствующим и, выхватив из толпы одного из них, резко и громко заговорил:

– А, герр Браун! – обратился он к тучному невысокому господину с огромной головой и обвисшими щеками. – Кажется, наша пресса находится под вашей юрисдикцией, не так ли?

– Всё верно, господин Вагнер, – ответил мужчина, делая шаг навстречу.

– Тогда, что за ужас пишет ваша газета? Я уже не говорю о жёсткой форме описания самого инцидента.

– Но, но… – заикаясь, пробормотал герр Браун. – Я не понимаю?

В приёмном зале воцарилась тишина.

– Хорошо, я вам напомню, – раздражённо ответил Вагнер. – Я говорю об ужасном убийстве семьи Хорьх, которое описывает наша газета в красках. Я не позволю! Если это прочтёт бургомистр; ни вам, ни мне не поздоровится. Где ваши цензоры? Вы хотите, чтобы вас закрыли, как «Райнише Меркур»?

– Что же я мог сделать, если вёрстку делали без меня? – ответил герр Браун. – А к тому же, сам редактор «Unser Stadt», пропустил эту заметку в данный выпуск. Приказ был, какой? Ни слова о политики. Этого правила, мы и придерживаемся. А что же вы тогда прикажете печатать? Французских газет и журналов нам теперь не привозят, тоже запретили. Людям больше негде просвещаться.

Вагнер лишь махнул рукой, словно показывая, что теперь это уже неважно.

– Ладно, – сказал он, осмотрев остальных присутствующих, – через десять минут прошу всех быть в зале заседаний.

После этих слов он прошёл через толпу и исчез за дверями, ведущими в тот самый зал.

Когда все присутствующие заняли в зале заседаний свои места, Вагнер и два его помощника уже сидели за столом. Само помещение и расположение скамеек в нём, напоминали университетскую кафедру.

В центре стола было оставлено место для бургомистра, который сейчас отсутствовал. Справа от него сидел первый советник Абелард Вагнер, который временно выполнял функции бургомистра, а слева – просто советник, Адольф Менгер, медик по образованию. Рядом, в нише под архитектурным сводом, украшенным лепниной в виде венка, сидел секретарь собрания, Отто Гюйгц.

Когда все присутствующие в зале, заняли свои места, и наконец, воцарилась тишина, Отто Гюйгц встал и сообщил о повестках дня. Первой повесткой, была выдача лицензий и их налоговых обложений.

Сначала зачитали прошение некого пекаря, просившего разрешить открыть свою лавку. Для оценки он принёс с собой целый лоток хлебобулочных изделий, но его, конечно же, с ним даже не подпустили к зданию дворца. Пришлось все изделия раздать уличной страже. Ему назначили налог, в виде пятидесяти талеров, или ста гульденов. Для начала, это были небольшие деньги, но магистрат оставлял за собой право в дальнейшем увеличить этот налог, если дела пекаря пойдут в гору и он захочет расширить сеть своих лавок.

Следом было рассмотрение ещё нескольких подобных дел. И наконец, речь зашла о выдаче разрешения на ведение постоянной врачебной деятельности на территории города Вюрцбурга. Прошение было подано неким Хенриком Штанцем.

– Пригласите господина Штанца за кафедру, – сказал Вагнер, рассматривая прошение.

С ближайшей скамьи встал человек и подошёл к кафедре. Это был мужчина средних лет, очень высокого роста, с довольно волевыми чертами лица, которое мы описывали ранее. Он снял с себя шляпу и встал лицом к заседателям.

– Итак, вы утверждаете, что вы доктор, – обратился к нему Вагнер.

– Так и есть, – твёрдо ответил мужчина, и звук его мощного голоса пронзил слух всех присутствующих чуть ли не до самого их мозга, несколько раз отразившись от стен огромного помещения.

– У вас есть документы, подтверждающие вашу квалификацию? – вновь задал ему вопрос Абелард.

– Есть, – ответил мужчина, и, вынув из-под надетого на него чёрного камзола свёрнутые бумаги, подошёл к главе заседания и протянул ему интересующие его бумаги.

Абелард принял их из рук в руки, и, развернув, стал внимательно изучать. Через несколько минут он удовлетворённо кивнул головой и положил бумаги рядом с собой, прикрыв их своей ладонью.

– Значит, вы окончили Пражский университет, – как бы констатируя, проговорил он.

– Да, окончил,– сказал доктор. – И служил военным врачом во время наполеоновских войн, где получил самую лучшую за свою жизнь практику. Так же имею несколько изданных трудов, по инфекционным заболеваниям и военно-полевой практике.

– Есть у вас с собой, хоть одно из этих изданий? – с любопытством спросил Вагнер.

– К сожалению, с собой, у меня их нет.

– Позвольте задать доктору несколько простых вопросов? – спросил у Вагнера, Адольф Менгер.

– Задавайте, – ответил тот, облокачиваясь на высокую спинку кресла.

– Я, как человек, имеющий докторскую степень, хотел бы проверить ваши знания, – обратился Адольф к Штанцу. – Что, по-вашему, означает аблепсия и делирий.

– Думаю, что ответить на эти вопросы, в состоянии даже студенты первого курса,– будто немного обиженно, прокомментировал заданный ему вопрос, доктор Штанц. – Но извольте: аблепсия – это полная слепота человеческого глаза. Делирий – это словесный бред лишённого разума человека.

– А каков будет диагноз человека с постоянным жаром тела, выделением кровавой мокроты при кашле и жалобами на сильные боли в грудной клетке?

– Скорей всего этот человек окажется болен чахоткой,– спокойно ответил Штанц,– но без предварительного личного осмотра больного, я не был бы так однозначен. Ведь есть и другие болезни с подобными симптомами. Для более точного диагноза я бы применил метод аускультации лёгких.

– И каково будет назначенное вами лечение? – язвительно спросил Менгер.

– Назначил бы болеутоляющие препараты, способные облегчить страдания больного при уходе из жизни, так как человек всё равно обречён на смерть.

– Как? – изумился подобному ответу герр Менгер. – И вы доктор, не назначили бы больному кровопускание, диету и свежий воздух? Я уже не говорю о применении пневмоторокса.

– Боюсь вас огорчить, но вижу, что вы сторонник старой школы и не читали моих трудов об инфекционных заболеваниях, одним из которых и является чахотка. Только на запущенной стадии заражения больному уже ничего не поможет. Но уверяю вас, что это ненадолго. Рано или поздно мы, учёные мужи, обязательно изобретём методы борьбы с этой инфекцией.

Такая речь вызвала негодование у герр Менгера и показалась ему слишком пафосной, но он сдержался от резких высказываний и решил задать другой вопрос.

– Назовите основные тезисы гуморальной теории Гиппократа, – не унимался советник.

– Если вы имеете в виду учение о четырёх элементах земли, каждому из которых соответствуют жидкости текущие в человеческом теле, то я её не разделяю, – бесстрастно сказал доктор Штанц.

– Вы бросаете вызов учениям самого Гиппократа? – возмущённо спросил его герр Менгер.

– Я не имею такой чести и такого ума, чтобы бросить вызов, нашему отцу медицины, – приложив руку к груди, ответил Штанц, – но я считаю, что с течением времени, знания и опыт людей возрастают и дарят нам новые открытия. Я ни сколько не умоляю трудов и заслуг Гиппократа, но считаю, что в наше время, медицина ушла далеко вперёд, и нельзя не принимать новых истин.

– Как смеете вы говорить об истинах, о которых и понятия не имеете? – вспылил герр Менгер, привставая. На этот раз он не смог себя сдержать.

– Для меня истиной в медицине служит то, что можно применить на практике, а не то, что выражается только в теориях. Теоретическими знаниями вы не спасёте жизнь человека, и не вылечите его, только предложив посмотреть на луну, когда Марс в Козероге.

– Да как вы можете объяснять этими примитивными примерами… – чуть ли не крича на него, заговорил герр Менгер, но тут же был одёрнут рукой Вагнера.

Просто глава заседания вовремя понял, что так мирно начавшаяся дискуссия перерастает в горячий спор, двух сильных, образованных и имеющих каждый свою точку зрения, людей. А на подобные дебаты у их собрания не было времени.

– Доспорите потом господа, – сказал он им обоим, устав от этой перепалки. Тем более что он был довольно далёк от медицины, имея за плечами лишь гуманитарное образование.

– Надеюсь, мы не сильно оскорбили вас, этими вопросами? – спросил доктора Штанца, Вагнер,– Просто ваше имя мы слышим впервые, а между тем, вы утверждаете, что человек достаточно известный в своих кругах. Но не будем больше злоупотреблять вашим самолюбием и временем. Я вижу, что вы человек учёный, и достаточно серьёзный. Я подписываю вам лицензию на ведение врачебной практики в нашем городе, и назначаю вам ежегодную налоговую ставку, в сто двадцать гульденов. И если вы действительно хороший доктор, то с лёгкостью сможете вносить в нашу казну эту небольшую сумму.

После этих слов, он взял поданную ему секретарём бумагу, и подписал её. Затем собрал те документы, которые взял у доктора Штанца, и все их отдал ему.

Штанц с почтением поклонился и, приняв бумаги, снова занял своё место на скамье, под пристальным и немного ненавистным взглядом Адольфа Менгера.

Дело в том, что у советника бургомистра в городе была своя частная врачебная практика, и довольно большое количество постоянных клиентов, поэтому в лице доктора Штанца, он усмотрел явную угрозу и соперничество.

Дальше, доктор Штанц спокойно просидел часть заседания, пока речь не зашла о политических вопросах. Они решались без присутствия посторонних. Доктор, и ещё несколько лишних человек откланялись и покинули здание главной резиденции города.

В зале же заседаний разгорелась нешуточная дискуссия. После пары вопросов, касающихся политики, перешли к тому, с чем Абелард Вагнер пришёл с самого утра.

– Я хотел бы видеть начальника местной жандармерии, Генриха Штольца, – объявил он неожиданно.

– Я здесь, герр Вагнер, – отозвался высокий пожилой человек, с длинными тонкими усами, по выправке которого можно было, смело утверждать, что он бывший военный.

– Отлично, – сказал Вагнер. – Прошу вас спуститься сюда, и рассказать подробнее об убийстве семьи Хорьх, о котором так красноречиво написано в нашей сегодняшней прессе, – и после последних слов он косо посмотрел на того, кто отвечал за проверку подобных публикаций в их местной газете.

Высокий господин быстро спустился со своего места и встал за кафедрой.

– Надеюсь, вы обладаете достаточной информацией, чтобы информировать нас о случившемся?

– Конечно, – ответил высокий господин.

– Отлично. Иначе я бы усомнился в необходимости существования вашего нового подразделения в нашем городе и счёл его финансирование военным министерством, бесполезной тратой государственных денег.

Так герр Вагнер намекнул на своё недоверие к недавно открытому в их городе аппарату полиции.

– Итак, мы вас слушаем.

– Ровно сутки назад, в своём собственном доме, расположенном по Малой улице, были найдены тела мужа и жены семьи Хорьх, – начал свой доклад начальник жандармерии. – На месте работала наша группа, которую возглавил лучший инспектор города, Иоахим Леманн. Пока, мотив этого преступления нам не ясен. К сожалению, на обычное ограбление, это не похоже. Опрос соседей показал, что незадолго до этого, у них останавливался человек. Приезжий. Он прожил у них всего четыре дня, и на пятый съехал.

– А как они были убиты? – поинтересовался заместитель, Менгер. – А то газета очень мутно и невнятно об этом пишет.

Абелард Вагнер кхекнул, посмотрев на Адольфа.

– Им разорвали горло, – громко ответил шеф полиции.

По залу пронеслись гул и оханье.

– Тише! – выкрикнул герр Вагнер. – Каким орудием убийства, мог, по вашему мнению, действовать убийца? – обратился он с новым вопросом к шефу полиции.

– Не знаю, – ответил герр Штольц, – но их шеи разодраны так, словно это сделал дикий зверь своими клыками, нежели человек каким-то предметом.

По залу вновь пронеслась волна негодования.

– Ну что же, – проговорил, наконец, герр Вагнер, когда гул затих, – прошу вас лично проконтроливать расследование этого дела, и не позднее чем через неделю, ко дню нашего следующего заседания, иметь гораздо больше информации об убийстве семьи Хорьх.

– Кстати, – обратился к шефу полиции Адольф Менгер, – а вы узнали, кто был их последним квартиросъёмщиком?

– Конечно, – спокойно ответил господин Штольц.

– И какого же его имя?

– Это был, герр Хенрик Штанц!

В зале воцарилась тишина.

– Хорошо, – сказал, господин Вагнер, нарушив молчание из-за наступившего недоумения у всех присутствующих. – К сожалению, герр Штанц уже ушёл, поэтому прошу вас, в ближайшее время, встретиться с ним, и как следует расспросить о его последних днях в доме четы Хорьх. А куда он, кстати, переехал сейчас?

– По имеющимся у нас сведениям, герр Штанц, купил дом фон Веберов, – с улыбкой иронии ответил шеф полиции, довольный тем, что может показать свою осведомлённость почти обо всём, что происходит в городе.

– Теперь я вижу, что вы не зря тратите деньги из нашего военного бюджета и справляетесь с возложенными на ваше подразделение обязанностями, – похвалил его, герр Вагнер, удовлетворившись полученными ответами, и тут же добавил, – будем надеяться, что ваш инспектор во всём разберётся.

Затем, немного помолчав, он встал из-за своего стола и, вытирая со лба пот, громко объявил:

– Позвольте на этом закончить наш сегодняшний рабочий день. Заседание закрыто!

Через несколько минут зал опустел, а от здания резиденции, стали отъезжать, один за другим, ожидавшие своих господ, экипажи.