Читать книгу Саламанкеро - Анна Михалевская - Страница 11

Только свободный пройдет рубежи, ибо не увидит их…

Анабелла облизала пересохшие губы, оторвала ногу от скользкого камня и нащупала впереди новую опору. Замерла, рывком перенесла вес.

Пройдет рубежи, ибо не увидит их…

Капля со свода угодила на макушку, и саламанкеро неловко качнулась. Представила, как соскальзывает в чернильную воду подземной реки, течение бьет ее о камни, крутит воронкой, тянет вниз…

Она медленно разогнулась.

Еще не так давно слова Лукена, наспех нацарапанные на подвальной плите, казались верхом нелепости. Анабеллу с детства учили не просто видеть препятствия, а подмечать любые мелочи, сопоставлять их, делать выводы – чтобы предусмотреть последствия, рассчитать единственно правильный момент, повернуть ход судеб в «нужную» сторону.

Если границы есть, какой толк их не признавать и разбивать голову о глухую стену? Это трудно понять, сидя в уютном кресле рядом с растопленным камином. И бегая по Соккело. И выполняя заказы дукэ. Зато подземелье сшибало сомнения напрочь.

Когда не разглядеть собственных рук, когда шум реки топит все звуки и нет точки опоры, порожденные воображением рубежи становятся ярче яви. Она только что пережила это, представляя, как воды смыкаются над головой. Анабелла будто и впрямь захлебнулась, почувствовала, как зашлись болью обожженные водой легкие.

На сегодня хватит!

Женщина развернулась, мысленно воссоздала пройденный путь, сосредоточенно пошла назад.

Подземная река отыскалась летом. Случайно. Если вообще в этом мире есть место случайности.

Окончилась торжественная часть приема, Анабелла с апломбом отыграла роль загадочной дивы для гостей дукэ, спустилась в сад и оттуда – в старый парк. Голова раскалывалась – светские беседы, как слоеные пироги с двойными, тройными коржами-смыслами, вызывали тошноту, скулы сводило от прилипшей к лицу вежливой улыбки.

Во время прогулки она споткнулась о торчащее в земле металлическое кольцо, потянула на себя – поросшая травой плита нехотя открыла черный проем. Пахнуло сыростью, холод лизнул руку. Анабелла помедлила, но возвращаться на торжественный прием не хотелось, и она нащупала ногой волглую ступеньку.

Однако наведаться во дворец пришлось, и не один раз – сперва за фонарем, потом за факелом, лучиной. Все без толку. Стоило поставить ногу на последнюю ступеньку, как любой источник света гас, и дальше приходилось идти в кромешней тьме.

Было то естественным явлением или проделками Лукена, никто теперь уже не скажет. Прядильщик не оставил никаких записей, кроме одной – увековеченной на подвальной плите.

Саламанкеро навещала подземелье каждый день, привыкая передвигаться в кромешней темноте. Добавляла новые шаги к изведанной территории. Через месяц таких вылазок Анабелла дошла до берега подземной реки. Через два – ступила на камни в воду. Ноги постоянно соскальзывали, но Анабелла твердо решила – она должна добраться до другого берега. Интересно, дошел ли туда Лукен? А может, погиб в дороге, или сгинул в Непознанном, как Отступник?..

Ступеньки – наконец-то! Женщина поспешно выбралась на поверхность, поглубже закуталась в плащ, прячась от надоевших за зиму снежных хлопьев.

Отступник хотел всего лишь спасти свой дом, но получилось, что дал прядильщикам бессмысленную свободу. А чего хотел Лукен? Чего хочет Чужак? Анабелла усмехнулась. Когда-нибудь она докопается до истины, если та вообще существует.

Не видеть рубежи – ладно. Но как отказаться от желания познать препятствие? Ведь это самый простой способ его преодолеть. Отступник первым взялся препарировать послания звезд, искать в них человеческий смысл. До него саламанкеро следовали пути нити, всецело подчиняясь Кош. У звезды не было других рук, кроме рук прядильщиков. Когда судьбе сопротивлялись или обманом предотвращали ее, мастера восстанавливали гармонию нитей жизни.

Если Кош хотела передать свою волю, на запястьях саламанкеро появлялись мерцающие знаки, подобно нити обвивая руку, они указывали единственно верный путь. Еще неизвестно, что было проще – подчиниться чужой воле или остаться верным своей прихоти. Лица древних на фресках старинного храма Альберы не выглядели ни праздными, ни пустыми.

Нынешние прядильщики почти лишены подсказок. Осталась только едва заметная нить, которую видит мастер, если сам находит верный путь. Кош перестала помогать им, и знаки исчезли с запястий с тех пор, как Отступник вышел из прадерева в Непознанное. Теперь татуировки на запястьях ставил Чужак, когда саламанкеро проходил посвящение. Но что значило его клеймо по сравнению с откровением звезды?..

Плита послушно легла на место. Женщина забросала ее снегом, прочитала охранные ритмы – дабы не искушать Дамиана. Необычное подземелье, скорее всего, вызовет у дукэ интерес. А вот этого Анабелле хотелось меньше всего. Прежде она должна разгадать шараду Лукена. Сейчас это казалось важным для всех – Аторе, Альберы, гильдии. Что-то саламанкеро не понимают. А старый прядильщик разобрался и оставил подсказку.

В сумерках припорошенный снегом парк походил на огромный вымерший тоннель.

Женщина ускорила шаг – ей просто необходим плотный ужин и жарко растопленный камин. Благо, гостеприимство дукэ безупречно. У него отлично получались золотые клетки, и Анабелла собиралась этим воспользоваться.

В холле встретился Дрэго, по обыкновению учтиво поклонился, а заодно обшарил взглядом с головы до ног. Следил? Вряд ли у старика хватит прыти. Анабелла подхватила намокший подол плаща, ступила на лестницу, не торопясь пошла наверх.

Она остановилась перед своими покоями, прислушалась – тихо, подозрительно тихо. Тем не менее явственно ощущалось чужое присутствие. Анабелла закрыла глаза – видение дрогнуло, исчезло. Даже так?! Некто выдает себя с головой! Женщина распахнула дверь, на ходу сняла перчатки, бросила на каминную доску. Не глядя на гостя, опустилась в кресло.

– Удалась прогулка?

– Вполне.

Она насторожилась. Уже прознал? В подземелье не хотелось пускать никого, это ее тайна.

Анабелла подняла голову, привычно встретила холодный взгляд. Нет, не знает. Тянет время, ждет ее промаха.

А он постарел, вдруг поняла Анабелла. Заострился нос, согнулись плечи, в глазах поселилась смертная скука.

Гость слегка развернулся в кресле, треснуло полено в камине, ярче вспыхнул огонь, блик упал на лицо – и все стало на места. Заносчиво вздернутый подбородок, искривленные в ироничной усмешке губы, вместо глаз – щелки-бойницы. Великий полководец во всей красе! Но ведь было мгновение слабости, Анабелле не привиделось. Застать Ферро врасплох непросто, точнее – невозможно. По крайней мере, никому раньше это не удавалось. Не иначе как мир скоро провалится в бездну к Зер.

Дукэ выдерживал паузу. Саламанкеро сдалась первой, у нее не было настроения для игр.

– Чем обязана?

Голос против воли дрогнул. Неужели страх, отстраненно подумала Анабелла, предвосхищая любимый вопрос Ферро. Нет, прошло время, когда дукэ мог ее запугать. Просто накопилась усталость за день.

– Решил пожить в Женаве, вы же не против? – Ферро поднялся с кресла, взял с камина перчатки и с неподдельным интересом принялся изучать узор на манжетах. – Плохо выглядите, Аторе вас не щадит.

Дукэ перевел взгляд на Анабеллу. Жаркий поток ударил саламанкеро в затылок, кровь прилила к щекам.

Женщина подавила волну раздражения. Ферро никогда не упускал случая позлословить. До сих пор не успокоился – все состязается. С Аторе, с гильдией, с миром. Изменилось бы что-то, если бы дукэ научился просить, а не требовать, уважать, а не унижать? Возможно. Но кого она обманывает, Ферро никогда не признается, что совершил ошибку. А значит, никогда ее не исправит.

– Слишком долгие предисловия, дорогой дукэ, – Анабелла откинулась на спинку кресла. – Вы же не будете утверждать, что соскучились. Так в чем дело? Неужели всесильному прядильщику понадобилась помощь?

– Напротив, хочу по-дружески предостеречь, – Ферро откликнулся на удивление быстро. – Вы не представляете, в какое дело ввязались. А я представляю. Это не спасет вас. И гильдию, ради которой так стараетесь. Забудьте про девушку и драку в Баккарассе. Навсегда. Считайте это приказом военного совета в моем лице.

– С каких это пор я стала вашим солдатом? Будьте любезны, напомните день!

– С тех самых, как я отбил первую атаку туар под Альберой, – с расстановкой ответил дукэ, будто объяснял ребенку прописные истины.

Анабелла закусила губу. С Ферро можно не соглашаться на словах, но гильдия действительно от него зависела. Безнадежно уверенного в себе полководца не брали туарские ятаганы. Непредсказуемый, рисковый стратег – он выигрывал сражение за сражением. Конечно, Аторе предпочел не задумываться, откуда у выскочки такая удача – не до щепетильности тогда было. А юная дочь главы гильдии засматривалась на статного воина и с трепетом ждала, когда закончится очередной поход. За слабость надо рассчитываться. Она платит свою дань уже двенадцать лет. Они все платят.

Женщина судорожно вздохнула.

– Не все в жизни решается приказами! – Анабелла выпрямилась в кресле. – А что до драки в Баккарассе – спасибо за любезное предупреждение. Я оценила ваш порыв.

– Как знаете. Впрочем, я так и думал. Вам никогда не нравились разумные советы.

Ферро шагнул к двери, резко оглянулся. На миг почудилось, что лицо дукэ стало беззащитным, под полями шляпы мелькнул давно забытый взгляд. И Анабелла растерялась – почувствовала себя неловко и неуютно, будто вышла за предел, где сама превратилась в другого человека.