Читать книгу Дорога из АДа - Борис Целавин - Страница 15

Часть 1

Для будильника это утро могло оказаться последним. Я просто чуть-чуть не дотянулся. Чудовищно вставать полпятого утра, когда уже привык вставать почти во столько же, но вечера.

– Дружба заставляет нас делать настоящие чудеса! – тихо матерился я, пытаясь на ощупь прихлопнуть этого звонючего гада.

В шесть утра, по, пробирающему до костей, как и обещала Глаша, «холодочку», я уже подходил к пруду, неся удочку в руке, а все остальные предметы в рюкзаке за спиной. Совершенно не представляя, как найду Фиму, которого ни разу не видел.

– Максим, – радостно махал мне с берега какой-то парень, – Иди сюда.

– Вот, телепень, – мысленно отругал я себя за бестолковость. – Кто тут ещё камуфляж носит? Зачем мне кого-то узнавать, я сам, за километр виден.

– Привет, Фима. Рассказывай что почём. Я, вот, удочку тебе принёс, от сердца отрываю, но, ты, как старожил, должен лучше места знать. Я протянул ему удочку, гордый своим благородством.

Фима, на удивление, как-то сразу погрустнел. Повертел удочку и, тяжело вздохнув, положил её на землю.

– Ну, ладно, ты же новенький, Может другое что, получше есть – показывай.

Я, совершенно не ожидавший такой реакции, снял рюкзак. Достал пакет с Фимиными вещами, не скрывая уже обиды и раздражения, стал выкладывать их рядом с удочкой.

– Удочка тебе не нравится, значит? Вот, тебе ваза, тогда, хрустальная, вот, сумочка дерматиновая, вот «фомка» железная, лови, на что хочешь! Я почти вколачивал их в берег, стараясь полнее выразить свой праведный гнев.

– Ну, что? – казалось, не замечая моего раздражения, он поднял с земли «фомку» и по-хозяйски оглядел ее со всех сторон, жить можно! Интуиция у тебя кой-какая есть. А теперь слушай сюда:

– Когда снег в пруд столкнут, у снежных карпов самый жор, аж подпрыгивают. Тут главное – интуиция. Что выбрать? Может гайку, а может трансформатор, или даже палку, вот эту длинную, с верёвкой и крючком, – он небрежно кивнул на удочку, – Зачем они вообще прилетают непонятно, карпы на них редко идут. Чувствуешь, например, гаечный ключ нужен. Тут ещё можно дальше напрячься, может полить чем, иногда полезно бывает. Вернее всего, конечно клей, так хватает лучше, но иногда можно и наоборот, маслом. А то, был случай, штуку такую нашли «Скипидар», так его на что хочешь мажь, карп сам на берег выпрыгивал, жаль быстро закончился.

В общем, чувствовать надо. Берём, значит, ключ и кидаем в воду. Если карпу не понравится, он его схватит и в зубах тебе обратно на берег принесёт. Тут, только успевай – вытаскивай. Он пока на берег сам не положит, нипочём изо рта не выпустит. Главное плавнее надо, чтоб из пасти не выдернуть. Одной рукой ключ берёшь, а другой за жабры – хвать, и на кукан! – Почти выкрикнул Фима, одновременно изобразив руками эту процедуру. – На кукан, это поговорка такая, от родителей ещё, – как бы извиняясь за несдержанность, гораздо тише, добавил он. – Мы-то их обычно в тряпки завязываем, потом тряпки сушим и в шкаф бельевой кладем, от них дух хороший.4

– А если, карпу понравится то, что я брошу?

– Тогда поминай, как звали. Только, это не страшно, по что же нам еще «По что», ты сам видел, там добра – всех карпов переловить хватит.

Внимательно выслушав Фиму, я ещё раз произвел осмотр своих снастей. Чугунная мясорубка, жостовский поднос, цветочный горшок, мотоциклетные очки (жалко, но ничего), маленькая спринцовка с машинным маслом – отличный выбор, учитывая всё рассказанное Фимой. Сомнения вызывал только горшок, сможет ли карп его ухватить?

– Начинать, пора. Главное не жадничай, если на что карп пошёл, больше двух раз не кидай. Они привыкнут и не принесут больше. Лучше в следующий раз попробуй. Хотя может не сработать, вкус у них меняется.

Так, поднос пригодится, очки жалко, попробую горшок, что ли? Поболтавшись на поверхности, пока я уже не стал волноваться, горшок всё-таки, набрав воды через отверстие в донышке, потихоньку утонул.

– Ждать-то долго?

– От карпа зависит. Большой, у него мозгу много, он думать будет долго, а мелочь всякая, та сразу потащит.

Решив ловить большого, я, запася терпением. Но скоро поняв, что если засну, клюну в воду раньше, чем клюнет карп, решил пожертвовать мясорубкой. Пусть пользуются, если что, мне не жалко. Капнув немного машинного масла я, с размаху зашвырнул её подальше. Только увидев огромный фонтан поднявшихся брызг, понял, что, наверное, распугал всех карпов и рыбалки сегодня не будет, а со мной уж точно разберутся, но, оказалось, никто не обратил на это внимания. Все сидели, уставившись на береговую линию, готовые в любой момент: «Схватить, и на кукан!». Выдохнув с облегчением, я последовал их примеру. Скоро из воды показалась ручка мясорубки, мясорубка, а за ней и голова карпа. Неуверенный в своей сноровке, я решил положиться на его педантичность. Схватился двумя руками за мясорубку, дернул, ручка выскользнула из рук. Карп, пролетев с мясорубкой в зубах метра три, отпустил ее, действительно только когда она коснулась берега – английская выдержка. На берегу, он сразу стал биться, пытаясь отползти в воду.

– Запеленай, – Фима кинул мне половину старой рубахи. – Клёвая у тебя мясорубка, уважительно заметил он.

– Хочешь, одолжу, – чувствуя некоторую неловкость за удочку, предложил я.

– А что – давай, – неожиданно легко согласился он. Вам с Глашей такой большой башки хватит, а мне к Зинке пустым возвращаться неохота. Если что, вечером занесу, если нет, не обессудь. Считай, что за науку заплатил.

– Забирай, Фим, а я пойду, для первого раза хватит.

Решив, что карпам хватит горшка, а без подноса и очков они обойдутся, я закинул снасти обратно в рюкзак, и, завязав карпа в узелок, с чувством выполненного долга, отправился домой.

Часть 2

– Масик, ну, что ты опять застыл, шевели булками, скоро весна, а мы всего третий раз на каток пришли.

– Теперь на два года вперед что ли накататься. Честно? Мне, кажется, я уже на три катался.

– Зануда ты, а ещё хоккеист.

– А еще волейболист, картингист, и гитарист. То, что я в детстве пробовал заниматься, чем попало, ни чего не значит. Главное кем я стал в итоге.

– Интересно-интересно!

– Скажу тебе по секрету, выбор был непрост. Я через многое прошел, многое попробовал, учился, порой испытывал настоящие трудности, но теперь точно могу сказать, кем стал. Не культуристом, не шахматистом, вот, совершенно не альпинистом…

– Не томи, Мася.

– Определенно я стал – пофигистом, трам-пам-пам. – несколько раз повернувшись вокруг своей оси, я сделал реверанс.

– И, какая от тебя польза, кроме вреда? Пофигисты, Мася, никому не интересны, кроме себя самого, да и это сомнительно. Только я по несказанной своей доброте умудряюсь находить некую целесообразность и пользу даже в таком пофигисте, как ты. Прямо сейчас, например, раз ты на машине можешь отвезти меня домой.

– Может ко мне домой?

– Иди уже, мотор грей, я ещё кружок прокачусь.

– Не ищу моей воли, но воли пославшего меня…5– бормотал я, с ожесточением стаскивая, коньки. – Что-то зачастила она к себе?

Дорога была паршивая, наступали сумерки, потом пошёл мокрый снег крупными хлопьями, видимость стала вообще никакая, а тут ещё Нюся заорала:

– Мака, осторожней, голубь!

– Нет, ну, ты видела, этот гад мне фак показал, а судя по звуку еще и на крышу нагадил.

– Спокойно Масик, паркуемся. У тебя тут на целое состояние, – она восхищенно осматривала голубиный помет на крыше машины.

– Действительно, чем их тут только кормят, силосом что ли, кажется, голубя было меньше, чем этого, – почему-то не разделяя ее восторгов, ответил я. Мысленно прикидывая, как убрать «урожай без потерь». Решив, что это не возможно, я уже собрался лезть за тряпкой и перчатками, когда Нюся неожиданно заявила:

– Не то, Масик, делаешь, когда такой фарт прет. Надо взять всю мелочь, сколько есть и каждую монетку закатать в отдельный комочек. Сложить из них пирамидку, и накрыть бумажкой. Ты чего? Ты, делай, давай!

– Поняв, что спорить бесполезно, я принялся лепить. Мелочи, как назло оказалось много, когда, совершенно окоченевшими руками, наконец-то накрыв свою пирамидку стольником, и прижав его куском гравия, я вопросительно уставился на подругу. Она ехидно усмехнулась и сказала:

– Теперь жди, когда вылупятся!

– Кто вылупится?

– Пятьдесят тюбетеек, на твою дурную голову! Пока, Мася! Не провожай я сама дойду. Демонстративно покачивая бедрами, она продефилировала через дорогу, в направлении своего дома, который действительно был недалеко.

По-прежнему ничего не понимая, я несколько раз посмотрел на пирамидку из комков, на неё, опять на пирамидку, снова на нее. Плюнул, сел в машину и захлопнул дверцу с такой силой, что сам вздрогнул и открыл глаза.

Часть 3

Грохот явно доносился из кухни.

Глашь, ты жива?

– Умоталась с карпом твоим, из рук все валиться. Вставай есть, а то на снегоробье скоро идти.

Судя по голосу, ни чего страшного не произошло.

– Не дашь порулить никуда я не пойду, лучше в «По что» еще пороюсь, там прикольно.

– Ишь, разошелся, ты эту снасть истрать сначала, а то натащил железяк всяких, шагу ступить не куда, поднос твой грохнулся, тебя же и разбудил. До следующей рыбалки терплю, а там, карп его забери, как хочешь, домой не приноси.

– Ценная же вещь. Для тебя старался, чтоб все по красоте. Что я, как дикий на доске все ношу.

– Вот и носи. А я тебя, так и быть, за рычаги посажу.

– Умеете Вы, барышня подход найти, – сказал я, уже подсаживаясь к столу, – Давай карпа пробовать…

Снегоробье привычно захватило меня. Управляться с ковшом получалось достаточно хорошо, но через какое-то время, стало накатывать чувство нереальности происходящего, сначала моментами, а потом все чаще и дольше. Так что, когда мы доехали до озера, я почти не отреагировал на Глашины поздравления.

4

Действительно, как я потом убедился, снежный карп отличался от обычной рыбы приятным ароматом, напоминающим жасмин, что совершенно не портило его вкуса. По вкусу он был похож на что-то среднее между курицей и кальмаром.

5

…ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца. (От Иоанна 5:30)