Читать книгу Дорога из АДа - Борис Целавин - Страница 17

От большой обитой дерматином двери сразу повеяло чем-то основательным и старинным, особенно внушительно выглядела латунная табличка с изящной гравировкой: «Председатель, доктор наук Лукьяненко С. М.», – я слегка напрягся, что-то смутно знакомое было в этом С. М.

Пару раз, стукнув по ручке, я, не дожидаясь ответа, открыл дверь: «Опа!» – Семен Михайлович, мой попутчик по купе, собственной персоной, сидел за массивным столом с инкрустированными тумбами. Он был погружён в изучение каких-то бумаг, но оторвавшись от них и увидев меня, просветлел лицом:

– Максим, я в вас не ошибся, давно ожидаю.

– Вот, как, а я признаться не ожидал, – начал я, – Объясните, пожалуйста, как я сюда попал и что происходит?

– Ни чего страшного, голубчик, поверьте, – поправляя очки, начал он. – Да, Вы присаживайтесь, я всё объясню, ну насколько смогу, конечно. Тема-то непростая.

– Искренне надеюсь, – сказал я, садясь на такой же основательный, как и всё в этом кабинете, стул с резными ножками.

– А, Вы, признаться, молодец, освоились, подругу завели. Простите великодушно, что вот так в тёмную Вас использовал, но это являлось необходимым условием эксперимента, наука требует. Смею надеяться опыт был Вам небезынтересен?

– Мягко сказано, я чуть умом не тронулся. Хотя местами забавно было, особенно местные жители эти, они с Земли вообще, или прикидываются. Так, Вы, рассказать собирались, что за эксперименты такие, над живыми людьми?

– Эксперимент скорее над энергиями, мы хотели создать особый мир, ну и без военных не обошлось, конечно. Выпьем чайку или вы кофе предпочитаете? Может и веселее пойдёт.

– Не откажусь, а то у меня от ваших преамбул, уже в горле пересохло.

Председатель открыл сервант, где обнаружился переливающийся хромом электрический чайник, заварочный чайник и две красивых китайского фарфора чашки. Не прошло и минуты, как передо мной стояла чашка с дымящимся ароматным чаем.

– Ну-с продолжим, – в очередной раз, поправив очки, сказал Семён Михайлович. – Так вот, Вы, Максим, конечно, помнить этого не можете, но было время, так называемой «холодной войны», когда всё, буквально до дрожи, боялись атомного конфликта. В одном научно-секретном институте возникла идея: Что, если не прятаться под землей от атомного взрыва, а на поверхности создать надежную защиту, из особого поля, вроде электрического. Ну, Теслу вспомнили, свои наработки добавили, экспериментальную модель собрали. Денег в то время на это не жалели. Решили в реальном масштабе сделать. Вот и получилось такое Козявино. Я понятно объясняю? Вы нить не теряете?

– Понятно, а я здесь причём.

– Всему свое время, молодой человек, имейте терпение. Принцип работы, боюсь, Вам будет непонятен. Скажу только, что вот в этих холмах огромные трубы, на них обмотки из толстой медной проволоки, а по внутреннему и внешнему руслам, кольцеобразно и разнонаправлено, течет электролит под слабым током. Устройство центральной трубы я и сам толком не знаю. Это дело физиков. Я же, извините, психолог, социолог и, в некотором роде, сталкер. Объект, как стратегический, давно уже никого не интересует, но мне удалось пробить небольшое финансирование, для продолжения научного эксперимента описывающего новое культурное сообщество, сложившееся в процессе эксперимента. Благо, кроме соли для электролита, небольшого количества продуктов и вещей нам ничего не требуется. Техника здесь сама движется, циркуляция в каналах не останавливается по неизвестной причине, электричество можно брать из воздуха, в общем, многое Вы сами видели.

– А со снегом, что, и с уборкой этой бестолковой?

– Снег стал появляться сразу после запуска, И не только здесь, но и на достаточно большом расстоянии отсюда, причём ночью появляется, а утром исчезает, не тает, а именно исчезает. Что интересно, если его успеть за ночь сгрести в воду – в озеро и в каналы, он там растает как обычно. Вода нам нужна. Как Вы понимаете, если остановится циркуляция всему эксперименту конец. Благо после строительства всю технику здесь оставили. Вот и трудимся, как можем.

– А людей то за что вообще сюда поселили, может, на собачках надо было попробовать?

Вообще-то, сначала планировался чисто военный объект, со сменным, раз пять лет, гарнизоном. Но, молодой-горячий, в ту пору, я предложил совместить эксперимент по выживанию с экспериментом построения коммунистического общества в отдельно взятом, изолированном поселении. Пусть с господдержкой (постепенно планировалось от неё отказаться), но надо же с чего-то начинать, а условия действительно казались почти идеальными. Меня поддержали.

Решили отобрать группу высокоморальных детдомовских детей выпускного возраста. Во избежание расслоения и неравенства, отобрали строго по средним показателям: красота, способности, доброта, сила, чтобы всё, насколько возможно, было сходно, никаких поводов для зависти и обид. Создали все условия: дома одинаковые, мебель, одежда.

– Карлик, тогда откуда?

– Пес его знает, недоглядели. Мелкий, вот и затерялся где-то, говорят из строителей. Заметили, когда эксперимент уже начался. Ну, я и подумал что так даже лучше, он человек с опытом, для особых поручений использую.

– Мышеложеством заниматься? – съехидничал я.

– А, что работает же, – как бы, не заметив моего ехидства, Семён Михайлович удивлённо развел руками.

– Вообщем собрали, объяснили суть эксперимента. Важность для родины. Предполагалось, что образование они смогут получать заочно и только по необходимым для эксперимента специальностям: агрономия, педагогика, медицина, инженерная техника. Обязательным было участие лишь в течение 15-ти лет.

Дальше заменить, желающих уйти, должны были дети, рождённые уже в этом социуме. Что бы исключить возрастное неравенство решили сделать процесс рождения циклическим, один раз в 15 лет, но по 20 девочек и 20 мальчиков соответственно. Ваша Аглая из второго потока, там, как раз, одного мальчика не хватало – техническая накладка.

– Вот, где собака порылась, кобелька для случки не хватало? – разозлился я.

– Не горячитесь, Максим, дело совершенно не в этом, но какое-то предопределение, согласитесь, в этом было.

– Соглашусь, Аглая мне очень нравится, но методы ваши…

– Таким образом, обеспечивалась стабильность популяции.

Профессора трудно было сбить с толку, похоже, он уже чувствовал себя в аудитории. Я решил больше не эмоционировать, и прослушать лекцию до конца.

– Всем участникам обещали пожизненное гособеспечение. В нынешних условиях, конечно, мы не смогли бы этого гарантировать. Однако, получилось, что уходить никто не пожелал. Очень скоро выяснилось, что техника в обслуживании не нуждается, люди не болеют, с агрономами и того хуже – ни деревьев ни кустарников. Тимофеевка, одуванчики, капуста, морковь, лук. Это всё, что здесь растёт, больше ничего. Хотя, почти всю мировую флору перепробовали. С фауной еще хуже, только люди и снежный карп. Пришлось генетикам над АСей потрудиться (Антропоморфный Самовоспроизводящийся объект), в магазине видели. Не очень это этично, совсем, по правде говоря, неэтично, но речь-то о спасении человечества шла.

Задумался, посмотрел в потолок, потом слегка улыбнулся и продолжил.

– Не поверите, ведь и ВАСей – Водных Антропоморфных Самовоспроизводящихся, тоже вывели. Русалок, по-вашему, слава Богу, карп прижился. Жалко их было, так что в Охотское море выпустили на спец базу, ВАСей наших, а как базу закрыли… Ну, понимаете. Вообщем, встретите – не пугайтесь, они безвредные, если не мутировали.

– За жабры и на кукан! – вспомнил я. – Как будто чувствуют, мужики, не то ловится, что планировалось. А с карпами вы что сделали, почему они, бедные, на гаечные ключи клюют?

– Не клюют, совершенно не клюют, а, напротив, очищают водоем, такая программа, но раз народ так интерпретирует, мне лично не жалко, главное, что б всех не повытаскали.

– Художественная самодеятельность, здесь то-же не плохо поставлена, – не без удовольствия съязвил я.

Напрасно иронизируете, эта, как Вы, изволили выразиться – самодеятельность, результат работы большой группы талантливейших ученых. Мы создавали будущее, светлое, заметьте. И что взять с собой в это будущее из темного прошлого, вопрос труднейший, требующий взвешенного похода. Сейчас невозможно даже представить, сколько копий было сломано, в дискуссиях, сколько пота и крови пролилось на полях научных сражений!

Голос профессора сорвался.

– Простите великодушно, ораторствовать принялся, но, право же, ни кому и дела нет до нашей работы, а поделиться хочется. Может, где то мы и погорячились. Но в целом работает, действует, как лампочки эти горящие, как техника, не понятно как – работает!

Литературу и вообще всякое старое искусство, нам показалось целесообразным, исключить вовсе. В литературе, масса различных мыслей, мнений, примеров недостойных подражания. Произведения искусства, такие как живопись, музыка, танец, пение, помимо разжигания страстей, эмоций могли породить желание творчества. Тот, кто преуспел бы больше, начал, выделяться, возбуждая зависть или почитание. Также разделились бы предпочтения по стилям и авторам, порождая споры и разногласия.

Совсем обойтись без этого всего, с точки зрения здорового образа жизни, полового воспитания и развития общих этических представлений было нельзя. Здесь я, без ложной скромности скажу, мы добились больших успехов. Нами были разработаны комплексы совместных мужеско-женских движений с умеренной спортивно-оздоровительно-эротической нагрузкой, позволявшей молодым людям, как оздоравливаться, так и налаживать социальные коммуникации. Живопись мы заменили окрашиванием общественных предметов и предметов личного пользования, исключая одежду и стены домов. Для пения же, составили сборник стихов-инструкций, положенных на музыку. Так они лучше внедрялись в сознание, также развивая, дыхательную систему.

– Да система здесь налажена лучше некуда, только меня-то зачем, я, вроде, не очень вписываюсь.

– Вот, к этому я и подводил.

– Для финансирования проекта нужно предоставлять новые научные данные, а виду длительности эксперимента, всё, что можно изучить и описать, уже изучено и описано. Просто дневники пожилого профессора, увы, никому не интересны. Я как раз, ехал из министерства, где с трудом доказал необходимость дальнейшего финансирования исследований. Встретил вас. Когда мы пообщались, сразу подумал: – Вот, чего нам не хватает. Молодого энергичного неглупого свежего человека. Дальше дело техники, по 50 руб. таксистам с указанием, куда надо довезти рыжего парня в камуфляже. То, что юношеское любопытство поведет вас дальше, и выведет к нам, в Козявино, я не сомневался. Вы уж простите старика, думал и Вам интересно будет, и проект сохраним.

– А, попросить нельзя было?

– Нет, тогда весь эффект насмарку, суть была в неожиданности. И, поверьте, Вам здесь действительно ничего не угрожало.

– Кроме дурдома, действительно ничего.

– Ну, не преувеличивайте, я всё время за Вами следил, если что вмешался бы. Зато, какой материальчик образовался, я Вам тут копию сделал на память, не возражаете. Профессор протянул мне довольно пухлую папку в красивом кожаном переплете.

– Надеюсь, моя миссия исполнена?

– А это, завит от того какое решение вы примете.

– То есть? – Я внутренне напрягся.

Обстоятельства, видите ли, складываются таким образом, что молодых Козявинцев придется адаптировать к реальной действительности, третье поколение здесь воспитать не получится, да и сами понимаете, принцип коммуны сейчас не актуален. Так, что Вы окажете большую услугу всем жителям, если поможете Аглае стать первой, так сказать, ласточкой в этом процессе. Тем более что как мне, представляется, это не должно идти в разрез с вашими желаниями. Он замолчал и посмотрел на меня с каким-то да же подобострастием.

– Ласточкой, похоже, буду я, а она станет Дюймовочкой, улетевшей от старого крота, к лучшей жизни, но, я действительно согласен. Не знаю, как человек, но психолог Вы не плохой.

– Рад, что не ошибся. В свою очередь могу заверить, что буду оказывать вам всевозможную поддержку. Надеюсь, с вашей помощью молодые люди воспитанные здесь смогут адаптироваться и обрести будущее в большом, так сказать, мире, – он поднялся и протянул мне руку.

– Вот, Вы тут сорок лет игрались, а теперь все на мои хрупкие плечи перевалить хотите? – не без внутреннего сомнения, я все же пожал его руку.

– Искренне надеюсь, что они не такие хрупкие. А потом не забывайте, что Вас не бросают, там, в папке контакты. Постараюсь сделать все, что в моих силах, главное обращайтесь.

– Посмотрим, – сказал я, забирая папку. – И каковы мои дальнейшие действия?

– Действия очень простые, возвращаетесь домой с Аглаей, и продолжаете обычную жизнь. По возможности мягко вводя ее в курс дела. Конечно, на первых порах будет не просто, но дружба, как Вы недавно справедливо вспоминали, помогает нам делать настоящие чудеса.

«Ты еще и подслушивал, старый пень», – подумал я, искренне сожалея, что пожал ему руку. А вслух сказал:

– Домой, это звучит заманчиво, и как же отсюда выбраться?

– Как забрались, так и выберетесь, не извольте беспокоиться. Завтра часам к двенадцати лопасти в другую сторону завертятся, мы Вас и подсадим. Единственная просьба, вы уж не снегоробствуйте сегодня, отоспитесь ночью, ну или, как получиться. Отдохните, одним словом, а то завтра, сами понимаете, день не из легких.

Не смею дольше задерживать, надеюсь, Аглая не сильно расстроится, там, в папке есть для нее послание. В нем я постарался все объяснить, начиная от истории и заканчивая необходимостью отъезда.

– За это спасибо, а то я, если честно, совершенно не представлял, как ей рассказать, надеюсь у Вас получиться. Все-таки, как не крути – Вы их воспитывали.

Уже подходя к двери, я не удержался и спросил:

– Почему Козявино? Как-то, неблагозвучно?

– Но, и непреднамеренно, заметьте. Весь этот проект, о котором я рассказал, назывался «Казуальное явление». Представьте, когда Эдисон изобретал лампочку, он в качестве спирали накаливания перепробовал сотни материалов, вплоть до верёвки пропитанной дёгтем6. Вот так и мы, работали, как говорится, методом пробного тыка, опираясь в основном на случайность и везение. Поэтому построенный посёлок и назвали аббревиатурой «Казявлено». Однако народу не прикажешь, чуждое слово не прижилось. Переиначилось, в более понятное, хоть и неблагозвучное, как вы изволили заметить, Козявино. Ну – народу виднее.

– Понятно. Советую открывать курсы по выживанию на «большой земле», – осваиваясь с ролью спасителя человечества, начал распоряжаться я. – И чем раньше, тем лучше!

– Откроем, только уж и Вы не подкачайте.

Только за дверью по дороге к Глаше до меня стало доходить, что произошло. Ни чего себе, каникулы погулял. Мало того, что попал неизвестно куда, чуть умом не тронулся, так еще семейное положение сменил и в спасители молодых козявинцев заделался. Хотя – назвался груздем, нечего на зеркало пенять, как говорится. Сейчас, главное, что б Глаша нормально все восприняла.

Она ждала меня на пороге.

– Как с войны, – подумал я, видимо все еще серфя по эпической волне. – Пойдем, Аглая, нам надо многое обсудить. Да, не бойся ты, все будет хорошо – сказал я, видя ее растерянность и испуг, но вторую часть: «…и мы поженимся», – решил пока не разглашать, боясь, что на фоне той информации, которую ей предстоит узнать, эффект от это известия будет нулевой. Успею еще.

Ночь была долгая. Глаша, читая послание Михаила Семеновича, то охала, то восклицала, то смеялась, а закончив чтение, притихла и как бы нахохлилась, о чем-то размышляя. Я терпеливо ждал, пока она вернется в реальность, но, так и не дождавшись, решил ее растормошить. Присев на кровать я обнял ее за плечи и с нарочитым оптимизмом спросил:

– Ну, что Глашенька – полетим?!

– Ох, Симочка полетим! – она, неожиданно обхватив меня за шею, исступленно целуя, повалила на кровать…