Читать книгу Дорога мертвеца. Руками гнева - Джо Р. Лансдейл - Страница 14

(1)

Осажденные усиленно готовились к грядущему штурму.

Все дробовики, ружья и револьверы вытащили из кладовки, зарядили, и те, что не разобрали, разложили вдоль рядов скамей, на сиденьях и рядом, чтобы в любой момент схватить и пустить в ход. Идея заключалась в том, чтобы держать оборону как можно дольше, а если отступать, то вдоль длинного прохода в сторону кладовки – последнего рубежа, – всегда имея оружие под рукой.

Разломав несколько рядов скамей, они как обезумевшие дятлы заколачивали двери и окна – притом что зомби не спешили идти на приступ, времени как следует подготовиться было достаточно.

Кэлхаун вертел в руке револьвер.

– В жизни не брался за оружие – терпеть его не могу.

– Пришла пора научиться, – сказал Преподобный. – И полюбить. Уверен, очень скоро оружие станет для нас верным спутником.

Зомби толпились у окон, заглядывая внутрь сквозь щели в приколоченных досках.

– Чего они ждут? – спросил Кэлхаун, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Хозяина, – сказал Док. – Его слова.

– Док, – сказал Преподобный, – если вам есть что рассказать нам в помощь – теперь самое время.

Док оперся о ближайшую скамью.

– Ладно, – сказал он. – Постараюсь коротко, без лишних подробностей. Толком объяснить все равно не сумею. Индеец – шаман, колдун. Он проклял город и впустил в свое тело демона, чтобы жить после смерти и отомстить. Демон дает ему могущество. Церковь на время отпугнет зомби, пока он не заставит их. А это неизбежно. Святость места ему противна, потому он пошлет зомби исполнить свою волю. Если им не удастся, то явится сам. И чем ближе к утру, тем вернее, что он возьмется за дело: при свете дня его силы иссякнут. Тогда мы можем найти и убить его, и он мало чем сможет помешать. Лучи солнца для него – яд. Что до зомби, они как пчелы, а он словно пчелиная матка. Все они подвластны одному разуму. ЕГО. Остановить их можно лишь разрушив мозг. Индейские чары действуют только на мертвых, чей мозг уцелел. Не знаю, как и отчего. С тем же успехом могу объяснить, зачем в снадобья добавляют глаз жабы или крыло черного мотылька. Просто метьте в голову и крошите черепа. Тогда их остановите.

– И индейца? – спросил Дэвид.

– С ним иначе. Демон внутри него владеет телом и дает силы, как бы тяжело тело ни пострадало. Его остановить может лишь солнце или священные предметы. Но таким предметам должна сопутствовать вера. Если мы теряем веру, от них нет пользы.

Преподобный обнял Эбби за плечи.

– Док, а вы знаете точно?

– Какое там. Я, по-вашему, что ни день воюю с упырями? Я все вычитал в чертовой книжке. – Док умолк. – И вот еще что. Эти живые мертвецы как зараза. Если укусит – считай, укусила бешеная собака. Только хуже – станешь таким, как они. Случись такое – советую застрелиться.

(2)

Город умер.

И мертвые бродили в нем.

Через щель между досками Преподобный следил за ними. Когда-то в Сан-Франциско он видел, как с полсотни крыс выбирались с корабля по швартову, и теперь вспомнил тот момент. Голодные красные глаза и все прочее. Зомби, при жизни бывшая Милли Джонсон, появилась у щели с другой стороны и взглянула на Преподобного. Разбухший язык облизнул губы. Длинная сопля свешивалась из левой ноздри, почти касаясь щеки. Она издала приглушенный стон, точно Преподобный был лакомым куском бифштекса. Наконец она отступила от окна в поисках лучшего пути внутрь, и Преподобный увидел индейца.

Тот шел посреди улицы с деревянным ящиком на плече, и дождь будто расступался перед ним.

Кэлхаун, глядевший в другое окно, отшатнулся, упал на колени и стал молиться.

Толпа мертвецов раздалась, попуская индейца, и тот остановился у церковных ступеней, вертикально опустил рядом ящик. Сорвав крышку, он выставил содержимое на обозрение укрывшихся в церкви.

За плечом Преподобного Док произнес:

– Его жена. То, что осталось.

Индеец повернулся к трупу, снял шнурок с ушами и надел через голову тела. Затем поцеловал мертвые почерневшие губы и обернулся к церкви.

Новые мертвецы ковыляли по улице. Среди них безлицый шериф и Калеб, волочивший кишки и припадавший на ногу, часть коленки которой отгрызли.

Взгляды Преподобного и индейца пересеклись, и Джеб с удивлением ощутил наплыв жалости к краснокожему. Чувство потери близких было ему знакомо, пусть в его случае носило чисто эмоциональный характер. По слухам, его семья (хотя сестру, несомненно, изгнали) жила и процветала.

Теперь они оказались лицом к лицу: он – за светлые силы Господни, а индеец – орудие в руках дьявола. Две силы сошлись в противоборстве.

Но отчего-то Преподобный не ощущал свою бесспорную непогрешимость и не мог принять индейца за чистое зло.

Он обернулся к Эбби. Та попыталась ответить улыбкой, но мускулы лица не слушались. Мысль о ней еще больше поколебала его уверенность в непогрешимости, вместе с тем добавив мирского жизнелюбия. Он очень хотел бы возлечь с ней и познать ее в библейском смысле. Это было бы справедливым даром двум любящим людям, которых, вероятно, ждет скорая смерть. Если им не суждено уцелеть, другой возможности не будет. Он соблюдал Божьи заповеди, но не заповеди своего сердца, а сейчас не мог этого одобрить.

Проповедник взглянул на Дэвида. Он успел привязаться к мальчишке так, как если бы тот был его сыном.

Мальчик сидел на скамье, сжимая дробовик; лицо и волосы в грязи. Безграничная любовь переполнила Преподобного.

Дэвид, словно почувствовав, повернулся к нему и попытался улыбнуться, но преуспел едва ли больше Эбби.

Преподобный вновь выглянул в окно. Индеец не сдвинулся с места и продолжал смотреть в ту же точку, словно пытаясь перехватить его взгляд.

Преподобный отвернулся. В пятый раз он переломил дробовик и проверил заряды, и в пятый же раз осмотрел револьвер.

Прислонив дробовик к стене и убрав револьвер за пояс, он подошел к Эбби и обнял ее.

– Я люблю тебя, – просто сказал он. – Будь что будет – я тебя люблю.

Отложив оружие, она обняла и поцеловала его – долгим и страстным поцелуем любви и, возможно, прощания.

Ибо наставал момент истины.

(3)

Мертвецы перешли в наступление. Поначалу с опаской. Поднявшись по ступеням, они взялись за решетки на окнах, просовывая руки, чтобы попробовать на крепость набитые доски. Их пальцы как черви пролезали в щели, легонько дергали и опять скрывались.

Осажденные встали в центре церкви, лицом к запертым дверям. Преподобный и Док стояли бок о бок; чуть позади и левее Преподобного – Дэвид, справа от Дока – Эбби и замыкал построение Кэлхаун, которого трясло так, что был слышен шорох одежды и стук зубов.

И вот доска на соседнем с дверями окне с треском оторвалась, рассыпав веер гвоздей, и отлетела на пол. Индеец уставился на них, улыбаясь окровавленным ртом. Взявшись за прутья, он придвинулся вплотную к решетке и заглянул внутрь.

– Бу, – сказал он.

От ладоней, в тех местах, где они сжимали прутья, шли струйки дыма. Индеец отдернул руки, и на некоторых прутьях вспыхнули маленькие язычки пламени.

Преподобный переглянулся с Доком.

– Святая земля?

Док кивнул:

– Пока для нас святая – будет святой и для него. Но они еще снаружи. Вот когда окажутся внутри, с нами лицом к лицу, – тогда узнаем, чья вера крепче. И если он будет сильнее…

– Мы умрем.

– Хуже.

Преподобный проверил время – чуть больше часа до рассвета. Едва он убрал часы в карман, как зомби пошли на приступ.

Двери стали вздуваться, будто громадная грудь в попытке набрать больше воздуха. С треском повылетали доски на окнах, взамен появились глядящие сквозь решетку мертвые лица. Один зомби принялся в исступлении грызть прутья, его зубы крошились и выпадали. Прочие отчаянно дергали вставшее на их пути препятствие.

Но вот их сменили громадные руки, и, хотя его ладони дымились, индеец с душераздирающим скрежетом стал один за другим выдергивать прутья из окон.

– Преподобный? – произнес Дэвид. Он придвинулся вплотную.

– Да, – сказал Преподобный.

– Был рад знакомству.

– Не ставь на себе крест раньше времени, парень. Положись на веру в Господа и на дробовик. Прижимай приклад крепче и цель в голову. Не паникуй. После двух выстрелов перезаряди – если придется, отступай. А если совсем прижмут, бросай дробовик. Бери револьвер и бей в упор. Ясно?

– Да, сэр.

– Дэвид?

– Что, сэр?

– Я люблю тебя.

– И я тебя, Преподобный.

– Джеб. Зови меня хотя бы Джеб.

– Джеб.

Зомби стали протискиваться во все окна.

Преподобный вскинул к плечу дробовик.

– Господи, да святится имя Твое! А ты, дробовик, за дело.

Выстрелом в голову он снял с окна первого зомби. И битва началась.

(4)

Головы зомби разлетались в клочья. Мертвецы напирали, и поначалу осажденным удавалось сдерживать натиск, оттесняя их к окнам, но врагов было так много и они были так настырны, что вскоре твари наводнили всю церковь, а страх был им неведом, ибо ими владели только голод и желания индейца.

Грохот выстрелов перерос в сплошной рев, скоро едкий пороховой дым окутал церковь, а ружья обжигали осажденным ладони, но они перезаряжали и стреляли вновь и вновь, так что казалось, их не одолеть.

Тела штабелями собачьего дерьма лежали слева и справа, гроздьями свисали со скамей и громоздились в проходах.

Пока доставало времени перезаряжать и гасить зомби прежде, чем поток успевал накрыть их, так что у Преподобного теплилась надежда, что они продержатся до наступления дня и будут спасены.

В этот миг двери разлетелись, обдав дождем из щепок, и зомби швырнуло вперед, как мелкую гальку в большой океанской волне. Преподобный и Док тщетно пытались отбить свой рубеж, поток захлестнул их, и каждый раз, залезая в карманы за патронами, они убеждались, что их остается все меньше – теперь приходилось просто бросать оружие (хотя кольт Преподобного оставался за кушаком) и хватать запасное, расставленное вдоль скамей.

Из-за густого дыма часто ничего не было видно, мертвые хари клацающих зубами зомби выныривали перед самым носом. Стрелять приходилось в упор. Кровь, ошметки мозгов и плоти были повсюду. Ноги защитников скользили в этой каше, но они держались.

Внезапно атака остановилась, пальба смолкла. Порыв прохладного грозового ветра развеял завесу дыма.

Осажденные увидели, что церковь битком набита мертвецами. Их было больше, чем клещей на коровьем вымени.

Снаружи, у подножия ступеней, стоял индеец. Остатки церковных дверей колыхались на ветру, как обвисшие шляпные поля, то скрывая, то вновь выставляя на обозрение его фигуру.

Индеец поднял руки к грозовому небу – и маленькие синие молнии заплясали у него на пальцах. Казалось, он черпает силу от грозы. Его рот открывался все шире, являя страшные острые зубы, и вопль, точно многократно усиленный предсмертный стон, вылетел из разверстого рта и смешался с завыванием ветра, а гроза налетела с новой силой. Будто подхлестнутые призывом, мертвецы всем скопищем двинулись на осажденных.

На краткий ужасный миг они явились как люди: мужчины, женщины и дети. Там были Калеб, Монтклер, Сесил из кафе, многие, кого они видели, но не знали по имени. и все стали окликать Кэлхауна визгливыми, искаженными голосами, призывать его, вестника Господня, спасти их души.

– Не слушай их, – крикнул Док. – Для них нет спасения, пока не уничтожен индеец.

Мертвецы подходили все ближе, их голоса сливались в литанию имен и молений, повторяемых снова и снова.

Глянув назад, Кэлхаун увидел двух настырных зомби, лезущих вдоль ряда церковных скамей по телам убитых соратников. Сначала он промазал, угодив вместо головы в плечо. Кэлхаун взвел курок второго ствола и на сей раз разнес голову ближайшего зомби в облако крови и мозгов.

Переломив дробовик, он полез за патронами, стараясь не глядеть на подступающего зомби и на тех, кто двигался следом.

В карманах было пусто.

Он поднял глаза.

Оскаленный рот зомби – перед самым носом.

Кэлхаун выронил дробовик, потянулся за револьвером на поясе, но слишком медленно – вонь мертвечины сковывала движения. Голова зомби дернулась вперед, вырывая кусок его щеки. И вместе с воплем Кэлхауна зомби обнял его, как любовник, продолжая клевать плоть. Быстро обернувшись на крик, Эбби увидела, что зомби схватил Кэлхауна.

– Прости, – сказала она, поймав последний взгляд Кэлхауна, и выстрелила ему в голову. Тело в объятиях зомби обвисло.

Голова зомби развернулась к ней, точно собираясь попенять за исход, но выдавила лишь короткий хрип, прежде чем пуля Эбби продырявила правый глаз. Зомби и Кэлхаун рухнули на пол.

Мертвецы кишели как муравьи. Дым снова сгустился, разъедая глаза. От грохота выстрелов закладывало уши. Руки едва были в силах держать оружие. А мертвецы прибывали. Напирая. Оттесняя осажденных к кладовке, да так быстро, что времени перезаряжать не оставалось. Едва удавалось схватить со скамей оружие, заготовленное впрок, разрядить и тут же брать новое.

– Нам не выстоять, – сказала Эбби.

– В кладовку, – ответил Док.

Не сговариваясь Эбби с Дэвидом стали спина к спине к Преподобному с Доком, и все четверо – двое впереди, двое прикрывая тыл – не прекращая стрелять, продолжили отступление.

Дулом винчестера Док раскроил голову вынырнувшего из дыма зомби – треск черепа прозвучал словно выстрел. Это был Нолан. Череп раскололся, забрызгав Дока протухшей овсянкой мозгов.

Падая, тело Нолана разделило Преподобного и Дока, оттеснив Джеба чуть назад, так что Эбби выдавило вперед.

Преподобный не нуждался в озарении свыше, чтобы понять: их оборона рушится, шансов пробиться к кладовке все меньше, тем более что зомби уже пролезли через скамьи и преградили им путь.

Плечо Дэвида разламывалось от боли. Отдача дробовика превратила его в сплошную ссадину. Он надеялся улучить момент для передышки.

В дробовике оставался последний патрон, потом – револьвер за поясом с горсткой патронов в кармане, а там дерись им как дубиной – и в конце только жопа да локти, хотя конец тут скорее начало, и самого ужасного свойства.

Из дымной кутерьмы возникла рука, схватила дробовик за дуло и вырвала из рук Дэвида, отправив в кучу из скамей и трупов.

Извернувшись, Дэвид оказался лицом к лицу с отцом. Несмотря на раны и засохшую кровь, тот выглядел необычно спокойным. Дэвид выдернул из-за пояса револьвер и навел на отца. Но палец застыл, не в силах нажать на курок.

Сколько раз он желал отцу смерти, а сейчас, когда ставкой была его жизнь, притом что смерть отцу уже не страшна, он не мог выстрелить. Райн сграбастал Дэвида, и его голова нырнула вниз, отбросив в сторону руку с револьвером. Дэвид завопил, зная, чего ждать дальше, и тщетно отыскивая силы пустить себе пулю в лоб. Но между ним и лязгающими зубами отца вдруг вырос приклад дробовика. Райн успел отхватить кусок дерева, а приклад впечатался ему в лицо. Разлетелись кровь и зубы – Райн был повержен. На его месте вырос Преподобный.

– Шевелись, парень, – крикнул Преподобный. – Отходим!

Дэвид стряхнул оцепенение и пустил револьвер в ход. Но сумел попятиться всего на несколько дюймов. Мертвецы лезли отовсюду, как стервятники на падаль.

Неизвестно откуда возникали руки, и скрюченные пальцы вцеплялись в отступающих. Они били наотмашь, прокладывая путь к последнему оплоту – кладовке. Зомби смыкались живой кусачей стеной.

Перемазанный кровью толстяк Монтклер поймал Эбби за воротник и потащил к своей ненасытной пасти. Она изо всех сил засветила ему дулом 45-го в лоб – и тот отшатнулся. Платье треснуло, и она оказалась на полу, извиваясь в гуще из мозгов, крови, тел и стреляных гильз в попытке отыскать оброненный револьвер.

Револьвер нашелся на груди Райна, но как только Эбби схватила оружие, рука Райна сцапала ее за кисть. Мертвец поднял голову. Череп треснул, но Преподобный его не прикончил. Зубы щелкнули, отхватив Эбби большой палец.

Она с воплем вырвалась и на карачках попятилась. Дэвид полетел через нее кувырком, свалившись на отца. Он перекатился, а Райн уже поднимался, и револьвер соскользнул с его груди на пол.

Дэвид прыгнул за револьвером, схватил его, крутанулся, поворачиваясь к отцу лицом, и на сей раз выстрелил. С дырой на месте носа Райн рухнул с громким стуком.

Дэвид вскочил на ноги, пытаясь вытащить Эбби. Зомби повисли на обоих. Брыкаясь и молотя кулаками, он сумел вырваться, но ей не удалось. Поскользнувшись в кровавой каше, зомби упал, схватил Эбби за ногу и вгрызся ей в колено. Другой вцепился зубами в поясницу. Еще один укусил за плечо.

Инстинктивно она ползла к Дэвиду. Он подхватил ее за талию, чувствуя тяжесть. И тут на их пути выросли безлицый шериф и Калеб, по-прежнему волочащий остатки своих, уже большей частью выдранных внутренностей.

Дэвид выстрелил в лицо Калебу, и тот упал. Шериф боднул Дэвида головой, вернее, кровавым месивом, оставшимся вместо лица. Большой кровяной сгусток прилип к обожженному порохом, измазанному кровью и мозгами лицу Дэвида, но без зубов шериф не мог нанести вреда. Дэвид выстрелил в упор, и Мэтт наконец обрел покой.

Эбби подняла голову, нашла глазами спину Преподобного. Одновременно тот обернулся, их взгляды встретились. Он увидел раны.

– Я люблю тебя, – шепнула она, выхватила из рук оторопевшего Дэвида револьвер, выпрямилась, приставила ствол к подбородку и нажала курок. Как прянувшая из норы испуганная луговая собачка, мозги Эбби вылетели из ее затылка, и она рухнула к ногам Дэвида.

Дэвид взял револьвер из разжавшихся пальцев, взглянул на Преподобного.

– В кладовку, – выдавил тот. – Запрись. Ты должен уцелеть.

– Только с тобой, – крикнул Дэвид.

Преподобный пинком отбросил одного зомби, кулаком свалил другого.

– Делай, что сказано, маленький говнюк.

Дэвид покачал головой.

Как раз в этот миг Док скрылся под волной нахлынувших зомби, и Преподобный, отступив на шаг, чтобы увернуться от лязгающих челюстей, прикладом вышиб своему противнику зубы, а вторым ударом расколол череп.

Дока одолели. Зомби висели на нем будто стая собак. Крича, он обернулся искаженным лицом к Преподобному. Прежде чем Док совсем исчез под грудой зомби, Преподобный отшвырнул дробовик, которым бился как дубиной, выхватил револьвер и выстрелил в виднеющуюся часть головы.

Со смертью Эбби и Дока Преподобный обессилел, но сейчас, когда зомби накинулись на свою жертву, путь оказался свободен – и на короткий миг Преподобный увидел индейца.

Тот по-прежнему стоял у подножия ступеней, и гроза ухала над его головой, как огромная сова. А позади него, показалось Преподобному, занимался рассвет.

Губы индейца тронула улыбка, точно говорящая: «Знаю твой замысел, но ему не сбыться».

С рычанием Преподобный метнулся к Дэвиду. Мальчик застыл, прижавшись к стене – пока чудовища насыщались Эбби и Доком, ему выпала короткая передышка. Он и не пробовал укрыться в кладовке.

Преподобный в три прыжка оказался рядом. Схватив Дэвида за загривок, он открыл дверь и пихнул его внутрь. Шагнув следом, попытался захлопнуть дверь, но из-за нее вынырнуло лицо зомби, потом рука, которая вцепилась в край и потянула.

Преподобный врезал с левой, отбросив зомби назад, и дернул дверь, пытаясь ее закрыть. Но зомби не сдавался. Он не выпустил дверь и потащил на себя, так что Преподобный оказался в его объятиях.

Быстро взметнулся кольт, целя снизу в голову. Выстрел – и мертвец рухнул, чтобы уже не подняться.

Тут же они навалились скопом, пытаясь укусить и свалить, как Дока, но Преподобный был скор и увертлив. Стремясь вырваться, он крутился, изворачивался, лягался, бил кулаком и револьвером. Пинком в лицо он остановил готового вцепиться мальчишку, локтем снизу в челюсть отбросил другого зомби; присел, так что зубы щелкнули над его головой, укусив лишь воздух.

Сбоку возник Дэвид, трижды гаркнул его револьвер – БАХ-БАХ-БАХ, – и трое зомби полегли. Улучив драгоценный момент, Преподобный втолкнул Дэвида обратно, так что тот кувырком полетел по ступенькам. Еще миг – и одной рукой он вцепился в дверную ручку, другой сунул за пояс револьвер и уже тянул за ручку двумя, а подоспевший Дэвид схватил его за пояс, как в сказке про репку.

Зомби втиснул руку между дверью и косяком. Преподобный, кряхтя, приналег что есть силы, Дэвид вместе с ним. Наконец, хрустнув, отсеченные пальцы как сосиски упали на верхнюю ступеньку. Дверь захлопнулась. Дэвид молниеносно задвинул хилый на вид засов. Целы.

Но надолго ли?

Дверь неистово трясли.

– Ну и упорные, – сказал Дэвид.

Преподобный кивнул.

– Дверь их долго не удержит, да?

Покачав головой, Преподобный осмотрел полку у двери, нашел спички и лампу, зажег ее.

Дверь продолжала сотрясаться.

– Преподобный, с нами все кончено, да?

– Если дождемся рассвета, поглядим. Осталось недолго.

Про себя он подумал: «А сколько еще нужно им?» – Пошли, – сказал он. – Спустимся вниз.