Читать книгу Драма моего снобизма - Эдуард Гурвич - Страница 7

Раздел I
4. А надо ли быть готовым всегда и везде?

Оглавление

«Быть готовым всегда и везде» – с таким призывом выступила одна из уважаемых участниц клуба… Её материал о внезапной эвакуации – в числе самых активных дискуссий. Я посочувствовал ей и рад, что всё закончилось благополучно для её семьи и кошки. Но теперь хочу возразить. Я не уверен, что такая готовность должна превалировать в жизни, скажем, моих детей. Быть готовым всегда и везде – это то, с чем жили мы, советские люди. На случай войны мы запасались солью, мылом и спичками. В гардеробах держали чемоданчик со всем необходимым. На случай, если поздним вечером, ночью, ранним утром приедет воронок, чтобы отправить члена семьи в ГУЛАГ.

Подумать только: в таком страхе, в такой готовности люди жили годами. И вот, бедная К. выставляет список необходимого и сумку, чтобы все мы были готовыми всегда и везде… В моей жизни было несколько эвакуаций. В октябре сорок первого эвакуация из Москвы в Ульяновск застала меня врасплох… в младенческом возрасте. Она – на «совести» моих несчастных родителей. После войны семья переживала ежегодные приготовления к эвакуации по причине паводка Москвы-реки. Барак, где мы жили, стоял на берегу. В моём подростковом сознании сидел страх – успею ли я посреди ночи добежать до пригорка, где стояла школа. Или вода догонит меня? Далее, уже в эмиграции, когда я гостил в бельгийском городе Брюгге, мне пришлось спускаться с пятого этажа по задымленной винтовой лестнице с малолетней дочерью, укрытой одеялом…

Эвакуация на острове Инагуа (в 90 милях от Флориды) случилась в связи с ураганом, который разрушил крыши большинства домов. Я оказался в убежище с жителями острова. Рядом сидела медсестра местной поликлиники с дочерью-школьницей. Никакой паники я не чувствовал. В короткий перерыв между головой урагана и его хвостом их проведал отец девочки. У него была вторая семья, и он пробовал во время урагана сидеть «одной жопой на двух стульях». Весть, которую он принёс, что крыша их дома разрушена, была на втором плане. Мать и дочь сокрушались по поводу гибели собаки. Во дворе дома повалилось дерево, и, если бы пёс не был привязан, он бы убежал и остался жив. О крыше они думали меньше, потому что была страховка и уверенность, что под открытым небом семья не останется…

Наконец, ещё одна эвакуация. Прошлым летом посреди ночи в соседнем номере гостиницы в Хэстингсе случилось возгорание. Только я спустился с третьего этажа с компьютером, а потом ринулся назад, чтобы забрать из стола паспорт… А вот постояльцы-англичане всё оставили в своих номерах. И стояли спокойно, переговаривались, кутались кто в чём, дожидаясь пожарных. Похоже, у них другая ментальность – потому в момент опасности они не думают о документах – их легко восстановить, о вещах, ключах, бумажниках… Они думают о главном – о рисках, связанных с жизнью, здоровьем… И дело тут не в их безалаберности. Они давно не живут в наших страхах. А вот если надо, готовятся основательно. Мой друг, английский писатель-путешественник, отправляясь в одиночестве в Сибирь по «Шёлковому пути» – через Китай, Киргизию, Узбекистан, Туркменистан, Афганистан… нашивал для документов и денег потайные карманчики в брюках, куртке, пиджаке, шапке… Хотя в обычной жизни он то и дело что-то упускает. Например, частенько не может вспомнить, в каком конце своей улицы поставил машину. Ну, что ж, поездку на корт мы начинаем с поисков его автомобиля… Думаю, нашим женщинам можно не сокрушаться по поводу безалаберности их иностранных мужей. Тут гораздо интереснее понять, почему мы продолжаем пребывать в мороке наших прежних страхов. И старательно нагоняем их друг на друга.

Везде и всюду, убеждает наша бывшая соотечественница американка Татьяна Н., приехавших в Америку подстерегают опасности. В такси не садитесь – там могут оказаться наркотики, и вы попадёте в тюрьму. Доказать, что вы не виновны, будет очень сложно. А если всё-таки садитесь в чужую машину, то на свой страх и риск. Судьи там ленивые, циничные и готовы засудить просто потому, что кто-то предупредил – не посадите за решётку – в здании суда отключим воду и туалетами нельзя будет пользоваться. С полицейскими без адвоката – ни слова. Пропадёте за понюшку табака…

Наверняка, Татьяна квалифицированный юрист и много помогает попавшим в беду. Но для меня очевидно: мир, в котором она живёт, искажает представление об Америке. А такое может случиться с кем угодно и где угодно. Когда мой сын был ещё подростком, мы приехали в Анталию, поселились в гостинице и на следующее утро зашли в банк обменять стодолларовую купюру, которую он привёз из Москвы. Из банка нас не выпустили. Приехали полицейские – их вызвал сотрудник банка – и увезли нас в околоток. Купюра оказалась фальшивой. Продержали несколько часов. Потом с полицейским эскортом поехали в нашу гостиницу, провели обыск в номере, сына оставили одного, а меня снова увезли в околоток. Отпустили лишь поздним вечером. Поверили, что мы и знать не знали, что купюра фальшивая. Полицейская машина согласилась довезти меня до гостиницы с другого конца города, только если я заплачу, как за такси. Заплатил. В Турцию какое-то время после случившегося мне ездить не хотелось. Но я справился с собой и бываю там. Хотя предпочитаю отдыхать в Испании.

Начитавшись же страхов, о которых пишет Татьяна, я всё-таки продолжаю верить, что Америка прекрасная страна. Я много раз бывал в Калифорнии, в Нью-Йорке и чувствовал себя там вполне безопасно… При этом больше люблю Англию. Но совсем не по причинам безопасности. Вчера я впервые за четверть века опоздал к моим студентам. Были проблемы на «Пикадилли лайн». Пришлось перейти на другую линию. В переходе я мог протиснуться сквозь толпу. Я видел пространство для манёвра. Но я сдержал себя. На платформе я мог ворваться в переполненный вагон, но сознательно пропустил поезд… Наконец, уже на выходе я мог пройти на эскалатор без очереди… И опять осадил себя. В итоге опоздал. Но про себя-то я знаю: у меня в крови протыриться первым всюду и везде – во время посадки на самолёты фирмы «Райэнер» без указания мест, в кассу супермаркета, чтобы не терять лишнюю минуту, в пригородный поезд по утрам, чтобы сидеть у окна…

Да в том-то и дело, что в Лондоне это не принято – выходя из дому быть готовым захватить лучшее, пройти первым, не посторониться, не придержать за собой двери… В итоге, медленно, но я меняюсь. Значит ли это, что я принимаю роль аутсайдера? Отчасти, да. Но что я выигрываю от этого? Внутреннее спокойствие. Чувство собственного достоинства, которое так легко потерять. Тургенев всю жизнь помнил и стыдился, как в юности, отправившись в первый раз заграницу, метался на горящем корабле и пытался попасть в шлюпку, заполненную женщинами и детьми, уже отходящую к берегу. «Я единственный сын у богатой матери, – уговаривал он матроса, – она даст вам много денег, если вы спасёте меня…». Вот от такого стыда я хотел бы уберечь моих детей. Потому сегодня, мне кажется, быть готовыми всюду и везде им совсем не обязательно. При всех рисках, убеждён, есть вещи куда более важные, чем такая готовность.

Комментарии

– Я летаю последние лет двадцать в среднем раз в месяц. И каждый раз, когда перед взлетом бормочут про правила безопасности, у меня в голове знаете, какая мысль проскакивает? Считается ли багажом моя сумка-кошелек с паспортом, которая остается висеть на мне, когда я сижу в кресле. То есть, если надо будет эвакуироваться, может ли она остаться на мне висеть. Ведь если её выбросить и выжить в аварии, то какой катастрофой будет восстановление документов.

– Более надёжным, мне кажется, внутренний карман пиджака, где лежит портмоне со всем, что пригодится, если удастся выжить. Но даже если пришлось бы всё восстанавливать, согласитесь, это приятные хлопоты, выжив. Да много чего может быть страшнее мысли, что самолёт может упасть. Я много об этом думал. Одиночество, например. Или опять же, околоток. В третий раз за год, когда я полетел на Багамы… меня на обратном пути, арестовали на паспортном контроле в Нассау. И продержали до самого отлёта самолёта в Лондон. Возможно, я как-то не так посмотрел на ихнего чиновника. Отобрали всё и поместили в пустую комнату. Два с половиной часа держали. На самом деле, им показалось странным, что летает старый хрен из Лондона через каждые пару тройку месяцев. Зачем? Поди, докажи, что по сердечным делам… А летать я страсть как не люблю. Просто тяжело. Да ещё в такую даль. Но околотки, тюрьмы – пострашнее мысли, что самолёт может упасть.

Драма моего снобизма

Подняться наверх