Читать книгу Крепость. Кошмар наяву… и по расписанию - Эрик Поладов, Джон Хост, Марко Мотта - Страница 8

С громким криком сорвавшись с опоры, Эдмон с Юлианом грохнулись о землю.

– Тебе не видать моей души! – в панике закричал Эдмон в лицо Маршалу.

– Чем вы оба здесь занимаетесь?! – строгим тоном спросил Маршал, наклонившись и опираясь одним коленом о землю. Его руки, покрытые могучими доспехами, как и всё остальное, обхватили плечи мальчиков. На поясе Маршала висел меч с крестообразной рукоятью, которым были отняты жизни сотен вражеских рыцарей. Его шлем надёжно прикрывал голову, окутывая шею почти со всех сторон, закрывая даже нос и щёки. Видны били лишь глаза и рот. Несмотря на свой статус военачальника, Маршал был среднего роста, но с широкими плечами. За такое телосложение в нём видели пример истинного борца за свободу своего народа. Ведь при столь небольшом росте, Маршал Октавиан резво убивал на полях сражений и искусно владел мечом.

– Мы… мы… мы просто гуляли… и… и… – невнятно произнёс Юлиан.

– Мы вели разведку за потенциальной угрозой, Маршал! – словно докладывая о выполнении задания, сказал Эдмон.

– А из тебя выйдет рыцарь – восхищённо сказал Маршал. – Как тебя звать?

– Эдмон! – ответил мальчик, продолжая говорить с военачальником в той же манере.

– Кто твой отец?

– Адам мясник.

– Я же говорил! – резким голосом произнёс Га́ллиен, который работал кузнецом напротив мясной лавки Адама. – Значит здесь он и живёт…

– Закрой рот, смерд. Ты будешь разевать свою пасть только когда я разрешу – приказным голосом произнёс Маршал, после чего обратился к детям:

– Что же, бегите домой. Но чтобы больше никаких разведок.

– Есть!!! – дружно хором ответили мальчики и убежали долой.

Маршал подошёл к двери и трижды постучал:

– Откройте! Это королевская стража.

Дверь отрылась с сильным и затяжным скрипом, терзающим людской слух.

– Маршал Октавиан? – с удивлением сказал Анатас. – Чем обязан такой честью?

– Мне приказано обыскать этот дом.

– Что-то произошло?

– Я не обязан растолковывать причину обыска. Пропусти! – повышенным тоном Маршал принудил хозяина расступиться и пропустить королевскую стражу в свою хижину.

На лице Анатаса вырисовывалось явное волнение. Его разноцветные зрачки опустились вниз, брови нахмурились, а губы слегка задрожали, словно он скрывает что-то, чего никто не должен видеть.

Костёр был потушен, оба занавеса задёрнуты. Грязь и пыль всё также на своих местах, чего нельзя было сказать о насекомых и грызунах, которые будто надрессированные, впервые за долгое время спрятались по углам и щелям.

Пройдя во внутрь с пятью стражниками, Маршал отдал приказ:

– Обыскать здесь всё.

Отдёрнув левый занавес, на ноги стражнику свалилось ведро. После звонкого грохота Маршал подошёл к полке, на которой стояло ведро, посмотрел недовольным взглядом на стражника, а затем его внимание привлекла метла:

– Зачем такому смерду как ты, нужна метла? Ведь явно не для уборки. А тряпки? Что же ты с ними делаешь, если в твоём доме пыль старше, чем стены этого замка?

– Понимаете ли, Маршал, у меня уже не то здоровье. Мне тяжело наклоняться.

Трое стражников перевернули стол, проверяли полки, пол, под которым мог бы находиться погреб. Но ничего так и не нашли. Оттянув правый занавес, стража немедленно приступила к обыску странного шкафа. Когда обе дверцы были распахнуты, представшая перед Маршала картина повергнула его в шок. Его веки расширились от увиденного, словно он лицезрел нечто такое, что было в сотни раз хуже тех кровавых рек, что видели его глаза во время сражений. Именно об этом говорил его взгляд. Пустой шкаф был оббит драгоценными камнями и серебром изнутри.

– Откуда у тебя это? – На лице Маршала одновременно читались недоумение и злость, поскольку, возможно, этот шкаф был украден, и не исключено, что у королевской семьи. – Ты не похож на какого-нибудь вельможу.

– Раньше я служил в монастыре, Маршал, и это произведение искусства нашему монастырю подарил один из прихожан. А когда я ушёл из монастыря, то настоятель подарил этот шкаф мне в память о тех годах, которые я провёл там.

– И откуда же у обычного мастера рубины и сапфиры? – с жаждой продолжал допрашивать Маршал.

– Все драгоценности нашему монастырю пожертвовал один герцог, в знак благодарности за то, что служителям храма удалось исцелить его маленького сына от страшной болезни. А мы их отдали тому самому мастеру, когда узнали, что он решил оказать милость служителям храма.

– Где же находится этот монастырь?

– В двух днях пути отсюда на запад.

– Я проверю, есть ли там монастырь – с угрожающим взглядом и не менее грозным голосом сказал Маршал. – Но, если ты обманул, я не стану слушать ни сло́ва. А просто достану свой меч, и сделаю то, для чего его выковали.

Повернувшись спиной к Анатасу, Маршал громко произнёс:

– На выход!

Казалось, пару шагов отделяло Маршала Октавиана от порога, как одна из досок под его ногами со скрипом прогнулась.

– Ты ничего не хочешь сказать? – с грозным взглядом Октавиан спросил у хозяина, стоя полуоборотом к Анатасу.

– Мне нечего скрывать, Маршал – дребезжащим голосом произнёс Анатас.

Подозвав к себе стражников, Маршал отдал приказ разобрать пол.

Стоило приподнять первую доску, как Анатас расширенными глазами с большим напряжением смотрел на то, что так тщательно скрывал от посторонних глаз.

Под досками была вырыта небольшая яма, где была спрятана книга с ветхими страницами. Маршал протянул открытую ладонь, после чего один из рыцарей, что разбирал пол, подобрал книгу и положил её на ладонь Октавиана. Увидев нарисованные на обложке три шестёрки, а также несколько жутких сатанинских рисунков и символов на страницах, Октавиан изобразил ненависть и презрение, когда обратился к Анатасу:

– Ах ты, лживая скотина! – Приблизившись ещё на пару метров, Маршал продолжил – Никакого монастыря нет! – Затем, ткнув пальцем в лицо, добавил – Я позабочусь, чтобы тебя сожгли на центральной площади на глазах у всего Цертоса, а твою морду забросали яйцами.

Далее последовал приказ Маршала Октавиана:

– Схватить!

Только стражники сдвинулись с места, как Анатас паникующими движениями ухватился за ковш, опустил его в котёл и плеснул жидкость в лицо одного из рыцарей. Лик воина начал обгорать, словно после кислоты. Жидкость моментально разъедала его губы так, что первое, что можно было увидеть – зубы с оголённой нижней челюстью. Глаза были напрочь выжжены, и теперь на их мете в орбитах предстали тёмные круги, уводившие куда-то в мозг. Язык был прожжён настолько, что превратился в кровавую жижу, покинувшую полость рта через отверстие, образованное в нижней челюсти. Жидкость окончательно разъела дёсны, и зубы посыпались на пол, покрытый многолетней пылью. Картина предстала ужасающая. На то, чтобы рыцарь целиком утратил свой лик, ушло не больше пяти секунд. В невыносимых муках он испытал на себе, как скоротечное мгновение способно обретать целую вечность. Казалось, будто стражник прощается не только с жизнью, но и с душой, покидавшей его плоть в сопровождении искажённых воплей, которые становились всё менее отчётливыми, пока не оборвались совсем из-за утраченных губ и языка.

Следующая попытка Анатаса пролить на пол весь котёл была провалена. Воины в стальных доспехах успели схватить его за руки и вывести из хижины, держа за запястья и волоча по полу.

Наблюдая за тем, как королевская стража вытаскивала подозрительного жителя замка из хижины, заинтригованный кузнец Галлиен громко выкрикнул, указывая пальцем:

– Жена мясника говорила правду! Это слуга самого дьявола!

В порыве гнева Маршал вынул кинжал из-за пояса и, едва ли ни бегом, устремился к Галлиену. Приставив клинок к горлу, Октавиан угрожающе прошептал:

– Ты что себе позволяешь, скотина. Хочешь панику посеять? Или может мне отрезать твой вонючий язык?! Тогда тебе не придётся следить за словами.

– Что прикажете делать дальше? – обратился к Маршалу один из стражников.

– Везите его в тюрьму. Пусть сидит там до моего прибытия.