Читать книгу Александр Македонский. Становление - Фридрих Антонов - Страница 7

Рожденье его под счастливой звездой

Свершилось в столице – Пелле.

Рожденье ребенка да в царской семье —

Это большое веселье!

Праздновал царь, веселился народ,

Маленький принц в колыбели

Спал себе тихо, не зная забот

И не внимая веселью.

Царь македонский, Филипп II,

Жертвы богам могучим

В храмах торжественно приносил,

Под фимиам летучий.

Вот он наследник. И род не помрёт:

Вырастет – в сильные руки

Царство из рук ослабевших возьмёт.

А там и появятся внуки…

Имя ему нарекли Александр,

В храме жрецы и пророки.

Мальчик здоровеньким стал подрастать,

Опережая все сроки,

Славный и умненький не по годам.

(Как это всё преподнесено нам!)

Имя должно освещать ему путь,

Быть его предначертанием.

Его выбирали – большие жрецы,

Сопровождая гаданием.

Род его шел по преданью царей

От самого Геркулеса.

И с материнской другой стороны,

Предок не меньшего веса —

Через великих Эпирских царей,

От самого Ахиллеса.

Так ничего себе, в общем, родство:

Мощный Геракл – сын Зевса!

И Ахиллес, сын Фетиды морской, —

Предок не меньшего веса.

В общем, герой Илиады – Ахилл

Был Александру предком!

И Александр его боготворил,

И чтил почитанием редким.

Он подрастал с потаённой мечтой —

Вырастет, станет героем.

И славные подвиги совершит,

Как под стенами Трои.

В древних развалинах Трои былой,

Где-то в дворце Приама,

Мальчику найден был воинский щит,

Что по семейным данным,

Будто Ахиллу принадлежал.

Мальчик безумно тот щит обожал.

И почерневший от старости щит,

Веря, что щит тот – Ахилла,

Он с помощью старших над ложем прибил.

И гордость его возносила!

Он в детских мечтаниях твёрдо решил,

Как под стенами Трои,

С этим щитом обойдёт целый мир

И станет отважным героем!

Его воспитанием руководил

Сам Стагирит Аристотель.

Филипп Македонский его пригласил

Для постоянной работы.

Тот близ Миезы ликей учредил,

Сына учил и работал,

Там и великой науке служил,

Там же всю жизнь до конца и прожил.

Он-то воспитанника и приучил

К чёткой, системной работе,

С умным подбором числа дисциплин,

Чтоб обучался в той школе с охотой.

Учил пониманию сути вещей,

Он землю, огонь и воду

Расставил, как сущности, по местам,

Учил пониманью природы!

А там – метафизика! Музыка! Театр!

Недаром прошли эти годы.

У пылкого юноши он возбудил

К познаниям страсть и к походам!

И всё это с детства ему заложил,

На все его зрелые годы.

Тот впитывал жадно! Хватал налету!

И всё без нытья и нудоты.

А стимулом было:

«Всё это тебе,

Сгодится в боях и походах!»

Он верил, что это сгодится ему,

Как в битвах героя Тезея,

Героя Ахилла, Геракла со львом,

На службе царя Эврисфея.

И к чести его, надо твёрдо сказать,

Герой из него получился,

Он всё от учителя получил

И многому научился.

А всё, что касалось другой стороны —

Расизма античных греков…

Надменности греков ко всем остальным,

То тут – ни малейших успехов!

Надменности греков он напрочь не взял,

Отринул как мусор негодный.

Хоть это и было основой тех дней,

Элитным учением модным.

Среди племенных и расистских страстей,

Где был Стагирит «громогласен»…

Для мальчика не было близких идей

И труд оказался напрасен.

А чтобы представить ту древнюю жизнь,

Без льстивости и без прикрасы…

Напомним, что наш, современный нацизм,

Немногим, чем этот вот, древний, ужасен.

Да! Древние греки! Поэзии взлёт!

Театры! Скульптура! А храмы!

И как не прикинешь —

Гомер! Гесиод!

То вам не какие-то хамы!

А сплошь тебе милый,

Культурный народ…

Однако ж – нацизм!

Это драма.

А дело всё в том, что  творили  они —

Всё только для праведных греков.

А вот к остальным относились они,

Как к варварам – нечеловекам.

И все те изящные, милые штуки —

Для эллинов славных! Шедевры их рук!

(А варвары – скот для тяжёлой работы)

И варвар для грека – не брат и не друг!

Ведь варвар, по сути своей, – несвободный,

А раз несвободный, то значит он – раб!

И значит, он должен на грека работать…

Он думать не может и духом он слаб.

Об этом бы можно и не говорить,

Но всё, что в дальнейшем по жизни случится,

За всем и учитель великий стоит,

И то, с чем учитель – не достучится

До своенравного ученика.

С чем тот – так и не согласится!

Просьба к любителям древней культуры —

Не возмущаться и не враждовать.

Ведь даже, при всём изложении этом,

Я тут и не думал её оскорблять.

И всё, что касается древней культуры —

Всё истинно верно! Она велика!

Ещё несомненно, она и прекрасна!

И кто же тут спорит?

Да только пока…

Пока это всё – лишь для эллинов славных!

Самых великих и истинно главных!

А все остальные – лишь только рабы.

Ну и конечно – клеймённые лбы!

Мир тогда чётко весь подразделялся —

Только на греческий и остальной.

И долгое время таким оставался!

Словом, покуда там «меч» и «кинжал»

С силой всё это не перемешал!

Вы может скажете: «Это неправда!»

Но всё это – правда! Включите мозги!

И вспомните: Гитлер все бредни построил…

Всё взявши от греков! Античных! Увы!

Да, даже и «Хайре!» – на «Хайль!» переделал,

Вот и скажите, что мы не правы.

Хайре! И взлёт устремлённой руки!

Греческий! (Ну и нацистский, увы!)

Что? Голословно? Вот вам подтверждение!

То мудрые греки давали ему,

Мальчику юному, при воспитании —

Гебельс в рейхстаге! Один к одному!

Вот вам известный и мудрый Платон!

А вот изречение – истинно, в тон!

«Варвары все – это наши враги!

Они всей природой своей созданы,

Чтоб быть для эллинов – рабами!

И мы естественно должны,

Как с богом данными врагами

Непримиримо воевать

И беспощадно убивать!

И наша ненависть священна!

Она естественна для нас…»

Ответьте честно: Was ist das?

По-моему, нацизм чистейший!

Хоть изречение в стихах,

А потому, оно примерно.

Но вот изложено всё верно!

И передано не за страх,

За совесть, вы уж мне поверьте.

Ну, а не верите – проверьте!

И это вам не Йозеф Гебельс!

Две с половиной тем словам!

То Древней Греции законы

И не дай бог такого вам.

Все те слова сказал когда-то

Нормальный грек, четвертый век,

Философ, умный человек!

А вот другой великий грек.

И тоже умный человек,

Сам Аристотель Стагирит.

И не разбойник, не бандит.

И то не Мюнхена  пивнушки,

Когда боролся там за власть,

А позже, канцлером в Рейхстаге,

С трибуны ненависть и страсть

Распространял наш бравый фюрер,

Уже имея эту власть.

Всё это, милые, – в Трактате!

Умно, научно говорил!

К тому ж ещё и очень дельно…

(Он это там – наворотил!)

«О государстве»… Почитайте…

Что? Почитали? Отрезвил?

«Все варвары самой природой,

Рабами грекам созданы.

Они для нашего народа —

На услужение даны.

Они должны на нас работать,

А мы должны повелевать,

Наказывать всех нерадивых,

А если нужно – убивать!»

Это расистское ученье

И неприкрашенный нацизм

Царили в греческом сознании,

Такой вот – «маленький цинизм»!

И вызывал он в душах греков —

Тот стопроцентнейший нацизм.

И он царил тогда у греков,

Меж миром греков и иным,

Другим, не греческим. Потеха?

То не потеха, то – «Стена!»

Или иначе скажем – «Пропасть»,

Что всё равно – цена одна!

В таких условиях суровых,

Противу мнений, Александр

Возглавил новое ученье,

Уйдя за Граник, за Скамандр15.

Он там приветствовал иное

Взаимодействие людей,

Назвав его, как гомонойя —

Единство разума людей!

И среди множества народов,

Уйдя от рассовых идей,

Он жестко пресекал уродов —

Любимцев рассовых цепей.

А Аристотелевы мысли…

(Прочтите всё ж его трактат!)

В котором гений Аристотель…

И был же вроде – демократ…

Там выдавал такие «перлы»,

Не просто, так вот, напрокат…

Он поучал там Александра.

Он там – от рабства адвокат!

И поучал там очень дельно,

Как государство создавать!

В натуре думал «обкатать»

Свои «идеи» за Скамандром.

Да был отвергнут Александром,

Когда пошёл за Бычий Брод,16

Не взяв его с собой в поход.

Как обращаться им с рабами…?

Умно, научно поучал:

«Да, как с животными скотами!»

При этом мудро добавлял,

Дескать работать все должны,

Но мы должны – повелевать!

А те – лишь только исполнять.

«Рабы – это скот, их как диких зверей,

Держать нужно лишь для работы.

Их можно наказывать и убивать.

Без гнева! Без слёз! Без заботы!»

Вот так-вот любезнейший наш Стагирит

Без хитрых лакун и изъятий звучит.

Не слишком дословно и строго наверно,

Но вот, в основном и по замыслу, верно.

А вот Александр – принял общность людей,

Разведенных прежде по расам,

И он осознал, что их разум един,

Присущ он и грекам и парсам.

Но каждый из них ценит только своё!

И только различия сеет:

«Мы, греки! Мы, греки! А это они!

Вы гляньте-ка! Овцами блеют!»

А это – мы, персы! (Одно только – Мы!)

Красивые, сильные персы!

А это не наши – чужие они!

На этом и царствуют «Ксерксы»!

Нацистские бредни, мы в наши года

Успели познать – это наша беда.

А древние нормой считали ту жизнь!

И слова такого не знали – нацизм.

Столетья прошли чередою с тех пор,

А это зловоние живо и ныне!

Но он среди первых когда-то решил

Убрать это всё, не оставив в помине,

Ни спеси племён и ни славы царей…

Ни местных пиявок, ни злых упырей.

Не ставьте в вину неудачу ему.

Он честно своё отработал.

Прогресс человека на том и стоит,

Что кто-то, когда-то работал.