Читать книгу Копье Судьбы - В. И. Иванов - Страница 34

Крым. Голый шпиль. Наши дни

Сбитые дробью, сыпались на Дашу сучки и ошметки коры. Зажав ладонями уши, она присела на корточки, сердце колотилось.

«Кто победил? Куда попало копье?»

Ей хватило мужества выглянуть.

Скворцов лежал в позе намаза, егерь держался за вонзившееся в грудь копье. Обрамленный седоватой бородкой рот его с мучительной дрожью зевал, очки в черной оправе съехали с носа, выпавшее из рук ружье дымящимся дулом уткнулось в собачий бок.

Даша кралась, не чуя под собой ног.

– Сереж, ты не ранен?

Ее губы шевелились беззвучно.

Оглохший, он читал – сквозь набат в голове – по ее беззвучно шевелящимся губам. Замедленно встал, левой рукой поднял егерское ружье, отщелкнул скобу, переломил ствол через колено, выбросил стреляные гильзы, из патронташа на поясе егеря вынул два алых патрона с золотистыми капсюлями, пятясь, перезарядил.

Спешка была излишней, егерь умирал – копье пробило ему легкое. Колени в камуфлированных штанах подогнулись, выпученные глаза помутнели, изо рта красным собачьим языком излилась пузырящаяся кровь.

Даша слабо водила руками, силясь закрыться от зрелища смерти, ведь это она отпустила ветку, она уб-уби… у би…

Скворцов сказал – чересчур громко из-за временной глухоты.

– Не смотри! Отвернись! Я сам…

Она отвернулась.

Он потрогал себя за темя, крови не было, дробь прошла по волосам. Звон в голове стихал, слух восстанавливался, а обострившее чутье уловило зубодробительный аромат съестного. Сергей обыскал пожилого мужчину, уже ставшего на колени и не падающего на спину только потому, что его удерживало вонзившееся в грудь копье, обнюхал, рванул клапан на кармане брезентового рюкзака. Есть! Бутерброды с черным хлебом и салом! Крупные крупицы соли блеснули на желтоватой шкурке, которую так приятно жевать… о-о-о… вот оно, счастье! Жрать, жрать, – до заворота кишок – жрать!

Даша услышала ворчаще-чавкающие звуки, какие мог бы издавать вурдалак, только что разрывший свежую могилу, – это Скворцов обеими руками запихивал себе хлеб и сало между жадно жующих челюстей.

«Как он может кушать рядом с трупами, неужели он так проголодался?»

Сергей протянул ей трофейный бутерброд.

– Куфай, – сказал он с полным ртом. – Куфай-куфай… Нам силы нужны…

Она не могла «куфать»…

Зато Скворцов ненасытно счавкал три «бутэра», а два заботливо завернул и оставил про запас. Утолив голод, он уперся левой рукой в плечо егеря, а правой взялся за копье – пальцы сомкнулись вокруг рукояти и… будто молния ударила по клинку, сотрясла-пробила, растекаясь по телу волной электрически знобящей ломоты.

Наконечник выполз из раневого канала, егерь повалился на спину, голубое истечение прекратилось, мерцающее копье вновь обрело свой прежний пошарпанный вид.

Сергей снял с трупа патронташ, флягу, компас и часы, великоватую в плечах и животе куртку надел на себя, засаленное кепи с трезубой кокардой во лбу натянул на голову. Чужим потом и табачищем воняет, зато голову не будет печь и козырек защищает глаза от солнца.

В рюкзаке егеря запищала рация. Сергей вынул тяжеленький «Kenwood», включил кнопку приема. В динамике зашипело, пробился искаженный горными перепадами мужской голос. «Матвеич, вертолет уже вылетел, там бригада врачей и люди Викторыча. Обеспечь посадку, прием».

«Понял, – сказал Сергей, – сделаю, отбой».

Он поймал себя на том, что отвечал прокуренным хрипловатым тенорком, каким говорил егерь. Раньше способностей к голосовой имитации за ним не замечалось.