Читать книгу Аккорды мракобесия. Книга вторая - Василий Варга - Страница 16

Когда власть в Петрограде захватили большевики, и в городе прошла первая Варфоломеевская ночь, какое—то время господствовала жуткая тишина; город замирал, словно вымер. Но ненадолго. На опустевшие улицы, с гиком выходил обалдевший от счастья пролетариат, и, недолго думая, принимался за кровавое дело; пролетариат был вооружен, кто чем. Кто стамеской, кто серпом, кто ножом, кто обрезом, кто охотничьем ружьем, кто даже косой без ручки, У головорезов более крупного пошиба были браунинги, пистолеты, гранаты и автоматическое оружие. Город уже спал, исключая кафе, рестораны, ночные бордели. Никто и подумать не мог, что эта ночь будет последней, что теплое, уютное жилище в подсознательном состоянии, придется сменить на холодные воды Невы и там издавать последние вздохи. Всякая голь, злобная и нищая, среди которой были убийцы, выпущенные из тюрем, ждали этой ночи, как манны небесной. Она с дикой яростью врывалась в дома, орудовала в спальнях ножами, насиловала молодых девушек дворянок, жен на глазах у мужей, а потом лишала их жизни. Непрошеные гости не оставляли в живых ни детей, ни стариков, ни больных, всех стригли под одну гребенку.

Центр Петрограда подвергся первым. Стук молотками, топорами раздавался во входные двери. Дежурившие гопники с удовольствием открывали входные двери и даже сами присоединялись к единоверцам, проводили в комнаты и зажигали свечи. Первыми подвергались дочери хозяина, потом их жены, их грубо насиловали тут же в кроватях на глазах у хозяина, а потом закалывали штыками, а потом тащили, чтоб сбросить в Неву, кого одетым в тонкие нижние одежды, кого нагишом, истекающего кровью.

Где—то проходил грабеж магазинов, торговых лавок, всевозможных складов с запасами продовольствия.

Ленин уже понял: это слишком и к добру не приведет, но остановить бушующую толпу уже было невозможно. Да и стоило ли? пролетариат так долго боролся за власть, он получил эту власть, заслужил возможность покуражиться, и выпустит пар.

Но за куражом, распутством и пьянством последовало требование: хлеба, хлеба!