Читать книгу Аккорды мракобесия. Книга вторая - Василий Варга - Страница 5

Янкель отблагодарил. Уже 9 ноября 1917 года был создан СНК (Совет Народных Комиссаров).

В тот же день в Смольном заседало первое, чисто еврейское правительство. Ленин сидел за столом президиума, в галстуке сдвинутом на левую сторону с расстегнутой мотней и все время работал пальцами, ногтями выковыривая мандавошек и, шепелявя, давал не то накачку, не то проводил инструктаж, трудно было понять, но все слушали, в рот воды набрав.

– Это наш большой совет министров, состоящих из одних евреев, русских дураков здесь нет, хотя нам придется ввести хоть одного для затравки, он у нас будет дрова таскать, печь топить, карандаши затачивать и подносить бумаги. Евреи хоть и умный народ, но все, здесь сидящие и гладящие на меня, как баран на новые ворота, ничего не понимаете в той части, которая требует неустанной работы. Нам надо руководить фабриками, заводами, сельским хозяйством, вот ты, Протиан, жил в деревне? жил. Быть тебе комиссаром земледелия. А ты знаешь, что такое комиссар, Протан?

– Это стрелок с пистолетом на боку, – ответил Протиан, расчесывая бороду.

– Вот и нет, вот и нет. Комиссар это проводник политики партии, политики Ленина, моей политики. Ты не сдал экзамен, Протиан. Что с ним будем делать, товарищи? Простим? Простим. Садись, Протиан. Еврей Линдер, ты, кажется, работал счетоводом. Два плюс три, сколько будет?

– Шесть, – произнес Сеня с гордостью.

– Правильно. Быть тебе Комиссаром Государственного контроля. Пойдем дальше. Троцкий. Троцкого все знают. Он назначается комиссаром Армии и флота. Баилих Лунацарский, назначаешься комиссаром народного просвещения и министром культуры. Лев Толстой, где он, подать сюда Толстого. Кто он у нас?

– Композитор и сказочник, – ответил Луначарский, польский еврей, но министр.

– Правильно, Лунацарский. Это ты написал статью «Лев Толстой – зеркало гусской …еволюции» и подписал ее моим именем? Очень хорошая статья. Хвалю Лунацарский.

Протана – тебе в первый класс. Внушить ему, что 2+3 равно 5, но никак не шесть. Арифметику от одного до десяти весь пролетариат должен знать как свои шесть пальцев.

– Пять, Ильиц, пять пальцев, – поправил Луначарский в затмении.

Комиссар Шпицберг. Еврей, кем ты хочешь быть?

– Дзержинским номер два.

– А ты, Мойша, кем ты был до революции, скажи?

– Я торговал, потом заведовал торговой лавкой.

– Ну, вот быть тебе наркомом по торговле. Фотиева запиши.

– Я буду отстреливать непокорных… из—за угла.

– Но ты же уже гусский, – сказал Фроем, будущий министр путей сообщения, – а гусские стреляют в упор.

– Владимир Ильич, я со всеми проведу инструктаж. Предлагаю утвердить Мойшу наркомом торговли.

– Утверждается. Фроем, ты хоть раз в жизни на поезде катался?

– Катался, но билет в кассе никогда не брал. Я катался зайцем.

– Фроем Бурлакоманштейн утверждается наркомом путей сообщения народной федеративной республики Украины, то бишь России. Дальше, друзья. Лейба, берись за иностранные дела.

– Иносранные, иностранные! новое пролетарское слово.

К вечеру СНК был сформирован. Он состоял из 98% евреев.

Ленин произнес напутственную речь. Она была длинной увесистой, как наш роман, но члены СНК поняли только одно: стрелять, стрелять и еще раз стрелять. Он ответил на вопросы, в том числе и чисто бытового характера. У некоторых членов было по пять жен и по трое детей от каждой. Члены кнессета жаловались на жен. Они все время конфликтуют, и каждая требует особых прав. Не хватает комнат, в богатых домах случаются перебои с продовольствием и… когда все жены требуют любви в одну и ту же ночь, нет сил на их удовлетворение.

– Гм, батенька, я готовлю указ о свободной любви, свободном деторождении от разных отцов. Ребенок не должен знать конкретно своего отца, у него должен быть один отец, это я, Ленин. Поэтому, отсюда следует, что ваша третья или четвертая жена может и должна пригласить к себе в кровать любого мужчину из пролетарской среды и пусть на здоровье, собственное здоровье и здоровье нации, скрещиваются, соединяются, плодятся, аки зайцы в гнезде. И это архи важно, товарищи. Вот мне тут докладывают, что по безлюдному Петрограду молодые люди гуляют в обнаженном виде. Это свобода. Надо заняться этим вопросом более детально, но, к сожалению, не хватает времени. Эту проблему мы вынуждены отложить на 18 год, а возможно и на 19. Все свободны. Члены Политбюро немного задержитесь. Да здравствует мировая революция!