Читать книгу Две поэмы и избранные стихи - Владимир Шумилов - Страница 10

В раздвоенности чувств Иван молчал…

Тюремный быт, бунтарские призывы

остались позади. Морской причал.

Заветный день со старцем прозорливым.

Что значили последние слова?

Чем обернётся новая дорога?

В душе росла неясная тревога.

Однако для того и голова,

чтоб чувства – после, а дела – сперва.

До Мудленда остались километры —

там выясним, какие дуют ветры.

…Вокруг лежит бескрайняя земля.

Не одолев окопа, танк дымится.

Усеяны убитыми поля.

Какой-то Иванов закрыл бойницу,

упав на разъярённый пулемёт

единственным своим тщедушным телом, —

как будто мимоходом, между делом, —

и захлебнулся беспощадный дот.

А парень что-то больше не встаёт.

Не будет поколений Ивановых —

ни новых сыновей, ни внуков новых…

Под гусеничный рык ползут кресты,

как полчища облезлых вурдалаков, —

насытиться от нашей наготы,

поистязать и задушить со смаком.

Отпраздновать непобедимость зла.

С ухмылкой затащить в паучьи сети,

и на углях, где догорают дети,

удачно конвертировать тела

в очередные тёмные дела

и яства на столе чумного пира,

отщёлкнув в закрома ещё полмира.

Чудовище в сплетеньях потайных,

из роя алчных, кровожадных тварей,

народы перемалывает в жмых

в захватническом, лакомом угаре.

И тоже Иванов свой самолёт

направил прямиком в стозевный кокон.

Раздался взрыв, и стёкла тысяч окон

слились в один земной круговорот.

Цена России – прерванный полёт…

Но гидра сдулась, не достигнув цели,