Читать книгу От Аккона до Мальборка. Детективно-историческая хроника - З. А. Нуда - Страница 6

У меня «мусульманская диета». Так на работе мои коллеги-тетеньки говорят. Это потому, что я не хожу в нашу столовку обедать. Вот и считают, что я «до первой звезды» ничего не ем. Хотя «до первой звезды» – это скорее по-христиански, чем по-мусульмански. Но если они так считают, – перечить не буду, не умею женщинам перечить, бесполезное и неблагодарное занятие.

Да, я не завтракаю дома. Еще пару лет назад, когда Лария была жива, было иначе. Но не потому, что она мне завтрак готовила, а потому, что я вставал раньше всех, брился-умывался, на всех варил сосиски или жарил глазунью, будил своих «спящих красавиц», быстро съедал свою порцию, выпивал кофе и уезжал на работу. А в офисе мне хватало короткого перерыва на кофе со слоеными пирожками в буфете часа в три дня. Ну а когда возвращался домой, – там уже был полноценный обед, с горячим борщом, котлетами по-деревенски, чаем из самоварчика… Детство в деревне все-таки сказывается: обожаю настоящий русский борщ!

Но после гибели Ларии в одночасье все поменялось. Утром готовить самому себе стало лениво. Дочки-девушки следят за фигурой, им не угодишь, да и встают они утром несколько позже меня, когда я уже ухожу из дома. Поэтому я теперь посещаю буфет часов в 11, чтобы позавтракать, и по-прежнему не хожу в столовку. А тетеньки, по-прежнему, уверены, что я только на ночь наедаюсь, как удав, и лишь удивляются, что не толстею при таком режиме. Завидуют, видать! Сами-то уже по десятку диет «отсидели», а «прирост» никак не остановят. Бесполезно и безнадежно!

…Кофе в буфете отличный варят. И творожники «Саксонские» со сметаной – горячие, поджареные, пахнущие ванилью, с изюмом – это шедевр!!! А сегодня у них драники, тоже со сметаной! Ммммм… Вкусно!!! Не мог устоять! Так же как и перед профитролями с печенью трески!!

От звонка «Нокии» я чуть не захлебываюсь кофе! Ага. Тот же номер.

– Алло, это пан Анджей? Здравствуйте. – Приятный девичий голосок с очень заметным акцентом. Но скорее не польским, а каким-то прибалтийским…

– Добрый день. Да это я. Слушаю вас.

– Меня зовут Барбара. Я звоню вам по рекомендации пана Адама Вуйчика.

– Ээ… Очень приятно, конечно, только я в некотором затруднении… не удается сразу вспомнить… Видимо, это было очень давно… Имя мне ничего не говорит… – Да если бы и говорило, я все равно сходу не признался бы: мало ли что там за ним стоит. В своих друзьях я его все равно не числил.

– Он когда-то пытался наладить бизнес в России, приезжал в Москву, и пан организовал ему несколько встреч с бизнесменами. Он жил в отеле «Россия», ездил в Воронеж, подписал контракт на поставку линии по производству йогуртов… – Девушка готова была и более подробно изложить программу его пребывания в Москве в тот раз. Но я предпочитаю остановить ее.

– Ах да, конечно. Теперь припоминаю. Но у нас уже лет 10—12 не было с ним никаких контактов. Чем же я могу вам помочь сейчас?

– Я сопровождаю одного австралийского бизнесмена в качестве переводчика. Он проездом в Москве, сегодня ночью мы улетаем. Но до этого ему необходимо встретиться с вами. Деталей я не знаю. – Категоричность и официозность тона настораживает, но это можно отнести и к сложностям общения на русском для иностранки.

– Но я на работе, и раньше 19 часов вряд ли смогу попасть куда-то в центр города.

– Нет-нет. Он бы предпочел не отнимать у вас много времени, приехать к вам домой, переговорить и уехать. Минимум неудобств для пана. – Чувствуется, что, произнося это, она вежливо – по-секретарски – улыбается заученной улыбкой. Почему-то меня это успокаивает, и я соглашаюсь.

– Ну если его и вас не смущает… ээ… визит в типичную московскую квартиру на окраинах города, – милости прошу! Надеюсь, вы уже знакомы с московскими подъездами и лифтами в многоэтажках, сталкивались? – пытаюсь хоть как-то предупредить возможный шок от вонючего лифта.

– Да-да. Мы хорошо знаем московские реалии. И это не принципиально.

– Тогда пишите адрес…