Читать книгу Bright Future - А. А. Карпова - Страница 3

В таком свете отчётливо выделялся силуэт идущего впереди человека. Почти лысая голова с пучками седых волос по бокам, большие очки, строгий костюм – всё, как я слышал утром.

Словно почувствовав мой взгляд, мужчина обернулся, и мы встретились глазами. Мгновенный испуг на лице сменился упрямством, и старик прибавил шаг, да так, что я за ним почти не поспевал, пришлось тоже ускориться.

Спустя минуту мы уже изо всех сил бежали по пустынным улицам. Старичку хоть и было за восемьдесят, но расстояние между нами почти не сокращалось: сказываются десятилетия здорового образа жизни, навязываемого государством.

А день так хорошо начинался…

С самого утра крутили новости. В основном это были судебные решения над нарушившими план жизни и счастливые комментарии выполнивших план.

– Слышал, Миш, дядю Антона из кондитерской со вчерашнего утра ищут. Говорят, не вышел на работу, – сказала мама, выставляя завтрак на стол.

– Да? Никогда бы не подумал, что он так может, – сказал я, садясь за стол. – Ничего страшного, его найдут. Всегда находят.

За столом сидел я, отец и три сестры. Мама подавала завтрак. Каждая морщинка на её лице улыбалась, когда она смотрела на нас.

Помню, как она переживала, когда не получалось родить согласно плану, и мы получали штраф. Но с появлением Лизы жизнь снова наладилась. Не было криков по ночам и рыданий, которые мы, дети, иногда слышали из душевой.

Родители у нас хорошие, даже не били детей, как в остальных семьях, за то, что мы занимались чем-то помимо программы досуга в плане жизни. Лишь поплотнее занавешивали окна, когда мы, например, рисовали.

Поэтому мы до сих пор дружная семья.

– А что у тебя с работой, сынок? – спросил отец.

– Да всё хорошо, меня к ней готовили всю мою жизнь, я не могу плохо её выполнить, – ответил я.

Отец сам работал строителем и очень радовался, что мне досталась профессия инженера. С самых малых лет я слышал, как он с гордостью рассказывал это своим друзьям почти каждое воскресенье.

Закончив завтрак, я сложил в свою сумку собственный план жизни – книгу с пластиковыми страницами, в которой была вся моя жизнь: дата рождения, куда пойду учиться, кем стану, кто будет моей женой, сколько будет детей и даже когда я умру.

Всё это планируется в верхних кругах, исходя из экономики и наличия рабочих мест. Разумеется, отклонение от плана противозаконно.

Пожелав всем приятного дня, я отправился на работу. Личный автотранспорт запрещён. Он способствует излишнему свободомыслию, а значит отвлекает от плана. Общественный транспорт поэтому ходит как часы. Ты можешь опоздать только по своей вине.

Автобусы всегда забиты людьми, обычно я занимаю место где-нибудь с краю и смотрю в окно. Я бы послушал музыку, но на людях это опасно: мало ли, примут за музыканта, а потом попросят предъявить инструмент.

Сотрудники жизнепорядка не церемонятся с такими. Чуть что, сразу в камеру до предварительного разбирательства, а тут ещё и на работу опоздаю. Получу штраф в размере своей зарплаты, а если опоздаю больше, чем на четыре часа, то и посадить могут.

Перед входом на завод я встретил Ирину: красивая девушка с рыжими волосами и тёплой улыбкой. Мы знаем друг друга с самых ранних лет. Она моя невеста, в плане жизни написано, что мы должны пожениться через месяц.

– Привет, как ты? Слышала про дядю Антона? – сказал я.

– Да, ужасно, как он мог так поступить?! А был таким добрым стариком, – сказала Ира. – Надеюсь, его скоро найдут, пока его план не повлиял на остальных. Это же будет катастрофа! Сохранение порядка – залог нашего счастья.

Её голос выдавал бесконечную злость. Она всегда ревностно относилась к законам жизнепорядка, а в последнее время особенно. Даже записалась с подругой в нештатных патрульных. Получила значок и теперь имела право доносить о нарушениях на каждого преступника.

Только теперь что-то в ней поменялось. Пока она говорила, я смотрел ей в глаза и не мог понять, что именно.

– Ладно, – её голос смягчился, – прости, дорогой, но мы не сможем встретиться после работы. В авиакомпании прибавилось работы в связи с новым потоком студентов в институты, поэтому я уйду уже перед комендантским часом.

Сказать, что меня расстроили её слова, это не сказать ничего. Уже целую неделю у нас не получалось провести время вместе. То у меня завал, то у неё. В плане на каждой профессии написано выполнять поставленные задачи до конца, что частенько приводило к задержкам на работе. «Не выполнил план за день – не выполнил план жизни», – так говорил мой отец. Мы – стержень экономики и благополучия страны.

– Ну, не расстраивайся, – улыбнулась моя невеста, – скоро всё придёт в норму, и мы хорошенько проведём выходные.

– Жду с нетерпением, – сказал я.

Мурлыкнув и поцеловав меня на прощание, Ира пошла в сторону аэропорта.

Наш совместный с ней доход равнялся ста тысячам, что является эталоном для обычных людей. Исключение составляют только бедняки, не справившиеся с планом жизни, получившие штраф и оставшиеся ни с чем, и верхние слои, что регулируют экономику. То есть брак – это сумма чисел, которые должны дойти до сотни.

Едва попав на завод, я сразу выбросил все лишние мысли из головы. Задач много, завод по переработке нефтяного сырья работал как часы, чего не скажешь о механизмах внутри, которые так и норовили сломаться.

Им было уже лет двадцать, и давно пора их заменить, но каждый раз люди, которые не выполняют план, всё портят. Каждый такой человек уничтожает вложенные государством деньги, и вся страна идёт в убыток. Поэтому сотрудники жизнепорядка так ревностно охраняют наш покой. Однако денег всё равно не хватает, значит, недостаточно.

В конце рабочего дня, когда мы закончили ремонтировать насос, меня вызвал к себе директор. Направляясь к нему, я каждый раз волнуюсь и проворачиваю в голове все моменты, в которых я мог допустить оплошность.

– О, Михаил, заходи, – басовитый голос Артёма Григорьевича отлично подходил его громадной фигуре.

– Звали, Артём Григорьевич, есть ещё работа?

– Не совсем. Ты же знаешь Ирину Костылёву?

– Д-да, – от упоминания её имени всё внутри упало, – она моя невеста…

– Теперь нет! – от голоса директора задрожали стёкла. – Её сдала подруга сегодня, когда та, отпросившись с работы, отправилась на встречу с любовником. Сотрудник жизнепорядка проследила за ними, и их арестовали.

Уже с середины рассказа я хотел уйти и больше ничего не слышать. У меня в голове не сходился образ Ирины и той девушки, что открыто пошла на преступление. Теперь я понял, что в разговоре с ней меня смутило. Она отводила взгляд, вся злость была направленна в пустоту, а внутри неё была неуверенность.

– Но на этом не всё. При аресте она сопротивлялась, кричала про свободную любовь, про уничтожение рабства. Думаю, сам понимаешь, что делают с экстремистами у нас. Ещё, не дай бог, молодёжь подхватит эту заразу. Они всё мечтают о какой-то свободе выбора. Вечно лезут с тёплых мест ради «лучшей жизни», не понимая, что в плане их лучшая и самая правильная линия поведения, – тут Артём Григорьевич понял, что заговорился, и тепло посмотрел на меня. – Ну, ты не волнуйся, подберут тебе невесту, сыграете свадьбу по плану.

– Хорошо, ведь главное – это выполнить план, —я выдавил из себя улыбку. – «Жизнь дана, чтобы приносить пользу!».

– Вот, правильный настрой. Но всё же иди домой пораньше, соберись с мыслями.

– Спасибо, Артём Григорьевич.

Спустя десять минут я уже плёлся по улице к остановке. В мыслях было лишь, что хуже быть уже не может. Я ошибся.

Придя домой, я сразу увидел угрюмые лица всей семьи. Мама еле сдерживала слёзы. Пройдя чуть дальше, я увидел дедушку. Он сидел за столом и рассказывал моим сёстрам, как прожил свою жизнь. На столе перед ним лежал древнего вида план жизни, открытый на последней странице.

– А вот в прошлом году… – по щекам дедушки потекли слёзы.

Мама сразу обняла его, хотя сама уже плакала вовсю.

– Да что здесь происходит! – закричал я.

Повисла тяжёлая пауза. Все разом повернулись ко мне.

– Сосед твоего деда видел, когда он разговаривал с кондитером в день его исчезновения, и сдал его сотрудникам жизнепорядка. Так как старого хрыча так и не нашли, а правосудие должно свершиться, все обвинения скинули на нас, – сказал отец.

– Антона должны были сегодня убить, – послышался тихий голос дедушки. – Он пришёл ко мне, был в слезах, сказал, что этот план не готов выполнить. Мы с ним выпили, и он ушёл. Я должен был сразу доложить об этом, но мне стало его жаль, хоть раз захотелось побыть человеком, а не машиной в конвейере.

Мать тут же встала после этих слов, оглядываясь по сторонам, не слышал ли кто. На что дед лишь усмехнулся и, посмотрев на меня, ткнул пальцем в план, где была дата его смерти, которая должна была быть только через семь лет. Теперь там стояло завтрашнее число.

Я не помню, как я выбежал из дома, так же, как и не помню, о чём тогда думал. Вроде о ненависти к системе и о том, сколько уже моих знакомых, вроде Ирины, погибло за свободу.

Я бежал и мысли жужжали в голове роем надоедливых мух. На улице давно уже была ночь, комендантский час наступил, но мне было всё равно. А потом я увидел его.

Догнав старика, я кинулся ему в ноги и повалил на землю. Схватив за пиджак, я с головы ударил его в нос. Брызнула кровь, неожиданно много крови, отчего я сразу встал и отошёл от него, боясь, что Антон не выдержит такого удара.

Кондитер не только пережил, но и попробовал встать, однако силы подвели его в конце. Я подошёл к нему и помог сесть. Всё же мне его ещё отдавать в руки правосудия. Однако он неожиданно резко схватил меня за футболку и притянул к себе.

– Пожалуйста, Миш, я не хочу умирать. Почему я должен сейчас? Я всё делал, всё выполнил, мы даже не стали с женой заводить детей, хотя очень хотели, я стал этим чёртовым кондитером. Да я ненавижу сладкое с детства! – говорил Антон дрожащим голосом. – Дай хотя бы неделю, всего неделю пожить, как я хочу, сделай подарок старику!

– Простите, дядя Антон, я не могу, – сказал я, отстраняясь от него и набирая номер органов жизнепорядка. – Мой дедушка из-за вас может умереть. Мы лишь механизмы на конвейере, а вас пора вернуть на своё место.

| Савва Градинар