Читать книгу Bright Future - А. А. Карпова - Страница 4

«Снова… Снова убирать прозревшего… Снова убивать царька в голове и выкалывать глаза… Но иначе всё рухнет…» – Я сидел на переднем сидении служебной машины и курил сигарету. Дым тонкими струйками рассекал холодный осенний воздух и растворялся в пустоте, оставляя после себя лишь едкий запах табака. По трасе изредка проносились машины, нарушая незыблемую ночную тишь.

– Где он ходит, – буркнул я и выкинул окурок на обочину сквозь открытое окно. Как только потянулся в карман за пачкой сигарет, дверь машины распахнулась и за руль сел Джим.

– Я вернулся! – с широкой улыбкой на лице сказал тот и захлопнул дверцу. Затем он несколько раз шмыгнул носом и в непонимании протяжно помычал. – Аарон! – вдруг воскликнул Джим. – Ты снова курил эти паршивые сигареты?

– Да. Тебе следовало уже привыкнуть к этому. И не нужно так на меня смотреть. Сигареты – одна из жемчужин, оставшаяся нетронутой в этом мире. – Я смотрел на Джима через зеркало заднего вида: его густые подкрученные усы подрагивали от негодования. – Давай побыстрее разберёмся с этим парнем и по домам.

Джим смолчал, завёл машину и надавил на газ.

– Что сказали в придорожном кафе? – спросил я.

– Сказали, что сегодня много клиентов и что у них превосходные пончики.

– Отлично. Значит, они ничего не помнят… Система «Обливио» сработала как надо.

– А она хоть раз ошибалась? – удивился Джим.

– Вероятно. Просто об этом никому не суждено помнить.

– Всё-таки мы живём в век гениальности и муляжа, – сказал Джим. – Вот не укладывается в голове: как какой-то алгоритм может остановить все войны на планете и убить все людские пороки.

– И вместе с ними убить людскую сущность.

Я начал вспоминать то, что мне уже хорошо известно. Иногда помогает вновь осознать, на первый взгляд, абсурдную реальность: я уже как пять лет работаю в ОУ – Отделе Устранения вышедших из-под контроля системы «Обливио». В начале моей службы мне внедрили в шею чип, глушащий все сигналы «Обливио». И уже пять лет я жив по-настоящему, мыслю своей головой и принимаю решения сам. Некоторое время я упивался осознанием собственной свободы, но вскоре меня задавило чувство отчуждённости. Все вокруг – марионетки, а «Обливио» – лишь прагматичный и бездушный кукловод.

Система «Обливио» анализирует текущее психическое состояние человека, и на основе этого влияет на его мозг. Происходит это через слабые электрические импульсы, исходящие от телефона, пока тот находится в руке хозяина, через прослушивание музыки и просмотр любого видео. Даже если на этом видео будут убивать человека, вероятность чего равна нулю, учитывая тотальный контроль над медиа, двадцать пятый кадр перестроит человеческое мышление так, как посчитает нужным «Обливио». Она пожирает личность человека и заменяет на необходимую мирному и процветающему обществу. Благодаря этому изобретению Америка смогла установить свою неоспоримую гегемонию на всех континентах, сотворив утопию во плоти. Никто не знает об «Обливио», за исключением госслужащих и ОУ. И даже те, когда уходят в отставку, лишаются чипа, и «Обливио» стирает их память о себе.

– Знаешь, Аарон, – начал Джим, – я вот иногда задаюсь вопросом: почему в Отделе Устранения нам внедряют эти чипы? Зачем они делают так, чтобы «Обливио» не могла влиять на нас?

– «Обливио» нужна подстраховка. Если произойдёт какой-то сбой и она решит поработить всё и вся, то только мы будем в состоянии её остановить. Хотя вряд ли это возможно.

– Понятно… Слушай, поговаривают, что у тебя была жена. И маленькая дочка, – наконец выдавил он из себя.

– Я ушёл из семьи.

– Понимаю. Сложно, наверное, смотреть, как дорогим тебе человеком управляет какой-то алгоритм.

Деревья за окном проносились с невероятной скоростью, сливаясь в одну единую тёмную массу. Я откинул голову назад и закрыл глаза: трудный сегодня день выдался. Мы мотались по всему Сан-Франциско, стирали записи с камер наблюдений. Особенно тяжко было в трущобах за городом. Нескольких человек пришлось даже отправить в центр искупления.

Когда я открыл глаза, мы уже стояли у одинокого заброшенного дома. Наверное, это было единственное здание в радиусе двух-трёх километров. Мы вышли из машины.

– Подозреваемый вооружён? – спросил я, расправляя воротник пальто.

– Да, он угрожал ножом в придорожном кафе. Ты же видел запись, – ответил Джим, приготовив стреляющий электрошокер.

– Я её не смотрел…

Внутри пахло пылью и сыростью. Мы решили разделиться, чтобы побыстрее найти преступника. Хотя в этом крылась большая доля безрассудства: ничего кроме фонарика у меня не было. Разве что «Ликвидатор 1—7» – я похлопал по карману штанов, убедившись, что нужный прибор при мне. Джим, проверявший комнаты первого этажа, вооружился куда лучше. Я же пошёл по винтовой лестнице на второй этаж.

Вдруг взгляд выхватил следы подошвы на ступеньках. Я остановился, перевёл дыхание и двинулся дальше. Ступенька за ступенькой. С каждым шагом и каждой секундой напряжение, витающее в спёртом воздухе, стремительно росло. Сомнений, что прозревший нас слышит, не оставалось: каждое наше движение сопровождалось громким протяжным скрипом под ногами.

Поднявшись на второй этаж, я очутился в узком длинном коридоре, по бокам которого располагались комнаты. Внезапно из одной из дверей на меня вылетел худой силуэт. В руке у него сверкнул нож. Я успел лишь отпрыгнуть к стене, чтобы избежать ранения. Силуэт, потеряв равновесие, выронил нож и навалился на меня всем весом.

– Сдохни, урод! – заорал он и скрестил руки на моей шее.

В спину давила выпирающая половица, лёгкие, казалось, сейчас завянут без воздуха. Фонарик, откинутый ближе к лестнице, пускал свет на злобный оскал прозревшего: большие чёрные круги под глазами, иссохшие губы, выпирающие скулы – его болезненный вид никак не сочетался с внушительной силой.

– Сдохни! Сдохни! Сдохни! – врезался мне в уши оглушительный рёв. Мир вокруг постепенно погружался во тьму, силы будто бы вытекали из тела. Кряхтя и скрепя зубами, я потянулся в карман штанов. «Сдохни! Сдохни!» – слова доносились уже глухим эхом, будто я сидел под большим куполом. Ещё немного и… «Сдохни! Сдохни!» Вытянув из кармана небольшое устройство, похожее на плоскую колонку, я нажал на единственную кнопку.

По коридору разлилась громкая какофония звуков.

– Нет! – взревел прозревший и, заткнув уши пальцами, вскочил на ноги. Я наконец сделал желанный глоток воздуха.

– Стоять! – раздался голос за спиной: Джим подоспел как нельзя вовремя.

– «Ликвидатор 1—7» пока что сдерживает его агрессию, – прерывисто выдавил я из себя, оправляясь после удушения.

Прозревший отходил всё дальше и дальше, к концу коридора. В один момент он упёрся спиной в стену и сполз вниз, сев на корточки. Я встал и, не отводя взгляда от преступника, встал рядом с Джимом.

– Прошу! Не надо! Не забирайте разум! – жалостливо вопил он. – Не хочу снова быть пустышкой! Впервые за двадцать лет я свободен…

– Не стреляй, – прошептал я Джиму. – Возможно, всё уладится мирно.

Мы смотрели друг другу в глаза. Подобный взгляд я вижу часто: взгляд, полный отчаяния, страха и ненависти. Это взгляд жертвы, загнанной в угол.

Вдруг «Ликвидатор» заглох.

– Чёрт! В динамики слишком много пыли попало!

Вмиг преступник вскочил на ноги и с завидной скоростью рванул в нашу сторону.

Джим нажал на курок, и в парня впились два электрода. Мощный заряд электричества повалил агрессора на пол. Вдруг на его лице промелькнула слабая мучительная улыбка.

– Чёрт! Нож! – воскликнул я и ринулся к парню.

Тот подобрал рядом лежащий нож и трясущимися руками поднёс к запястью. В следующую секунду я выбил ногой оружие и с силой ткнул его лицом в пол.

– Давай «Ликвидатор 2—7»! – крикнул я.

Джим без единого слова достал из-за пояса почти такое же устройство, что лежало на полу, и стремительно приблизился к нам.

– Сложный пациент, – отметил он, прислоняя «Ликвидатор» к виску парня.

Кнопка под пальцем тихо щёлкнула. Прозревший вздрогнул и в следующую секунду уже без сознания лежал на полу.

– Сегодня точно напьюсь, – сказал я.

– И не сомневаюсь. – Джим самодовольно накручивал длинный ус на палец. – Потащили его в машину. Такой в центре искупления пробудет как минимум недели две-три. Хорошо же его потрепала эта нагая правда.

Через час мы уже ехали в машине, на заднем сидении мы расположили преступника: ещё нескоро он проснётся. Джим бездумно качал головой в такт унылой музыке. А я сидел, абстрагировавшись от всего этого, и размышлял о словах парня. «Не хочу снова быть пустышкой…» – повторил я про себя. Он настолько не желал вернуться к несвободе, что готов был покончить с собой. Умереть свободным – не это ли мечта всю жизнь пребывавшего в рабстве?

Я достал сигарету и поджёг.

– Аарон! – тут же прилетел мне упрёк.

– Включи вентиляцию и заткнись, – сухо отрезал я.

– Это грубо. Учитывая, что я спас тебе жизнь. А ты ещё говорил: «Не стреляй, не стреляй». Что это вообще с тобой сегодня было? Обычно ты не так мягок.

– В этом парне я увидел себя. Только я обезумел от свободы, а он от страха её потерять.

Сигаретный дым в хаотичном танце устремился к потолку.

– Ты сохранил запись с камер кафе? – спросил я Джима.

– Да, последний сохранённый файл.

На экране, встроенном в панель приборов, я выбрал файл «Прозревший NKO37483». На видео в небольшое кафе зашёл парень с ножом. Внутри сразу же поднялся дикий визг, но так же скоро наступило и молчание: система «Обливио» заставила посетителей думать, что всё в порядке.

«Дураки! – кричал парень на видео. – Вы не знаете, что такое рабство, хотя живёте в нём всю жизнь! Вы не знаете, что такое свобода, хотя убеждены в её наличии! Вы уверены, что каждый из вас – отдельный мир и личность. Поймите, что это всё ложь! Вы пусты и несвободны! Почему же вы так довольны своей жизнью?»

Открыв окно, я выкинул окурок. Как же мерзко осознавать, что всё сказанное им – правда. И именно потому, что люди убеждены в своей призрачной свободе, они никогда не признают свою несвободу. Система «Обливио» убила индивидума, но спасла тем самым всех нас от гибели, спасла планету от ядерной зимы. Да, это антиутопия, но она работает на благо цивилизации…

| Егор Михно